Анатолий Штольц
Луций Апр – 4. Цезарея
– Вина! Вина и фруктов, девочки! – приказала Юлия. – И музыку! У нас гость. И я хочу, чтобы ему у нас было хорошо.
– Прошу тебя, Луций – приглашающим жестом Юлия указала мне место на одном из обеденных лож. – Возляг и наслаждайся хорошим вином и нашим с Нефели обществом.
Я с благодарностью кивнул и занял место на ложе.
Дамы уютно разместились на ложах напротив меня. Можно было начинать состязание.
Но сначала было роскошное фалернское вино, которое подливали и подливали рабыни, лукаво улыбаясь мне, поблескивая в полумраке жемчугом зубок.
Наслаждаясь вином, Юлия внимательно изучала меня из-под полуприкрытых ресниц. Нефели больше наблюдала за Юлией и только слегка пригубливала вино. Что-то было непонятное в отношениях этих двух женщин между собой, нет, не странное, а именно непонятное для меня.
– Нефели, душа моя – улыбнулась Юлия своей подруге. – будь любезна, принеси нам свитки стихотворений Гая Катулла. И ещё, пожалуй, Письма Сенеки. Тогда у нас будет полный арсенал для состязания.
– Да, дорогая! Я поняла – склонила свою белокурую головку Нефети и лёгкими шагами исчезла за шторами.
– Вижу вопрос в твоих глазах, Луций. Кто такая Нефели, и кто она для меня? – подняла кубок с вином Юлия. – Отвечу: это я в молодости. И я очень привязана к ней. Ближе для меня никого нет. Муж? Он давно уже живёт своей жизнью, да , впрочем, так было всегда, хотя мы с ним в прекрасных отношениях. Его держат в узде только мои деньги и мои родственные связи в Риме. Дети? Дети выросли и давно уже живут со своими семьями вдали от нас. А Нефели всегда рядом и она любит меня, такой, как я есть. Три года назад её купил мой муж на рынке за бешеные деньги – она была девственницей, прекрасно образована, божественно пела и играла на авлосе. Она гречанка, родом с острова Лесбос. Сначала мой муж два дня не выпускал её из постели, а потом, насытившись, или разочаровавшись, отдал её домашним рабам на услаждение. Ёё отымели все – от поварят до охранников, и если бы я случайно не увидела, что эти животные творят с этой нежной девушкой, то она бы не выжила. Такое нечасто, но случается в больших поместьях. И я забрала её, и выходила. Потом заставила мужа дать Нефели вольную. А потом, когда она полностью выздоровела и отошла, я купила ей большой дом в Цезарее, рабов, дала ей целое состояние – вот, просто так, я и сама не знала почему – наверное, её судьба была слишком похожа на мою в юности… Но, не будем об этом. А дальше? Дальше всё было нелогично и непонятно – Нефели, пожив неделю в своём новом доме не уехала на свою родину, не исчезла – она вернулась ко мне. Это свободный выбор свободной женщины. И вот, мы вместе уже три года. Любовь? Не знаю. Это потребность души – моей и Нефели. Вот такая история, Луций.
Мы дальше беседовали ни о чем и обо всём. Юлия была интересным собеседником, прекрасно эрудированным, но достаточно достаточно острым в своих высказываниях. Беседа с этой женщиной не была похожа на купание в тёплой воде – это было похоже а охоту в лесу, когда дичь мгновенно могла превратиться в охотника, а охотник – в добычу. Я понял тогда, что с этой женщиной расслабляться и откровенничать не стоит – она ведёт свою игру и, особо не скрывая, пытается навязать мне правила этой игры .
А потом вернулась Нефели со свитками в руках.
– Итак, приступаем – заявила Юлия. – Тема: любовь. Стихотворения. Можно смотреть тексты, Луций. Нефели знает много стихов наизусть. Так что, вы с ней в равных условиях. Ты не возражаешь, если ты сделаешь первый шаг? Выбери стихотворение, которое посчитаешь интересным и прочитай его нам, а потом Нефели ответит тебе в тему.
– Хорошо – улыбнулся я. – Действительно, я наизусть знаю только двухстишие Катулла, на этом мой запас исчерпан.
