Алена Трутнева
Дорога войны
Улицы безмолвствовали. Савьо посмотрел в небо, что недовольно хмурилось над головой. Ему было ни догнать, ни отыскать друга в лабиринте переулков и тупиков.
– К демонам такую дружбу, Айзек.
* * *
Прислонившись спиной к стене, Пёс надвинул капюшон и опустил голову. Савьо не перебраться через преграду, тем более с искалеченной рукой – в этом Айзек был уверен, а значит, нет нужды прятаться и бежать. Он вполне мог переждать здесь. Внимая – и безмолвно предавая доверие – снова!
Наконец, лекарь перестал звать и проклинать, и Айзек услышал его удаляющиеся шаги. Выждав для верности ещё, Пёс вскарабкался на стену: убедиться, что Савьо благополучно добрался до Саламандра, – неплохая идея.
Увидев закрывшуюся за Савьо дверь, Айзек смешался с толпой. Надо убираться из города, оставаться рядом с ищейками Мареуна – глупость несусветная. Саламандр выбьет дурь из головы Савьо, узнав об этой выходке, – и поделом, нечего соваться в пасть к идущим. Айзек провёл пальцами по шраму на лице: напоминание о том, насколько опасна встреча с воспитанниками Ордена, и о том, что он сам далеко не всегда выходил победителем из схваток. В тот раз идущие застали его врасплох. Первым делом ищейки Мареуна передали привет от учителя, располосовав лицо. Это было болезненно, это было унизительно, но что хуже всего – это сделало и без того заметного Айзека ещё более узнаваемым. Пёс мгновенно понял всю символичность поступка: у самого Мареуна на щеке был застарелый рубец, и при первой встрече Айзек имел неосторожность назвать его «учителем со шрамом». И вот теперь у него самого был похожий. Айзек был отмечен как собственность Мареуна, как нечто, что его учитель рано или поздно вернёт себе, сколько ни беги и сколько ни прячься. В тот раз Пёс чудом умудрился ускользнуть, а возможно, ищейки позволили ему сделать это, зная, что никуда он теперь, такой красивый, не денется, но не желая заканчивать игру слишком скоро.
«Айзек…»
Пёс покачнулся и ухватился за стену. Голос и образ Вларики ворвались в мозг, неся с собой сокрушительную волну слабости и боль, бесконечную боль.
«Айзек… Я снова ощущаю тебя и могу дотянуться, а значит, я близко. Ты не хуже меня это знаешь. – Лицо ведьмы, покрытое морщинами и порядком постаревшее, усмехнулось. – Погляди, что со мной сталось без тебя».
Айзек добрёл до ближайшего проулка и свернул туда – подальше от сторонившихся его прохожих. Прислонившись к стене, он ловил ртом воздух, силясь переждать тираду Вларики.
«Когда же ты поймёшь – от меня не спрятаться? Магия, словно магнит, ведёт меня. Я знаю, где ты. Я видела, как схватили тебя люди того второго, со шрамом. Теперь и ты несёшь на себе его знак. А ещё я видела его… Твоего друга с Даром».
Ведьма расхохоталась, и её смех отдавался в голове Айзека всё новыми вспышками боли.
– Ты ошибаешься, я его давно не видел… Ты ошибаешься, – шептал Айзек, сжимая голову руками. – Ты ошибаешься…
«Ты встречался с ним, я знаю это. Я совсем близко, Айзек. Потерпи немного, и снова станешь моим…»
Наваждение исчезло, оставив Пса, обессиленного и измученного, на земле. Вларика выматывала его своим колдовством, она знала это и насылала видение за видением, стоило ей оказаться достаточно близко, чтобы дотянуться до разума сбежавшего любовника. Бесконечная изощрённая месть за то, что сделал Айзек, и единственное спасение – продолжать бежать.
– И почему же эта тварь никогда не сбивается со следа? – простонал Айзек. – Будь она проклята! Вместе с ищейками Мареуна.
Они рушили его жизнь, обращая в ничто любые мечты. Айзек поднялся и, шатаясь, побрел вперёд. Подальше, прочь от Вларики и людей Мареуна. Весь смысл его жизни заключался теперь в этом – бежать и не останавливаться.
