Александр Либиэр
Философия творчества
Подобный вывод необходимо помнить каждому человеку, если он, конечно, не хочет оказаться врагом для самого себя.
§
Анализируя феномен культуры, нельзя обойти вниманием такое явление как индивидуальная культура человека, под котором я понимаю те или иные особенности человеческой деятельности, свойственные отдельно взятому индивиду. И здесь необходимо выделить два основных типа индивидуальной культуры человека, которые выделял еще великий Ницше, – аристократизм и мещанство (плебейство) духа. Несмотря на то, что у Ницше имеется несколько значительных отличительных признаков, позволяющих достаточно четко разделять эти два типа индивидуальной культуры человека 3 , мы не находим у него четкого определения главного критерия как для понятия аристократизма духа, так и для понятия мещанства духа. Поэтому я хочу уделить здесь некоторое внимание данному вопросу.
Аристократическую индивидуальную культуру человека определяет всякая деятельность индивида, произведенная по закону свободы. Аристократ духа – это человек, пребывающий в духе свободы. Отсюда необходимым образом следует, что аристократизм духа накладывает определенную ответственность индивида как за свою собственную судьбу, так и за судьбу мира, в котором он живет. Все обратно-противоположное вышесказанному будет означать, соответственно, мещанство духа (или плебейскую индивидуальную культуру человека).
Аристократизм духа есть бездонная глубина и безграничная высота человеческой культуры. Аристократа дуда отличает, прежде всего, не то, что есть у человека в материальном отношении, а то, что есть человек; то, что отличает его от безликой массы других людей по качественной характеристике его внутреннего мира, его душевного состояния. Поэтому аристократизм духа есть безмерное и непреходящее богатство всякого человека, в собственности которого оно находится. Отличительными свойствами этого богатства можно назвать следующие качества: способность самостоятельно мыслить и принимать собственные решения; способность ощущать и воспринимать истинную красоту мира и человека; способность любить и испытывать глубокие мироутверждающие и жизнеутверждающие чувства; неспособность к зависти, мести и лести; неспособность нести в окружающий мир насилие и унижение по отношению к другим людям, а также многие другие качества, перечисление которых заняло бы еще не одну страницу в этой книге.
В эпоху техногенной цивилизации сложился определенный стереотип восприятия человека, суть которого сводится к следующему: всякий человек определяется тем, что у него есть. Причем это "есть" должно обязательным образом выражаться в каком-либо материальном достатке. Эта формула восприятия человека вытеснила другую, более соответствующую реальной действительности, суть которой сводится к следующему: всякий человек определяется тем, что он есть. В данной смене формул восприятия человека отразилась одна из самых вопиющих несправедливостей современного общества. Уважение к собственной персоне со стороны других людей в современном обществе стало легко достижимым мероприятием, при том одном только условии, если вы являетесь материально обеспеченным человеком. И здесь, зачастую, вовсе не имеет никакого значения тот факт, каким образом вы обрели свое материальное благосостояние. Если вы имеете хорошо оплачиваемую работу, машину или дачу, свой счет в банке, то это уже достаточно для того, чтобы получить в обществе определенный кредит доверия и уважения к вашей персоне.
В подобной формуле восприятия человека возможно и присутствует определенный процент истины, но он настолько мал, что ни при каких условиях не может претендовать на то, чтобы считаться достаточным для обоснования этой нелепой формулы.
Данное положение вещей далеко не случайно и вызвано оно тем, что современное человечество, в подавляющем большинстве своем, пересмотрело основную ценностную дилемму, сформулированную известным ученым и мыслителем Эрихом Фроммом и выраженную им всего в трех словах – "иметь или быть". Пересмотр этот свелся к тому, что вместо жизненно-ценностного "быть" большинство людей предпочло преходяще-ценностное "иметь". Человека современной эпохи перестало волновать его будущее: он любой ценой стремится к обладанию счастьем здесь и сейчас. "После меня – хоть потоп" – вот основополагающая установка современного человека. В своем, безудержном стремлении обрести любыми средствами полноту бытия, человек даже не догадывается о том, что таким образом он все больше и больше отстраняет себя от этой самой, страстно желаемой им, полноты бытия. И отстранение это происходит вовсе не потому, что желание "иметь" является трудно-насытимым, алчным желанием, а потому, что осуществление этого желания всякими сподручными и несподручными средствами неминуемым образом приводит к разрушению энергетической гармонии мира, к разрушению ценностной иерархии всего мира, установленной не человеком, а Богом.
