Алина Менькова
Беседы о важном
Девушка прониклась моим предложением, ответив: «Да, это правда тяжело… я расскажу вам все…только по телефону…».
Я сразу же позвонила по указанному номеру, но девушка оказалась немногословной, и предложила встретиться сама, сказав только, что мой голос внушает ей доверие.
«Большинство мужчин идут к проститутке из-за тайных желаний. Многим не хватает фантазий, игры, активности, инициативы от жены. Они глушат в себе это порнографией… но это те, кто нерешительнее. Другие находят нас. Знаете, мужчинам это дается нелегко, то есть, не всем дается это легко. Они признаются нам в этом…»
Она словно чувствует вину передо мной и снова прячет глаза.
«Но, то, о чем я говорю – это уже следствие. Причина кроется глубже – надо просто уметь разговаривать со своим мужчиной. Если женщина не ханжа, она все поймет и проститутка будет не нужна. Понимаете, о чем я? Причина не в сексе как таковом, а умении слушать друг друга».
«Зачем мужчине идти к проститутке? Если дома его ждет супруга, казалось бы – бесплатный вариант близости. Если она его удовлетворяет все же… Есть же такие, кто не чурается экспериментировать?»
«Часто мужчина хочет не только секса, он хочет поговорить. Он пришел к тебе, выплеснул свою боль, получил то, что хотел. А ты выступаешь просто как стаканчик для анализов, в который написали. К жене он возвращается бодрый, удовлетворенный и улыбчивый. А ты потом все в себе перевариваешь! Но это первый год – потом, как у работника морга, у тебя вырабатывается иммунитет».
По мнению Нелли – именно так представилась моя проститутка, (конечно, это псевдоним), русскому мужчине не хватает понимания со стороны женщины, принятия его мужских качеств, подтверждения его сексуальности.
«Мужчину надо ставить на пьедестал, кем бы он ни был. Ему следует без конца говорить, что он умный, талантливый, удивительный, что у него все получится, даже если вы знаете, что это не так. Ему нужна женская поддержка. Он в ней нуждается. Как цветок в поливе. Сексуальность мужчины разрушается зачастую дома – он думает о том, как заработать, где, как обучить детей, как одеть жену… Это все понятно. Бытовуха постепенно затягивает в такую пучину, где нет сил выбраться даже для романтической прогулки и трахнуться, извините за грубость, где-то за кустом или в подворотне. А ведь они, выбирая партнершу себе на всю жизнь, не думают о том, что такой страстный секс уйдет из их жизни. Но мужчина все равно остается самцом, ему нужно это подтверждение. Наша работа не только обеспечить секс, а дать подтверждение – вы, мужчина, самец, еще ого-го! Мы не разрушаем чужие семьи, мы просто продаем услуги. А мужчина их покупает».
«Вывели ли вы какую-то закономерность в том, кто из мужчин частый гость у проституток? Ну, представители каких профессий, возраста, социального положения?»
«Все хотят секса одинаково – и сантехники, и чиновники, и представители религий. На людях человек несет нравственность, например, педагог или депутат, а секса ему хочется, как и всем людям. Внутренние потребности никуда не деваются. Разные приходят – и те, кто живут от зарплаты до зарплаты и всегда имеют заначку для своих утех, и те, у которых денег много – виллы за рубежом, яхты… Самое паршивое, что среди них всех обязательно вам встретятся извращенцы. Обслуживать таких клиентов непросто. Чаще всего это люди состоятельные, у них высокие звания или они известные в городе предприниматели, политики. Помните, как в одной из серий «Секса в большом городе» Керри Бредшоу встречалась с политиком и он просил, простите, на нее помочиться. Такое бывает – и мы никого не осуждаем. Кто-то хочет заняться сексом в женском белье, кто-то просит вставить ему в анальное отверстие страпон, но он утверждает, что не гомосексуалист – «Просто сегодня хочется чего-то жесткого». Кто-то просит его отхлестать, унизить, обозвать, вымазать в еде, крови или испражнениях. Видимо, «большие начальники» так устают руководить, что им просто необходимо для полного расслабления, чтобы кто-то их помучил. Главное тут – быть осторожной и не перегнуть палку, за дверью обычно стоит охрана твоего клиента. Но это мне девочки рассказывали, когда я в салоне работала. Я госпожой никогда не была. У меня не такой жесткий характер. Для таких девушек в салоне был специальный отбор».
