Алекс Штейн
Кольцо Ориона
На вид ей было лет шестьдесят, но с ее доступом к передовой медицине ей легко могло быть и сто шестьдесят. По ИСту, разумеется.
Именно этой женщине Оболтус беспрекословно отдал драгоценный груз, после чего она удалилась, не проронив ни слова. Только в мою сторону мельком взглянула. Нехорошо и колко.
Затем, к моей небывалой радости, нас разделили с болтливым роботом. Я отправился в переговорную на рандеву со своим нанимателем, где изложил Хироши во всех деталях как брал на абордаж боевой линкор. После этого Оболтуса и было решено сдать на металлолом.
Плохое решение, как по мне. Дочке Накамуры удалось превратить простого железного болванчика, способного лишь воевать в полноценную искусственную личность. Не самую лучшую, но все же, искусство есть искусство.
Тем не менее, Оболтуса списали со счетов.
– Господин Накамура…
– Хироши, – перебил меня азиат. – Можете обращаться ко мне по имени. Заслужили.
– Спасибо, я все равно предпочту официальный подход.
Хироши безразличной кивнул, давая мне сказать.
– Я очень рад, что работу удалось выполнить, но сейчас мне бы хотелось отдохнуть. Побродить по кораблю, посетить свадьбу, пока праздник не закончился.
Бизнесмен и капитан удивленно посмотрели на меня, а Хироши вдруг ахнул:
– Точно, я же не сказал вам. Пока вы находились в гипер-тоннеле, мне удалось договориться с Микаэлем о переносе свадьбы на час. Так что у вас еще есть время посетить мероприятие.
– Господин Накамура, – неожиданно вмешался в разговор капитан, – раз времени достаточно, то, полагаю, вашему курьеру не помешает подготовиться, прийти в себя после сложно перелета. Как-никак, последняя пара часов ему выдалась весьма напряженная.
Как же я был рад этому темнокожему человеку. Не смотря на свое фирменное угрюмое выражение лица.
– Да, действительно, вы правы, – согласился с ним Хироши. – Вы можете провести время в лучших каютах экстра класса Гипериона. Или же в любой другой, по вашему выбору. Если хотите, можете остаться на лайнере не только до конца ремонта вашего корабля, но и до конца всего круиза. Вам все оплатят, не переживайте о деньгах.
– Спасибо, пока что я предпочту просто побродить по кораблю.
Хироши одобрительно кивнул, а капитан Абиг добавил:
– Я распоряжусь добавить код вашего мода в список особо важных гостей. Сможете попасть в любую часть лайнера кроме помещений охраны и некоторых технических ярусов. В остальном же – полная свобода передвижений. Наслаждайтесь отдыхом.
Я благодарно кивнул и на этом наша с ними беседа закончилась. Я вышел из серого кабинета и, наконец, остался сам по себе.
12
Мне бы стоило выпить.
Мой любимый байк был раздолбан. Мой любимый корабль был разбит. Меня несколько раз чуть не убили. Власти наверняка заведут на меня очередное дело.
В то же время я удачно выполнил весьма выгодную работу.
Мне точно стоило бы выпить.
Но не хотелось, так что я бродил по центральной улице Гипериона. Она была широкой, а тянулась от смотровой площадки на носу корабля к гигантскому куполу на корме, разделяя корабль, на левый и правый борт.
Высотой в восемь этажей и шириной в два десятка метров. Достаточно, чтобы пролетел небольшой корабль. Стандартная улица среднего жилого корабля, если не смотреть на роскошный дизайн, кричащий об элитарности происхождения судна.
Позолоченные рамы балконов, фасадные статуи, дорогостоящие бренды, висевшие голографическими вывесками над сверкающими магазинами. В центре ряд натуральных деревьев, изредка прерываемый фонтанами. А сверху полоса прозрачного металла, за которым переливалось буйство красок космических облаков.
Я подошел к деревьям, чтобы пощупать кору. Нет, все-таки имитация, на ощупь синтетический привкус. Если бы не моя синестезия, то не заметил бы, так что подделка очень качественная.
