Алексей Небоходов
Трамвай отчаяния 2: Пассажир без возврата
– Что? – спросил он, моргая, пытаясь уложить её слова в привычные схемы.
– Он исчез! – она шагнула к нему, сжимая кулаки, будто пыталась удержать что—то, что уже ускользало. – Просто… испарился. Там, в комнате. Он был… и его не стало.
Она знала, как это звучит. Безумие. Чистое, без примесей, без оправданий. Она сама бы не поверила в это, если бы не видела своими глазами. Если бы не чувствовала, как воздух в комнате сгущался, становился плотнее, затягивал, высасывал реальность.
Полицейский медленно выдохнул, откинувшись на спинку кресла. Он смотрел на неё с недоверием, но его опыт подсказывал ему, что здесь что—то есть. Может быть, не то, что она говорила, но нечто, что требовало внимания. Паника таких, как она, редко была наигранной. И хотя всё внутри него твердило, что это очередная ночная истерика, какой он видел уже сотни, что—то не давало ему отмахнуться.
– Сядьте, – сказал он наконец, кивнув на деревянный стул у стены. – И по порядку. Где это случилось? Кто исчез?
Она сглотнула. Её тело тряслось, как если бы холод добрался до самых костей. Ответить сразу она не могла, потому что знала: слова, которые она скажет, будут звучать нелепо. И всё же другого выбора у неё не было.
Кабинет следователя был тесным, прокуренным, с жёлтым светом настольной лампы, который делал лица в ней бледными и уставшими. По стенам тянулись пятна старой штукатурки, а на подоконнике стоял видавший виды вентилятор, лениво перегоняющий воздух, в котором витал запах дешёвого кофе, бумаги и усталости. Здесь пахло ночными дежурствами, полуразложенными делами, долгими, бессмысленными разговорами, когда преступник уже найден, а для отчётности всё ещё не хватает пары пунктов.
Женщина сидела на жёстком деревянном стуле, едва касаясь его края. Пальцы у неё дрожали, сжимая горячую кружку с остывающим кофе, но она не пила. Тёмная жидкость подрагивала от её дыхания, от тонкой, но нескончаемой дрожи, которая теперь стала частью её тела. Она знала, что сейчас они не поверят. Это было неизбежно. Они не могли поверить. Но её страх – это было нечто большее, чем простая паника, чем отчаяние человека, попавшего в беду. Он был чем—то совсем иным. Чем—то, что не умещалось в рамках этого кабинета, этой ночи, и всей этой жизни.
Следователь, мужчина лет сорока с холодными глазами и привычкой не торопиться с выводами, смотрел на неё с лёгкой скукой. Он видел сотни, тысячи таких, как она – избитых, заплаканных, пьяных, испуганных, лживых, настоящих. Она не выглядела как одна из них. Здесь было что—то другое, что—то, что даже он не мог сразу определить. Её страх не был истерическим. Он был глубоким, пронзительным, пропитывающим её с головы до ног. Так боятся люди, которые действительно видели что—то, что не должны были видеть.
Он переглянулся с напарником, молча передавая ему невидимый вопрос. Ещё одна сумасшедшая? Очередная история о таинственных клиентах, которые «пропадают», оставляя их потом разбираться с трупами в подворотнях? Или всё же что—то большее?
– Исчез во время секса? – наконец произнёс следователь, на мгновение приподняв бровь. – Ну—ну…
Его голос был выработан годами допросов – усталый, ровный, без явного осуждения, но с той долей скепсиса, которая должна была расставить всё на свои места. Он знал, как разоблачить ложь, как вынудить людей заговорить правду, как поймать их на несостыковках. Он ждал, что она сейчас начнёт путаться, что её история рассыплется, как карточный домик. Он видел это тысячи раз.
Но она не спорила. Она даже не пыталась что—то объяснить. Только крепче сжала пальцы вокруг горячей кружки, а её плечи едва заметно вздрогнули. Она словно сжалась внутрь себя, пытаясь стать меньше, спрятаться, исчезнуть. Как будто это помогло бы ей.