В принципе, само желание "иметь" не таит в себе какого-либо зла. Злом оно является лишь в том случае, когда по ценностному выражению данное желание ставится человеком выше, чем желание "быть". И зло это заключается в том, что данное желание неминуемым образом культивирует в человеке паразитическое чувство эгоизма. Всякий же эгоизм опасен тем, что интенционально направляет действия человека против Божественной воли, делая этого человека выпавшим элементом в органической системе, именуемой Богом. Человек-эгоист – это раковая опухоль на теле Бога, которая не хочет выполнять определенную функцию в организме Бога и хочет жить вопреки имеющимся физиологическим законам этого организма.
Всепроникающий эгоизм – неотъемлемое качество всякого человека мещанской индивидуальной культуры, плебея духа. Интересно, что у каждого плебея духа на все случаи жизни всегда есть очень "весомый" аргумент в пользу самооправдания собственного духовного мещанства, выраженный следующим высказыванием: "Я такой, потому что жизнь такая". В этой фразе – вся нищета мысли и близорукость мировосприятия плебея духа. И как бы вы ни пытались ему объяснить тот факт, что он видит лишь одну сторону медали, и что существует другая ее сторона, суть которой выражается совершенно противоположным суждением: "жизнь такая, потому что люди такие", – он не сможет вас услышать, даже если будет слушать. Не сможет он услышать потому, что никогда в своей жизни не поступал по закону онтической свободы, а если когда-либо и поступал, то уже давно забыл, когда это было. Вкус истинной свободы – это не для него; быть истинно свободным для него – узда, от которой он бежит, сломя голову.
Бегство от свободы – известный психологический феномен, который достаточно глубоко изучен в современной литературе. Но одним из первых ученых, кто наиболее основательно рассмотрел данную проблему, был все тот же Эрих Фромм. Главными причинами существования, указанного выше, феномена, по мнению немецко-американского ученого, являются чувства одиночества и беспомощности изолированного индивидуума. Сам же механизм действия данного феномена сводится к тому, что для того, чтобы преодолеть нестерпимо гнетущее чувство собственной никчемности и беспомощности в этом мире, человеку приходится либо отказаться от собственного "я" и подчинить все свои былые личностные притязания какой-либо внешней силе, объективным олицетворением которой, чаще всего является другой человек или коллектив людей, либо отказаться от того мира, в котором он живет, со всеми установленными в этом мире законами социального общежития, экономической конкуренции и пресловутого самовыживания. Отказ от собственного "я" и означает отказ от свободы, а бегство от свободы, соответственно, означает бегство от собственного "я" человека.
Свобода, о которой пишет Фромм, соответствует онтической свободе в нашей классификации. Основными же формами реализаций механизма бегства от свободы являются такие психосоциальные феномены, как авторитаризм, деструктивность и конформизм.
Несмотря на определенную узость мироощущения и мировосприятия, вызванную атеистической установкой на мир, у Фромма имеется достаточно много здравых мыслей, актуальных на сегодняшний день.
Человек плебейской культуры стал бичом современного общества. Интересы мещанства стали основным движущим механизмом исторического процесса. Об этом много писал Ортега-и-Гассет. "Восстание масс" – так он назвал духовное состояние современного общества. Восстание масс означает процесс поглощения интересами толпы (представителями духовного мещанства) основных личностных устремлений человека. На языке экзистенциальной эзотерики восстание масс означает победное шествие меонической энергетики человечества на определенном клочке Мироздания, именуемым планетой Земля.