«С мужчинами разобрались, ну, а девушки. Почему они становятся жрицами любви?»
«У всех на то разные мотивы. За всех говорить не могу. Я пришла, потому что надо было кормить дочь. На работу нормальную не брали. Образования у меня нет – какое образование в деревне…. Приехала в город, думала – зацеплюсь. Когда помыкалась с зарплатой 8 тысяч, которой едва хватало на оплату съемной квартиры… и решила попробую. Возвращаться обратно к больным родителям с таким фиаско ой как не хотелось. Моя история банальна, дальше некуда. Все плохо было… сейчас лучше, могу ездить отдыхать… этим летом была в Турции, зимой в Египте. Дочка осенью в школу пойдет, вся собрана – учебники, одежда, портфель. Сейчас только один портфель минимум три тысячи стоит. Это почти ночь моей работы».
«В любой работе есть иерархия, и у вас есть?»
«Об этом много говорят. Эту информацию можно найти на любом форуме. Но для вас расскажу – самыми дешевыми считаются вокзальные шлюхи. Обычно это простые бомжихи или алкоголички. Они готовы работать за бутылку водки. У них нет никакой крыши, но полиции на вокзале они платят определенный взнос. Сейчас у нас в городе все под охраной, на вокзал просто так не попадешь – поэтому последнее время таких боевых подруг я не видела. Но в теории они есть. Далее идут трассовые проститутки, обслуживающие дальнобойщиков и уличные. У них уже есть сутенеры, им они отдают примерно 60% своего заработка. Далее идут салонные проститутки. Это те самые проститутки, о которых мы слышим чаще всего. Их заказывают в сауны, приходят к ним в бордели. С них имеют заработки и бандиты, и полиция. Там девушки получают 30 % от своего заработка. После на ступень выше – гостиничные проститутки. Администратор регулярно за определенную плату сообщает проститутке, какие постояльцы заселились в отель. Та действует по своему плану – находит клиента и предлагает ему свои услуги. За счет таких проституток живет не только администратор, но и служба безопасности отеля», – говорит Нелли.
«Самые дорогие – элитные проститутки, обслуживающие наиболее состоятельных клиентов. Их мало. Это, как правило, образованные, ухоженные женщины, способные не только оказывать секс-услуги, но и поддержать разговор на любую тему. Иногда их нанимают для загранпоездок. Это своеобразные русские гейши. В последнее время появились проститутки, которые называют себя индивидуалками. Сейчас я так работаю. Принимаю клиентов 2-3 раза в неделю. Откройте сайты – они пестрят такими услугами. Девушки ищут клиентов через интернет. На свой страх и риск работают – без «крыши». Если что случится – клиент окажется психом или не захочет платить, девушка сама должна будет «разрулить» проблему. Но у них есть и преимущество – им не надо ни с кем делиться своими доходами. Моя квартира находится на сигнализации. И пока со мной ничего плохого не происходило – я имею нескольких постоянных клиентов. А еще занимаюсь виртом* за деньги – это тоже при умном раскладе приносит неплохой доход. 10 минут – 300 рублей. В день можно заколотить тысяч 7, даже не напрягаясь, ну, это если наработать определенную базу клиентов. В нашей стране проституция – это вообще не коммерция, а способ выживания.
Нелли старается держать марку, улыбаться, отрывать глаза от земли, казаться невозмутимой и сильной. Но потом срывается на грустную ноту.
«Из этого бизнеса невозможно уйти – ты почему-то все время оказываешься должна кому-то. Начинаются угрозы, звонки, шантаж: «Все расскажем родителям». Поэтому проще приходить сюда, не имея никого. Когда ты неуязвим. Но парадокс в том, что ты приходишь сюда, как раз потому что… не поступила, не нашла работы, кормишь больную мать или же у тебя двое детей, а ты одна… Я пришла из-за ребенка. Поверьте, в бордель идут не от хорошей жизни!»
Нелли утверждает, что в нашей стране проститутки беззащитны перед законом вообще. Им приходится постоянно отдавать дань полицейским.