Гулять под расписными статуями античности быстро надоело и ближе к свадьбе, я отправился следом за местными туристами к огромному куполу в конце. Здешние гости были сплошь богачи и чиновники, все наряженные самыми настоящими платьями и фраками.
Со стороны мой голографический смокинг выглядел приемлемо, если только не приглядываться к рукавам и вороту. Там были водяные знаки корпорации, продавшие мне эту дешевую иллюзию приличного вида.
Но даже так, за своего я не походил и сильно выделялся среди этих гордо вздернутых подбородков и глубоко оценивающих взглядов. Тем не менее, ко мне никто не приставал. В качестве официантов здесь выступали самые простые роботы, а в их реестр я был уже внесен.
Свадьба должна была пройти в главном концертном зале Гипериона. Того, что располагался под гигантским куполом.
Улица в конце расширялась и плавно перетекала в просторную, круглую площадь. По принципу амфитеатра она спускалась вниз широкими ступеньками, где располагалась главная сцена, занимавшая половину зала.
Вдоль стен, по кругу стояли толстые колонны, которые поддерживали на себе кольцо балконов. Это кольцо, как и остальной зал, были выполнены в античном стиле древней Греции или Рима. Сразу над кольцом начинался купол, за прозрачным металлом которого возвышались статуи древних героев и божеств.
Напротив арки парадного входа, прямо за сценой, стояла серая, металлическая башня. Она единственная выглядела современной и была обвешана несколькими голографическими мониторами. Наверху башни была видна полоска окна наблюдательного пункта. Сразу над башней, вверх устремлялись, казалось, колоссальные золотые паруса Гипериона.
Умельцы из этой комнаты управления голограмм настроили купол так, что изнутри казалось, будто снаружи не космос, а синее небо с белыми облаками. При этом сами статуи богов и гигантская корона парусов, которые явно находились снаружи, все равно были видны, создавая впечатление реального неба над головой.
Я, как и положено среднестатистическому бродяге, никогда не видавшему таких спецэффектов, застыл с запрокинутой головой, глядя на это великолепие. Разве что рот не раскрыл, а то совсем неловко было бы, ведь все окружающие уже успели за свои жизни насмотреться подобного.
– А вы не стесняетесь демонстрировать свои эмоции, – раздался грубоватый женский голос рядом.
Пока я стоял на верхних ступеньках амфитеатра ко мне подошла та самая женщина в возрасте, что забрала кольцо у Оболтуса. Старшая служанка Харуны, теперь она была одета в праздничную юкату красного цвета, разрисованную розовыми лепестками и цветками. За спиной был завязан в бант желтый пояс.
– Впрочем, это ожидаемо от человека вашего… круга общения, – продолжила женщина.
– Извините?
– Вы ведь из общества бродяг, верно? Такие люди должно быть редко посещают подобные мероприятия. Это объясняет ваше удивление, – пояснила служанка.
– Нет, я не про то. Мне показалось, вы что-то хотели от меня? – уточнил я свой вопрос.
– Меня заинтересовала ваша реакция на небо. Показалось забавным, что человек, носящий иллюзию одежды, так поражается иллюзии атмосферы.
– И все?
– Вежливости, как вижу, вы тоже чужды. И такой человек спас невесту от позора разорванной помолвки? Просто невероятно.
Эта служанка как будто сама с собой говорила. Или пыталась меня как-то завуалировано принизить. В любом случае причин говорить с ней у меня не было.
– Чудеса случаются. А мне бы хотелось побыть одному, извините.
Я попытался откланяться и пошел по ступенькам вниз. Сидячих мест в зале не было, они располагались на балконах сверху. Так что сам зал мог вместить довольно много народу, а его ступенчатая форма позволяла всем удобно наблюдать сцену.
Народу становилось все больше, скоро начнется празднество.
– Эмм, почему вы преследуете меня? – я заметил знакомую красную юкату служанки, вставшую справа.
– Ох, что вы. Я просто хочу понаблюдать за представлением, – как ни в чем не бывало, ответила она мне.