Глава 3. Разными дорогами
День был по-настоящему осенним. Угрюмое, низко висящее над дорогой небо, кусачий холодный дождь, рвущий полы одежды ветер и блёклое солнце, отражённое в лужах под ногами. За спиной оставались городские стены, друзья – и ищейки Мареуна. Закинув на плечо сумку с припасами, Айзек шагал вперёд. Идущая навстречу женщина уставилась на него, разглядывая шрам на лице. Можно, конечно, срезать её любопытство саркастическим или даже грубым замечанием, но зачем? За полгода он успел привыкнуть к новому облику и тому, что прохожие постоянно глазели на него.
Айзек поглубже натянул капюшон плаща и ускорил шаг. Он давно придумал, как поступить в крайнем случае, который, похоже, настал. Слишком близко подобрались преследователи: ведьмовская сила одной и надёжные шпионы другого рано или поздно – и весьма вероятно, что рано – загонят его в западню.
Теперь путь Айзека лежал в Хедоль, столицу герцогства Эйре – одного из десятков мелких земель, на которые испокон веков разодрано Северное Королевство, холодная и вечно воюющая родина Савьо. Хедоль – огромный, поражающий, пугающе-великолепный, так его описывали в Ордене те, кто бывал там на заданиях. Сам Айзек в глаза не видел столицы герцогства, но был уверен, что она во многом похожа на столицу Вольных Островов. Такая же суетная, самоуверенная и заносчивая красавица, ловящая в свою паутину и восторженных романтиков, приезжающих за вдохновением, и нищих работяг, надеющихся заработать на пропитание, и пресыщенных жизнью богачей, ищущих новых удовольствий и соблазнов. И таких, как он, – отчаявшихся и бегущих без оглядки преступников. В месте, где уживаются такие разные люди и сословия, где несправедливость и продажность заправляют бал, всегда найдётся место тем, чьё ремесло – убийство, для кого меч – продолжение руки.
* * *
Отъехав от города, путники развернули лошадей и направили их вдоль крепостной стены – отсюда она вновь казалась грозной и неприступной, расстояние скрыло выгрызенные ветрами щербины, обрушившуюся со временем кладку. Магистр окинул Савьо взглядом, и лекарь с трудом подавил желание втянуть голову в плечи, став как можно незаметнее. Вчера, когда он заявился в гостиницу с вывернутыми суставами, пришлось всё объяснять – да и вряд ли встречу с ищейками Мареуна стоило утаивать от магистра Ордена. Похитившие его идущие были мертвы благодаря Айзеку, но боги ведали, сколько ещё их находилось в городе.
Саламандр выслушал целителя молча. А затем отрывисто приказал собираться – и все повиновались. На этот раз они не сменили таверну, но покинули город вовсе. Сбежали – иного слова не приходило Савьо на ум, настолько напряжённым и собранным был Саламандр, да и Илен шнырял глазами по улицам. Они искали засаду, они ждали погони, они таились. Лишь за городской чертой Саламандр нарушил гнетущее молчание:
– Есть вещи, которые не просто глупы. Вещи, после которых не стоит давать второго шанса. – Тяжёлый взгляд магистра заставил Савьо опустить голову ещё ниже. – Мы и так ходим по грани. В Ордене – не дураки, как бы нам того ни хотелось, они подозревают неладное. А ты, Савьо, привлёк излишнее внимание. Если бы ты вывел идущих к нам… Ты, так рьяно разыскивающий предателя Айзека. После у нас остался бы один вариант – сдать парня Ордену, дабы самим не оказаться в когорте предателей, а этого я допустить не могу. Я не сочту жизнь твоего друга важнее своей цели, надеюсь, это ты понимаешь. Слава богам, Айзеку хватило ума не подставлять никого. А ты? Где была твоя голова? Хитросплетения идущих слишком… Ты должен был посоветоваться или поставить нас в известность, чтобы мы имели право выбора. Да хотя бы уйти, предоставив тебя своей судьбе, которой ты так опрометчиво кинулся навстречу. Нельзя таскать за хвост Орден и думать, что это игрушки. Айзек – не тот, кого стоит искать. Пока ты просто кидался на прохожих на улицах, это было терпимо, но так… Даже если Айзек не подчинился воле Вларики, как ты говоришь, за ним ведёт охоту Орден. Идущие воспользуются каждым, кто окажется связан с ним. Воспользуются – и пустят в расход.
Савьо ссутулился и промолчал – да и что тут возразишь, магистр кругом прав. Благие намерения, замешанные на ошибках и глупости, не приводят к хорошим результатам.
– Быть главной мишенью идущих… – Илен поёжился. – Надеюсь, у Пса есть план. Не хотел бы оказаться на его месте.
Саламандр изогнул бровь.