«Проститутки беззащитны перед любым насилием. Если против такой девушки совершено правонарушение или вообще уголовное преступление, то ей скажут: «Сама виновата. Мы тебе не поможем! Ты знала, куда шла». Не раз слышала и знаю, что девочек могут просто вызвать в сауну. А потом показать корочки кого угодно из власти. И заставить девчонок отрабатывать. Их могут насиловать, избивать, и запугивать. А потом сутенеру сказать, чтобы они приехали и отдали за каждую из них еще денег, чтобы их выпустили и не оформили по статье 6.11 «Занятие проституцией». Тем, кто сейчас думает идти в проституцию или нет – хочется сказать, что не надо сюда идти – ну, не надо. Тогда я не смогла найти другого выхода. Но, вероятно, он был. Проституция – это последнее пристанище. И пока это явление существует здесь, в этой реальности, где всегда есть опасность, исходящая от сутенеров, полиции, прочих властных структур, пока нет законов, защищающих, на мой взгляд, такую же обычную и нужную работу, как многие другие, не стоит сюда идти…»
Когда интервью закончилось, Нелли оставила меня в замешательстве. От ее рассказов о сытной жизни почему-то становилось плохо… я сразу представляла тучных мужчин в погонах, насилующих в рот и избивающих худеньких путан… начинающих свой путь в саунах… почему-то вспомнила о «субботниках», о которых читала в одной из исповедей проститутки – это когда собирается компания мужчин и пускает по кругу одну женщину, а спустив на нее стаканы своей семенной жидкости, могут просто вспороть ей живот… и становилось страшно даже в таких условиях, как у Нелли – квартира на сигнализации, непонятные мужчины в твоем доме, а если решат убить?.. Вот соберется какой-нибудь современный «Чикатило» побаловаться индивидуалкой, а потом отрежет ей уши и зашьет вагину. Зачем такой риск… А где находится дочь Нелли, знает ли она о том, на какие деньги куплены ее новые туфельки… от всех этих мыслей стало не по себе. Для кого-то деньги действительно не пахнут… думала я.
*Вирт – виртуальное общение в интернете.
О первых руках в нашей жизни.
Что вы можете сделать для укрепления мира во всем мире? Идите домой и любите свою семью. Мать Тереза
Сегодня я в роддоме – нет, я не рожаю третьего ребенка. Я беру интервью у врача-акушера… прямо здесь на месте. Так что получился, скорей, репортаж, чем интервью.
«Никогда не забуду, как я впервые оказалась в роддоме, – рассказывает Л.К., мне было лет двенадцать. Мама уехала, а мою тётю, которую попросили присматривать за мной, ночью вызвали на роды. Она в то время работала операционной медсестрой. Я всю ночь просидела в приемном покое с акушеркой. Смотрела, как она встречает беременных женщин. Как сейчас помню их дрожащие голоса, встревоженные лица, тугие животы размером с арбуз. А к утру, когда я, не зная местных порядков, поднялась в туалет на второй этаж, предназначенный только для рожениц, там-то в коридоре я впервые и увидела младенца. Только что появившегося на свет. Он был укутан в пеленку, сморщенный, ало-сиреневого цвета, с редкими мокрыми волосенками на голове. Эту кроху из родильного зала выносила акушерка. Позади на каталке везли бледную женщину. Чуть ниже живота на хлопковой ткани ее больничного халата, из-под свертка со льдом, расплывалось красное пятно крови. Она была изможденная, с испариной на лбу, но глаза её светились счастьем. В тот миг я вдруг поняла – как это здорово, видеть такие глаза каждый день! Понимать, что ты помогаешь родиться новому человеку на свет».
Путь Л.К. к медицине начался с работы санитаркой, еще во время учебы в школе, после девятого класса. Ее мама заболела, санитарок в роддоме не хватало. И юная Л.К. стала помогать ей, заступала в ее смены, а потом и вовсе стала работать в полную силу.
«Мне очень нравилось, я с удовольствием ходила в роддом, и уже не представляла, что смогу работать где-то еще. Через два года, после окончания школы я решила поступать в мединститут. Но провалила экзамены, и поступила только через год».