Странная женщина, я ничего не понимал.
Люди все прибывали и я решил, что места лучше я не найду, поэтому остался стоять, где стоял. Служанка Харуны, прикрываясь теснящейся толпой, встала совсем близко ко мне. Что-то здесь явно было не так.
– Скажите, вы любите живую музыку? – спросила у меня эта женщина.
Я решил проигнорировать ее. Может, тогда она уйдет.
– Я слышала, что некоторые синестетики с трудом переносят живую музыку. У них возникает слишком много ощущений и мозг перегружается.
Пока она говорила, на сцене, в полу, раздвинулись в стороны створки большого люка, и спрятанная под ним платформа подняла наверх пианино вместе с музыкантом.
– Говорят, это похоже на приступ клаустрофобии, или паническую атаку, которую невозможно контролировать, – перешла женщина на шепот. – Я слышала, что люди не могли стоять и падали в страшных приступах и конвульсиях.
Музыкант во фраке поклонился публике и сел за инструмент. Его руки в белых перчатках на секунду замерли над клавишами.
– Я даже слышала рассказы о том, как некоторые умирали, задыхаясь в этом приступе.
Клавиши зазвенели под пальцами пианиста, наполняя зал звуками, которые должны казаться прекрасными. Так обычно воспринимают сливки общества классическую музыку. Но, как говорила моя непрошеная собеседница, некоторые синестетики видят все иначе.
Меня с первых ударов клавиш, словно током поразило, но я сумел сдержать самообладание.
– Конечно, это все слухи и домыслы, – продолжала капать на мозг служанка в красной юкате. – Мне точно известно, что такому воздействию в той или иной степени подвержены абсолютно все синестетики.
– Зачем вы это говорите? – я старался сдерживать нервную дрожь в голосе. Чувствовал себя отвратно, хорошо хоть пианино на сцене всего одно.
– Потому что мне известно, что вы – синестетик, – как ни в чем не бывало, ответила женщина с легкой ухмылкой.
– И поэтому решили поиздеваться надо мной?
– Отчего же? Вы доставили вовремя кольцо моей госпоже, тем самым гарантировав ей эту прекрасную свадьбу. Я просто хотела убедиться, что вы вдоволь насладитесь творением своих рук…
Я перебил ее, оттолкнув. Мне надо было срочно уйти, подальше от этой женщины. Она сама по себе неприятна, а с этой чертовой музыкой тем более.
Странно, никогда не реагировал на живой ритм так остро. Неужто монолог этой служанки так подействовал. Чертова старуха, а ведь она права – все синестетики так или иначе с трудом переносят запах ритма живой музыки.
Интересно, как зовут эту садистку?
– Юно, – раздался неожиданно приятный голос сверху.
Я замер, не пройдя и пары ступенек. Держась за висок, поднял взгляд и пересекся с черными глазами главной виновницей свадебного торжества – Харуной Накамурой собственной персоной.
Она стояла на ступеньку выше и смотрела на меня сверху вниз, одной рукой держась за локоть. На ней было черное платье, расписанное тонкими линиями красных узоров. Белоснежные плечи были открыты, а ворот скрывал шею целиком.
Волосы были собранны в два миловидных пучка, пронзенные длинными спицами с красными лентами на конце. А черные глаза на белоснежно мраморном лице, словно две бездны смотрели мне в ответ. Почему-то Харуна совсем не выглядела как невеста.
– Ох, госпожа, что вы тут делаете? Ах, да еще в таком наряде! Это же китайское платье, если бы ваш отец увидел, он бы…
Мимо меня пробежала служанка в красной юкате, которую невеста назвала Юно. Харуна обратила на нее внимания не больше моего. Не знаю, о чем думала эта невеста, но я в этот момент видел лишь звук виолончели, исходивший от каждого движения этого человека.
Каким-то образом она за долю секунды смогла перебить все неприятное влияние живой музыки. Игра на пианино ушла куда-то далеко на задний фон, вместе с блестящей роскошью окружающей залы и скромным гомоном толпы.
