Александр Харламов
Литерный особой важности
6
станция Чуйка
Висок болезненно ныл, доставляя массу неприятных ощущений. Я плеснул в лицо холодной водой из-под крана, напряженно отфыркиваясь и смывая в белоснежную раковину свернувшуюся кровь. Рядом стоял Мишка, насмешливо наблюдая за моими действиями. Что-то в это во всем его определенно развеселило, хотя в происходящем я не находил и доли юмора.
– Удачно начался твой первый рабочий день!– оценил друг, раскрывая тайну своей излишней смешливости.
– Куда уж лучше…– ворчливо согласился я, рассматривая глубокую ссадину во всю левую сторону головы.
– Да брось…Говорил тебе, приходи к нам в ментуру. Нам такие люди нужны!
– Ага…И сутками не жить, как ты дома.
– Как будто ты сейчас будешь целыми днями торчать у себя на Герцена. Неизвестно, что еще хуже. Я, например, еще ни разу с разбитым лицом домой не заявлялся,– товарищ подал мне чистое полотенце, терпеливо ожидая, когда я приведу себя в порядок.
– Значит все у тебя еще впереди,– буркнул я, заканчивая с наведением красоты.
– Это точно! Что ты делал под поездом? Чем тебя заинтересовал этот состав?– как будто, между прочим поинтересовался Карташ, но я уже знал, что полицейский ничего просто так не спрашивает, и какой бы он мне друг не был, надо было тщательно фильтровать все фразы, которые я мог ему по своей неосторожности сболтнуть.
– Не хочешь, не говори…– пожал плечами Мишка, отталкиваясь от дверного косяка, на который стоял удобно опершись.
– Подожди…– я остановил его у самого порога. Оценивающе посмотрел на него, минуту раздумывая над тем, правильно ли я поступаю, раскрываю государственную тайну. В конце концов из старшего прапорщика Лавоченко помощник довольно слабый, а вот Карташ знает на станции все ходы и выходы, в курсе оперативной информации, и даже может ее поделиться, если поймет, что это может принести ему какую-то пользу. Осудит ли меня Белянкин, когда узнает, что я разболтал ЛОМовцам эту тайну? Ответа я не знал…Точно рад не будет, а может они рассчитывал на то, что я воспользуюсь старыми связями в полиции?
– У нас большие проблемы…– проговорил я после минутной паузы, за которую успел все взвесить и принять решение. Без опытного оперативника, без стукачей мне террористов найти будет практически нереально за оставшиеся четыре дня до прохода литерного. Мишка был мне необходим…
– Это ты уже говорил!– недовольно и даже слегка обижено пояснил друг.
– Понимаешь, я не могу…
– Не можешь, я пошел! У меня у самого дел выше крыши. Одни нарики чего стоят, активизировались к лету, подлецы. А начальник нормативов требует. Показатели отдела ему подавай…
– У нас готовится терракт!– выпалил я, пытаясь остановит капитана Карташа.
– Стоп!– глаза друга и одноклассника округлились. – Чего ты сейчас ляпнул, дурья твоя башка?
– Через четыре дня через нашу станцию Чуйка будет проходит литерный спецсостав. В его вагонах будет находиться радиоактивное топливо. Каким-то образом о переброске вагонов узнали украинские радикалы, решившие сотворить в нашем прекрасном городе новый Чернобыль. Больше никакой информации в ГРУ нет! Приходится работать с нуля. В сухом остатке мы уже имеем убийство капитана Лешки Лужина и нападение на меня. Где они, сколько их, где готовятся напасть на литерный неизвестно…
– Да уж…– проговорил задумчиво Мишка, потирая небритую щеку.– Ситуация…А, если этот литерный так опасен, может провести операцию, оцепить район, подключить военных, ФСБ, нас в конце концов!
– Ты же не посадишь на каждый километр по засаде! Да и спугнешь! Что им мешает просчитать дальнейший маршрут литерного и бомбануть его где-то чуть поодаль от Чуйки! Так мы хотя бы знаем, где планируется удар.
– Ну, знаешь ли!– пожал плечами Карташ.– Если мне придется выбирать у меня возле дома рухнут под откос цистерны с радиоактивным топливом или где-то под Пензой…
– Миш!
– Мы же без протокола говорим,– пожал плечами друг,– так и есть! Своя рубашка ближе к телу.
– Военные ждут команды, если не получится, то мы останавливаем состав и оцепляем его. Дальше уже не наша компетенция.
– Уж легче!
