Александр Владимирович Быков
Крыша
– Александр Сергеич, я ведь никогда этой штукой не управляла! А если я случайно промахнусь и скину его с крыши?
– Ну, это невозможно, Яночка, – вмешался Семен Иванович: – Наш компьютерный гений запретил им падать с крыши. Там в программе просто блокировка стоит на все действия ведущие к тому, чтобы подойти слишком близко к краю. Локаторы с точностью до дециметра отслеживают положение Геркулесов, поэтому… Вот черт! Только сейчас понял, как этот гад поворачивает.
– Ну как, все готовы? – Санёк подогнал своего Геркулеса к трем другим, уже столпившимся вокруг нервно трепыхающегося на ветру края. – На счет "три" все вперед. Раз, два, три!
Ветер опять взвыл, но они, накатив, уже прижали ткань, всем своим весом к "земле", точнее к бетонной крыше, находящейся в метре под крышей надувной.
Ветер дул все также, порой даже сильнее, но теперь он под крышу не поддувал. И дырка в парапете теперь находилась не под крышей, а над ней, очень хорошо видная с камер одного из Геркулесов.
– Пушкин, ты мой герой! – Яна Романовна обняла Саню и на радостях чмокнула его в щеку. – Теперь я и сама могу сходить, глянуть изнутри, что там как. А когда ветер стихнет, монтажники все спокойно починят.
***
После того случая Санёк даже подумывал приударить за Яной. Хотя, конечно, она была старше него, и, к тому же, заметно поседела после первой аварии… Но все равно она симпатичная. И вообще, классная тетка. Совершенно удивительная, яркая, не внешне, а по своей сути. Вот только однажды Санёк увидел, как она смотрит на шефа… Таким же взглядом, как Маша на Торина.
В общем, с личной жизнью у Санька все было так себе. Работа, правда, продвигалась. С резиновыми накладками на гусеницах Геркулесы оказались гораздо эффективней чем раньше. Он еще несколько раз переделывал схему их работы, добиваясь, чтобы снег скидывался с крыши более равномерно, не засыпая запрещенных мест, но и не создавая больших сосулек. Санёк оснастил Геркулесов самыми разнообразными датчиками, чтобы мониторить крышу на предмет влажности, прочности и утечек воздуха. Думал, как усовершенствовать универсальный манипулятор, чтобы Геркулес при его помощи мог не только смахивать снег с камер, но и капитально чистить себя от сосулек и грязи. А еще Саня работал над канатным и поверхностным роботами, которые должны были устранять возможные трещины и разрывы крыши. Пока таких трещин и разрывов почти не было, но через несколько месяцев работы они точно начнут создавать проблемы. Где-то крыша на сгибах постепенно перетиралась, где-то неудачно сколовшийся лед мог повредить ткань.
Крышу Саня уже давно воспринимал, как что-то живое. Как огромную и довольно капризную корову или, скорее, лошадь, с которой он вынужден возиться, постоянно поддерживая ее в форме, с полным брюхом и хорошо очищенной шкурой.
А стройка шла своим чередом. Перекрытия между второй и третьей кольцевыми стенами стали первой улицей строящегося города-дома. Двадцатью ярусами первой улицы. После того, как была построена первая винтовая подъемная дорога, соединившая улицы всех двадцати этажей в единую сеть, появилась возможность возить по дорогам грузы. Новые бригады строителей принялись за обустройство ставших доступными помещений на всех этажах. Началось превращение пустых бетонных залов в отдельные, разгороженные стенами квартиры. Туда стали проводить электричество и канализацию, делать всю остальную необходимую отделку. Первые жильцы начали вселяться в квартиры почти сразу, доделывая их уже по мере возможности. Санёк не спешил переселяться, хотя уже мог бы. Контракт позволял ему авансом, за год вперед, получить свои квадратные метры в башне. Ведь треть зарплаты он получал именно квадратными метрами. Но Саня не торопился превращать виртуальные метры в реальную квартиру. Что он там один будет делать? Он привык к своему контейнерному жилью – то ли дому, то ли центру управления все боле роботизированной крышей. Да, зимой внутри башни было всего около пяти градусов тепла. Так на то и теплая одежда, на то и электрообогреватель у входной двери. К биотуалету он привык. Привык и ездить раз в неделю в Третью башню, в общественную баню.
Когда строители возвели четвертую кольцевую стену, первая двадцатиэтажная улица получила свою завершенную, годную к употреблению форму. По обе стороны улицы были теперь двери, за которыми люди могли спокойно обустраивать свои жилища. На двадцатом этаже башни энергетики запустили небольшую газовую теплоэлектростанцию, которая обеспечивала строящийся город не только электричеством, но и теплом. Небольшой сектор, примерно десятая часть построенных колец, был отгорожен от остальной стройки теплоизолирующими "пробками" поперек дороги. Внутри этого сектора были проведены горячая вода и отопление, запущена нормальная вентиляция. Конечно, до обустроенной жизни было еще далеко, но она постепенно, шаг за шагом, превращалась из мечты в реальность.
И однажды в Пятой башне открылся свой собственный ресторан. Конечно, во Второй и в Портовой башнях давно работали и рестораны и кафешки, но туда еще надо было доехать. А тут свое, прямо под боком. Цены в новом ресторане оказались ломовые, а выбор блюд – невелик, но в первый день после открытия там было битком народу. Во второй тоже. На третий ажиотаж немного спал, и Санёк с Данилой решили туда заглянуть после работы.
– Господи, как хорошо-то, – Санёк подцепил на вилку ломтик кальмара и запил его шампанским… Ну, или чем-то похожим, сладковатым, игристым. – Как мало человеку надо, оказывается. Совсем немножко чистых белых стен, хрусталя, зеркал и вежливых официанток. И вот это… слушай. Сейчас она опять будет играть.
На небольшой подиум в углу зала вышла совсем юная девушка. Приятным голосом она объявила:
– Виторио Монти. Чардаш. Рояль в записи. Скрипка настоящая. – Нажав на кнопочку, она запустила запись музыки. Пока лились рояльные аккорды вступления, приложила скрипку к подбородку, подняла смычок. Заиграла. Лихо, задорно. Русые волосы расплескались по плечам. Милое, выразительное лицо с редкими веснушками. Ладная фигурка. Черные кожаная юбка и кожаная куртка с модными заклепками. Озорной взгляд. Приятная, мечтательная улыбка.
– Черт, как классно играет, – прошептал Санёк. – Как, говоришь, ее зовут?
Данила, терзающий куриную ногу, молча ткнул жирным пальцем в висящую на стене афишу.
– А, ну да. Ксения Стрельникова. Боже, какая девушка! Мечта поэта. Интересно, она здесь надолго?
