Алексей Романович Мельников
Carved Rocks. Пригород
Глава 6
Голод?
Прошла неделя с той встречи Аскольда и Амелии. Вечерами они гуляли вдоль морского берега, слушали прибой и рассказывали о себе. Иногда заглядывали в гости к соседям и друг другу.
– А вы были на пароме? – спросил он спутницу на седьмой день знакомства.
– Нет, я бы до него ни за что не добралась. Не умею плавать, так что не стала рисковать.
– И не надо. Это настоящий плавающий ад, – художник стал говорить тише, чтобы нагнать побольше страха. – В том месте оживают все твои ужасы, всё-всё, что пугало ещё в детстве. А капитан… Он словно призрак: совсем не разговаривает, только молчит да маячит за дверью. На мост тоже не ходили? – мужчина резко сменил темп речи.
– Ходила. Он мне показался очень-очень странным. Идёшь по нему – и никак не перейдёшь. Всё тянется дорога, тянется. А потом случилось совсем неожиданное… – блондинка помолчала.
– Что?
– Там была настоящая кошка, и она, знаете, она… разговаривала. Сначала велела вернуться обратно, а потом открыла рот… – Амелия приготовилась произнести нечто, что смутит почти любого человека. – Оттуда доносились пугающие звуки, как из фильмов ужасов.
Сначала Щебеталкин хотел рассмеяться, но потом вспомнил рой пчёл и красноглазого мальчика на пароме и передумал: «Ведь и это звучит как настоящий бред, но так и было».
– Вы мне не верите, да? Или вообще считаете спятившей, – Амелия отвела взгляд.
– С чего вы это взяли? Если я расскажу обо всех странностях, которые здесь происходили, вы меня будете считать сумасшедшим.
И он поведал ей о маяке, с которого невозможно разбиться, об ужасном ребёнке с ножом, о непонятно, как и почему работающем телефоне…
– Что?! – удивилась блондинка. – Есть связь с миром, а вы молчали? Пойдёмте же скорее, надо позвонить в полицию или службу спасения. Может, хоть они нас вытащат.
– Вы этого хотите?
– То есть? Конечно, хочу.
– Знаете, Амелия, я оставался здесь один почти неделю. Пытался покончить с собой, рисовал, заливал горе алкоголем и мечтал покинуть это место. Но последние дни оживили, отрезвили меня. Я никогда не ценил, я не любил людей. Но, как оказалось, я тоже социальное животное, – художник внимательно посмотрел на девушку. Её светлые волосы тормошил ветер, персиковое платье слабо трепеталось, глаза наблюдали за морем. – Разве здесь плохо? Вам здесь не нравится?
Она взглянула на него, заправляя прядь за ухо.
– Нравится или не нравится – дело не в этом. Там, – она показала за горизонт, – осталась моя мама. Там мои друзья, мой дом, работа. Моя жизнь осталась там, – её глаза заблестели, и она отвернула голову. – Почти каждую ночь я вижу их.
Щебеталкин молчал. Разве мог он её понять? Свободный художник без настоящей семьи, без постоянной работы. Из друзей – один человек, которому теперь нет до него никакого дела, да бездомная кошка Мари. Оба они не ждут Аскольда, ведь он пропадал месяцами, тратя полученные деньги.
– Значит, хотите к телефону?
– Да.
И они пошли к телефону в баре «БУУУМ».
Аскольд не заглядывал сюда всю неделю, но здесь почти ничего не изменилось. По-прежнему ждали неподвижные столы, задвинутые стулья и стойка, под которую он бросил пистолет с бесполезными пулями.
Художник пошёл к стене, на которой висел аппарат. Мужчина был почти уверен, что его там нет, а тот случай – не более, чем фантазии пьяного человека. Но телефон был.
– Вот он, можешь позвонить куда хочешь. Я подожду на улице.
Погода была чудесная: ветерок тихонько двигал золотые листья вдоль тропинок, вдали блестело синее море. Одиночество, как ни странно, помогло ему разобраться с постоянным пьянством. Но люди вернули художника к настоящей жизни. К жизни, которой у него не было много лет. К жизни, о которой он то мечтал, то грустил из-за того, что она так далеко.