Здесь и сейчас, в этот момент, словно бы не существовало ничего, кроме этой протяжной, скучно-грустной мелодии молодой женщины, которую мне должно было видеть.
– Все хорошо, – будто прошептала она чистым голосом, перебившим все остальные звуки.
Очень неспешно, Харуно отвела взгляд в сторону от меня к своей служанке и повторила:
– Все хорошо, Юно, отца здесь нет, а мне уже лучше. Что до платья, оно мне просто очень понравилось.
Как только Харуно перевела взгляд с меня, наваждение пропало. Звук виолончели не исчез полностью, но притих. Как ни странно, неприятные ощущения от игры на пианино при этом не вернулись.
Женщины передо мной поспешили удалиться, не обращая на меня больше никакого внимания. Я же так и остался стоять на месте, глядя им вслед, пока игра музыканта за моей спиной не прервалась аплодисментами окружающих.
13
После концерта пианиста на сцену выкатили электронное оборудование для современного оркестра. Это уже было гораздо легче переварить, особенно, когда я нашел местный бар. Амфитеатр все-таки тоже был современный.
Правда, сегодня здесь алкоголь не подавали по распоряжению семейства Накамуры. Видимо Хироши очень сильно хотел, чтобы церемония прошла без сучка, без задоринки. Так что стойка пустовала, только чопорные роботы официанты носились с подносами туда-сюда.
До самой церемонии оставалось всего ничего, когда мне на Мод поступил вызов от Хироши:
– Приветствую, – поздоровался я с голограммой своего бывшего работодателя.
– Курьер, боюсь, у меня скверные новости, – сходу раздался мрачный голос Накамуры.
Мне не понравился его тон, словно кто-то умер.
– Что-то случилось?
– Мы нашли тело капитана Ханкару, он погиб.
Ненавижу, когда мое предчувствие оказывается верным. Я обдумал пару секунд эту новость и уточнил:
– Как это случилось?
– Предположительно, после взрыва на мостике. Когда произошла разгерметизация, его вместе с остальными солдатами выбросило наружу. Он толи об осколок ударился, толи об край пробоины. В общем, ему пробило череп.
– Ох, он же был без шлема, – я обреченно прикрыл лицо рукой.
– К сожалению, военный трибунал это не волнует. Они подали прошение на ваш арест.
– Что? – я ошалело посмотрел на Хироши, не зная, что еще добавить к своему вопросу.
– Послушай, курьер, – Накамура попытался объяснить мне все спокойным тоном, – ты многое сделал для моей семьи. Поэтому я постараюсь помочь всем, чем смогу. Но убийство высокорангового офицера даже мне не замять.
– Какое еще убийство? – воскликнул я, заставив ближайших людей обернуться в мою сторону, и потому продолжил уже тише, отойдя в сторону безлюдного угла: – это же чистой воды несчастный случай. Ханкару сам не стал надевать шлем, хотя планировал вести боевые действия…
– Курьер, я это понимаю, – перебил меня азиат. – Но трибуналу и ГСО на это будет плевать. Послушай, я постараюсь оттянуть время так долго, как смогу, но с учетом твоего прыжка и того, что ты учудил на Токугаве, ордер и преследование по всему рукаву Лебедя тебе обеспечено.
– Потрясающе!
– Ты тоже не мог не осознавать риски, на которые шел, когда отключал систему жизнеобеспечения на корабле, где проживает несколько десятков тысяч человек!
Черт, а ведь он был прав. Хотя, тогда я совершенно не думал о возможных жертвах.
– Что же теперь делать? – я оперся о стену и сполз на корточки, подперев голову рукой.
– К счастью, у моей корпорации есть опыт работы с… нежелательными социальными элементами, так скажем. Перво-наперво я подготовлю вам новые документы и выделю деньги, но от вас потребуется соблюдать некоторые условия.
– Я слушаю.
– Задерживаться на Гиперионе нельзя. К тому же твой корабль уже внесен в базу розыска, так что ждать ремонта тоже смысла нет. Я выкупил у одного из гостей небольшой корабль, он находится в ремонтном отсеке. После перерегистрации тебе придется как можно скорее покинуть рукав.