Следователь отложил ручку. В воздухе зазвучала знакомая ему тишина: та, что предшествует либо признанию, либо окончательной потере смысла разговора. Он уже собирался сказать что—то, подвести итог, сделать вывод – но в этот момент за его спиной резко зазвонил телефон.
Он вздрогнул и раздражённо покосился на аппарат, словно хотел не брать трубку, но что—то в этом звонке было не таким, как обычно. Он отличался. Резкий, требовательный, разрезающий пространство. Телефон продолжал звонить, и в этой настойчивости было нечто тревожное, нечто, чего он не мог проигнорировать.
Он поднял трубку:
– Да! – его голос теперь был уже не таким ленивым.
Следоватль слушал молча, не перебивая, не кивая, но в какой—то момент его бровь едва заметно дрогнула. Взгляд стал внимательнее, рука медленно легла на стол, а пальцы чуть сильнее сжались в кулак. Голос в трубке был коротким, приказным. Без лишних объяснений. Разобраться. Немедленно.
Он опустил трубку на рычаг и бросил взгляд на женщину. Впервые за весь разговор его глаза стали серьёзными.
– Значит, говорите, он исчез? – произнёс он, не скрывая теперь заинтересованности.
Она подняла взгляд. Губы её дрожали, но она ничего не сказала. Только кивнула. И в этом молчаливом кивке было что—то, от чего даже опытный следователь вдруг почувствовал, как внутри что—то нехорошо сжалось.
Глава 2
Маленький двухэтажный особняк затерялся среди современных зданий в самом центре Москвы. С первого взгляда он ничем не выделялся: скромный фасад, тёмные окна, строгие линии, лишённые какой—либо декоративности. Он выглядел так, будто существовал всегда: не бросался в глаза, не привлекал внимания. Проходя мимо, случайные прохожие не задумывались, что скрывается за его стенами, а те, кто всё же обращал внимание на здание, видели лишь одну из множества московских построек, переживших несколько эпох.
Но за этими стенами работал 302—й отдел – одна из самых закрытых структур спецслужб, чья деятельность оставалась в тени даже для тех, кто имел доступ к секретным данным. Этот отдел не значился в официальных списках, не имел вывесок или административных обозначений. О нём не писали в отчётах, его сотрудников нельзя было найти в базе данных, а само его существование оспаривалось даже среди высших чинов.
Здесь занимались тем, что не поддавалось объяснению: контролировали межмировые контакты, пресекали незаконные переходы между реальностями, предотвращали торговлю душами и расследовали аномальные явления. То, что казалось мифом или частью религиозных поверий, для 302—го отдела было будничной работой. Их оперативники сталкивались с сущностями, которые не должны были существовать, пресекали сделки, заключённые на условиях, противоречащих самой человеческой природе, и отслеживали тех, кто стремился использовать силы, неподвластные простым смертным.
302—м руководили Варвара Олеговна Смолина и Виталий Дмитриевич Санин – два специалиста, чьи методы работы были совершенно разными, но при этом идеально дополняли друг друга.
Варвара была хладнокровным аналитиком с развитым стратегическим мышлением, привыкшая к детальному анализу ситуации. Её методичность и умение просчитывать возможные последствия делали её незаменимой в расследованиях, связанных с аномальными явлениями. Она предпочитала действовать расчётливо, изучая каждый шаг, прежде чем принять решение. Даже там, где реальность начинала рушиться, она умела выстраивать цепочки, которые вели к ответу.
Виталий в отличие от неё был оперативником, человеком, привыкшим работать в поле. Он не верил в излишние обсуждения и предпочитал действовать быстро и жёстко, когда это было необходимо. Его методы часто выходили за рамки традиционных расследований, но именно благодаря ему 302—й отдел получал доступ к таким вещам, о которых остальные могли только догадываться.
Они работали вместе уже несколько лет, но их история началась задолго до этого.