Я хочу обратить особое внимание читателя на тот факт, что человеку мещанской культуры свойственно совершенно иное – "патологическое" понимание феномена свободы. Все, что касается обладания онтической свободой и пребывания в состоянии онтической свободы, – является для него совершенно неприемлемым. Для плебея духа быть свободным означает пребывание в состоянии, которое для аристократа духа представляется нелепой карикатурой. Замечательный образец подобной карикатуры я нахожу в небольшом художественном произведений Патрика Зюскинда (повесть "Голубка"), где главный герой приходит к основному выводу всей своей жизни, сводящемуся к мнению, что обладать личной свободой – означает иметь собственный клозет. Подобная карикатура, тем не менее, отражает одну из множества разновидностей феномена мутации онтической свободы, "преображения" онтической свободы в меоническую.
Представителей мещанской индивидуальной культуры – огромное множество. Я никогда не занимался статистическими подсчетами, но, думаю, что не слишком сильно ошибусь, сказав, что не менее 99% всего человечества – типичные плебеи духа. Соответственно не более 1% составят аристократов духа. И пусть их не много, но они есть. И если вы никогда не встречали их в своей жизни, то подскажу вам, где их нужно искать. Самым яркими представителями духовной аристократии являются пророки и святые всех мировых религий, йоги Тибета и даосы Китая, исламские суфии и христианский мистики, гении в науке и искусстве и многие другие – все те, кто собственной грудью прокладывал дорогу в мир духовной культуре всего человечества. Я не стану перечислять конкретных имен, т.к. это заняло бы еще не одну сотню страниц в этой книге. Пытливый читатель, думаю, сможет, при желании, отыскать соответствующую литературу по данному вопросу. Вопрос в другом: станет ли этот читатель отстаивать всей своей жизнью существование духовного аристократизма или примкнет к огромному стаду плебеев духа? Ответ на этот вопрос сможет дать только история.
§
Наконец, в заключение этой главы хотелось бы написать несколько строк по поводу такого вопроса, как отличие между творчеством и ремеслом. Дело в том, что современный обыватель, окруженный огромным количеством произведений массовой культуры, зачастую даже и не представляет себе, что ни одно из этих произведений не является результатом истинного творчества. Как это ни печально, но подавляющее большинство ученых, писателей, художников, музыкантов и прочих представителей творческих профессий на самом деле являются не творцами, а ремесленниками.
В чем же заключается основное отличие творчества от ремесла?
Если результатом творчества является всякая деятельность человека, создающая нечто новое, ранее не бывшее, то результатом ремесла всякий раз будет создание того, что уже имело себе аналоги. Ремесло, таким образом, всегда плагиатно и обыденно; в нем нет истинного творческого горения, объективированного запечатления духа и неповторимой творческой индивидуальности. Поэтому всякий человек творческой профессии, который в своей деятельности идет уже пройденной кем-то дорогой, является ремесленником.
Истинное творчество иногда роднится с гениальным, но не тождественно с ним, т.к. бывают творцы, которые ни являются гениями. Отличительным критерием гениального творчества является особая глубина прозрения субъекта творчества в окружающую его действительность. Эта глубина прозрения, как правило, опережает свое время. Леонардо, Рафаэль, Ван Гог, Дали, Малевич; Моцарт, Бетховен, Бах, Шопен, Чайковский, Шостакович; Достоевский, Гоголь, Кафка, Блейк, Шекспир, Данте, Байрон; Гегель, Шопенгауэр, Платон, Ницше, Хайдеггер, Генон, Декарт, Паскаль, Ньютон, Эйнштейн, Фрейд и многие-многие другие – все они опередили свою эпоху в своих творческих прозрениях. В сравнении с другими творцами, истинного гения всегда отличает небывалая духовная сила, которой могло бы хватить на целую дюжину простых творцов. И если не всякий творец является гением, то всякий гений всегда является творцом. Но вернемся к ремесленникам.