Эти мысли прервала Амелия. Она выбежала из бара со слезами и не проронила ни слова до самого дома.
– Спасибо. Простите за небольшую истерику, – сказала девушка на прощание и закрыла дверь.
Щебеталкин поплёлся домой. Он обосновался в здании номер семь по улице Жасминной. Дом был не такой большой, как ему хотелось, но и нетесный. Внутри был бардак: тут – бумага и инструменты для рисования, там – скомканное бельё и неудачные эскизы, в углу – сваленная посуда.
Стены украшали акварельные пейзажи, обрамлённые пыльными деревянными рамами. Всё говорило о том, что дому не хватало хозяйских рук.
На утро он полез в холодильник за вчерашней кашей и чем-нибудь новеньким. Каждый день неведомая сила подкладывала еду. Она появлялась в кафе, забегаловках, барах, домах – везде, где должна была быть. Но на этот раз ничего нового не было: на полке стояла одинокая кастрюля с кашей.
Аскольд прошёлся по соседям – у них то же. У некоторых, правда, появилось продукта два-три, но это всё равно не то, что раньше. В пригороде люди впервые забеспокоились не о том, как выбраться или приспособиться, а о том, как выжить.
– Если так и дальше пойдёт, мы с голоду помрём. Или, чего доброго, друг друга начнём есть! – пугали женщины.
– Да брось! – отмахивались другие и поспешно возвращались домой, чтобы проверить, не появилось ли чего-нибудь ещё.
Многие решили экономить продукты и отправляться на поиски животных.
Глава 7
Жертвы заблуждений
Люди вспомнили о деньгах. Ими и так уже пользовались, но в основном для услуг: кто-то кого-то стриг, другие убирались у ленивых, третьи заводили собственный бизнес. Всё очень напоминало прежнюю жизнь, но вот о еде никто не беспокоился до прошлой недели.
А её становилось всё меньше. Холодильники заполнялись всего один раз в несколько дней, да и то не полностью. У некоторых продукты и вовсе пропали. Экономия, как и платные товары, помогала несильно. В отдельных районах начинались бунты, и если бы не местный шериф Терри, люди бы давно перебили друг друга.
Этим утром Щебеталкин зашёл за Амелией, и они вместе отправились на настоящее собрание. Выступали все желающие: потомственные ведьмы в девятом поколении, сильнейшие колдуны, ясновидящие и обычные смертные.
– Я знаю, что грядёт! – прокричала девушка с аляпистым платком на голове. – Мы все погибнем! – толпа зашумела.
– Вот открытие! – вопили одни.
– Тоже мне, провидица! – вторили им другие.
– Да дайте же ей сказать! – требовали третьи.
Девица продолжила:
– Мы умрём, если не исправимся! Боги покарали нас за грехи. Мы должны покаяться и задобрить их. Нужна жертва!
– Мы не язычники! – проголосил крепкий мужчина.
– А с ними что не так? Я сам был язычником пару месяцев, – ответил ему другой.
– Чего же был-то? Жертвы кончились, убийца? – он усмехнулся.
– Да я тебе!..
Между ними завязалась религиозная борьба, а точнее – обычная драка. Спорщиков быстро растащили, а девушка с платком незаметно исчезла. Люди ещё покричали о жертвах, морали, боге и постепенно разошлись, так ничего и не решив.
– Что думаете? – спросил бородатый Звенелкин, который только что их нагнал.
– Не знаю даже… Жертвы – это не по-человечески, – блондинка покачала головой. – И зачем язычников приплели? Слышали бы их наши предки.
– А вы что скажете? – обратился он к Щебеталкину.
– Продолжать поиски надо, вот что. Отправили одну группу и успокоились. Может, им помощь нужна? Мы ведь даже не знаем, что на этих островах. Или они еду нашли и спрятались от нас? Всё это место, – он обвёл глазами вокруг себя, – сумасшедшее. Мост – непроходимый, паром – то ли призрак, то ли плод фантазий. Не удивительно, что и люди начали сходить с ума. Же-ертвы! – он сплюнул рядом с обувью. Девушка поморщилась, но промолчала. – Ослы.