Когда—то Варвара Смолина была сотрудником Следственного комитета. Она занималась самыми сложными и запутанными делами: раскрывала преступления, которые казались неразрешимыми. Но однажды столкнулась с тем, что выбило её из привычной системы координат.
Все началось с череды странных исчезновений, которые связывали с городской легендой о трамвае с номером 302. Первые сообщения о пропавших пассажирах появились в середине прошлого века, но тогда их списали на совпадения и несчастные случаи. Однако в последние годы свидетели стали замечать на улицах Москвы старый трамвай, исчезнувший ещё в шестидесятых, и утверждали, что он появляется без предупреждения, двигаясь по давно заброшенным путям. Люди, вошедшие в него, больше никогда не возвращались.
Когда этот вагон появился вновь, Варвара не могла игнорировать тревожные сигналы. Исчезновение людей сопровождалось аномалиями: камеры видеонаблюдения переставали работать, телефоны фиксировали странные помехи, а у очевидцев были одинаковые показания – они видели трамвай, но никто не мог вспомнить, куда он направлялся. Погружаясь в расследование, Варвара обнаружила, что исчезновения всегда происходили в одни и те же дни года и на определённых маршрутах, которые, по странному совпадению, совпадали с последним известным маршрутом Трамвая 302.
Тогда она впервые встретила Виталия Санина. Их знакомство началось с конфликта – Варвара, привыкшая к логике и анализу, не могла смириться с грубыми, казавшимися ей хаотичными методами Виталия. Он же видел в ней лишь кабинетного аналитика, далёкого от реальных полевых операций. Они спорили, сталкивались в мнениях, бросали друг другу вызовы. Варвара пыталась доказать, что её расчётливость и холодный ум ценнее, чем грубая сила, а Виталий – что в их работе важнее скорость и решительность.
Но с каждым днём расследования, с каждым новым шагом вглубь аномалий, где привычные законы переставали действовать, они начинали понимать друг друга. Варвара увидела, что Виталий не просто действует грубо, а умеет принимать решения в условиях, когда нет времени на анализ. А он признал, что её логика и хладнокровие спасают их от ошибок, которые могли бы стать смертельными.
Их профессиональное противостояние превратилось в нечто иное. Разговоры становились длиннее, взгляды – глубже, а слова, раньше звучавшие как вызов, стали напоминать доверие. Их столкновения сменились взаимным уважением, а затем – чем—то большим, чем просто рабочее партнёрство.
Они боролись друг с другом, отстаивали свои принципы, но в этой борьбе находили силы для союза. И когда между ними прорвалась эта грань, оказавшись иллюзией, они поняли, что не могут больше отрицать очевидное. Их чувства вспыхнули, как искра в шторм, оставляя в прошлом все их споры и гонор. В тот момент, когда они оба сдались своим эмоциям, мир вокруг на мгновение стал простым.
И теперь они были вместе не только в работе, но и в жизни. Вера друг в друга стала их силой, а единство противоположностей – основой, на которой держался 302—й отдел.
Варвара и Виталий вошли в здание 302—го отдела, не обменявшись ни единым словом. Их лица оставались непроницаемыми, но напряжённая тишина между ними говорила красноречивее любых слов. Встреча с Белоусовым, спецуполномоченным главы государства по вопросам безопасности, оставила осадок. Не потому, что они не привыкли к давлению сверху – их работа давно сделала их устойчивыми к приказам, не терпящим возражений. Но это дело…
Час назад, когда они были у Белоусова, он, как всегда, сидел за массивным дубовым столом, с безупречно выверенной осанкой, в своём тёмно—синем костюме, который подчёркивал его принадлежность к элите государственной машины. Он смотрел на них спокойно, но в этом спокойствии читалась скрытая усталость человека, которому ежедневно приходится балансировать между государственными интересами и скрытыми угрозами, о которых никто не должен знать.
– Исчезновение зампреда правительства в борделе, который не является борделем, – произнесла Варвара, включая планшет. – Даже для нас это звучит чересчур.
