Алексей Романович Мельников
Carved Rocks. Пригород
Глава 5
Я не могу остаться
Время словно остановилось. Захлебнулось той же самой морской водой, и пошло ко дну вместо Макса.
Сам же парень сидел на берегу, пропуская песок сквозь пальцы. За последние несколько часов он успел узнать несколько важных и, одновременно, паршивых вещей.
Первая заключалась в том, что море выплевывало мятежную душу обратно на берег, стоило только хоть немного отплыть от берега. На четвертый раз волна с силой кинула его на камни. Пока мы не усваиваем урок от Вселенной, она всегда продолжает нас учить на том же самом. Можно бесконечно орать "за что", возведя руки к молчаливым небесам, а потом понять, что все к лучшему. Пропусти тебя раньше на следующий виток, без предыдущего урока ты бы погиб.
Но Макс был слишком измучен, чтобы размышлять трезво.
В следующей вещи, которую осознал парень, таилось еще больше непонятного. Застрял Макс не где-нибудь, а на острове. Ни людей, ни домов, ничего. Но, что самое странное, тут не было ни зверей, ни птиц. Даже если очень сильно прислушаться, затаив дыхание, можно услышать лишь стерильную тишину. И можно было бы наконец смириться и принять свою судьбу, а с ней, скорее всего, одну из самых мучительных смертей, вот только Тим и Сай… И если второй еще мог постоять за себя, то что сделали бы с Тимоти?
Макс боялся об этом думать.
Внезапное ему на плечи легло что-то мягкое и теплое. Парень подскочил, резко крутанувшись на месте.
– Ой, прости. Я думала ты совсем замерз. Сейчас же так холодно, – перед ним стояла миловидная девушка, кутаясь в куртку с меховой оторочкой. – Скоро снег пойдет, а ты весь мокрый. Пойдем.
Только сейчас Треверс вдруг с пронзительной ясностью осознал, что все тело прошито насквозь холодом. Замешкался и не заметил, как лет коснулся вен. Ему чудилось, что он чуть ли не покрылся легким инеем… В этом мире творилась какая-то откровенная чертовщина со временем. Либо он просидел так без движения несколько месяцев, либо у Макса действительно ехала крыша, совершенно не собираясь останавливаться. Отчим был бы в восторге.
– Пойдем, пойдем, тебе нужно согреться, – ее рыжие волосы так красиво мерцали в лучах заходящего солнца. Словно лесная нимфа, выстраданный подарок судьбы. Она завораживала, щедро дарила какое странное внутреннее умиротворение одним своим видом.
У него точно ехала крыша.
Тем не менее за девушкой он пошел, еле передвигая окоченевшими конечностями. Руки словно намертво приросли друг к другу и к телу, в отчаянной надежде сохранить хоть каплю тепла. Его трясло, и, казалось, что одно неверное движение и он рассыпется словно ледяная статуя.
Макс не верил своим глазам.
Он точно проходил в этом месте и совершенно был уверен в том, что ни души, ни дома, ничего здесь не было. Разве что деревья росли. Сейчас же рыжая, улыбающаяся девушка привела его в небольшое поселение. Вокруг лежал снег и пахло хвоей.
Незнакомка практически затолкала его в дом, усадив удивительно тактично не к самому огню. На плечи лег колючий плед, взамен тому, что он сбросил на пляже, а ладони приятно грела чашка с какао. С теми самыми, небольшими маршмеллоу, которые не всегда можно было найти.
Но которые так любил именно Макс.
– Ты…Ты давно здесь живешь? – новую знакомую звали Лили. Такое красивое, цветочное имя. И вся она выглядела удивительно милой, если не сказать… уютной? В этом мешковатом свитере, открывающем одно плечо и так удивительно идущем ей. С рассыпанной копной рыжих кудряшек и совершенно очаровательными веснушками.
– Да, сколько себя помню. Это хорошее место, тихое. Люди здесь добрые и приветливые. Мы живем как одна большая семья, даже двери не запираем
– А как называется этот городок?
– Ой, не знаю, – рассмеялась девушка чистым мелодичным смехом, устраиваясь рядом с явно разомлевшем в тепле парнем. – Разве счастье в названии?
– И то верно.
Максу было тихо.
Это спокойствие не угнетало как обычно, совсем нет. Оно дарило тот самый покой, что парень чувствовал после пожара. Оно растекалось по венам и согревало изнутри. Лили что-то рассказывала, и ее мягкий тембр звучал, словно легкое шуршание волн.