– Не ослы они. Просто напуганы. А ты что думаешь? – она посмотрела на Звенелкина.
– Я согласен с ним, надо отправлять на острова новые группы.
– И кто же в них войдёт? Вы, что ли? – спросила та самая провидица.
– Может, и мы. А вы бы со своими приношениями завязывали. А то люди наслушаются, да решат вас поджарить, как ведьму при инквизиции, – ответил Щебеталкин.
– Хам, – она сощурила глаза, пробормотала что-то под нос и гордо ушла.
– Вот чудачка. Ты правда хочешь плыть туда? – Амелия махнула в сторону моря.
– А почему нет? Товарищ Звенелкин, вы со мной?
– Так точно, товарищ Щебеталкин, – оба они рассмеялись.
– Вы серьёзно? Мы же ничего о них не знаем. Может, первая группа погибла от зверей?
– Вооружимся получше.
– Если есть животные, будем спасены от голода, – весело добавил художник.
– Они вас съедят прежде, чем вы что-то успеете сделать.
– Да что ты заладила?
– Я волнуюсь. За вас обоих.
– Мы возьмём столько оружия, что даже динозавр не устоит! Ну, до завтра! – Бородатый Василий пошёл к себе домой.
Они сидели на скамейке с видом на море.
– Ты уверен, что нужно ехать?
– Амелия, – Аскольд взял её ладони в свои, – мы вернёмся. Я не знаю с едой или нет, но мы обязательно вернёмся. Знаешь, почему я так говорю? – она отрицательно покачала головой. – Наверно, ещё слишком рано, но я не хочу ждать.
– Ты о чём?
– Мы не встретились в том, в обычном мире. Но и здесь – я уверен – есть место для нашего счастья. Я всегда был, как говорят, волком-одиночкой, художником со странностями. Кем угодно, но только не тем, кто любит другого человека. Я ведь даже с родным братом не разговариваю. А всё из-за того, что он когда-то увёл у меня девушку… Но сейчас я о другом, – блондинка терпеливо ждала. – Амелия, – он поправил шляпу, достал из пиджака небольшую коробочку и встал на колено. – Ты согласишься…
– Жгут! – раздался громкий крик. Из домов повыбегали люди. – Жертву жгут!
Аскольд вскочил на ноги. Они помчались туда же, куда бежал весь народ. Предложение отложилось.
На просторной площади толпились люди. Некоторые пытались потушить огонь, другие мешали первым, чтобы боги даровали им пищу. Человек, привязанный к огромному дереву, уже не кричал.
– А кто это? – тихо спросил один прохожий у другого.
– Та провидица. Она разозлила наших верзил, вот они и принесли жертву.
– Хоть бы бог сжалился над нами. Покойся с миром, дитя, – старушка перекрестилась и поковыляла к своему домику.
Вечером Аскольд долго не мог заснуть. Он всё думал о неудачном предложении, о сожжённой, которой он желал смерти, и о том, почему она умерла. «Сколько я ни старался, так и не смог с собой покончить. Может, здесь нельзя убивать самого себя? Или же я просто не хотел умирать по-настоящему? Хорошая загадка…» – он зевнул и отправился в мир снов.
Глава 8
Остров с динозаврами
Всю ночь перед отправлением Аскольду снились кошмары. То кошка Мари хватает его за шиворот и кидает в огромную картонную коробку, в которой никого нет. То Амелия тонет по дороге к островам. В других снах Щебеталкин обнаруживал, что он по-прежнему один, а остальные люди всего лишь приснились ему. Утром голова болела так, будто он снова начал пить. Но художник не касался алкоголя с тех пор, как пообещал себе бросить.
Еды стало совсем мало, ещё немного – и она окончательно исчезнет. Вода из-под крана тоже начинала пропадать. Пытались фильтровать морскую, но даже так она была слишком солёной.
Из-за всего этого часть людей окончательно съехала с катушек, другая, как и художник с друзьями, собралась исследовать острова.
– Доброе утро! Как настрой? – Амелия казалась слишком радостной, если учитывать все обстоятельства.
– Утро добрым не бывает, особенно в нашем случае, – пробормотал Щебеталкин.