– А ещё гриф «сверхсекретно», – хмыкнул Виталий, опираясь на край её стола. – Чтобы никто не узнал, что один из ключевых политиков страны пропал под проституткой в элитном «культурно—досуговом центре».
– ФСБ уже работали на месте? – спросила Варвара, переводя взгляд на Белоусова.
Тот медленно кивнул.
– Да. Они снесли там всё, что только могли. Разгромили весь этот так называемый «культурный центр», провели задержания, арестовали управляющую.
Варвара и Виталий переглянулись. Взгляд девушки стал ещё более сосредоточенным, а её напарник медленно вздохнул, понимая, что после такой зачистки искать какие—либо улики на месте бесполезно.
– Но раз дело передали нам, – заметил Виталий, – значит, ФСБ ничего не добились.
Белоусов сложил пальцы в замок и устало посмотрел на него.
– Ничего, – подтвердил он. – Не нашли тела, не обнаружили следов борьбы. Единственное, что у них было – свидетельские показания одной из девушек, но это ни на что не повлияло. Официально её слова не имеют никакой доказательной силы.
Варвара нахмурилась:
– А управляющая?
Белоусов откинулся в кресле, прежде чем спокойно, почти буднично произнёс:
– Завтра её отпустят.
Виталий слегка подался вперёд.
– Что?
– За неё вступились очень высокопоставленные люди, – без эмоций пояснил Белоусов. – Формальных обвинений у ФСБ против неё нет, да и заведение, если верить официальным документам, занималось исключительно культурной деятельностью.
Варвара сцепила пальцы, размышляя.
– Получается, мы имеем место, которое официально не является борделем, пропавшего человека, которого никто не хочет искать, и девушку, которая, если верить управляющей, вообще никогда не работала в их заведении.
– Либо она солгала, – предположил Виталий.
– Либо кто—то уже позаботился о том, чтобы вычеркнуть её из реальности, – мрачно добавил Виталий.
Они замолчали. Белоусов терпеливо ждал, наблюдая за их реакцией.
– Что касается работы ФСБ, – наконец произнёс он, наклоняясь вперёд, – то не в вашей компетенции обсуждать их полномочия.
Варвара чуть склонила голову, собираясь оспорить его слова, но Виталий лишь хмыкнул:
– Отлично, значит, теперь разгребать это предстоит нам, – произнёс он, поднимаясь.
– Вы не первый раз сталкиваетесь с подобным, – спокойно сказал Белоусов.
Варвара посмотрела на него с холодным выражением лица:
– Но в этот раз ставки куда выше.
Белоусов не стал спорить. Он прекрасно это понимал. 302—й отдел привык работать с аномалиями, с тем, что не укладывается в законы физики и логики. Но это дело было другим. Оно касалось не только загадочного исчезновения, но и «верхов», которые за этим стояли.
– Нужно ехать, – наконец сказал Виталий, глядя на Варвару.
Она на мгновение задержала взгляд на экране планшета, затем решительно поднялась.
– Пока не стало поздно.
Варвара и Виталий вернулись в свой кабинет, закрыв за собой дверь. Пространство, наполненное мягким светом настольных ламп и запахом бумаги, казалось привычным, но напряжение, накопившееся за время встречи с Белоусовым, не рассеивалось. Варвара без лишних движений опустилась в кресло, сложила руки на столе и задумчиво посмотрела на планшет.
Виталий прошёл к своему месту, но не сел, а остался стоять, глядя на неё с привычным прищуром, ожидая, когда она первой нарушит молчание.
– Исчезновение без следов борьбы, без шума, без камер – это не простое похищение, – наконец сказала она, медленно листая документы.
Голос у Варвары был ровным, но в нём ощущалась сосредоточенность, словно она уже выстраивала гипотезы, пробираясь сквозь слой официальных фактов к тому, что действительно имело значение.
– Думаешь, мистика? – Виталий скептически хмыкнул, усмехнувшись одними губами.
– Думаю, что это нечто большее, чем просто исчезновение человека, – спокойно ответила Варвара, не поднимая взгляда. – Улики указывают не только на похищение, но и на метод, который выходит за рамки обычных преступлений.