– Ты уже почти там, Илен. Не думаю, что Орден встретит нас с распростёртыми объятиями после всего, что мы творим. Ты знал, чем рискуешь.
Илен упрямо помотал головой.
– Я не один, учитель, и никогда не был. В отличие от Айзека.
– Порой я жалею, что Айзек – не с нами, он мог бы оказаться полезен. Исключительно поэтому я потакаю твоим поискам, Савьо. Но я не колеблясь брошу Айзека один на один с Орденом и ведьмой, если риски перевесят. – Внезапный взгляд в его сторону, холодный и острый, словно лезвие скальпеля, заставил лекаря сжаться. – Никакого благородства с моей стороны, только расчёт и логика.
– Я понимаю, – выдавил Савьо. Ему вмиг стало противно от того, как дрожал голос, как упорно гнулась к земле голова. Он виноват – и этот груз тяжело осел на плечах.
– Отправимся в Хедоль. – Саламандр всмотрелся в горизонт. – Столица герцогства Эйре вполне подойдёт, нам с Иленом найдётся чем заняться. Возможно, Айзек бежит именно туда.
– Спасибо.
Савьо кивнул и, сжав поводья, сосредоточился на дороге. Саламандр – магистр Ордена убийц. Сколько бы улыбок и добрых слов он ни расточал, эту нехитрую истину забывать нельзя.
* * *
Хедоль оказался даже больше, чем представлял себе Айзек. Словно огромный каменный спрут, он растянулся вдоль моря – холодного и неприветливого. Старая часть пряталась за стеной из тёмного камня: над ней возвышались лишь угловатые башни замка и остроконечные шпили храмов. По эту сторону защитной черты расположились дома поновее: светлобокие, с крытыми красной черепицей крышами. Мощёные улицы разрезали их на ровные квадраты кварталов, словно кто-то выстроил целый город с помощью линейки. Для Айзека, который вырос среди хаотичного переплетения улиц Вольных Островов, это казалось удивительным. Как тщательно и терпеливо надо было планировать и строить такую столицу! Строгую, прямую – как нрав самих северян.
Новая часть была огорожена излучиной реки, сшитой вереницей мостов. Впадая в море чуть дальше от старого города, она создавала второй рубеж обороны – ров, устроенный самой природой. С другой стороны, где река убегала прочь, не обнимая город, лепились деревянные домишки люда попроще – тех, кто, хоть и считались жителями Хедоля, но не имели никаких прав, только бессчётные обузы. И на много миль, вдоль разбегающихся во все концы щупалец-дорог, располагались земельные наделы крестьян: порой с добротными избами, а порой с полуразвалившимися халупами.
С любопытством разглядывая толпу, Айзек приближался к городским стенам, толстым и надёжным. Хедоль ни разу не был покорён: безжалостно отдавая на растерзание врагам дома по эту сторону каменного предела, город оставался неприступным. Сжатая отростками береговой линии гавань, питьевые источники и запасы в подземных хранилищах помогали выдержать осаду, в то время как прочные стены противостояли штурму.
– Ну что ж… Вот и встретились, Хедоль. – Айзек прикрыл глаза ладонью, глядя на мрачные сторожевые башни. – Посмотрим, сможешь ли ты даровать спасение.
Пёс огляделся, в город он намеревался войти, не привлекая внимания, – давно пора сказать «прощай» Вларике и Мареуну. Хотелось верить, что нехитрый план сработает, и преследователи не смогут добраться до него. Внимание Айзека привлекли одетые в чёрные балахоны люди – похоже, члены местного культа. В окружении ждущих подачки нищих они неспешно двигались к городским воротам. Если незаметно прибиться к ним, стража ничего и не заподозрит. Из дорожной сумки выйдет солидное пузо, а в капюшоне всё равно не разглядеть, свой или чужой. Айзек нашарил в кармане оставшиеся монеты – придётся пустить их на милостыню.
* * *
– Имя?
– Пёс.
Мужчина за столом даже не поднял головы, не потребовал назвать настоящее. Здесь всем наплевать: представился Псом – Псом и будешь.
– Возраст?
– Двадцать пять, – соврал Айзек.
– Конь, доспехи, оружие имеются?
– Только меч.
– Доброволец или наёмник?
– Не понял.
Писец устало вздохнул.
– Мечом махать умеешь или учить тебя надобно? Чего тут непонятного? Тупые все какие!
– Умею, – коротко бросил Айзек.