Другим отличительным критерием творчества от ремесла является то, что первое, в отличие от второго, никогда не зависит от материального фактора. Истинный творец будет продолжать творить всегда: и тогда, когда за свое творчество он не получит ни гроша (как Ван Гог или Ницше), и тогда, когда за свое творчество он получит баснословные гонорары (как Дали). Истинный творец будет творить до конца дней своих не из-за гонорара, а потому, что процесс творчества для него – жизненно-необходимый процесс, сама жизнь. Ремесленник часто отказывается от своей деятельности либо потому, что его ремесло не приносит ему никаких материальных выгод, либо потому, что его ремесло уже обеспечило ему достаточно безбедное существование до конца жизни. В любом случае "творчество" ремесленника не является для последнего жизненно необходимым процессом: оно – скорее хобби или нарциссический каприз.
Если творчество является от преизбытка свободы, то ремесло – от преизбытка необходимости; творчество есть сублимация свободы, ремесло – рабство у необходимости; творчество есть полет духа, ремесло – ползание. Даже у гениев мы встречаем мало истинного творчества по сравнению с творчеством ремесленным. Как много ремесла встречаем мы, например, у Бальзака и как мало истинного творчества. Собственно говоря, каждый творец (в том числе и гений) в историческом развитии своей собственной деятельности обязательным образом проходит определенный период ремесленничества, который всегда является подготовительным периодом для дальнейшего рождения его истинного творчества. Просто у кого-то этот период длится слишком долго (как, например, у того же Бальзака), а у кого-то – слишком коротко (как у Ницше или Кафки).
Истинный творец – сам себе авторитет. "Творчество" ремесленника всегда подстраивается под чей-либо авторитет, уподобляется чьему-либо творческому почерку, стилю, методу. Ремесло всегда есть стяжание чьего-либо творческого пути. Творчество всегда аристократично. Ремесло отдает дань плебейству. Ремесленник – всегда ведомый: он идет чужой дорогой, когда-то проложенной истинным творцом.
Творчество и ремесло человека проявляются не только в сферах, науки и искусства. Другим ярким проявлением для подобных родов деятельности является собственная душа человека. Психологи уже давно пришли к выводу, что такая структура человеческой души, как характер, является психическим образованием, которое формируется самим человеком в течение всей его сознательной жизни, причем влияние окружающей его среды должно сводиться на второй план, уступив первенство ценностной ориентации в мотивах деятельности самой личности. В зависимости от того, каким у человека будет его характер, в дальнейшем будет складываться и его собственная судьба. Эта зависимость личной судьбы человека от его собственного характера нашла свое отражение в так называемом законе кармы. Большинство современных ученых скептически относится к данному закону (вплоть до отрицания его действительной наличности в окружающем нас мире), но это их личное право, т.к. более или менее компетентное мнение по этому поводу оказывается в состояний дать лишь тот человек, который стал достоин быть посвященным в эзотерическое знание таких великих восточных учений, как тантра, йога, каббала или суфизм. На европейской земле этот закон нашел себе отражение в одной из французских поговорок, которая в переводе на русский язык звучит следующим образом: "Характер человека – это его судьба". Тем не менее, действие закона кармы на земле проявляется с такой же необходимостью, как и действие, например, закона всемирного тяготения. Только в отличие от второго, первый не имеет пока математического выражения, в связи с чем и подвергается огульной критике со стороны многих ученых мужей.
Некоторые недальновидные и слишком плоско мыслящие люди видят явное противоречие в суждении о том, что человек есть творческое дитя Бога, а человеческий характер – творческое производное самого человека. Подобная установка отражает давние принципиальные споры в психологии по поводу понимания сущности человеческой души. На самом же деле здесь нет никакого противоречия, если принять к сведению современные научные данные по проблеме анализа человеческой души. Исходя из этих данных, мы приходим к выводу, что человеческая душа одновременно является творческим производным как Бога, так и человека. Сенсационное открытие Юнгом такого пласта в человеческой психике, как коллективное бессознательное, положило конец аристотелевской концепции о душе человека, как чистой доске. Из этого открытия следует вывод, что душа человека – это творческое производное не одного только человека, но и всего человеческого рода. А так как весь человеческий род имеет в итоге свое происхождение от первых людей на земле – Адама и Евы, сотворенных Богом, то остается в силе и тот вывод, что душа человека – творческое производное Бога. Но мало, кто из современных психологов осмеливается рассуждать подобным образом. В самых общих чертах все имеющиеся научные данные по проблеме сущности человеческой души, сводятся к следующей общепризнанной формуле: наследственным в человеческой душе является темперамент, а характер – нечто приобретенное самим человеком в ходе его индивидуального исторического развития (т.е. онтогенеза).