Она откинулась на спинку кресла, сдвинула планшет в сторону и посмотрела на напарника:
– Виталий, ты ведь знаешь, что бордели – одно из самых удобных мест для переходов между мирами.
Он фыркнул, устало проведя рукой по лицу:
– То есть мы не рассматриваем вариант, что зампред просто попал в умелые руки профессионалов? Нет, сразу сверхъестественное?
– Если бы это было просто похищение, оно оставило бы следы, – возразила Варвара. – Хотя бы косвенные: камеры, свидетели, фальшивые улики, запутанный след. Здесь ничего нет.
Виталий сел, наклонился вперёд, сцепив пальцы в замок:
– Пока у нас нет доказательств, что в этом деле есть что—то за гранью, – сказал он, выдерживая её взгляд.
– А ты веришь, что обычные похитители могли так идеально убрать человека из запертого помещения, не оставив ни одной зацепки? – спросила она спокойно.
Виталий медленно качнул головой, но возражать не стал:
– Пока я вижу хорошо организованную работу, а не демонов, – произнёс он после паузы.
Варвара промолчала, но по её лицу было видно, что его слова её не убедили. Она привыкла доверять логике, но её логика не отвергала невозможного, если у невозможного были свои законы.
– Допустим, – сказала она наконец. – Мы имеем дело с тщательно спланированным похищением. Значит, где—то должны быть слабые места.
Виталий кивнул:
– Именно. Если это работа людей, они ошиблись хотя бы раз.
Варвара снова взглянула на планшет:
– Хорошо. Начнём с того, где именно они могли допустить промах.
В кабинете установилась напряжённая тишина. Варвара просматривала данные, а Виталий наблюдал за ней, пока между ними оставался невидимый вопрос: что, если правы они оба?
Смолина задумчиво провела пальцами по стеклянной поверхности планшета, внимательно перечитывая показания свидетельницы. Несмотря на кажущуюся абсурдность ситуации, детали её рассказа были последовательными и логичными в своей иррациональности.
– Она утверждает, что клиент её коллеги просто исчез во время секса, – медленно произнесла Варвара, переводя взгляд на напарника.
– Без криков? Без борьбы? – уточнил он, прищурившись.
– Ни звука, – подтвердила она. – Никаких попыток сопротивления. Он просто… испарился.
Виталий усмехнулся, но без прежнего сарказма.
– Как удобно, – произнёс он, сложив руки на груди. – Никаких следов, никаких свидетелей, никаких зацепок.
– Одна свидетельница есть, – поправила его Варвара.
– Которая могла видеть всё неправильно. Или видеть то, что ей хотели показать, – возразил он.
Варвара слегка склонила голову, соглашаясь, но не оставляя сомнений в том, что она продолжит копать глубже.
– Тогда объясни другое, – сказала она. – Проститутка, которая была с Пятаковым, исчезла сразу после него. Никто не видел, как она покидала здание.
Виталий потер подбородок, нахмурившись:
– Либо её кто—то вывел заранее, до того, как подняли тревогу, либо…
– Либо её вообще не существовало, – закончила за него Варвара.
Оба снова замолчали.
– Управляющая борделем утверждает, что эта девушка у них не работала, – продолжила она. – Более того, она уверяет, что вообще видит свидетельницу впервые.
– Удобное совпадение, – скептически заметил Виталий. – А весь бордель – это, конечно, просто «досуговый центр», где читают стихи и обсуждают искусство.
– И где зампред правительства посещает культурные мероприятия, а затем исчезает, – добавила Варвара.
Напарник покачал головой.
– О’кей, допустим, что бордель – ширма для чего—то другого. Но пока мы не знаем, для чего именно.
– Нам нужны факты, – сказала девушка. – А факты пока указывают на одно: камеры видеонаблюдения ничего не зафиксировали.
– То есть момент исчезновения пропал?
– Камеры просто «не заметили» ни Пятакова, ни девушку, которая была с ним, ни сам момент исчезновения.