– Зря ты так. Мы же отправляемся в настоящее путешествие! – её глаза загорелись огоньком озорства и любопытства.
– Привет! – прокричал Звенелкин и помахал их рукой с противоположной стороны улицы. – Я не опоздал?
– Нет, до всеобщего сбора ещё пять минут, – улыбнулась девушка.
– Отлично. Амелия, ты прекрасна, как и всегда. А вот ты, – он протянул руку для пожатия, – слишком хмурый.
Щебеталкин сжал его ладонь.
На площади собралось несколько десятков человек. Они оживлённо говорили и смеялись, потому что наконец покидали это про́клятое место. Остальные не сильно им завидовали: меньше народа – больше кислорода, а в нашем случае – еды и воды.
– Минуту внимания! Спасибо. Должен напомнить вам: мы не знаем, что случилось с группой, отправившейся на острова. Очень может быть, что они погибли. Ни я, ни кто-то другой не в силах гарантировать, что нас не ждёт тот же конец, – сказал предводитель искателей пищи.
– Всё ещё хочешь ехать? – спросил Аскольд у Амелии, когда Звенелкин пошёл за подробностями.
– Ну конечно! Я как я буду здесь без тебя?
– Ами, ты не умеешь плавать, – он сжал её ладонь. – Я последний раз прошу: одумайся! Ты можешь умереть, даже не успев добраться.
Блондинка заправила светлую прядь и взглянула в бездонные глаза художника.
– Я не хочу оставлять тебя. Я не хочу сама оставаться. Здесь люди теряют рассудок. Ты помнишь, как на той неделе – подумать только! – сожгли человека? А если они совсем обезумят? Массовый психоз, наверно… В общем, я плыву с вами, и это не обсуждается. Между прочим, – добавила она, – на всех будут спасательные жилеты.
– Ребята, я всё узнал! – бородатый Василий появился так неожиданно, что оба они вздрогнули. – Плывём в лодке по семь человек. Каждая группа – на свой остров. Наша главная – вон та, – он показал на крепкую женщину лет сорока. – Она профи по водным перевозкам, так что бояться нечего.
– Выше нос! Отправляемся в водный тур! – скомандовала она, и лодка отошла от берега.
Переправа проходила спокойно: штиль не мешал моторной лодке и не поднимал сильные волны. Заветные клочки земли, на которых люди надеялись выжить, становились всё ближе.
– Сама природа помогает нам. А ты беспокоился, – прошептала Амелия Аскольду.
– Мы ещё не доплыли, – пробурчал тот.
Наконец, водный транспорт остановился у острова, и люди вышли на берег.
Кричали неведомые существа. Землю покрывали растения, особенно – хвойные. Из-за них воздух был тёплым и влажным.
– Смотрите! – закричал один из прибывших и ткнул пальцем в небо. По нему летела огромная тёмная птица, от её воплей все разом закрыли уши и рухнули на землю.
– Что это было? Оно опасно? Этим можно питаться? – перепуганные первооткрыватели обрушили на женщину тонну вопросов.
– Прекратить! Что за балаган устроили? – она сердито всех оглядела. – Это просто большая птица. Птица. Нам повезло, что здесь обитают животные. Возьмите оружие и вещи, идём исследовать остров.
Что-то зашуршало. Амелия потащила художника к источнику звука.
– Держись рядом со мной, не беги вперёд, – Щебеталкин, как и остальные, прекрасно понимал, что это вовсе не птица. Это был птеродактиль, прямо как на картинке из «Затерянного мира».
Из-за дерева вышел зелёный…
– Динозавр! Аскольд, это же динозаврик! – она почти что светилась от радости, – Настоящий!
– Тише… Поблизости его мать.
– Но ты посмотри, – она умилялась шёпотом, будто увидела котёнка, – какой он хорошенький! А вон и его мамочка, – блондинка показала на огромное создание с длинной шеей. Оно жевало листья с соседнего дерева и совсем не замечало гостей.
– Пойдём отсюда. Надо вернуться к остальным, – он потянул её за руку, но девушка не сдалась так просто.
– Ну, пожалуйста, давай посмотрим на него ещё. Совсем немного.
– Минута, и сразу же уходим. Иначе нас заметит его мамаша.