– А дальнейшая связь будет уже только через посредников? – догадался я.
– Все верно. Как я понимаю, для тебя это тоже не первый опыт такой… работы, правильно?
– К сожалению, да, – я поднялся обратно на ноги, смерил голограмму недовольным взглядом. – Сообщите, когда корабль будет готов.
Хироши кивнул и, когда я уже хотел сбросить вызов, внезапно добавил:
– Курьер, я знал Ханкару. Он не был плохим человеком, но и вправду был очень вспыльчивым. Я не виню тебя, если тебе от этого легче.
– Спасибо, – ответил я и погасил экран.
Вот теперь ситуация действительно стала прискорбной. Гибель капитана боевого линкора, давно я не получал подобных ордеров. С самой юности.
В голове пронеслись сладко горькие, больше горькие, воспоминания о былых деньках, когда я гонял еще на болидах за деньги. Орбитальные гонки рукава Центавры – сплошной договорняк, синдикат и подставы.
Многие команды, включая мою, пали жертвой нечистых на руки букмекеров. И вот, спустя столько лет, я снова окажусь в бегах. Опять в одиночестве и даже без своего корабля.
А ведь когда-то у меня была команда…
Пока я размышлял, на сцене раздался какой-то шум, засуетилось движение. Музыка электронного оркестра прервалась, люди в зале зашептались. Кто-то поднялся на сцену и погнал прочь музыкантов.
С моего угла было сложно разглядеть происходящее, поэтому я решил подойти поближе, но стоило мне подойти к краю первой ступеньки, как голограмма чистого неба над головой погасла. Вместо лазурной синевы над нами распростерлась бездна черного космоса, покрытая оранжевыми облаками взрыва сверхновой.
Античные статуи и корона парусов остались, но теперь выглядели слегка жутковато. Потому что вместе с голограммой притухло и множество других ярких огней. Остались светить только стандартные неоновые полосы вдоль стен. В целом вокруг стало мрачнее.
Все еще не понимая, что происходит, я случайно или подсознательно, взглядом выцепил из толпы Харуну. Девушка стояла в противоположной стороне зала, все в том же платье и по-прежнему одна. Куда делась служанка, я не имел ни малейшего понятия. Тем временем в толпе гостей ахнули, указав на сцену. Я пригляделся, и мне стало дурно. Помяни лихо…
Шагая тяжелой поступью бойцовских берцев, на сцену вышел тот, кого, как и меня, никак не ожидаешь встретить в обществе богатых господ. Разве что, в роли грабящего их бандита или берущего в заложники пирата.
Последнее прямо сейчас и происходило.
На сцену поднялся вооруженный человек, шириной плеч вдвое превосходивший окружающих бизнесменов. Вместо правой руки у него был механический протез. Две гидравлические трубы взамен плеча и толстое, металлическое предплечье с запястьем.
Половину черепа справа так же покрывала стальная пластина, а вместо правого глаза был кроваво-красный окуляр. На левой скуле была выбита тату в виде штрихкода, на мощном подбородке, через губу проходил старый шрам. Так как половину головы сковало железом, волосы ниспадали длинными черными локонами лишь с левой стороны.
Одет он был в древний потрепанный военный плащ багрового цвета, какие носили революционеры с рукава Центавры. Вооружен мощным дробовиком – старый, добрый, самодельный огнестрел. По правую и левую руку его сопровождали синтетические солдаты в форме ГСО.
Так вот, кто развел утром службу на штурмовой корабль и взвод суперсолдат! Александр Крейн, собственной персоной, один из самых опасных преступников в галактике и последний человек, с которым мне бы хотелось встретиться.
Как я говорил, у меня была команда. И мое преимущество перед Крейном было в том, что он считал меня мертвым.
Между тем, я очень остро осознал, что мертвы здесь и сейчас все остальные. Вся толпа зевак, которая смотрит за происходящим на сцене с разинутыми ртами и не понимает, что происходит. По сути зал был заполнен покойниками, их кончина была лишь вопросом времени.
