Александр Александрович Петров
Славный путь к поражению
Мы с женой в этот период работали на Курском комбинате «Синтетического волокна». Получали по тем временам хорошие деньги, но в продовольственных магазинах поселка, расположенного на окраине Курска, невозможно было купить какие-либо продукты, кроме хлеба. Все полки из-за отсутствия продуктов были заставлены всевозможными марками кубинских ромов. Чистый ром, коктейль рома с желтком от куриных яиц, ром, смешанный с томатным соком и т. д. Кризис был настолько глубок, что подобная ситуация продолжалась и после ухода Хрущева в течение нескольких лет. В 1966 году после рождения нашего сына нам ежедневно необходимо было иметь литр молока. В магазинах его не было. Я приносил с предприятия домой свою полулитровую бутылку молока, которую получал как спецпитание за работу во вредных условиях, и вторую бутылку, приобретенную у грузчиков завода. И это имело место в Курской области, одной из признанных житниц России. Для покупки мебели, стиральной машины, детской коляски необходимо было ехать в Москву. Выстаивать ночные очереди сначала в магазинах, затем в багажных отделениях Курского вокзала.
Новое руководство страны, которое в тот период олицетворялось триумвиратом: Брежнев – Косыгин – Подгорный, в первые годы уделяло большое внимание развитию экономики. Появилась большая нефть Западной Сибири, быстро стали нарастать доходы от экспорта. Оно не выступало с критикой Хрущева, но при этом не создавало условий для продолжения дискуссии об ошибках Сталина.
В тот период еще по инерции продолжали публиковаться исследования, подготовленные при Хрущеве. Летом 1965 года в Военном издательстве Министерства обороны СССР была выпущена книга «Великая Отечественная война Советского Союза 1941–1945 гг. Краткая история». В ней достаточно объективно были описаны события, предшествующие нападению Германии на СССР, показаны громадные потери опытных кадров, которые в 1938–1939 годы понесла наша армия вследствие репрессий. Поражения и громадные потери в живой силе и технике в первые месяцы Великой Отечественной войны авторы связали с предвоенными кадровыми потерями. Возможно, Симонов воспринял эту публикацию как подтверждение преемственности идеологического курса. В октябре 1966 года он сдает в журнал «Новый мир» книгу «Сто суток войны». Сто суток – это период по 29 сентября 1941 года, время самых катастрофических поражений и потерь Советской Армии. Для писателя и журналиста это – оживление материалов, созданных двадцать лет назад, новый всплеск внимания, для армии – точка отсчета очередного витка унижения. Симонов при написании книги использовал не совсем обычный прием. Он понимал, что книга «Великая Отечественная война…», изданная ограниченным тиражом, дойдет лишь до узкой группы специалистов. Очевидно, также осознавал, что основные положения из его дневников, представляющие описание эпизодов поражений отдельных воинских подразделений, уже нашли отражение в книге «Живые и мертвые» и их детализация не вызовет интереса у широкой аудитории читателей. В итоге он осуществил синтез, согласно которому вслед за каждым фрагментом его дневниковых записей следовало разъяснение о том, какие факты неорганизованности привели к поражению, как провал на конкретном участке фронта повлиял на общую ситуацию, какие были понесены потери в живой силе и технике. При этом он использовал сводки информбюро, архивные материалы Министерства обороны. В части громадных потерь живой силы и техники он ничего нового не сказал, повторив факты и цифры аналогичные данным «Великая Отечественная война». Но можно было понять, что подобная подача материала и обличительный характер комментариев должны были вызвать интерес к книге у широкой аудитории и нанести урон авторитету армии.
Руководство журнала «Новый мир» его рукопись принимает к опубликованию, Главлит разрешает ее печать. Но Главное политическое управление Министерства обороны дает крайне резкое заключение и Главлит присоединяется к его позиции. Симонов пытается добиться издания книги через ЦК КПСС, но его структуры встают на позицию армии. Руководство страны, отстранившее Хрущева от власти, выстраивает новую политику и в ней нет места сенсационным разоблачениям прошлого. Сталин развенчан в достаточной мере, любое дальнейшее движение в данном направлении неизбежно выводит на острие критики саму партию. Симонов вынужден смириться с данной позицией.