Виталий тихо присвистнул:
– Значит, либо запись подчистили, либо в тот момент действительно произошло что—то, чего техника не могла зафиксировать.
Варвара слегка постучала пальцем по столу, обдумывая сказанное.
– Есть ещё кое—что. Та, что сбежала, нигде не значится. В базе данных ни одного её имени, ни одной регистрации, ни даже фальшивых документов.
Санин хмыкнул.
– Профессионалка без документов?
– Не просто без документов. Без следов существования.
Он поднялся, прошёлся по кабинету и снова остановился возле её стола.
– Что у нас в итоге? – спросил он. – Зампред исчез, как будто его никогда не существовало. Никаких отпечатков, никаких личных вещей, даже одежды. Проститутка, с которой он был, исчезла сразу после него, и никто не может её найти. Единственная, кто что—то видела, утверждает, что во время исчезновения девушка превратилась в монстра, а потом снова стала обычной. И поэтому всё, что у нас сейчас есть, – это её слова.
Варвара посмотрела на него в упор:
– Пока что, да, – тихо произнесла она.
Виталий сжал губы, задумавшись:
– Либо у нас идеальное похищение, либо нечто, выходящее за границы привычного.
– Ты до сих пор не веришь в сверхъестественное? – спросила Варвара.
– Я просто пока не вижу доказательств, – ответил он. – Но если они появятся…
Он не договорил. Следователь всё поняла и без слов:
– Надо уточнить, что она видела.
Её коллега кивнул. На допрос отправились оба.
Варвара наблюдала за свидетельницей, оценивая её состояние. Девушка сидела напротив, ссутулившись, скрестив руки на груди, словно пытаясь спрятаться в собственной тени. Лицо было бледным, а пальцы, сжимавшие край тонкой кофточки, заметно дрожали. В маленькой допросной комнате не было ничего, что могло бы давить на психику – только стол, два стула и ровный свет лампы. Но атмосфера была подозрительно напряжённой, и причиной этого была не комната, а сама свидетельница.
Смолина видела таких людей раньше: тех, кто сталкивался с чем—то, что не мог объяснить. Они не всегда боялись, но всегда находились в состоянии, близком к нервному срыву.
У этой девушки глаза бегали по сторонам, но она избегала встречаться взглядом с Варварой. Её дыхание было сбивчивым, и, несмотря на тепло в помещении, она вздрагивала, словно в комнате было холодно.
– Назовите своё имя, – спокойно произнесла следователь, держа перед собой планшет.
Девушка нервно сглотнула.
– Катя… – голос её сорвался. – Катерина Морозова.
– Хорошо, Катя. Вы заявили в полицию, что стали свидетельницей исчезновения Сергея Пятакова. Можете ещё раз рассказать, что именно вы видели?
Морозова вздрогнула, опустила голову и сжала пальцы в кулак.
– Это было… – она закрыла глаза, тяжело вздохнула. – Это было нечто нереальное.
Голос задрожал. Пока она смотрела на Варвару, в её взгляде читалась паника.
– Он просто… растворился.
Варвара выдержала паузу, позволив девушке немного успокоиться, но не дала ей замкнуться в себе.
– Растворился, – повторила она ровным голосом. – Как именно? Постарайтесь вспомнить каждую деталь.
Катя несколько секунд молчала, словно собиралась с мыслями, затем заговорила, напряжённо глядя в одну точку.
– Я смотрела через окно. Всё было нормально… – её голос едва слышно дрогнул. – Они занимались своим делом. Она была сверху, держала его за плечи. – Она так резко сжала пальцы, что ногти впились в кожу. – А потом…
Катя судорожно сглотнула, её губы задрожали ещё сильнее:
– Потом его руки начали дрожать. Лицо… оно стало каким—то искажённым. Как будто его что—то схватило изнутри. – Она зажмурилась, а потом резко открыла глаза, посмотрела прямо на Варвару: – А затем он просто исчез. В один миг. Будто его засосало в пустоту.