Волн…
– А паром, паром сюда причаливает? – встрепенулся Макс, выныривая из сладкого забытья.
– Какой паром? Милый, все в порядке? – девушка выглядела совсем рассеянной и сонной.
– Что? – начал было Треверс, но девушка его перебила.
– Не кричи, Мила еще спит. Вот проснется, сам будешь с ней возиться.
– Мила?
– Твоя дочь, Максимилиан, ты в порядке?
– Д…да, любимая, прости. Сон какой-то странный приснился.
Парень потянулся, чмокнув жену в рыжую макушку. Солнце только-только поднималось над верхушками сосен, а значит был еще шанс понежиться в кровати, пока не проснулась маленькая непоседа Мила. Самый главный исследователь и покоритель здешних мест, гроза хандры и признанный дрессировщик морских свинок.
Она была совершеннейшей копией матери, а вот характер ей достался явно отцовский. Но в отличие от него, ее детство выдалось у малышки просто замечательным. А когда в ней еще и начал потихоньку проявляться дар, счастливые родители устроили настоящий праздник. С шариками, огромным тортом с кремовыми розочками и печенной на костре картошкой. Одним словом, со всеми пожеланиями маленькой принцессы. А еще девочка любила нацепить на себя все самое яркое и блестящее, чтобы помочь любимому отцу зазывать народ на небольшую ярмарку, куда люди приходили вдохнуть ветер перемен и свободы. Выбраться из повседневной рутины и сбросить оковы всего ненужного.
А еще, когда вырастет, она хотела стать пиратом.
Лили, конечно, пыталась вразумить этих двух мечтателей. Но только не больше десяти минут в день, остальное время предпочитая слушать. Она училась видеть мир их глазами.
Девушка жарила пышные блинчики, пока Макс с дочерью читали книжку с удивительными картинками. Там деревья росли прямо посреди моря, а один огромный апельсин таил под своей кожурой множество маленьких. Сказки далеких, северных народов завораживали как отца, так и дочь.
И не было никого в этом мире счастливее четы Треверс.
– Тебя что-то тревожит? – за Милой как раз хлопнула дверь, та отправилась искать приключения в саду.
– Да…то есть нет. Нет, все хорошо, – замялся парень, крутя в пальцах бусинки от застежки браслета. – Не знаю. Что-то…не так.
– Все хорошо, теперь ты в безопасности, – Лили подошла почти неслышно, обняв мужа и погладив по голове. – Больше никто не сможет тебе навредить.
– Тим…
Это было произнесено на выдохе, но Макс вздрогнул. Девушка же сильнее прижала его к себе, о чем-то быстро начав говорить.
Позже, сидя в своем шатре, Треверс как ни старался, все никак не мог вспомнить о чем тогда подумал. О чем-то точно очень важном… Жизненно необходимом. Мысль крутилась у самого края сознания, все никак не желая явить себя на свет.
– Паааап, папа! Ты меня совсем не слушаешь, – Мила дергала его за рукав, капризно поджав губки. – Мы же пойдем сегодня в лес? Ты обещал, помнишь? Землянику собирать, она же сейчас самая вкусная. Ты помнишь, пап, помнишь?
Макс улыбнулся и поцеловал дочку в щеку. Малышка с удовольствием потянулась к нему, обвив шею маленькими ручками.
– Конечно, пойдем, Мими, – только парню на мгновение… Лишь на мгновение почудилось, что ему накинули на шею удавку.
– Ты смешной, папуль, – рассмеялась кроха, потянув подвисшего парня на выход. А Макс пошел, бездумно переставляя почему-то вмиг ослабевшие ноги. Как он мог расстроить свою малышку?
Голова раскалывалась.
Макс метался на постели. Лили сидела рядом, гладя его по руке.
– Тише, любимый. Скоро все закончится. Потерпи… Осталось совсем немного, – и хоть это прозвучало мягким и ласковым тоном, парня всего аж передернуло. Словно он рыба, угодившая в сеть, и сейчас, как никогда остро чувствовавшая, что конец близок.
– Мне нужно найти Тима, слышишь, я должен найти его! – прокричал Треверс, на звук получился каким-то глухим, еле различимым…
– Спи. Тебе завтра рано на работу, – парень не понимал, как это работает, но после ее слов сознание просто отключилось.