Первым не повезло музыкантам, они сразу получили удары в челюсть и под дых. Но к моему удивлению их не убили. Тем не менее, со сцены их согнали довольно болезненно. Я поспешил пробраться через толпу в противоположную часть амфитеатра, прежде чем началось главное действие.
– Внимание господ и их дам, твари и мрази всех мастей и пород, тьфу. Смотреть всем сюда, черти! – рявкнул до боли знакомый голос.
Пока я расталкивал локтями удивленных зевак, Крейн, который видимо по-прежнему не умел в ораторское искусство, продолжил:
– Я вас поздравляю, теперь эта посудина моя и вы все мои заложники. Претензии, жалобы, предложения можете написать в завещании, принимаем посмертно. На экипаж и охранных ботов даже не надейтесь, мои синты с ними уже обо всем договорились.
По толпе пробежали нервные шепотки. Синтами называли искусственных солдат, которые были также известны, как суперсолдаты. Служба ГСО использовала их для подавления беспорядков и разборок с преступными группировками. Надо сказать, молва о них ходила дурная.
– Да-да, мои дорогие, алчные и бесчувственные друзья. Вас всех продали, а я перепродам. Но если будете умничками, все конечности в итоге останутся при вас. Лучше поверьте мне на слово.
Наконец, я добрался до своей цели. Харуна стояла впереди, спиной ко мне. Я схватил ее за руку, она резко обернулась, удивленная и испуганная одновременно. Доли мгновенья я оценил ее гладкую кожу на ощупь, но сейчас точно было не время.
– Что? Вы? – девушка удивленно смотрела на меня, явно не понимая, что происходит.
– Надо бежать, – прошептал я ей и потянул за собой в сторону выхода.
Толи из-за растерянности, толи из-за податливого характера, но она легко последовала за мной. Забавно, но я не ощущал ее шагов за спиной, словно она ничего не весила.
– А теперь давайте договоримся и с вами. Предлагаю вам всем сейчас добровольно сесть на пол. Просто сесть, без лишних телодвижений и тем более попыток к бегству. Ну же, это ведь не сложно. Ну?
Пока мы пробивались через толпу до некоторых из гостей начала доходить суть происходящего. По одному, по очереди они начинали сначала пятиться, а затем разворачивались и бросались наутек. В основном это началось с того края толпы, который был ближе к выходу.
Логично, им ведь было удобнее сбежать, чем тем, кто прорывался сквозь центр толпы, как мы вместе Харуной.
Тем временем у Крейна лопнуло терпение, он поднял дробовик и заорал:
– Я сказал сесть, мать вашу!
И раздался грохот выстрела.
Огнестрел, хоть и был запрещен, часто использовался пиратами, бандитами и вообще всеми, у кого была потребность в нелегальном оружии. Те же партизаны в революционных войнах активно воевали с его помощью.
В отличие от плазменных пушек, у этих раритетов было одно психологическое преимущество. Оно было нереально громким. Настолько, что даже бывалый храбрец без подготовки легко может впасть в панику. Чего уж говорить об изнеженных богатством менеджеров и управленцев.
Когда раздался грохот выстрела, толпа завизжала и резко пришла в движение. Затем их страх подогрел второй и третий выстрелы, а звук свиста пуль над головами подстегнул не хуже плетки.
– Тц, никогда не садятся, – бросил напоследок Крейн, глядя, как толпа у его сцены, словно волна, хлынула в узкий проход главной улицы Гипериона.
На мое счастье, он пока что не знал о том, что я жив и здесь. Но, боюсь, это теперь тоже лишь вопрос времени.
14
Усердно быстро переставляя ногами, мы с Харуной неслись в толпе людей по главной улице Гипериона. Мне бы думать о плане побега, но упершиеся в мои ладони костяшки ее запястья не менее усердно сбивали с мысли.
Интересно, она так же чувствует прикосновение? Она не говорит, просто молчит и бежит следом с апатичным, слегка растерянным выражением лица.