Судьба книги достаточно полно раскрыта в журнале «Вопросы литературы» (2002. № 3) в статье бывшего работника аппарата ЦК КПСС А. Беляева. Автор в мае 1966 года был назначен заведующим сектором художественной литературы Отдела культуры ЦК КПСС, в октябре этого же года ему было поручено разбираться с обращениями Главлита СССР и Главпура Минобороны СССР по книге К. Симонова «Сто суток войны. Памяти погибшим в сорок первом». А. Беляев в тексте указанной статьи приводит полный текст письма Главлита СССР. Основные его положения следующие: «Особенностью этой публикации является то, что текст фронтовых записок, отражающих взгляды автора, сложившиеся у него к началу 1942 года, как правило, печатается без изменений. Нынешние взгляды писателя на события того времени, переоценка фактов, действий и решений военачальников и военных организаций даны в авторских комментариях, которые по своему объему превышают текст записок, следует отметить, что если в записках ход событий характеризуется как цепь серьезных военных неудач, то в комментариях эти же факты преподносятся как принявший катастрофические размеры развал фронта, явившийся следствием абсолютной неподготовленности нашей армии к войне.
В комментариях предвоенная внешняя политика нашего государства, военная доктрина Сталина изображаются как ошибочная. Война и потери советского народа в ней, причины наших военных неудач и сам факт нападения фашистской Германии на СССР рассматриваются Симоновым как следствие репрессий 1937–1938 годов, предпринятых И. Сталиным для утверждения личной власти.
К. Симонов пересматривает значение и истинный характер советско-германского пакта о ненападении 1939 года, считая, что заключение этого договора якобы отбросило нашу страну назад, заставило отказаться от социалистических принципов нашей внешней политики, поставило СССР как государство в один ряд с фашисткой Германией.
…Говоря о злоупотреблениях власти и ответственности Сталина за войну и его жертв, К. Симонов в то же время поднимает вопрос об ответственности общества, когда оно по ходу своей истории вручает слишком обширную власть в руки одного человека». В завершение столь жесткой критики ведомство просило рассмотреть вопрос о целесообразности публикации работы Симонова в журнале «Новый мир», отменяя тем самым ранее выданное разрешение его редакции. А. Беляев в этой же статье приводит текст письма Начальника Главного политического управления Советской Армии и Флота (Главпура) генерала Епишева. Наряду с критикой новой книги Симонова он высказывается об авторе в самых гневных выражениях: «Автор взял на себя задачу безапелляционно судить о предвоенных годах и боевых действиях наших войск в июне–сентябре 1941 года, но допускает при этом неправильные политические обобщения и выводы в оценке происходивших событий.
В книге, с какой-то раздраженностью, недостойной советского писателя, описываются предвоенные годы и первые месяцы беспримерной борьбы нашего народа против немецко-фашистских захватчиков.
Сгущать краски вокруг неподготовленности армии и флота к началу Великой Отечественной войны – это значит проявлять необъективность, бросать тень на Коммунистическую партию, советский народ и вооруженные силы.
Новая книга К. Симонова является глубоко ошибочной, недостойной советского писателя. Она может нанести серьезный вред патриотическому воспитанию нашей молодежи, искаженно показывая бессмертный подвиг нашего народа во имя защиты завоеваний Октября, счастья грядущих поколений». После всех этих пафосных фраз в письме озвучивался приговор: «…слышать подобное от советского писателя – недопустимо».
Нельзя сказать, что эти письма отражали лишь позицию двух ведомств. А. Беляев приводит в своей статье многочисленные выступления партийных функционеров того времени. Приведу одно из них наиболее яркое: «Со Сталиным сильно перегнули палку в критике. В результате мы десять лет работали против себя на идейном фронте, подрывая доверие к себе. Отсюда – нигилизм, фрондерство молодежи. В сети партпроса мы не марксизм-ленинизм изучали, а субъективистские взгляды Хрущева». Эти слова высказал секретарь ЦК КП Украины Скаба во второй половине 1965 года на совещании – семинаре в ЦК КПСС.
Секретарь ЦК КП Грузии высказался на этом семинаре еще резче: «… Сегодня линия журнала «Новый мир» – это линия тех, кто недоволен политикой партии. На страницах журнала виден оскал врага». Зная порядок подготовки и проведения подобных семинаров, могу с уверенностью сказать, что на них допускались только те выступления, которые полностью соответствовали установкам профильных отделов ЦК КПСС. Можно также с уверенностью сказать, что сотрудники Главпура должны были участвовать в подобных семинарах и пафос письма Епишева во многом был заимствован из отчетных материалов по ним.