Очнулся он играющим с дочкой в кубики. Мила строила прекрасный замок, рассказывая о том, что там живет самая красивая принцесса из всех известных миру. Но ее прячет ужасный дракон с доброй душой. У него целая библиотека книг, а еще сердце принцессы.
– Паром отходит ровно в шесть.
И вновь это сводящее с ума ощущение, что его в прямом смысле этого слова выворачивает наизнанку, чтобы затем вернуть все на свое место. И так по замкнутому кругу, адской петле… Все было не так. Слишком идеально. Приторно-сладко, с ярким послевкусием яда.
Ему нужно было выбираться. Его ждал Тим. Сай. Ему нужно было выбраться…
Макс лежал на том самом пляже, с ужасом осознавая, что кроме песка тут есть еще и какая-то вязкая, черная субстанция, медленно, но, верно, поглощающая его. Ноги…Руки… Липкая гадость подбиралась к шее…
– Макс! Ты что, хочешь оставить нас с дочкой? – Лили испуганно смотрела на него, прижимая к себе плачущую кроху
– Папа-а-а-а, не уходи-и-и-и, – ревела в голос Мила, протягивая свои крохотные ручки к отцу. – Не уходи-и-и-и…
– Это все…не со мной… – одними губами, чувствуя, как при моргании меняется и плывет картинка. То девушка с ребенком. То вязкая жижа, и обратно. – Это все происходит…не со мной.
Его голос звучал все увереннее. Макс жмурился сильнее, чувствовал, как глаза печет от слез. В ушах стоял звон от детского крика, но он не мог поддаться. Не имел права. Как бы больно и тошно ему не было…
– Не-е-ет, – крик исказился с детского на какой-то абсолютно нечеловеческий. Потусторонний. Макс только смог понять, что откатился к воде и сейчас снова глотает соленую влагу. Его выворачивало горечью. Он смог только краем глаза отметить, что куда-то вглубь острова устремляется черная жижа, испаряясь и уходя клочковатым туманом, прежде чем вновь потерял сознание.
Глава 6
Заслонить собою от бед
Тело Макса относило все дальше от берега.
Шутка судьбы или высший замысел, но тот, кто не старался уплыть как раз-таки именно это и делал.
Тим наматывал уже круг двадцать пятый по этому кораблю-призраку, как он успел окрестить паром. Моргнул лишь раз, а последствия разгребает до сих пор! Макс с Саймоном пропали из вида, словно их кто-то стер гигантским ластиком, легко и непринужденно распорядившись человеческой судьбой.
И если за Сай Тимоти еще был спокоен, то как без него продержится лохматое недоразумение, даже не именующее себя взрослым, мальчик не знал.
На корабле было тихо и как-то зловеще.
Особенно нервировал молочно-белый туман, который обосновался на палубе вместо людей. Весьма неприятный сосед. Так как Тим не просто так считал себя здравомыслящим парнем, он решил пойти искать взрослых там, где они точно должны были быть. Например, на кухню, или в машинное отделение. Такая махина точно не на силе течения катается.
Начать мальчик решил с небольшого ресторанчика, найденного совсем неподалеку. Он отличался удивительным запустением, граничащим с яркой ассоциацией со свалкой. Запах стоял мерзкий, словно столы накрыли, а гости так и не соизволили спуститься сюда. Сладковато-тухлый, буквально давящий на корень языка в рвотном позыве. У Тима аж глаза заслезились, и он пулей вылетел на открытую палубу, жадно глотая влажный воздух.
Не помогло. Его вырвало. Последней каплей была крыса, доедающая что-то с протухшего стола. Во Франции такого не было. Красивые сады, величественные здания, прославленные на весь мир музеи. И никаких крыс.
Отдышавшись и некрасиво утерев горькую слюну рукавом, Тимоти побрел наверх. Желания спускаться в трюм пропало. Да и насколько мальчуган знал, капитан должен был находиться где-то там, чтобы была возможность наблюдать за горизонтом. А кто, как не он может помочь?
Рубка нашлась. Вход в нее нет.
Ну как нет – он был, только открутить круглую ручку мальчишка все никак не мог. Не хватало сил, словно она заклинила или проржавела. Он пробовал звать и стучать. Сначала предельно вежливо, тактично. Бабушка всенепременно бы гордилась его манерами. Но ответа не было.
Пришлось искать другой вход.
И на всякий случай проверить, если вообще там хоть кто-то. Когда живешь в век высоких технологий, никогда точно не можешь быть уверен машина едет на автопилоте, или же ей все-таки еще управляет человек.