– Ясно, наёмник. – Мужчина обмакнул перо в чернила. – Пехота. Шагай на склад, там дадут доспехи. Если остались. Туда. – Он ткнул пером в неопределённом направлении.
Пыльный двор был полон народу. Бывалые вояки расположились на земле, они прихлёбывали пиво и перебрасывались колкими насмешками по поводу бледных, перепуганных новобранцев, что сгрудились в стороне. Несколько семей – крестьяне, судя по одежде – привели сыновей. Ошеломлённые внезапным поворотом судьбы, мальчишки вертели головами, вытягивая тонкие шеи, чтобы увидеть побольше. У ворот толпились закованные в кандалы люди – преступники, получившие «помилование» в виде отправки на войну, Айзек слышал о подобном. Несколько женщин пытались пробиться к пленникам, ломая руки и тоскливо скуля на высокой ноте, словно побитые собаки.
– Да насадите уже на пику парочку, нет сил слушать вопли! – гаркнул с места один из наёмников.
– Пошли прочь! – прикрикнул появившийся на дворе командир. И для острастки потянул из ножен меч. Женщины испуганно притихли и отхлынули за ворота.
Командир сунул меч в ножны и направился к наёмникам – те мгновенно протянули ему полную кружку пива. Пёс отвернулся и зашагал прочь. Именно поэтому он и шёл на войну: в водовороте страданий, боли и разрушенных жизней Вларике не отыскать одну-единственную душу, не пробиться сквозь толщу чужих эмоций. А у Мареуна нет глаз и ушей среди наёмников, вояки не жалуют убийц.
На складе оказалось безлюдно, Айзек не сразу отыскал солдата, выдающего доспехи.
– Пехота. Наёмник, – сообщил Пёс, не зная точно, что следует говорить.
Вояка мельком глянул на него и сообщил:
– Доспехов для коротышек нет. Вот. – Он всучил Айзеку непонятной формы шлем с засаленным подшлемником. – Мечи там. – Он махнул рукой вглубь помещения. – Кто там дальше, двигай!
«Коротышек»? Некогда он бы обидчику голову оторвал за подобный комментарий, но жизнь и Мареун оказались хорошими учителями. Усмехнувшись, Айзек повертел в руках шлем и отошёл.
– Ишь, важнючий. – Седоусый наёмник, что сидел у выхода, сплюнул сквозь зубы. – А мы для них никто. Мясо, просто покупное мясо.
– Да привычное дело.
– Меч-то, смотрю, у тебя свой. Не то барахло, что здесь всучают.
– Неохота доверять жизнь абы какому куску железа, – заметил Айзек. – Я присяду?
* * *
Дорога, что вилась пыльной змеёй под ногами, выглядела пустынной, в полях вокруг не кипела жизнь. Чёрная полоса домов вдалеке внушала Савьо тревогу.
Не напрасно, как вскоре выяснилось. Деревня встретила их мёртвой тишиной. Часть домов была сожжена, в уцелевших – сорваны с петель двери. Ни звука, ни движения. В тяжёлом молчании они проехали деревню насквозь. И уже на выезде уткнулись в одноногих грачей: виселицы, усеянные зловещими плодами – раскачивающимися на ветру трупами, все как один в остатках кожаных доспехов.
Они проехали мимо молча, опустив головы. И лишь на изгибе дороги Савьо оглянулся.
– Они наёмники?
– Мародёры, – уточнил Саламандр. – Видать, решили поразвлечься по пути к нанимателю. И наткнулись на разъезд дозорных.
– Но… – Савьо не смог удержаться от ещё одного взгляда назад. – Разве они шли наниматься не к герцогу Эйре?
– Угу, – откликнулся Илен.
– А это деревня герцога Эйре! Они что, разграбили своих же? И где жители?
– У наёмников нет своих, – ответ Саламандра прозвучал резко, словно удар хлыста. – Есть те, кто даёт деньги. И если завтра им заплатят другие, они встанут под их знамёна. А здесь… Просто глухая деревня по пути – бесплатная еда и развлечения. Никто бы, скорее всего, и не узнал никогда. А узнай, закрыли бы глаза – наёмники сейчас важнее кучки селян. Но дозорные на сей раз решили иначе. А жители… Возможно, часть разбежалась. Кто-то ушёл с разъездом.
– А кто-то лежит и гниёт в своих домах, – бросил Илен.
– Жизнь – вещь неоднозначная, Савьо. Не то чтобы одни были святошами, а другие – злодеями. Тем более на войне.