ЦК КПСС согласилось предложением Главлита СССР и Главпура армии о запрете публикации новой работы Симонова. Цитирую А. Беляева: «Редакции журнала “Новый мир” об этом сообщено. С К. Симоновым в ЦК КПСС проведена беседа». Далее А. Беляев приводит странную, на мой взгляд, фразу: «Кто проводил в ЦК КПСС беседу с К. Симоновым, я до сих пор не знаю». Эта фраза как бы несет следующую смысловую нагрузку: раз автор статьи не знает, кто проводил беседу с писателем, он не может знать и о содержании этой беседы. В практике работы аппарата ЦК КПСС вероятность подобного очень мала.
По результатам изучения статьи А. Беляева у меня возникла логическая связка: «Епишев звонил второму секретарю Могилевского обкома партии в 1980 году с требованием запретить установку надгробия Симонову на Буйничском поле, он же писал гневное письмо в ЦК КПСС в 1965 году о характере книги “Сто суток войны”. Это взаимосвязанные факты». Возник вопрос почему, отстояв свою позицию в ЦК КПСС, руководитель Главпура и через пятнадцать лет считал необходимым напомнить о своей точке зрения. Дальнейшее изучение статьи А. Беляева дало ответ и на этот вопрос.
По аналогии с приемами К. Симонова давать событиям двадцатилетней давности свои оценки считаю целесообразным дать некоторые комментарии к позиции писателя и его оппонентов. Нам неизвестно о содержании заключительной беседы в ЦК КПСС по книге: «Сто суток войны», и мы не можем сказать, как именно они повлияли на дальнейшую деятельность писателя. Есть только конкретные данные его биографии. В 1966 году с Симоновым была проведена в ЦК КПСС беседа, выход книги не состоялся, в 1967 году К. Симонов был вновь после девятилетнего перерыва избран секретарем Союза писателей Советского союза, принял активное участие в работе его органов, продолжил писать третью часть трилогии о войне. Через одиннадцать лет после первой попытки в 1977 году ему удалось добиться издания своей книги «Разные дни войны», первая глава которой возникла в результате корректировки книги «Сто суток войны». Из первой версии, изданной в 1973 году, были изъяты наиболее острые критические фрагменты в основном политического характера, больше внимание было уделено героизму бойцов и командиров. Издание книги стало возможно благодаря тому, что при поддержке отдела культуры ЦК КПСС секретарь ЦК Демичев дал разрешение на ее печатание без консультаций с ведомствами, которые запрещали выход ее первой версии в 1966 году. По этому поводу А. Беляев писал: «Опубликование фронтовых дневников 1941 года К. Симоновым и в переработанном виде снова вызвало недовольство Главлита и Главпура. Они в открытую выражали свое недовольство в разговорах, но против мнения руководства ЦК они протестовать не рискнули. Они поняли, что в этот раз К. Симонов их обошел». Это «недовольство», как мы видим, повторно проявилось всего лишь за два года до смерти писателя, оно, очевидно, освежило гневную реакцию руководства Главпура 1966 года, стало причиной критики руководства Могилевской области при установке камня с факсимиле писателя на Буйничском поле в 1980 году.
Выход книги не вызвал большого интереса у общественности страны. Мнение об ошибках Сталина и о поражениях в первые годы войны к тому времени уже достаточно прочно вошло в общественное сознание. За десять лет многие ознакомились с материалами «Великая Отечественная война Советского союза 1941–1945 гг. Краткая история», с публикациями в «Самиздате», наслушались передач иностранных радиостанций. Потеряли актуальность предупреждения писателя о негативных последствиях концентрации власти в руках одного лица, культ Брежнева к тому времени уже достиг максимума. Население отнеслось к возобновлению работы конвейера по обожествлению очередного партийного вождя спокойно. Этому способствовал рост доходов от экспорта нефти и газа. Они позволили обеспечить высокие темпы развития промышленности и повышение жизненного уровня населения. Люди сравнивали новое состояние с прошлым, при Хрущеве, не утруждая себя анализом причин, в том числе роли доходов от нефти, относили все хорошее на умелое руководство страной. Необходимо признать, что этот фактор в первое десятилетие правления Л. Брежнева также имел место. В значительной степени он был связан с личностью Н. А. Косыгина. Прекрасный финансист и инженер с исключительно широким кругозором, он всю деятельность Правительства сконцентрировал на обеспечении важнейших народнохозяйственных балансов. Особое внимание лично уделял проблемам соответствия темпов роста заработной платы и товаров народного потребления. Проводимые в те годы еженедельные политические занятия в цехах отличались спокойной атмосферой. Общим настроем их слушателей был тезис: «Лишь бы не было войны».