– Так ты со мной?– задал уточняющий вопрос я, хотя по блеску в глаза товарища уже давно догадался, что капитан заинтересовался этим делом.
– А есть варианты? Теперь, когда ты мне все рассказал, меня посадят в СИЗО, если я откажусь.
– Брось…Это все только между нами. Я тебе верю.
– Я сам себе иногда не верю, Саша,– покачал головой Мишка.
– Секунду…– в кармане завибрировал телефон. Надрывно, истерично, как не было уже давно.– Алло!
В трубке звучал встревоженный голос моей помощницы.
– Товарищ капитан, старший прапорщик…
– Стоп!– прервал я ее.– Есть новости?
Раз уж мы с Мишкой в одной лодке. То я решил от него ничего не скрывать и включил на громкую связь. Голос Юльки звучал, если не встревоженно, то определенно напряженно.
– Я проверила все адреса, где приезжие в вашем городе могут снимать жилье.
– И?
– В гостинице «Центральная» на меня совершенно разбойное нападение. Подозреваемый скрылся…– убитым голосом сообщила Лавоченко.
– Очень хорошо!– злым голосом бросил я.– Сама жива?
– Зубы качаются, а так…
– Будь на месте! Я скоро!
Я выключил телефон, зло выругавшись. Не знаю, что во мне было больше, злости на Белянкина, который вместо того, чтобы выделить мне на такое опасное дело мне толкового специалиста прислал практикантку, либо на саму старшего прапорщика, позволившую на себя напасть. Хотя, чего уж говорить? Сам хорош…
Взглянул на разбитый висок, затянувшийся красно-коричневой корочкой запекшейся крови. Сам лопух и помощница под стать…
– Что-то случилось?– встревоженно спросил Мишка.
– Я дал задание своей помощнице проверить все гостиницы и частные квартиры под съем! Только проверить! И выяснить, не заселялись ли последнее время в них украинцы или другие иностранцы.
– А она?
– А она, видимо, нашла одного из них и решила поиграть в самостоятельность!– со злости я стукнул кулаком по двери так, что та жалобно заскрипела.
– Сама хоть живая осталась?
– Говорит зубы качаются…– буркнул я, отряхивая одежду.– Миш, ты извини, но мне надо ехать в центр. Опросить всех…
– Я тебя подвезу!– спохватился товарищ.
– Не надо. Я вызову такси. Ты лучше меня знаешь местную железнодорожную элиту, мать ее. Не проведешь мне экскурсию среди них? Мне нужно поговорить с каждым!
– Да легко! С Мизинцевым ты уже познакомился.
– Это тот странный мужчина на платформе?
– Именно! Начальник ШЧ Аладьин Алексей Егорович – подпольная кличка Цыпа, ДС Безгодков…Кто еще нужен-то?
– Пока хватит. Как вернусь, так сразу и поедем в гости, а ты пока потряси своих сексотов вокзальских. Авось, чего-то кто-то слышал краем уха, видел кого подозрительного…
– Сделаю!– кивнул товарищ, выпуская меня из туалета в отделении.
– Тогда до звонка!
Мое сердце стучало от негодования. Если бы Лавоченко была бы передо мной в этот момент, то я непременно ее бы отчитал, как следует, но избитая помощница торчала в центральной гостинице, до которой еще надо было добраться не теряя времени. Я выскочил из отделения полиции прямо на перрон. Мимо меня по первому пути медленно и важно закатывалась местная электричка, как всегда полупустая. С приходом века автобусов и маршруток железнодорожный пригородный транспорт начал медленно умирать. Люди все чаще стали предпочитать грохочущему на стыках составу мерное покачивание на удобных сиденьях личных автомобилей, комфортабельных «Неопланов» и «Мерседесов».
Часы на здании вокзала показывали пять часов. В маршрутку, если я ее каким-то чудом дождусь, точно не влезу, а значит придется воспользоваться услугами такси. Почти бегом выбежал на привокзальную площадь. На противоположной стороне высилось синее современное здание автовокзала, несколько старых ларьков по правой стороне, возле которых с пластиковыми стаканчиками крутились, попивая кофе, местные бомбилы. Один мне сразу приглянулся какой-то серьезностью во взгляде и знакомыми чертами лица. Где-то я этого парня уже видел. Именно к нему, чтобы не терять времени я и направился.
– До центральной,– коротко бросил я, поймав на себе недоуменный взгляд таксиста. Он редко видел таких пассажиров, которые сразу занимали свое место не спрашивая стоимость проезда. Терять время было никак нельзя, а деньги…Деньги можно было потом выбить с Белянкина, объяснив транспортными расходами.