Как история науки и искусства демонстрирует нам факт преобладания ремесла над истинным творчеством человека, так и история отдельных человеческих судеб наглядно демонстрирует нам все то же преобладание ремесла над истинным творчеством в созидании человеком своего собственного характера. И как бы это цинично ни звучало, но современная историческая эпоха наглядным образом демонстрирует нам, что человек нашего времени является обладателем скорее душонки, чем души. В индивидуальной погоне за материальной наживой, властью и славой современный человек совсем забыл о своей собственной душе и о том, что я называю культивацией личной духовности. Человек стал больше стремиться к тому, чтобы научиться зарабатывать огромные деньги, нежели к тому, чтобы научиться по-настоящему любить: первое для него стало более необходимо, чем второе. Сама "любовь" для современного человека стала областью коммерческой деятельности (например, браки по расчету). Сколько жалких человеческих судеб открывает миру современная историческая эпоха! Какой никчемное убожество представляет сегодня душа рядового обывателя! Вина же во всем этом духовном убожестве лежит только на самом человеке и ни на ком-то или чем-то другом. И то, хочет ли читатель этих строк пополнить своей собственной персоной подобную плеяду духовного мещанства, – покажет только история.
Глава 8. Творчество Бога.
Итак, мы подошли к рассмотрению одной из самых сложных, но в то же время и самых волнующих проблем, неуклонно предстающей перед взором всякого, алчущего истины, человека – проблеме анализа творчества самого Бога. Основной вывод, который мы ранее сделали по поводу данной проблемы, заключается в том, что для всякого человека, живущего в нашем физическом мире, из всех известных и всех возможных продуктов творческой деятельности самым совершенным, а относительно восприятия человека – абсолютно совершенным продуктом творчества, является (или, по крайней мере, когда-то являлось) наше Мироздание. Следовательно, самым совершенным творцом, существующим в известных человеку системах существования, является Бог – творец этого Мироздания. Вот тут, собственно говоря, и начинаются главные трудности. Дело в том, что нашему отвлеченному анализу, имеющейся исторической картины мира и наличного существования каждого отдельного явления этого мира, представляется также и совершенно иная ситуация, в корне опровергающая, сделанный ранее, гипотетический вывод об абсолютном совершенстве, сотворенного Богом, мира. Чтобы понять сущность данного противоречия, необходимо прежде всего уяснить себе, что мир, данный нашему восприятию сегодня (т.е. после грехопадения первых людей), и мир, данный нашему восприятию до грехопадения первых людей – это два абсолютно противоположных по своему совершенству мира: первый, по меткому замечанию сделанному еще великим Буддой, является наихудшим из всех возможных миров; второй же, по меткому замечанию сделанному некоторыми великими христианскими мистиками, является наилучшим из всех возможных миров. Таким образом, необходимо сделать вывод о том, что само проникновение зла в структуру нашего Мироздания, происшедшее в связи с грехопадением первых людей, привело это Мироздание к потере статуса абсолютно совершенного творения. Но по этому поводу у подавляющего большинства людей возникают весьма спорные вопросы, ответы на которые может найти далеко не каждый. В этой связи, я решил изменить форму изложения в данной главе, и построил ее в виде отдельных параграфов, начинающихся с постановки того или иного спорного вопроса и заканчивающихся изложением ответа на этот вопрос. Большинство из этих вопросов было предоставлено мне моими друзьями и знакомыми, взыскующими света истины не менее, чем я, но не удовлетворившимися тем изложением христианской доктрины, которое у них имелось. И, пользуясь случаем, я приношу им особую благодарность за то, что они, предоставив моему вниманию эти спорные вопросы, смогли, тем самым, подтолкнуть меня к дальнейшему творчеству.