При этом нельзя сказать, чтобы народ не испытывал потребность в произведениях, критически оценивающих ситуацию в стране. Именно в этот период вспыхнул со всей яркостью феномен Высоцкого. Он своими песнями беспощадно обнажил практически всю совокупность недостатков нашей жизни. При этом форма их исполнения, редкое сочетание страстной душевной боли за состояние дел и мягкого юмора привлекли к нему внимание всех слоев населения страны. К природной хрипоте исполнителя добавлялся «шорох» от магнитной ленты, вследствие того, что использовались «сотые» копии переписи с оригинала. Его хриплый голос звучал в школах, институтах, рабочих бригадах, на партийных дачах и из окон многих квартир, автомобилей. Ни одна молодежная вечеринка не проходила без них. Пленки с песнями не продавались легально, не использовались в программах радиопередач и телевидения, стихи не печатались. Но народ уделял им больше внимания, чем в совокупности произведениям всех известных поэтов и писателей того времени. Можно сказать, что феномен Высоцкого возник и вырос на бесплодии всего цеха писателей того периода. Власть не осмелилась на принятие каких-либо мер по ограничению его влияния.
В Могилевской области книга «Разные дни войны» вызвала интерес у руководства области. Достаточно места в ней было уделено боям вблизи города Могилева, что позволяло возобновить обращения в партийные органы о его награждении за героическую оборону. В конце 1970-х годов эти обращения были услышаны, и весной 1980 года город был награжден орденом Великой Отечественной войны.
Нельзя сказать, что изменение мнения руководства ЦК КПСС о публикации книги «Разные дни войны» произошло в результате либерализации идеологических взглядов. Были и другие причины. С начала 1960-х годов аппарат ЦК КПСС был отмобилизован на борьбу с диссидентами Солженицыным и Сахаровым. Солженицын выиграл эту войну. Он сумел опубликовать в открытой печати несколько своих произведений, вызвавших колоссальный интерес у читателей всех категорий. Был принят в Союз писателей. В тот период власть еще не догадывалась о масштабах его творческих планов и его бунтарском потенциале. Все это обнаружилось после подготовки во второй половине 1960-х годов рукописи «Архипелаг ГУЛАГ» и пламенного обращения Солженицына к участникам съезда писателей 1967 года. Началось гонение, охота за рукописью. Писатель стал сдавать рукописи в «самиздат» и за границу. Там они «без его разрешения» почему-то попадали в печать. В декабре 1973 года за границей была опубликована книга «Архипелаг ГУЛАГ». По совокупности фактов Солженицын в этой книге подводил читателя к утверждению того, что строй, опирающийся на подобную ГУЛАГу систему, не имеет право на существование. Он не может привести страну к успеху. На этом фоне книга Симонова, из первоначальной редакции которой были изъяты наиболее острые критические замечания в адрес системы, содержащая несколько критических замечаний в адрес Сталина и отдельных военных руководителей, не представляла общественной опасности. Ее нелегальное опубликование за рубежом в сопровождении комментариями западных «друзей» СССР могло бы увеличить негативнее воздействие. Думаю, что эти доводы были приняты во внимание в ЦК КПСС.
Когда сейчас в зрелом возрасте пытаешься понять устремления К. Симонова к напечатанию данной книги и противодействия этому Главпура, смоделировать возможные доводы с каждой стороны, то невольно вспоминаешь свое раннее детство и наши песенки того времени. Мне было в 1947 году пять лет, главным занятием моих сверстников в свободное от учебы и домашних дел время была игра в войну. Во всех наших сражениях мы наголову разбивали фрицев, и гимном этих побед был куплет:
Если завтра война,
Слепим пушку из дерьма,
Пушку порохом набьем,
Всех фашистов разобьем.