Пожав плечами, бомбила сел за руль своей новенькой «шевроле». Коротко взвизгнув шипованными колесами, автомобиль сорвался с места, как ужаленный. Видимо, легкая нервозность от меня передалась и на моего водителя.
Свернули на светофоре на Коммунистическую, ловко лавируя между оставленными на обочине машинами. Городок у нас маленький, и магазины не имеют возможности организовать нормальную стоянку. Вот и приходится местным автолюбителям изгаляться всячески, перекрывая большую половину проезжей части.
– К любовнице что ли торопишься?– подмигнул мне, пытаясь начать ничего не значащий разговор шофер, переключаясь между короткими передачами, искоса бросая напряженные взгляды по сторонам.
Я промолчал, напряженно обдумывая то, о чем поведала мне моя юная помощница. Оказалось, что сама того не понимая, старший прапорщик Лавоченко заглянула в пчелиный улей, подразнила пчел, так сказать…Ткнув пальцем в небо, мы неожиданно попали именно туда, куда нужно…Ну кто же мог догадаться, что экстремисты неожиданно решат пойти по самому легкому пути и открыто снят номер в центральной гостинице города, который намериваются превратить через четыре дня во второй Чернобыль? Я был почти на сто процентов уверен, что послал Юльку тянуть пустышку, а тут на тебе…
– Ко входу?– уточнил таксист.
– К выходу…– буркнул я, наблюдая, как наша машина заворачивает на стоянку, обслуживающую сразу и гостиницу, и местный православный храм.
Больше водила меня ни о чем не спрашивал. Резко завернул к тротуару, мигнув фарами.
– Сто пятьдесят…– коротко бросил он, отвернувшись в сторону.
– Это грабеж! Тут цена красная полтинник!– возмутился я, откровенному разводу.
– Надо было спрашивать, прежде чем садиться, вызвал бы через оператора и ехал за полтинник. Бомбила явно обиделся тому, что я не пожелал поддержать разговор.
– Ладно…– пришлось порыться по карманам, наскребая нужную мелочь. Я рассчитывал на другую сумму, благо от покупки сигарет у меня осталось несколько монет, чтобы добавить недостающую сумму.– Но в следующий раз…
– Иди уже!– отмахнулся водитель.
Я быстро, перепрыгивая через ступеньку, поднялся по лестнице в фойе, где уже топталась возбужденная Юлька, вокруг нее взволнованно ходила какая-то женщина и прилизанный до невозможности солидный мужчина в черном модном пиджаке, видимо, управляющий.
– Ну, наконец-то!– обрадовалась она, делая мне шаг навстречу.
– Где?– не обратил я внимания на ее эмоциональный порыв. Красивое юное личико пересекал кровоподтек через всю скулу. Негоже, молодым девочкам заниматься поисками террористов, не их это дело. Я неодобрительно покачал головой, шагая за помощницей.
– Я проверить номер, а тут он…– затараторила она, еще не отойдя от переизбытка эмоций.– Проверяй, говорит, что хочешь, а понаблюдаю…Строитель молдаванин, чертов!
Она вела меня полутемными коридорами нашей центральной гостиницы, в которой за всю свою долгую жизнь я был всего-то раза три, если не меньше. Позади нас шагали притихшие управляющий и администратор. Навела моя помощница тут шороха, конечно…
– Товарищ офицер,– мямлил управляющий,– мы не знали…Мы даже представить себе не могли, что это шпион! У него с документами все было в порядке, как положено…
– Шпион?– я резко остановился, будто бы запнувшись обо что-то. Строго поглядел на Лавоченко. Моментально потупившую свои голубые глазки.
– А что мне было говорить им?
– Но мы никому не скажем!– испуганно заверила меня администраторша. Не дураки! Понимаем, что такое государственная тайна!
– Ох и получите вы от меня…товарищ старший прапорщик,– зло процедил я, испепеляя Юльку взглядом. Теперь по городу поползут слухи, что ГРУ ищет в маленьком приграничном городке шпионов. Это только по названию наша Чуйка – город районного значения, а по факту, деревня деревней, где все друг друга знают, а сплетни распыляются с ужасающей быстротой.
– Где его номер?
– Секундочку…Мы все закрыли тут, чтобы…А то мало ли что…– заторопился управляющий, распахивая передо мной узкую почти картонную дверцу одной из комнат.