Все лобовое стекло было заляпано сажей, и как мальчик не пытался его отчистить, у него ничего не получалось. Только грязнее становился он сам. Сквозь это мутное безобразие едва проглядывал неясный контур человека.
О манерах пришлось забыть. Кроха кричал, бил по стеклу и по железу обшивки и перил, создавая оглушительный шум, но странная фигура так и не сдвинулась с места. Тим попытался даже разбить окно.
Зрелище напугало его до икоты.
Огромная трещина, паутиной расползшаяся по стеклу, минуты за три исчезла, словно ее и не было. Вот просто была, и уже нет ее.
Детеныш пулей спустился по скрипучей лестнице, позабыв обо всем. Ему казалось, что своими действиями он кого-то очень сильно разозлил, и теперь этот некто незримо преследует его, едва касаясь спины и затылка. Почти на грани ощущений, но это приводило кроху в полнейший ужас. Хотелось забиться в самый дальний угол, позвать маму, бабушку, Макса, любого, кто мог бы его защитить.
Он даже не заметил, как на всем ходу врезался в кого-то, упав на чуть влажный дощатый пол и больно ударившись копчиком. Его крик метнулся вверх, но ударился о потолок и упал раненой птицей на пол.
– Тим… Тимоти… Я обещаю. Обещаю тебя похоронить по всем правилам, обещаю, – повторял, как в бреду Саймон, а из его глаз катились кровавые слезы. От такого зрелища внутри что-то оборвалось. Кроха замешкался и это было самой большой ошибкой, какую он только мог совершить в этой ситуации.
Его схватили. И понесли куда-то в непроглядно-темное нутро парома.
Тим отбивался, брыкался, бил маленькими кулачками по спине, но молодой человек не реагировал. Он лишь говорил и говорил, что это его вина, его кара. Он должен искупить грех. Он должен похоронить Тимоти, чтобы тот мог выбраться. По законам моря, спеленав несчастного обрывком паруса, да привязать к ногам камень…
Детенышу не хватало сил и почему-то воздуха. Он словно задыхался, не сумев протолкнуть живительной субстанции в окаменевшую грудь, со всем ужасом понимая, что ему не выбраться. Не докричаться до явно поехавшего головой парня. Вообще ни до кого. Его сейчас и правда похоронят. Заживо.
И маленькая девочка в милом платьице заливисто смеялась, идя рядом и говоря, что Сай делает все правильно. Он милосердный. А та агония, это ему все кажется, мальчик давно мертв.
Тимоти честно со всеми попрощался. Глаза жгло от слез, его ужасно тошнило, а внутренности словно кто-то все время перемешивал холодной рукой. Ему отчаянно хотелось к бабушке. Или к Максу. Он дурак, но в обиду его никогда не давал. Он мог бы справиться с Саймоном, точно мог. Он не такой слабый и никчемный как Тим.
Вдруг корабль качнуло, раздался жуткий скрежет и вой сирен. Нижние ярусы начала затапливать вода. Мальчик чувствовал, как она быстро поднималась, как слабела хватка парня, но ему самому, к сожалению, уже не хватало сил на то, чтобы выбраться.
Жуткая девочка ушла под воду первой.
Вместо нее на лестнице стояла белая как мел, перепуганная мама. Она выглядела совершенно не так болезненно, как смог запомнить ее Тим. Она отчаянно боролась со стихией, пробираясь к своему маленькому сыночку против течения. А мальчик мог только протяжно реветь и тянуть к ней руки.
Он смутно помнил ее объятия.
Мама, кажется, вынесла его на верхнюю палубу, наскоро застегнув на ослабевшем ребенке оранжевый жилет. Все ее слова пробивались словно через вату, но Тим слышал… Или знал. Мама говорила, что любит его, что он ее величайшее сокровище и самый ценный дар, кто бы что ни говорил. Что он должен жить, несмотря ни на что. Что в жизни может случиться всякое, но она будет всегда рядом и защищать его. А еще утешала мальчика, целует в висок, пока паром продолжал тонуть…
– Найди Макса, любимый. Найди его. Он тебе поможет, обещаю, ты только найди его.
Как бы Тим ни плакал, не молил и не старался сделать хоть что-то, мама ушла на дно вместе с паромом.