Глава 4. Наёмник
Айзек оказался среди новичков, как того и ожидал. Наёмники приходили уже готовыми отрядами, со своим оружием и командиром, ведь для них война – ремесло. Всех остальных, кто умел сражаться, – кто более, а кто и откровенно менее, – согнали в одну кучу. Айзеку было безразлично, с кем есть из одного котла и делить стоянки. Отряд, соратники, даже причитающаяся ему сумма были не слишком важны, важнее было другое – бесповоротность принятого решения. Чернильный отпечаток пальца на замызганной бумажонке перечеркнул прошлое. Отныне Пёс – наёмник. Впереди ждала война, его жизнь и смерть были куплены и оплачены, а побег карался смертью. Репутация отряда определяла его стоимость в будущем, а потому командиры без колебаний избавлялись от всех, заклеймённых трусами.
Зачем он полез сюда? Или возомнил, что идущему на войне живётся вольготно? Совсем не таким убийствам учили его в Ордене, и вряд ли та наука убережёт от случайной стрелы или меча со спины. Да и в строю Пёс оказался неотёсанным неумехой, как показали несколько занятий. Пока опытные наёмники гуляли и напивались в городе, вчерашних новобранцев нещадно гоняли – война покажет, пошли ли впрок тренировки, уложенные в столь короткий срок.
Пёс оглядел товарищей по отряду: они курили и травили байки, расположившись вокруг большого котла. Он сошёлся со многими из них, это было совсем нетрудно, умеючи-то: пара шуток к месту, умение не лезть в душу к другим и болтать ни о чём, излишне не нагружая историями из своей жизни, – и ты желанный гость у любого костра. Завтра они уйдут из города – герцогам плевать, готовы новобранцы или нет, они развязали тугие кошели, и теперь наёмники отправятся куда им прикажут. Скоро Пёс на собственной шкуре узнает, каково это – оказаться в жерле войны. Посреди мешанины тел, скрежета оружия и криков, когда не понять, где свои, а где чужие; когда смерть может прийти с любой стороны, а ранениям и порезам не счесть конца; когда нет возможности передохнуть, даже если падаешь с ног от усталости… Что остаётся тогда? Надеяться, что успеешь заметить врага, нутром почуешь опасность и избежишь удара. Молиться, чтобы боги позволили прожить минуту, а потом ещё одну – и так пока не закончится бой. Убивать, чтобы выжить. И выжить, чтобы продолжить убивать.
Айзек боялся, что война выхолостит душу, но всё же пришёл сюда – чтобы спрятаться посреди крови и смертей, спрятаться за болью, холодом и грязью. Что угодно, лишь бы перестать убегать. Он постарается выжить. И будет надеяться, что приспособится и к этому, не может Дорога Крови подвести его, ведь Айзек намеревался щедро напоить её.
* * *
Солнце купало город в нежных, прозрачных лучах. Но воздух уже не согревался, приближалась зима, и это явственно ощущалось. Широкие мощёные улицы Хедоля оказались переполнены народом: беднотой и богачами, пешими, всадниками, возничими, – Савьо никогда раньше не бывал в таком большом и суетном городе. Казалось, эти люди всё время куда-то опаздывали, иначе зачем так спешить, нетерпеливо расталкивая других?
– Ну и столпотворение! – заметил Илен. – Ещё наёмников этих набралось…
– Сегодня большая часть из них уйдёт. – Саламандр уверенно прокладывал путь через толпу. – Говорят, герцог Эйре четверть казны спустил на вольных вояк.
– Консильо Эйре… Во всех тавернах только об этом и твердят. Брат, правящий соседним герцогством, надумал оттяпать себе земель.
– Просто взял и напал? – переспросил Савьо, пряча покалеченную руку поглубже под плащ, он опасался, что кто-то из прохожих ненароком зацепит её.
– Ну, думается мне, что не просто. А как следует подготовившись, – сострил Илен. – Всё Северное Королевство – горсточка беспрестанно воюющих земель. Герцогство Эйре процветает и богатеет. Чем не повод напасть? Здесь научились не замечать войну даже под боком, если она не касается лично тебя. Народу без разницы, кто проматывает деньги за надёжными стенами замка: герцог Эйре или его брат Биргельнфелл. У простого люда своих проблем хватает.
Что-то в том, как рассуждал Илен, заинтересовало Савьо. То были не почерпнутые из книг знания, не собранные в городе слухи. За словами чувствовалась уверенность, какая бывает лишь в том, что пережил сам.
– А разве это не твоя родина, Савьо? – поинтересовался Саламандр.
