Алексей Лишний
Вольга и Микула
– Найдёшь заговорщиков, так ты нас, Вольга Святославич, кликни, – задорно предложил Микула. – Мы из них правду быстро выбьем. Правда, ребят?
Трюггви с Морицем, переглянувшись, кивнули. Спорить с Микулой не входило в их планы, по крайней мере, до перехода в мир иной.
***
Ехали они по широкой степи. На ночь устроились под сенью раскидистого дуба и развели костёр неподалёку, чтобы отужинать и спастись от мошек и комаров, одолевавших с тех пор, как сгустились сумерки.
– Без греха, правильно проводили павших в западные края. Погостили они здесь, и домой с честью вернулись, – подытожил Микула, отхлёбывая из кружки сбитень. Сказал, потому что никто не говорил ничего. Будто чужие люди собрались и идут неведомо куда.
– Костёр напомнил о них? – предположил Вольга, подбрасывая новую порцию из кучи собранного хвороста.
– Я всю дорогу о них думаю. А как не думать? Жили люди, тебе служили – и нет их, ушли. И всему виной разбой. Я ж происхождения-то не крестьянского, а тоже княжеского, но не гнушаюсь работы простой, пока другой нет. Работаю – народу пользу приношу. А разбой, он же от гордыни идёт. Когда ты без права забрать хочешь то, что люди делают. Разлад он вносит в наш уклад. Истинно змеем надо быть, чтобы людей на разбой подговаривать.
– Змеем, говоришь? – переспросил Вольга, хотя и так всё слышал.
Костёр полыхал, над ним кружила мошкара.
Трюггви не сводил глаз с Морица, который всю дорогу рта не раскрывал.
Сейчас же Мориц с аппетитом ел печёное яблоко.
Весь следующий день пересекали леса по еле видимым тропам. Трюггви заставлял коня фыркать и стучать копытами, чтобы отпугивать ползучую живность. Мориц держал ладонь на рукояти меча, опасаясь диких зверей. Микула же в лесу чувствовал себя как дома: слезал порой с лошади, гладил стволы берёз и нашёптывал песни осинам.
– Дома-то вас ждут? – нарушил вековую тишину Вольга. – Идём мы ведь не с простым человеком биться, а с колдуном.
– Так и мы с тобой, Вольга, не лыком шиты, – подбодрил Микула. – А дома меня только дом и ждёт. Пива наварю, мужичков позову – те и рады. А не будет меня самого, так вскоре и забудут совсем на селе. И правильно. Ждать меня не надо никому – не дождётся, так горевать будет.
– Значит, не думаешь семью заводить?
– Нет, Вольга. Пока не встречу ту, которая поймёт меня, в душе простого мужика, а не будет требовать украшений и терема расписного.
– А как же любовь? – усмехнулся Мориц, тревожно осматривая густые кроны над головой. – Я вот однажды влюбился, так голову потерял. Ни друзья, ни родители, ни деньги не важны были. Всё готов был отдать, лишь бы она стала ласкова со мной. Всем жертвовал. Но деньги скоро кончились – вот и оказался здесь, в дружине.
– Деньги, говоришь, кончились? – оживился Трюггви, ехавший первым. Он остановился и развернулся. – А не ради денег ли ты предал князя?
Трюггви сверлил взглядом соратника. Тот не отводил глаз. Так они стояли, держа ладони на рукоятях, пока Мориц не ответил:
– Давай я сделаю вид, что не расслышал?
Трюггви смачно сплюнул на дорогу перед лошадью Морица.
– Трусливый дурак!
– Эй! – прикрикнул Вольга. – Правила забыл?
– А нет у нас больше правил! И дружины нет! – слишком дерзко для наёмника высказался Трюггви. – Все полегли. Когда новую набирать будете, куда дороже встанет. Я расскажу дома, какие порядки в вашем княжестве и как здесь князей ценят. Я расскажу!..
Трюггви, казалось, был сам не свой.