Комната погрузилась в тишину. Варвара не писала ничего, не делала резких движений, давая Кате возможность продолжить.
– Что было дальше? – спросила она после короткой паузы.
Девушка сглотнула:
– Коллега… – она сгибала и разгибала пальцы, будто пытаясь сжать в кулаке остатки самоконтроля. – Она просто встала. Спокойно. Как будто… как будто ничего не произошло – сжались губы, рука с усилием скользнула по лицу, —поправила волосы. Взяла халат. Накинула. И ушла.
– Она выглядела испуганной? – Варвара слегка подалась вперёд.
Катя отрицательно покачала головой.
– Нет… Нет. Ни капли. Как будто она знала, что так и должно быть.
Варвара оценила эту информацию. Женщина, только что находившаяся в одной постели с мужчиной, который исчез на её глазах, даже не отреагировала. Ни крика, ни попытки понять, что произошло. Спокойствие там, где его быть не могло. Но этого было недостаточно.
– Катя, вы смотрели ей в глаза?
При этом вопросе девушка вздрогнула. Варвара сразу заметила перемену: Катя резко напряглась, пальцы сжались в кулаки, по телу прошла едва заметная дрожь.
– Да, – прошептала она.
– Что с ними было?
Катя побледнела ещё сильнее.
– Они… – её голос задрожал. – Они стали чёрными.
Она закрыла глаза, будто пытаясь стереть этот образ.
– Полностью. Без зрачков. Просто две чёрные дыры.
Варвара перевела взгляд на Виталия. Он молча сидел в кресле напротив, скрестив руки на груди. На его лице не было удивления, но в глазах мелькнуло нечто, что можно было назвать тревогой.
Ответ Кати дал понять главное. Женщина, которая была с Пятаковым в ту ночь, могла быть не человеком.
Когда за свидетельницей закрылась дверь, два представителя триста второго отдела остались в кабинете вдвоём. Комната наполнилась тишиной, нарушаемой лишь приглушённым гулом вентиляции и мерным тиканьем часов на стене. Катя ушла, но её слова продолжали звучать в сознании каждого из них.
Варвара убрала планшет в сторону и, сцепив пальцы, посмотрела на Виталия. Тот сидел напротив, задумчиво барабаня пальцами по столешнице, и, казалось, что он всё ещё переваривает услышанное. Ему не нужно было говорить, чтобы дать понять – всё происходящее его задело. Он не был человеком, склонным верить в потусторонние силы, но факты, которые они имели на руках, не вписывались в рамки привычной логики. Он до последнего наблюдал за свидетельницей, всё ещё бледной и дрожащей, затем перевёл взгляд на Варвару.
– Если она демон, – проговорил он, сцепив пальцы в замок, – то почему не исчезла сразу?
Варвара, которая до этого момента внимательно изучала жесты и мимику Кати, подняла на него взгляд:
– Хороший вопрос, – признала она и провела пальцем по краю планшета, будто пытаясь собрать разбросанные детали в единую картину: – Может, ей не нужно было исчезать. Или она знала, что никто не станет искать её всерьёз.
Виталий нахмурился:
– Ладно. Тогда куда она могла уйти?
Его голос звучал ровно, но в нём уже не было той лёгкой насмешки, что звучала раньше, когда они обсуждали этот случай. Варвара почувствовала, как его интерес постепенно сменяет скептицизм.
– Если бы мы могли ответить на этот вопрос, то уже бы вышли на её след, – заметила она. – Пока у нас есть только очевидное: она покинула здание так, что её никто не заметил.
Виталий сдвинул брови:
– Значит, либо у неё были сообщники, либо…
– Либо бордель даёт своим "сотрудницам" нечто большее, чем просто крышу над головой, – закончила Варвара.
– Ты намекаешь, что бордель – это не обычное прикрытие для занятий элитных клиентов? – уточнил Санин.
Смолина чуть наклонила голову и заговорила, словно размышляя вслух:
– А ты не находишь странным, что управляющая отрицает сам факт её существования? – спросила она.