– Спасибо за оказанную помощь!– остановил я их у порога, намеревающихся ринуться в след за нами, сгорая от любопытства.– Родина вас не забудет. Сейчас тут будут проводиться следственные действия, которые…Сами понимаете…Вообщем, ключ мы занесем на ресепшен.
Кивнув, администратор и управляющий с явным сожалением, побрели обратно на первый этаж, а рывком затолкал в номер Юльку, плотно прикрыв за собой дверь.
–Ты чего им наплела?– рявкнул я.
– Что мы ищем промышленного шпиона…Иначе, они бы мне не дали досмотреть номер! Не объяснять же им, что это подозреваемый в терроризме? Ты сам говорил, что панику в городе поднимать нельзя!– возразила мне помощница.
– И то верно…– согласился я. – Теперь рассказывай…
Все Юлькино изложение событий уместилось в одну минуту. Когда она рассказала, что позволила молдаванину остаться за ее спиной, я тихо про себя ее обматерил. Глупость человеческая неискоренима.
– А очнулась я уже на полу…– закончила рассказ Лавоченко, потирая ушибленную щеку. Приложили ее хорошо. Ловко и профессионально, попав именно в ту точку, которая отключает сознание. Вряд ли, такому приему обучают молдавских строителей! Я коснулся ее ушибленного места, проведя аккуратно пальцами по щеке. Припухлость присутствовала, но ничего смертельного…
– Жить будешь!– резюмировал я, осматриваясь. Только сейчас старший прапорщик заметила и мой травмированный висок.
– Ой, а что это у тебя…То есть у вас…– смешалась она.
– Бандитская пуля!– отмахнулся я, прогуливаясь по комнате.
Все вещи были только гостиничные. Ничего лишнего. Молдаванин аккуратно все за собой прибрал, не дав нам никакого шанса. Не особо на что-то надеясь, я заглянул в полу распахнутый шкаф, пусто…Даже не поленился под диван.
– Да…Ниточку к террористам мы упустили…– подвел итог я.– Хотя есть и положительные стороны нашего сегодняшнего вояжа.
– Это какие же?– разочарованно протянула Юлька.
– Мы теперь точно знаем, что терракт – это не фантазия наших агентов. А суровая действительность.
– И что же теперь делать?– напряглась помощница.
– Искать…– пожал я плечами.– Активизировать все службы и искать…У нас еще в конце концов есть целых четыре дня.
7
Москва 28 июля 2019 г
ул.Гризодубовой
Штаб-квартира ГРУ
За окном полночь. В кабинете генерал ГРУ горел приглушенный ламповый свет, оставляя на стенах неясные очертания окружающих его предметов. Леонид Петрович Старостин устало посмотрел на своего старого товарища, еще по военному училищу полковника Белянкина. Валентин Рудольфович задумчиво крутил в руках хромированную зажигалку, изредка добывая легким движением пальца огонь.
– Да брось ты играться, наконец!– рявкнул Старостин, не выдержав молчаливого напряжения, царившего в воздухе и плавающего вокруг густыми клоками.– не надоело еще?
Белянкин явно смутился и отложил зажигалку в сторону. Потер воспаленные веки, пытаясь вернуть себе бодрость.
– Чего ты кричишь-то?– возмутился он, позволяя себе один на один говорить с высокопоставленным генералом на «ты».– Все пока идет по плану…
– По чьему?– ехидно осведомился Леонид Петрович.– По плану террористов? Твой Вишневский упустил главного подозреваемого, вместе со своей помощницей! Где теперь прикажешь их искать?
– Чуйка – город маленький,– пожал плечами полковник,– розыск-дело времени…
– Которого у нас нет! – коротко отрезал генерал.– Время-это единственное чего у нас нет!
– Четыре дня очень много! Некоторые войны длились и того меньше. Иногда хватит нескольких минут, чтобы выполнить боевую задачу. Мне ли тебе рассказывать об этом, Лёня!– попытался успокоить друга Белянкин, плюнув на все условности и закуривая.
– Ты не понимаешь, что ли!– воскликнул горячо Старостин.– Если мы упустим террористов, дадим им подорвать состав, то нам кранты! Нас не то, что посадят, нас четвертуют с тобой!
– Не горячись…
– Необходимо срочно менять маршрут поезда, пустим его через другую станцию, в обход Чуйки!– генерал схватился за телефон, но на его крепкое запястье, поросшее густым черным волосом легла небольшая ладонь Белянкина.
– Лёня…Маршрут литерного менять необходимо в самый последний момент. Иначе стукачи националистов будут в курсе и смогут скорректировать свои планы. Дай время Вишневскому до вечера четверга, не паникуй! Он справится, я в нем уверен!