Никто из нас тогда и не догадывался, что это далеко не детская песенка. Этим простеньким четверостишьем народ воспроизводил ту официальную идеологию, которая насаждалась в стране накануне войны и привела к трагическим потерям в 1941–1942 годах. Объективную оценку общественной полезности литературного произведения писателя столь высокого уровня, которым был Симонов, необходимо делать с привязкой произведения к временным координатам его создания и опубликования. Критика Сталина и его ошибок двадцатипятилетней давности в 1966 году, дублировала позицию Хрущева 1954 года, многочисленные источники, появившиеся в период до 1965 года. Но ведь к этому моменту стало ясно, что самый пламенный борец с культом, возродил его вновь в отношении себя. И самым актуальным вопросом для страны становился вопрос, почему такая категория, как культ личности, имеет образ многоголовой гидры. Дискуссия на эту тему неизбежно должна была бы вывести общество на признание того, что культ партийного лидера при наличии однопартийной системы неизбежен, он является всего лишь зеркальным символом культа доминирующей партии и господствующей идеологии. Культ вождя властвующей партии – это вершина пирамиды культа самой партии. Симонов, проживший в ведущих странах мира много лет, не мог не прийти к этому выводу. В отличие от него другие лица, такие как Солженицын, Сахаров, даже без выезда за границу, пришли к осознанию бесперспективности советского строя. Они перешли черту, к которой в 1966 году только приближался Симонов, и поставили вопрос о необходимости демонтажа господствующих в СССР идеологии и общественного строя. Особенность момента состояла в том, что наиболее подготовленная часть общества находилась лишь на первых стадиях выявления всего комплекса важнейших общественно-политических и идеологических проблем. Элита ясно видела серьезные недостатки, слабыми контурами для нее просматривались причины, но в полной темноте были пути модернизации идеологии и строя. Проводить руководству СССР, в целях получения большого доверия масс, самобичевание, не имея ясности, куда вести толпы восторженных поклонников, было самоубийственно для страны. Но и уклоняться от грамотной организации дискуссии по поиску путей реформирования общественного строя в СССР, проведения экономических экспериментов уже было нельзя. Слишком очевидным становились наши недостатки, низкая эффективность промышленности и сельского хозяйства. Симонов в 1966 году был вынужден согласиться с мнением ЦК КПСС о нецелесообразности публикации книги «Сто суток войны». Позиции Солженицына и Сахаров стали жестко преследоваться.
Мне могут возразить и сказать, что Симонов всю творческую жизнь посвятил теме Великой Отечественной войне. Этот крест он старался достойно нести, и не надо требовать от него участия в оценке текущих событий, каждому свое. Безусловно, важно, чтобы общество имело инструменты и реальные возможности для того, чтобы выявлять недостатки и ошибки в своей прошлой истории. Но неправильно считать, что народ не знал реального положения дел в прошлом и его просвещение страхует нас от повторения ошибок в настоящем и будущем. В громадное число советских семей информация об ошибках и преступлениях режима приходила вместе с арестом репрессируемых и похоронками из воинских частей. И проблема была не столько в уровне осведомленности, сколько в обобщении гражданской позиции населения, выработке в обществе способности адекватно реагировать на действия властей и добиваться их положительной реакции. Все это формируется во многом под воздействием творческой интеллигенции, ее лучших представителей, властвующих над умами своих современников. Ускоренно может развиваться только то общество, которое в своем организме имеет механизмы предотвращения ошибок, инструменты их выявления и исправления на ранней стадии. Что это за набор механизмов. Он очевиден: грамотный анализ ситуации, объективное доведение его до граждан и лиц, определяющих линию управления, принуждение к принятию управленческого решения, организация его исполнения. Фактически это обязанности творческой интеллигенции любой страны. Профессиональный и общественный долг, людей по значимости подобных К. Симонову, состоит не столько в том, чтобы добиваться объективной оценки прошлых событий, сколько в привлечении общественного внимания к проблемам настоящего. Прошлое в этой деятельности должно присутствовать больше как иллюстрация того, что может случиться, если мы не прислушаемся к критике настоящего. Необходимо учитывать, что сама власть в целях отвлечения общественности от острых текущих проблем часто осуществляет вброс информации о недостатках и злодеяниях прошлого режима, подыгрывать ей в этом не всегда полезно для общества. При критике настоящего уже нет места для относительно безопасного лавирования между отделами ЦК, другими важнейшими институтами власти. Решение подобных задач возможно только при условии, если ты выступаешь с критикой главных институтов действующей власти. В какой степени писатель и его коллеги по цеху приблизились к выполнению этой миссии в период правления Сталина? Правильно ли критиковать Сталина и при этом не указывать на те действия или бездействие творческой интеллигенции, которые формировали условия для превращения руководителя страны в божество? Могла ли страна столь значительных масштабов и роли в мировых делах, как СССР, укреплять свое положение в мировом сообществе, когда лучшие ее мыслители были изгнаны, а те кто остался и по уровню своего интеллекта был способен выполнять эту роль писали оды вождю, а в перерывах – детские стихи, басни или публикации из дневников прошлого?