Он медленно покачал головой, словно сам с собой спорил:
– Всё ещё не понимаю, почему управляющая ведёт себя так, будто этой девушки никогда не существовало.
– Потому что бордель – нечто большее, – негромко убеждала их обоих Варвара. – И эта "пропажа" не случайна.
Виталий посмотрел на неё пристально, его лицо оставалось напряжённым:
– Ты уверена, что там происходят вещи, которые выходят за грань человеческого понимания?
– Я думаю, что если бы это было обычное преступление, то у нас уже были бы подозреваемые, свидетели и объяснения, – ответила она. – А сейчас у нас есть только пустота. Будто кто—то стер часть реальности.
Виталий встал, подошёл к окну, глядя на тёмный город за стеклом:
– Мне не нравится, когда логика перестаёт работать, – тихо сказал он.
– Мне тоже, – согласилась Варвара. – Но это не значит, что мы можем отвернуться от того, что видим.
Он уловил в её голосе уверенность, которой было трудно противостоять. Слишком много совпадений. Слишком много нестыковок.
Полицейский молча согласился. Точнее, не сказал вслух того, что понимал: логика, за которую он цеплялся, начинала рушиться под тяжестью необъяснимого.
Следователь принялась набирать текст на клавиатуре, погрузившись в рутинное, но необходимое дело – поиск пропавших людей за последние три года. Она методично фильтровала данные, отсеивая те, что не имели отношения к борделям, но даже после базовой очистки списка исчезнувших оставалось слишком много.
Девушка ожидала, что наткнётся на единичные случаи, но цифры говорили об обратном. Исчезновения происходили не только в небезызвестных салонах «Без греха», но и в других элитных заведениях, работающих в серой зоне. Однако с каждым исчезновением в деле оставались одни и те же странности: отсутствие тел, отсутствие следов борьбы, отказ администрации признавать сам факт присутствия пропавшего человека в их заведении.
Она нахмурилась, пролистывая список.
– Виталь, взгляни, – произнесла она, поворачивая к нему экран.
Он подошёл, склонился над монитором, бегло просмотрел записи.
– Это за последние три года?
– Да. И все случаи похожи на наш. Люди исчезали в закрытых борделях. Имена не фигурировали ни в одном документе заведения.
Виталий взял планшет и сел, опершись локтями на стол:
– Дай угадаю. Ни одного официального расследования?
– Именно, – кивнула Варвара. – Либо дела просто не возбуждались, либо их закрывали, даже не приступив к поискам.
Виталий покачал головой, хмыкнув.
– Как удобно.
– Удобно – не то слово. Здесь что—то большее. Смотри.
Она кликнула на один из документов, вывела данные на экран.
– «Без греха» фигурировал в нескольких подобных случаях.
– Интересный клуб, – Виталий усмехнулся, но в его голосе не было веселья. – До нас там уже бывали инциденты, но все они заминались.
Варвара отвлеклась от экрана:
– То есть?
– Я нашёл несколько случаев исчезновений в этом борделе, пока работал в полиции. Они либо не получали ход, либо фиксировались как «самовольный уход клиента». Официально никто не пропал.
Она медленно выдохнула.
– Значит, это не первое исчезновение.
– И вот что ещё, – продолжил Виталий, откинувшись на спинку кресла. – «Без греха» принадлежит не частному владельцу, как можно было бы ожидать, а международному центру «Мир Сияния Ливианны».
Варвара подняла взгляд.
– Что?
– По документам – религиозно—философское общество, занимающееся «просветлением через духовные практики».
Она нахмурилась:
– Это звучит, как название какой-нибудь секты.
– Потому что так и есть, – подтвердил Виталий. – У них филиалы по всему миру. И российский – далеко не последний по уровню влияния.
Коллега подалась вперёд:
– То есть даже бордель – это лишь фасад?
– Очень похоже на то, – кивнул Виталий. – Вопрос в другом. Насколько далеко простираются их связи и что именно они скрывают?