Очнулся уже когда какой-то сердобольный мужчина подобрал его в открытом море, затащив на свою лодку. Он курил дурно пахнущую трубку и говорил, что его удел и проклятие вытаскивать таких самоубийц. Мальчику просто не хватало сил реагировать. Его безвольную тушку передали на руки какой-то тучной, рыжей женщине, которая развела бурную деятельность, отмыв и накормив мальчугана.
Тим более-менее отошел лишь на пятый день, когда тот самый лодочник позвал Марту забирать нового утопленника. Кроха думал, что Саймона. Оказался Макс. Он провалялся в отключке еще дня четыре. Все это время Марта гостеприимно принимала их у себя, говоря, что в городе начало творится что-то неладное. То выстрелы слышны, то какие-то непонятные личности оккупируют дома. Страх один. Детеныш не обращал внимания на эти разговоры. Его можно было найти сидящим рядом с мертвенно бледным парнем, долгое время не приходящим в себя.
Марта суетилась, гладила Тимоти по голове, приговаривая, что его друг скоро очнется. Обязательно и всенепременно. Ребенок лишь хлюпал носом, вцепившись в прохладную ладонь парня. А когда тот все-таки соизволил открыть глаза… мальчик так и не смог высказать все, что катал в голове все это время. Просто крепко обнял, пряча лицо и совершенно отказываясь отцепляться. Оба выглядели так, словно вселенная их знатно пожевала, а затем выплюнула. В принципе, на деле так и было. Оба молчали, только жались друг к дружке, отказываясь смотреть на море. Во всяком случае пока.
Макс только однажды спросил про Сая, но видя, как ребенок буквально на глазах начал задыхаться, тут же перевел тему и больше к этому не возвращался.
Потому что знал. Увидел.
В доме Марты всегда было шумно. Люди прибывали сюда чуть ли не каждый день, а потом исчезали. Кто задерживался чуть дольше, как мальчишки, а кто-то покидал скромную обитель, как только более-менее мог стоять на ногах. Женщина не отказывала в помощи никому.
Треверс знал, что она считает, что таким образом платит за свои ошибки, приведшие к множеству смертей. Видел, как в далеком прошлом женщина отказала как-то одному странному на вид субъекту в помощи. А тот возьми, да и отрави ее похлебку. Марта тогда работала в небольшом ресторанчике, делала головокружительную карьеру. Чтобы попасть к ней, нужно было хорошо постараться и иметь полезные знакомства. Страшно представить сколько людей тогда полегло. Мучительно. На ее глазах. Они корчились в агонии, захлебываясь собственной кровью, а она совсем ничем не могла им помочь.
– Вы можете остаться, правда. Еды пока хватает, хотя, надо бы, наверное, на всякий случай, запастись, – женщина мялась, теребя в руках посеревший, но чистый передничек. – Да и вам не слоняться. Куда вы пойдете? Оставайтесь.
Она смущенно улыбнулась и пошла готовить завтрак. Это место решено было назвать центром спасения и нейтральной зоной.
В какой-то момент, правда, обитель решили взять штурмом…
На тот момент в здании помимо Макса с Тимом и Марты, находились еще две женщины, одна с грудным ребенком на руках, два подростка и четверо мужчин, горячей крови и пижонского вида.
Во всяком случае терпеть они не стали, а Марте посочувствовали. Тем более нападать на детей… Это было одной из тех вещей, что мужчины считали непростительным. Одним слово, бежали нападавшие, дальше, чем видели. Как потом докладывал один из подростков, тот, что был с рассеченной губой, Макс никак не мог запомнить его имя, что эти ребята были бывшими мафиози. Если понятие "бывшие" могло существовать для них.
Марта им нравилась. Добрая и простодушная, она не делила людей на плохих и хороших, всегда отдавая самое лучшее, что у нее было другим. Алонсо, скорее всего, проникся ее искренностью, и даже дарил цветы, стараясь ухаживать, отчего женщина краснела аки маков цвет. А еще парнишка говорил, что в кое-каких кругах этот самый Алонсо провозгласил центр спасения своей территорией, так что соваться быстро перестали.
Правда то была, что он был настоящим доном мафии, или нет, но суть оставалась неизменной – в этом доме было действительно тихо и спокойно. Не считая ночных концертов грудной девочки.
Макс с Тимом не сговариваясь, решили остаться пока здесь. На новые приключения и свершения просто не было сил.
Но кто бы мог подумать, что и этот вроде устоявшийся мирок начнет штормить. Судьба у них, что ли, была такая?