– Ты забываешься, воин! – Вольга подъехал к наёмнику и осадил его лошадь.
Трюггви достал меч, спрыгнул наземь и приготовился драться.
– Ну-ну, – Микула тоже слез с крупного скакуна и побежал наперерез обоим. – Вы что же это учудить хотите?! Трюггви, опусти меч! Все мы скорбим по Олаву и другим павшим. Мы будем чтить их память. Но какой глупостью станет, если вы перебьёте друг друга на пороге дома нашего Врага? Вольга, Мориц, простите Трюггви его вольность. Варяги они ж нам не скажут никогда, что на душе. Они же испокон веков мечом правду ищут…
Вдалеке послышался жуткий вой.
– Святогор говорил об этом месте, – нахмурившись и забыв дрязги, Вольга стал серьёзен. – Лысой горой называют. Вон она, её вершина прямо возле месяца. Правильно, значит, у разбойников под столом подслушал дорогу.
– У мертвых разбойников, – добавил Мориц.
– Дошли мы, други, – подытожил Микула, задумчиво рассматривая древний холм, загадочно мерцавший в сизых сумерках. Шабаш ведьмы ли там устроили, колдуны ли жертву приносили. – Давайте ж теперь перед лицом главного Врага сплотимся. В нас сила братства богатырского и духа русского!
Микула, словно знаменосец огромной армии, первым ринулся по еле заметной тропке к Лысой горе. Вольга не отставал.
Двое наёмников переглянулись и в первый раз нашли нечто общее: их насмешили последние слова Микулы.
***
Тропинка вывела к подножию холма. Где-то наверху продолжали мерцать огни, время от времени прерываемые диким смехом и волчьим воем.
– Дальше пойдём пешими, – приказал Вольга. – С лошадьми много шума наделаем.
Морица с Трюггви отправили искать в лесу укромное место, где можно привязать коней.
– Ну вот мы и у пасти звериной, – пошутил Вольга. – Здесь охотники станут добычей, если с собой не припасли заветный козырь в рукаве.
– И каков твой козырь? – спросил, нахмурившись, Микула.
– Ты. Мне сам Святогор предрёк, что главное зло в своей жизни я не хитростью своей, а твоей простотой победить смогу.
– Вона как, – задумался князь-оратай. – А я думал, мы друзьями с тобой стали, вот и слушаешь ты советы мои. Значится, по указке свыше…
– Одно другому не помеха, дружище, – улыбнулся во тьме, дрожащей всполохами далёких огней, Вольга. Микула улыбнулся в ответ.
Так они и стояли, предчувствуя тяжёлую развязку, где ценой жизни им предстояло остановить великое зло. Вскоре вернулись оба дружинника. Обыскивая подножие холма, Трюггви первым нашёл узкий вход в пещеру.
Трое последовали за варягом в глубь тёмного коридора. Низкий потолок поддерживали деревянные своды. Один лишь факел наёмника освещал дорогу – впереди, казалось, не ждало их ничто живое. Дорога будто бы уводила внутрь земли без надежды на возвращение. В самый низ, туда, где в мутно-синем озере плещутся русалки. Но не было слышно плеска. Лишь тихий шёпот.
– Ты пришёл, Вольга-а-а.
Тихий змеиный шелест губ.
То ли послышалось, то ли показалось. Они не останавливались. Да и назад дороги у них нет.
Тоннель расширился, превратившись в огромный зал. Посередине его протекал бурный ручей, посередине которого виднелся мостик. А за ним стоял он, Прорицатель. Ростом почти в три аршина, укрытый чёрной мантией с капюшоном, скрывавшим лицо.
– Вот ты и здесь, Вольга. Я рад тебе.
Вольга потерялся от вызывающей наглости слов Врага. Они шли убить его, а он, оказывается, их ждал.
Это плохо.
Очень плохо.
А не знал ли он ещё и про Микулу – спрятанный в рукаве козырь?