Но животному было не до них. Оно резко взвыло, взмахнуло огромным хвостом и уронило Амелию.
– Ты в порядке? – Щебеталкин помог ей подняться.
– Да… всё хорошо. Ой! – она нахмурилась. – Кажется, я подвернула ногу.
– Ничего, давай вот так. Вот, опирайся, – они медленно пошли в сторону от опасного создания. Сильный удар разделил их.
Хищник вонзился в ногу острыми зубами. Он был гораздо меньше, но и проворнее. Несчастный динозавр снова застонал и потерял равновесие. Мать истекала кровью и кричала, она умоляла о пощаде. Но никто не мог ей помочь.
– Амелия! Надо убираться отсюда! Ами! Где ты?
– Тут… – выдохнула его возлюбленная. Она чувствовала на себе всю боль, всю тяжесть умирающей. В голове слабо мелькнула мысль, что страдания динозавра сильнее, чем её собственные. Ведь та оставляла своих детей.
– Ами! – Аскольд с трудом вытащил ногу из-под хвоста. – Ами! Где же ты? Где ты? Амелия! – он кричал изо всех сил, но бессмысленно.
Динозавр перестал двигаться. Его убийца наелся и сбежал. Только тогда – сквозь обглоданную тушу – Аскольд заметил светлые пряди волос.
Где-то далеко слышался гул, смешанный с криками доисторических созданий.
Глава 9
Новый Аскольд
Была лишь боль. Та боль, которую нельзя описать по-настоящему точно. Внутри словно что-то обрывается, открывается маленький кран, и в опустевшую грудь льются потоки. Потоки отрицания, осознания несправедливости, ненависти к живым. Наконец наступает очередь вязкой тьмы. Стоит её коснуться, как тут же начинаешь тонуть. Она наполняет тебя, вырывается жалкими солёными каплями. Это – боль утраты.
Сил почти не осталось, но он добился главного: вытащил Амелию. Прошло несколько минут, или часов, или даже целая бесконечность – он не знал. Аскольд обнимал любимое тело, сидя у трупа животного. Художник беззвучно рыдал.
В палатке он пришёл в себя. Мужчина не помнил, как оказался в ней.
– Верните! – прокричал он охрипшим голосом. – Верните её, – умолял Щебеталкин, едва не плача.
– Аскольд, всё хорошо, – мужчина, сидевший рядом, крепко сжал его дрожащую ладонь. – Ты меня слышишь?
Мелькнула мысль, что он очнулся от кошмара, что ничего этого не было. Ни пригорода, ни сожжённого человека, ни динозавров. Но глаза Щебеталкина сосредоточились, и боль вернулась с прежней силой.
– Вот так. Смотри на меня, – медленно сказал Звенелкин. – Мы дали тебе успокоительное, ты проспал всю ночь. Сейчас мы в палатке. Ты меня понимаешь? – тот молча кивнул. – Хорошо. Отдыхай, – он похлопал художника по плечу и собрался выходить.
– Стой.
– Что такое?
– Вы её по… похоро…нили?.. – глаза наполнились слезами.
– Нет. Мы подумали, ты захочешь там быть. Всё будет после завтрака. Крепись, – Василий обнял друга и вышел.
– Как он? – спросила главная.
– Лучше, чем я ожидал. Я сказал, что похороны после завтрака.
– Правильно. Он ведь не знает, что с её телом?
– Аскольд сам доставал её.
– Вы же Василий?
– Да.
– Так вот, Василий. Мне думается, что он не видел этого. Или не хотел видеть. Для него она по-прежнему красива, – женщина вздохнула. – Хоронить будем в закрытом гробу.
– И ещё кое-что, она не верила в бога.
– Что ж. Значит, без символики.
– Поставим большой камень? С именем и датой.
– Да, хорошая идея, – с этими словами она отошла от палатки.
Аскольд не хотел ни есть, ни пить – а ведь он не ел со вчерашнего обеда. Жило лишь одно желание – выпотрошить того хищника. Уничтожить убийцу.
«Разве убийца – та тварь? Не-ет, – он оскалился. – Это я. Я позволил ей плыть сюда. Я позволил убить её. Я виноват. Только я».