– Мне бы твою уверенность, Валя,– выдохнул устало генерал, стряхнув чужую руку со своей,– мне из Министерства каждый час звонят, спрашивают, интересуются…
– И что ты им говоришь?– улыбнулся Белянкин.
– Что работа ведется, что мы вот-вот поймаем супостата и примерно его накажем…Что в таких случаях принято говорить?
– Вот и говори дальше,– кивнул полковник, вставая.
– Ты…
– Я, Лёня, в них верю. Это мои два лучших ученика. Если они не смогут найти террористов, то не справится уже никто…
– Ты слишком веришь в это Вишневского, а между тем, я знаю, что он не выполнил боевой приказ, за что с позором был отправлен в отставку…
– Это другая история!
– Человек-то один…
– Один…– задумчиво проговорил Валентин Рудольфович, глядя в пространство куда-то мимо генерала, вспоминая события десятилетней давности, когда еще он еще подполковник подписал собственной рукой приказ группе Вишневского умереть в горах Грузии. Да…Тогда тоже было лето…Жаркое лето 2008…Август…
Гулкая сирена раздалась в штабе Северо-Кавказского военного округа, как гром среди ясного неба. Так бывает, когда откуда не возьмись, на безоблачном летнем небе неожиданно появляются стремительные пушистые тучи, проливаясь на землю дождями с грозой и молниями. Деревья клонятся к земле, сгибаясь под порывами ветра. Трещат столетние дубы, ломаются клены, а через пять десять минут снова светит солнце, и над Доном появляется яркая цветная радуга. Так и с тревогой…Только радуги что-то не было видно! В движение пришла огромная неповоротливая военная машина, затрещали ее шестеренки, загудели двигатели самолетов авиации, зашумела техника на аэродромах подлета. В штаб пришло тревожное сообщение о нападение грузин на Цхинвал и миротворческий батальон в Осетии.
Начальник штаба округа Шафиков, вызвал его посреди ночи и приказал готовить группу для вывода раненных из зоны боевых действий. Выбор мгновенно пал на лейтенанта Вишневского, находившегося на дежурстве. Терять время было никак нельзя. По звуку сирены их мгновенно подняли в транспортник, пообещав, что им необходимо выйти с ранеными в заданный квадрат, а там придет помощь…
– Сашка,– окликнул Белянкин Вишневского, сопровождающего свою группу в отсек самолета. Лейтенант остановился, обернувшись на своего куратора.
– Слушаю, товарищ подполковник!
– Твоя задача вывести оттуда всех транспортабельных раненых. Вывести их в двадцать четвертый квадрат и ждать наши вертушки.
– Я понял!
– Работать придется в сложных условиях. Грузины заняли значительную территорию Осетии. Идет постоянная переброска войск. Ополченцев зажали в Цхинвале. Ты с группой, считай, будешь в тылу врага.
– Не привыкать,– отмахнулся Вишневский.
– Тогда с Богом!– Белянкин ободряюще похлопал по плечу молодого лейтенанта, к которому всегда относился, как к сыну.
А потом…Потом планы нашего военного руководства поменялись. Нужно было уносить из Грузии ноги, пока не спохватилась мировая общественность. Группу Вишневского оставили в Осетии, потеряв почти половину личного состава и выведя всех раненных он сумел выбраться из пылающего Цхинвала. При первой же встречи он со всего маху зарядил своему учителю по лицу, сломав нос.
И если бы это произошло не при свидетелях, не на аэродроме Ростова в окружении остальных подчиненных, Белянкин бы простил своего лейтенанта, тем более сам прекрасно понимал, что поступил бы на его месте точно так же. По сути группу Вишневского бросили умирать в угоду мировым политическим интересам. Такое случалось в нашей истории довольно часто и не было чем-то удивительным, но вокруг были другие, которые мгновенно доложили куда следует. Вишневского командующий округом уволил, и только заступничество Белянкина помогла оформить вместо военного трибунала уход по собственному желанию.
Все это промелькнуло перед глазами полковника, словно было вчера.
– Валик…– тихо позвал друга генерал.
– Прости, немного задумался,– очнулся от воспоминаний Белянкин.
– Может в усиление к Вишневскому послать группу Кобелеву. Иван опытный оперативник, тем более, когда-то давно в учебном центре они оба прошли подготовку, были твоими замкомвзводами?
– Потерпим. Я верю в Сашку. Капитан справится,– кивнул уверенно полковник, выходя из кабинета Старостина.