Над головами людей раздался выстрел. В этот раз не огнестрел, обычный станер. Я быстро узнал характерный хлопок, настолько часто доводилось сталкиваться с этим оружием. А вот остальные не отличили его от грохота дробовика, закричали в ужасе и бросились наутек кто куда.
Стреляли с балконов, крыш небольших магазинчиков, с мостиков, перекинутых между домами-стенами и просто из окон. Кто-то из синтов взобрался на статую.
Крейн подготовился перед выходом на сцену, расставил солдат и спровоцировал толпу. Хотел устроить сафари на людей. Его манеры за столько лет не изменились.
Народ в ужасе бежал, а по нему стреляли сверху. Бело-синие вспышки зарядов попадали в посетителей и они, содрогаясь в конвульсиях, падали обездвиженные. С напряженными до предела конечностями люди замирали статуями в самых разных позах.
– Какой ужас, такого не должно было произойти, – отстраненно говорила Харуна, глядя на падающих один за другим гостей ее праздника.
Спасаясь от обстрела, мы, как и многие другие, вломились в магазины, расположенные на первых этажах торговых центров. Я тут же юркнул за стойку информации, повалив за собой дочку Накамуры. Та растерянно упала, скрестив колени, и уперлась одной рукой в пол. А вторая осталась вытянутой вперед, ведь я по-прежнему не отпускал ее запястья.
Раздался с десяток залпов и над нашими головами пролетел с десяток сгустков электроэнергии. Разумеется, в торговых центрах и магазинах тоже были засады. И первой волне беглецов досталось больше прочих. Несколько человек в спазмах попадали на гладкий кафельный пол, начищенный до отражения.
Прямо перед нами.
У второй волны было больше шансов, поскольку у станера есть необходимость в перезарядке. Так что несколько секунд в запасе было. Я подхватил под руку Харуну и рывком поставил ее на ноги.
– Спасибо, – растерянно сказала она, а я тут же потащил ее дальше за собой.
Пропустив несколько человек вперед, я подставил их под удар. Именно им не посчастливилось поймать следующие залпы солдат. А один из синтов даже вступил в ближний бой. Достал телескопическую дубинку и по ногам, добивая лежащую жертву ударом электрошокера в грудь.
Программа подавления толпы в действии. Мечта любого журналиста запечатлеть, как бронированный солдат по форме службы без тени сомнения или эмоций столь безжалостно работает.
Не видеть бы такого никогда.
Я свернул в соседний торговый коридор, естественно, дочка Накамуры повторила. Она вообще весьма послушно себя вела. Уж не знаю, последствия шока это или она прекрасно все осознавала и просто доверилась мне.
Неважно, ее рука все еще в моей и этого достаточно.
В конце коридора я выбил дверь нараспашку, и мы оказались в просторном зале, заполненном рядами с блестящей бижутерией. Сверху мерцала люстра, ее блики отражались на ветровых стеклах, выходящих обратно на главную улицу круизного лайнера.
С нами в зал вбежало еще несколько человек, они ринулись куда-то, сами вряд ли знают куда. А я потащил девушку за один из рядов. Они были не высокие, поэтому пришлось пригнуться. И не зря.
Следом за нами в зал ворвалась пара солдат, и они быстро расстреляли всех, кто не додумался присесть. Я повернулся к Харуне и приложил палец к губам, она согласно кивнула. Затем аккуратно выглянул из-за угла и оценил обстановку.
Синты ходили меж рядов, выискивая беглецов. Когда находили, сразу же обездвиживали точным выстрелом в грудь.
За окном, снаружи, ситуация была не лучше. Толпа очень быстро разбежалась по магазинам и барам, попряталась в заведениях. Но большая часть народа, попав под обстрел, сейчас лежали прямо на улице, лицами в пол.
Между телами ходили солдаты, брали их за руки или за ноги и тащили прямо по имитации асфальта обратно в концертный зал. Роботы, отстреляв людей, теперь волокли их как добычу, выглядело жутковато.