Он вышел наружу. Яркий свет на время ослепил его, но стоило зрению вернуться, как Аскольд помчался к своему рюкзаку. В нём хранилось спасение от всех страданий.
Щебеталкин начал вываливать ненужные предметы. Коробочку с кольцом он с силой бросил в кусты. Вино для празднования помолвки – разбил о камень. Костюм и шляпы – закинул подальше. Наконец он нашёл то, что так искал.
На этот раз художник не стал заряжать пистолет по нескольку раз. Для смерти хватало и одной пули. Щёлкнул вставленный магазин.
– Аскольд Валерьянович! – издалека кричала женщина. – Я как раз собиралась… – она увидела оружие и побежала. – Не смейте!
Он её совсем не слышал. Последний вдох. Последний выдох. Никакого страха. Оглушающий выстрел.
– Ами!
Развевающееся платье. Светлые волосы. Она стояла прямо перед ним и загадочно улыбалась.
– Ты пришёл… пришёл. Я так рада… рада тебя видеть… видеть… видеть… – её слова отражало эхо.
– Я думал, ты погибла! Амелия, – художник бросился к ней, но девушка прошла сквозь пальцы, словно дым.
– Тебе нельзя… нельзя. Рано… рано, – она медленно отдалялась от него, продолжая улыбаться.
– Не уходи, пожалуйста.
– Не могу, я должна… должна…
– Я люблю тебя, Амелия, – глаза застилали слёзы. Он тянулся к ней, но та становилась всё дальше.
– Я знаю, знаю. Я тоже люблю тебя… тебя, – девушка протянула к нему руку, будто желала коснуться его. – Обещай мне… обещай мне…
– Что? Что обещать?
– Что отпустишь, отпустишь меня… будешь счастливым… больше не будешь один… один…
– Не могу. Я не хочу терять тебя! – Аскольд пытался ухватить хотя бы подол, но и он ускользал.
– Обещай… обещай… – очертания становились всё незаметнее. Художник бежал, но девушка всё отдалялась. – Ради нас… нас…
– Амелия, не уходи! Я не буду жить без тебя.
– Будешь… я знаю… знаю… Обещай же, пока не поздно… поздно…
– Пожалуйста!
– Не всё бывает так, как мы хотим… хотим… Прощай… прощай…
– Стой! Я обещаю, обещаю тебе! Слышишь?
Амелия простёрла руки и полностью исчезла.
В нос ударил резкий запах аммиака. Кто-то бил по щекам. Аскольд открыл глаза.
– Очнулся! Всё в порядке! – кричал знакомый голос. – Ты так нас напугал! Вот, выпей, – Звенелкин протянул ему флягу с водой.
Прохладная жидкость побежала по пересохшему горлу. С каждым глотком в художника возвращалась жизнь.
– Я не умер? – тихо спросил он, когда напился.
– Ещё чего. Хоронить двоих за день – слишком, даже для острова с динозаврами.
– Но я видел её… Я же выстрелил в себя.
– Нет. Ты промазал и потерял сознание. Тебе надо поесть, – Василий дал ему похлёбку.
После общего завтрака похоронили Амелию. Щебеталкин больше не думал о самоубийстве. Он обещал быть счастливым.
Прошла очередная неделя. Переселенцы жили с динозаврами, которые стали их пищей. Они нашли источники с чистой водой. С пригородом у них был обмен: за пищу и воду давали оружие и мыло.
Как-то раз, приплыв на берег, Щебеталкин услышал громкий звук, будто кто-то дудел в огромную трубу. Все вокруг суетились и садились на лодки.
– Что здесь происходит? – спросил он у спешащего прохожего.
– Вы разве не знаете? – удивился тот. – Мы же свободны! Дорога в город открыта! – мужчина побежал дальше.
– Поедем с ними? – рядом появился Звенелкин.
– А зачем?
– Как зачем? Свобода же.
– Знаешь, мне нравится и на острове. Там свободы побольше, чем в любом другом месте. А ты останешься?
– Да разве я тебя брошу?! Пошли-ка заглянем в тот бар.
– Пошли, но помни: я не пью.
– Неужто совсем?
– Ни капли. А вчера бросил и курить.