В отношении Симонова уместна и другая логика. Писатель получил лично от вождя шесть высших литературных премий. По истечении определенного исторического периода выяснилось, что награждающий не соответствует высоким требованиям, предъявляемым к главе государства. Неизбежно должны были возникнуть сомнения относительно объективности решений вождя, касающихся лично тебя. Ведь эти премии стали причиной твоей всенародной известности. Что делать, не сдавать же награды государству. У самокритичного человека должно в подобной ситуации возникать чувство задолженности перед обществом. За ним должны последовать действия более самоотверженного ему служения. Ведь твоя известность есть в определенной степени твоя кольчуга. Так поступил Сахаров. Если бы Симонов в 1966 году руководствовался этим, он не уступил бы Главпуру и не пошел бы на компромисс с миротворцами из ЦК. Наоборот, запрет на печатание своей книги он должен был бы еще в большей степени связать с проблемами существующего в этот период строя. Какую бы силу в эти годы приобрел бы триумвират: Симонов – Солженицын – Сахаров? Сказать трудно, но голос трех звучал бы, безусловно, сильнее голоса двух.
Возникает вопрос: «Может быть, К. Симонов, являясь одним из руководителей Союза писателей, не видел проблем, порожденных новыми руководителями страны, и не мог дать им критической оценки. А может быть, с приходом сменщиков Хрущева они исчезли?»
Давайте посмотрим на события тех лет. Начнем с оценки тенденции милитаризации партии, ее политического лидера и политической линии. Ведь на этой волне роста своего влияния Главпур вступил в ожесточенный конфликт с писателем.
Важно до начала данного анализа отметить, что Брежнев в годы войны служил в системе Главпура. Он был начальником Политотдела 18-й Армии. Получил хороший боевой опыт работы как с военнослужащими, так и со структурами Главпура. Его заслуги были высоко оценены присвоением звания Героя Советского Союза, предоставлением права личного участия в параде Победы на Красной площади. Смещение Хрущева в 1964 году в пользу Брежнева было проведено при поддержке армии. Главпур и лично Епишев постарались укрепить боевое содружество после назначения Брежнева генсеком. Вот основные события. 1966 год – вторая звезда Героя, далее третья, четвертая. В итоге по количеству звезд Героя Брежнев превзошел выдающегося организатора крупнейших сражений Великой Отечественной войны маршала Жукова. Брежневу был вручен орден Победы, которым до этого были награждены только двенадцать выдающихся советских и иностранных полководцев, государственных деятелей. Параллельно с этими наградами рос и воинский статус Брежнева. 1965 год – генерал, закончил он «службу» в звании маршала.
Важно отметить, что действия по героизации Брежнева, в которых, безусловно, ведущую скрипку играло Главпур, сопровождались мерами по укреплению авторитета и руководства самого ведомства. А. Беляев пишет, что на старте многоэтапной компании по награждению руководителя государства высшими военными орденами: «В звании генерала армии ходил начальник Главпура А. Епишев, позже и ему дадут Звезду Героя Советского Союза».