– Моя, – смутился лекарь. – Но я вырос в такой глуши, что мы и не знали, что творится в Королевстве. А Хедоль казался выдумкой, городом-сказкой.
– Ясно.
Савьо стало стыдно: Илен говорил о Северном Королевстве так, словно это он был уроженцем сурового края. А Савьо, такой образованный и начитанный, оказался бесконечно далёк от обыденных вещей, от того, что составляло плоть его родины.
В дальнем конце улицы раздался шум, топот, приказы дать дорогу. Горожане спешно вжимались в стены, пропуская отряд наёмников: те даже не пытались держать строй, рассыпаясь в остротах и крепких словечках. С этим хамоватым войском отчаянно не вязался герцогский знаменосец, что гарцевал впереди: щегольской наряд, вышитая попона лошади, резвящееся на ветру знамя – огненный орёл на синем небе.
– И много же навоюют эдакие герои? – скептически заметил Илен.
– Нанять их дешевле, чем постоянно содержать армию. Они незаменимы, если война обещает быть долгой – как сейчас, – возразил Саламандр. – Да, им не хватает образования, и они не так хорошо вооружены, как идущие по Дороге Крови, но сражаться умеют, иначе не вышли бы из первого боя. Эти дожили хотя бы до тридцати – а это немало, когда ты каждый день на войне, когда продаёшь жизнь первому попавшемуся из господ. Так что не недооценивай их, Илен. Они отняли куда больше жизней, чем ты, воспитанный убийцей. Да и разные у вас причины и способы убивать.
Савьо, словно заворожённый, смотрел на шедший мимо отряд: как же это, должно быть, ужасно, – всё время жить войной, не зная, встретишь ли завтра рассвет, и не уметь в жизни ничего другого. Наёмники влились в распахнутые настежь ворота. Толпа зевак начала медленно разбредаться, когда шедший в последнем ряду воин оглянулся. Савьо не разглядел лица, лишь мелькнул под капюшоном упрямый подбородок и прядь тёмных волос.
– Айзек!
Крик вырвался быстрее, чем лекарь успел сообразить. Сердце опередило разум, и Савьо бросился туда. Стоявшие у ворот стражники алебардами преградили путь, но Савьо, позабыв всё на свете, выдернул из ножен меч – его друг там, уходит вместе с наёмниками! Кто-то сжал его плечи и вырвал оружие.
– Опомнись! Что ты делаешь? – Саламандр развернул Савьо к себе, оттаскивая от ворот. – Решил кинуться с мечом на городскую стражу?
– Но там Айзек! Я видел его!
– Среди наёмников? – Илен сжимал отобранный у лекаря меч. – Ты наверняка ошибся. Зачем ему идти на войну?
– Не знаю. – Савьо прекратил вырываться и уронил голову на грудь. – Но он там, могу поклясться.
Илен бросил встревоженный взгляд на удаляющийся отряд наёмников, а Саламандр обернулся к стражам.
– Мы уходим, нам не нужны неприятности, – заверил он. – Парня демоны попутали. Мы за ним приглядим. – Ухватив Савьо за руку, он силком потащил того прочь: – Тебе повезло, что стража позволила нам уйти, а не отправила в темницу.
– Айзек… Там Айзек… Я видел его…
Магистр остановился и встряхнул Савьо.
– Прекрати! Даже если это так, сейчас мы бессильны. Ты просто нарвался бы на драку со стражами и либо погиб, либо отправился бы в тюрьму. Или ты собирался пробежать мимо городской стражи, прихватить одного из наёмников и скрыться с ним?
– Айзек… – упрямо повторил Савьо.
Саламандр вздохнул и, пробормотав извинения, закатил лекарю оплеуху. Савьо шарахнулся в сторону.
– Не трогайте меня!
– Ну слава всем богам, ты сказал хоть что-то помимо «Айзек».
Савьо потёр щёку и уставился под ноги.
– Простите, магистр, я не хотел неприятностей со стражей.
– Сейчас мы отправимся в гостиницу, ты останешься там и никуда не посмеешь уйти. Ты понял меня?
Савьо молчал.
– Ты понял меня, Савьо?
– Да, магистр.
Саламандр кивнул.
– Хорошо. А мы с Иленом попытаемся разузнать, действительно ли Айзек записался в наёмники. Возможно, тебе показалось.
– Если бы так!
– Идём. – Мужчина взял Савьо под руку, словно тот был несмышлёным малышом, и повёл за собой. – Тебе надо успокоиться.
