Александр Бестужев-Марлинский
«Эсфирь», трагедия из священного писания...

Полная версия

Метафоры:

 
Красой обресть венец…
 

или:

 
На слабых сих руках их вольность основали, —
 

так хитро сплетены, что нам, слабым смертным, кажутся непонятными. Недаром пишут, что стихи – наречие богов! Однако ж это еще не все; выражение:

Трудила помощь рук, в искусстве ухищренных, —

высучено так тонко, что ни один французский жеманный остроумец не выдумал бы чего-либо тонее. Трудить помощь в искусстве ухищренных рук! неподражаемо! И мы еще говорим, будто у нас нет конфетных билетцев!^[4]

 
…Цвет, расхищенный судьбой —
 

и не по-русски, и не с французского.

 
Как скромного стыда их полон взор и стан!
 

Стан, полный стыда! – Новое открытие в физиологии! Очень жаль, что качество сие не дошло до нас; оно было бы забавным феноменом; особенно, если б простерлось на вещи: тогда б многие листы краснелись, нося на себе нелепости!

 
Мои к земле пригнутся длани,
Прильпнет язык к моей гортани,
И потреблюся от живых.
 

Вот поэзия! Вот восторг! Правду сказать, что во всей строфе нет смыслу; но зато картины, зато благородные выражения! Недурно и это:

 
Сойди, как некогда сходил ты зрящу морю!
 

Легче написать такой стих, нежели понять его; как кажется, переводчик хотел сказать: отверстому морю, но зрящему! – непостижимо.