Народу было нужно необязательно объективно, но ясно и доходчиво объяснить, насколько все поощрения генсека оправданы. К этому были привлечены новые поколения Симоновых. Его коллега по перу подготовил воспоминания Брежнева в виде двух кратких брошюр: «Возрождение» и «Малая земля». В системе политического просвещения я и мои коллеги по управлению производственными цехами довели эти работы на политзанятиях до каждого гражданина страны. Были ли эти «детские забавы» теряющего силы лидера безобидны. Далеко нет. В 1968 году в ЦК КПСС не стали искать политического решения для урегулирования событий в Чехословакии, нашли военный вариант. В течение 1965–1979 годов наши военные специалисты приняли участие в многочисленных военных конфликтах в Азии, Африке, Южной Америке. Были затрачены громадные средства, но далее они были потеряны, так как не были подкреплены нашими возможностями по организации взаимовыгодного экономического сотрудничества. Вследствие принятия необоснованно высоких заданий по наращиванию производства ракетно-ядерного оружия не было уделено должного внимания совершенствованию техники гражданского назначения, что лишило ее конкурентоспособности на мировых рынках. Значительную часть ядерного арсенала и средств доставки в последующем пришлось уничтожить. Милитаризация программ освоения космоса без внимания к гражданским направлениям привела к нашей отсталости в средствах связи, управлении транспортом. Под влиянием военных после столкновений с армией КНР на Даманском было принято решение об ускоренном строительстве БАМа. Большая часть громадных затрат вследствие неподготовленности проекта практически стала бросовой. Остров пришлось вернуть в последующие годы КНР, как исторически ей принадлежащий.
Блеск наград и воинских званий Брежнева неизбежно повлиял на его психологию. При их обилии ему уже стало несподручно состоять в триумвирате с партнерами, имеющими их в несравненно меньшем количестве. Из «тележки» сначала выпал Подгорный, затем Косыгин. А. Н. Современные СМИ сообщают, что А. Н. Косыгин одним из немногих руководителей страны резко отрицательно отнесся к предложению по вводу войск в Афганистан. Хронология это подтверждает. Его отправили на пенсию через год после начала этой акции.
А. Н. Косыгина сменил товарищ Брежнева по работе в Днепропетровске Н. А. Тихонов, ровесник его по возрасту. У него было одно неоспоримое достоинство перед Косыгиным – он не вступал в дискуссии с Брежневым и руководством армии. С его приходом влияние государственных структур, отражающих интересы комплексного развития страны (Госплана, Минфина), существенно снизилось. Он не обладал техническим и экономическим кругозором и авторитетом, которые были необходимы для формирования и защиты программ сбалансированного развития страны.
Народная мудрость говорит, что даже незаряженное ружье раз в год само стреляет. В конце 1970-х годов общественное мнение страны было настроено на нашу высочайшую боеспособность, непобедимость армии, а значит, и страны. Не допотопное ружье, а мощная совершенная машина с полным комплектом боеприпасов должна была неизбежно выстрелить. Следствием нарушения нормального соотношения «весовых категорий» армии и «гражданки», милитаризации партии стал ввод наших войск в Афганистан. Произошло это в начале 1979 года. За полгода до смерти Симонова. Руководством страны не был принят во внимание даже такой важный международный политический фактор, как проведение в 1980 году олимпийских игр, первых в СССР. Многие страны отказались от участия в них. Все эти события проходили на глазах К. Симонова. Он не мог не видеть их ущербность. И как гражданин, имеющий большой жизненный опыт, должен был осудить их и предупредить власть о неизбежных последствиях. Но главной заботой для него в тот период была публикация своей книги о событиях 25 летней давности.
Мечта людей «лишь бы не было войны» оборвалась. На политзанятиях в цехах мы по указанию партийных органов объясняли необходимость ввода войск: «Военная разведка доложила, что на границе с Афганистаном КНР сосредоточило большой контингент войск. Если бы мы не осуществили ввод своих войск, территория Афганистана была бы уже сегодня занята армией КНР». Это заявление психологически у многих ассоциировалось с событиями на Даманском: «Опять они лезут, надо проучить и обязательно проучим». Военные сообщали, что высадка десанта на аэродром Кабула и захват дворца Президента страны Амина были осуществлены строго по графику в течение нескольких часов. Победоносный характер операции успокаивал. Люди делали вид, что понимают политику партии. Положение изменилось, когда в каждый город стали приходить десятки тел погибших. Война продлилась более десяти лет, унесла, только по официальным оценкам, жизни более четырнадцати тысяч наших ребят, сколько стало инвалидами – не сообщалось. Закончилась полным выводом наших войск, уничтожением большого числа наших афганских друзей, оставшихся на родине. По мнению многих аналитиков, она стала одной из главных причин ослабления экономики страны и распада СССР. Эти события продолжились целой серией локальных войн на его территории.