§
Почему Бог сотворил наш мир именно таким образом, что в нем имело место существование возможности появления зла?
Это одни из самых резонных вопросов, возникающих по поводу желания опровергнуть абсолютное совершенство мира, сотворенного Богом. В самом деле, о каком абсолютном совершенстве нашего мира, казалось бы, может идти речь, если в самой онтологической структуре этого мира заложена возможность дальнейшего несовершенного его развития? Перед нами снова парадокс, но парадокс, имеющий объяснение. Чтобы понять это объяснение на должном уровне, необходимо понять следующее: перед сотворением нашего мира, у Бога, исходившего в этом творении из наличествующей природы Своего непроявленного Трансцендентального мира – мира Своего наличного существования, имелась, по всей видимости, возможность сотворения этого мира по двум взаимопротивоположным планам творения: первый план – это сотворение мира, в котором отсутствовала бы возможность его дальнейшего несовершенного развития (т.е. отсутствовала бы возможность грехопадения человека), но в котором существование природы человека исключало бы обладание свободой, обладание образом и подобием Божьим; второй план – это сотворение мира, в котором существовала бы возможность его дальнейшего несовершенного развития (т.е. допускалась бы возможность грехопадения человека), но в котором существование природы человека определялось обладанием свободой, т.е. обладанием образом и подобием Божьим. История мира нам показывает, что Бог выбрал второй план творения мира. Объяснений этому выбору Бога мы имеем в том положении, что основной причиной, побудившей Бога к Всемирному Творению, явилось неисчерпаемое чувство любви к тому, кого еще не существовало (т.е. к будущему человеку). Многие люди удивляются: как можно любить то, чего еще нет? Очевидно, что эти люди просто никогда в свей жизни не испытывали на себе жажды любить, а испытывали, возможно, только жажду быть любимым. Дело в том, что жажда любить возникает у субъекта любви не по причине того, что обязательным образом существует тот или иной объект любви: жажда любить у субъекта любви всегда возникает от обладания преизбытком свободы, т.е. от обладания преизбытком определенного энергетического богатства, несмотря на то, что самого объекта любви для реализации этого преизбыточного энергетического богатства может вовсе и не быть. Причем Бог не желает, по всей видимости, быть для человека насильно милым, в связи с чем и творит человека свободным существом. Но Бог творит, человека свободным еще вот по какой причине: Он хочет чтобы человек понял, что основная (фундаментальная) сила, на которой держится вся жизнь нашего Мироздания,– это сила любви, и Бог хочет чтобы и сам человек был также, как и Он, сопричастен к этой силе.
Мы видим, таким образом, что, из имеющейся у Бога альтернативы сотворения нашего мира по тому или иному плану творения, выбор, который Он сделал, выпадает на план более совершенного творения, т.к. существование мира, в котором нет места свободе (а значит и любви, и творчеству, и надежде и прочим функциям свободы), но и нет места для возможности возникновения зла, представляется менее совершенным, чем то, в котором есть место свободе, но в котором также существует и возможность возникновения зла.
§
На каком основании мы имеем право считать состояние нашего мира, существовавшего до грехопадения первых людей, абсолютно совершенным, если в нем имелась возможность возникновения зла?
В своем арсенале мы имеем, по крайней мере, два аргумента для обоснования данного высказывания.
Во-первых, возможность возникновения зла еще вовсе не означает самого существования зла. Возможность возникновения мирового зла – это всего лишь определенный процент вероятности того, что зло вообще сможет возникнуть, причем процент известный Богу, Богом ожидаемый и Богом предусмотренный в случае его осуществления в действительности. Ведь мы знаем, что еще предмирно (т.е. еще до сотворения нашего мира) у Бога существовал также, наряду с планом творения, план спасения этого мира в случае падения его в бездну небытия. И мы знаем также, что осуществление этого плана спасения уже давно началось и идет своим чередом.