Мне на плечо легла легкая рука, затем я почувствовал давление. Харуна облокотилась на меня всем телом, чтобы тоже выглянуть из-за угла. Я затылком ощущал ее шею, а макушкой подбородок.
Девушка нагнулась к моему уху и, вытянув руку, указала вперед, прошептав:
– Там выход в подсобку, а оттуда можно попасть на внешние палубы. Не знаю, куда ты бежишь, но это похоже на выход.
Харуна указывала на небольшую дверь, едва различимую на фоне серой стены. Она была в противоположном конце зала, но если грамотно использовать торговые ряды, то проскочить возможно.
– Молодец, – похвалил я спутницу, – только не отставай.
Не моя невеста в черном платье кивнула и мы, пригнувшись, прокрались между несколькими рядами. Аккуратно, не издавая ни звука. Сложность была еще и в том, что нас могли увидеть через витрины с улицы. Благо там солдаты были заняты сильнее, чем внутри.
Внутри же искусственные охотники на людей ходили между рядами и проверяли, нет ли здесь кого еще. Мы остановились у торца одной из касс, напротив которой нас снаружи прикрывала колонна. Впереди дорогу преграждал солдат. Он склонился над неподвижным телом одного из гостей, видимо, хотел оттащить его.
Вдруг из-за соседнего прилавка выскочил еще один беглец и ринулся к той же двери, к коей пробирались и мы. Солдат среагировал моментально, и парнишка упал еще до того, как успел дотянуться до дверной ручки.
Второй синт поспешил проверить прилавок, из-за которого выскочил человек, и мы чуть не попали в поле его зрения.
Харуна вовремя потянула меня за плечи и спряталась вместе со мной за углом одного из рядов. Прижала меня спиной к холодному стеклу, за которым блестели ожерелья. А сама через меня осторожно выглядывала из-за угла.
Она была настолько близко, что я уже не просто слышал виолончель ее тела, но даже различал по цвету вкус ее духов. Они были по обсидиановому остры, как кактус, но настолько же мягки, будто изначально колючее растение разрешало персонально мне к себе прикоснуться.
– Ушли, – выдохнула она, и я выглянул следом.
Синтетические бойцы волокли за собой пару бессознательных тел в сторону выхода. Подходящий момент, чтобы пробраться до двери в подсобку.
– Идем, – сказала невеста сорванной свадьбы и пошла первой, потянув меня следом, по-прежнему пленяя мою ладонь своим запястьем.
Проскочив за спинами солдат мы, легонько приоткрыв дверь, прошмыгнули внутрь, так же тихо закрыв ее за собой.
Оказавшись в бесконечно длинных коридорах захваченного Гипериона-13, мы, на какое-то время, оторвались от погони.
Взвод синтетических суперсолдат рыскал по всему кораблю в поисках разбежавшихся пассажиров, а предводителем этих бездушных машин был самый жестокий человек в галактике.
Сейчас впереди шла Харуна, а я по-прежнему держал ее и шел следом, пытаясь обдумать произошедшее. Предугадать следующий шаг Крейна.
Полагаю, он будет проверять списки пассажиров, и отсеивать их на предмет наиболее ценных. Тех, за кого больше заплатят.
Я посмотрел на идущую впереди девушку. По моим прикидкам эта несостоявшаяся невеста сейчас была самым дорогостоящим человеком на судне.
Харуна на ходу полуобернулась, посмотрев на меня уголком глаз. Заметила, что я смотрю на нее и снова отвернулась вперед.
Нельзя было допустить, чтобы она попала к нему в руки.
15
Внешние палубы представляли собой ряды балконов под небольшими прозрачными куполами с видами на космическое пространство синей нейтронной звезды вдалеке, в окружении оранжевых всполохов космических облаков.
Невеста в черном подошла к краю балкона, опершись на поручни и посмотрела вниз.
– Не стоит так высовываться, – предостерег я, – нас могут увидеть.
– Я заметила, что когда они кого-то тащат, то не обращают внимания на окружающих, – проигнорировала предупреждение Харуна. – Это похоже на порезанную версию операционки штурмовых ботов революционеров.