В связи с тем, что возможность возникновения зла – это не есть само зло, у Бога имелись, таим образом, следующие альтернативы планов сотворения мира по характеристике его совершенства: либо мир, в котором человек наделен свободой, либо мир, в котором у человека нет никакой свободы. Иными словами: либо рабство, либо свобода. А если кто-то мне скажет, что быть рабом для него является большим совершенством, чем быть свободным, то я отвечу этому человеку, что у него, по всей видимости, имеется либо иное понимание категории совершенства, чем у меня 1 , либо он просто патологически боится быть свободным и нести за это ответственность. Причем если окажется верным первое, то я никогда не смогу убедить его в своей правоте, т.к. в этом случае у него будут иметься совершенно другие мировосприятие и миропонимание, чем у меня; если же окажется верным второе, то в этом случае я просто посоветую ему обратиться к врачу-психиатру.
Во-вторых, исходя из тех обстоятельств, которые имелись в распоряжении Бога, мы оказываемся вообще не в силах предположить существование у Бога возможности сотворения еще более совершенного мира, чем тот, который был Им сотворен. Исходя из этого основания, мы и делаем гипотетический вывод о том, что тот мир, который был сотворен Богом и который существовал еще до грехопадения первых людей, являлся абсолютно совершенным,– что и делало его наилучшим из всех возможных миров. Поэтому для того, чтобы опровергнуть данный вывод, необходимо предположить возможность сотворения более совершенного мира, чем тот, который сотворил Бог, причем возможность эта должна быть не фантомной или иллюзорной, а имеющей под собой достаточные основания. Если же кто-то станет утверждать, что Бог, являясь Абсолютным, должен был бы сотворить мир, в котором существовал человек, обладающий свободой, но это обладание свободой никаким образом не смогло бы привести человека к возможности грехопадения, а мир – к падению в бездну небытия, то я отвечу этому человеку, что выдавать желаемое за действительное – это еще не значит обосновывать возможность осуществления этого желаемого как действительной возможности.
§
Почему Бог сотворил человека не знающим что такое добро, а что – зло?
В том, что Бог сотворил человека не знающим что такое добро, а что – зло, проявилось одно из главных (если не самое главное) свидетельств Божьего провидения и Божьей премудрости. Оказывается, что сотворение человека не ведающим о добре и зле являлось необходимым условием для возможности дальнейшего спасения нашего мира и установления в нем в необозримом будущем Царства Божьего после падения этого мира в бездну небытия. Дело в том, что человек, наделенный свободой и бессмертием, да, к тому же, обладающий знанием о добре и зле (или, иными словами, обладающий разумом), представлял бы для Бога огромную угрозу, причем угрозу непреодолимую. Ведь в подобном случае человек представлялся бы по своей силе и могуществу равным Богу. В словах дьявола, воплощенного в змея, которые он обращает к вниманию Евы: "… знает Бог, что в день, в который вы вкусите их (плоды с дерева познания добра и зла, – А. Л.), откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло" 2 ,– заключена огромная правда. (Обман же змея-искусителя заключался в том, что он обещал Еве, что они с мужем не умрут, если вкусят плодов с дерева познания добра и зла) 3 .
Оказывается, что сотворение человека неразумным (т.е. не знающим о добре и зле) и свободным являлось более совершенным, чем сотворение его разумным и свободным, так как второй план творения таил в себе огромную опасность в отличие от первого. Ведь если бы Бог сотворил человека бессмертным, свободным и, к тому же, разумным, то в случае возможного (а свобода всегда определяет возможность) грехопадения человека (а таким явилось бы всякое действие, направленное против воли Бога), Бог оказался бы не в силах спасти наш мир, так как Ему противостояла бы равная по могуществу сила. Казалось бы, что в этом случае Бог мог бы просто отречься от человека, но в том-то и дело, что Он не хочет этого делать, т.к. любит человека, и тем более не может этого сделать, т.к. отречение от человека для Бога будет равносильно самоубийству, ведь отринуть, человека – значит для Бога убить Свою любовь к нему.