– Не страшно, Луций – ты же солдат, а не поэт. Ты выбирай, а мы с Нефели выпьем вина для настройки на поэтический лад.
Я просмотрел свиток и нашёл стихотворение, которое мне нравилось когда-то, потому, что вызвало тёплые образы и воспоминания в моей памяти, это был стих, посвящённый Лесбии: «Будем, Лесбия, жить, любя друг друга».
– Вот, сказал я, я начну с этого стиха. Декламатор я тот ещё, но постараюсь прочитать душевно.
– Просим! Просим! – захлопали в ладоши женщины. И тут же, где-то в углу покоев, отгороженных лёгкой ширмой, заиграла музыка – там кто-то, невидимый в полутьме, мастерски играл на авлосе.
Я стал читать вслух, стараясь придать словам побольше эмоций и выразительности:
– Божественно! Божественно! – вновь захлопали женщины, едва стихли последние слова.
– Какие эмоции, какой напор! – сказала немного погодя Юлия. – Жаль, что Гай Катулл полностью выгорел на этой любви… И всё красивое в его творчестве посвящено только этой женщине. Так можно любить только один раз в жизни – полюбить и умереть! И я не знаю – счастье это, или наказание богов, думаю – сначала счастье неземное, а потом разочарование и долго утихающая душевная боль.
Нефели при этих словах Юлии едва заметно нахмурилась и погрустнела.
– Не знаю, не знаю – ответил я задумчиво , мысленно возвращаясь к только что прочитанному стихотворению. – Наверное, ты Юлия права. К счастью, как я теперь понимаю – действительно, к счастью, но я не попадал в такие жёсткие объятия Эроса.
– Вот, видишь, Луций, сколько нового можно узнать только внимательно читая и сопереживая творениям поэтов – продолжила Юлия. – Хватит о грустном! Нефели! Душа моя! Теперь твой выход!
Девушка немного приподнялась на локте на своём ложе, так близко приставленном к нашим с Юлией, что я слышал её лёгкое дыхание, и начала декламировать:
– Богу равным кажется мне по счастью…
– Прекрасно, Нефели! Это твоя любимая Сапфо! Ещё, ещё! Прошу тебя! Не останавливайся! – со слезами на глазах Юлия приподнялась на ложе и села, закрывая руками лицо. Её плечи тихо – тихо вздрагивали от рыданий.
И девушка проложила читать, а может, и петь под тихое журчание мелодии авлоса.
– О, Нефели! Как сладко ты мучишь меня! – прорыдала Юлия. – Зачем! Зачем мне всё это? Она знала! Она знала, эта сладкоголосая Сапфо – она знала обо мне, о тебе, о нас!
Я даже разнервничался, наблюдая эту совершенно необычную для меня сцену. А может, я и сам попал в сладкие сети Эроса в обличьи этой золотоволосой нимфы? Я налил себе кубок вина и выпил большими глотками. Немного отлегло…
Но на этом наше состязание и закончилось – Нефели соскользнула со своего ложа, обняла Юлию и они обе заплакали.
Я не мешал им, налил себе второй кубок вина и молча наблюдал за женщинами.
Вскоре Юлия и Нефели пришли в себя и посмотрели на меня:
– Как тебе эмоциональный шторм от этих стихов, Луций? – уже улыбаясь, но с ещё заплаканными глазами, спросила Юлия.
– Стихи прекрасны! Нефели – божественна! А ты, Юлия, как обнажённая женщина в объятиях Эроса – не оторваться взглядом! – не задумываясь ответил я. – Вы победили меня! Я на лопатках и без малейшего шанса отыграться.
– Ты умеешь льстить женщинам, Луций! Мне приятна твоя оценка! – величественно кивнула мне Нефели.
– А то, что ты увидел – это продолжение этих прекрасных стихов – добавила Юлия.
Потом мы вернулись к трапезе – ели фрукты и запивали вином. Было вкусно, очень вкусно. А ещё я наливался желанием, медленно, но неотвратимо. Я хотел обеих этих женщин, здесь и сейчас!
– Итак, друзья мои – немного разрядила обстановку Юлия. – Я думаю, что вы достойно сражались в этом состязании и Нефели одержала победу. Ты согласен, Луций?
– Это бесспорная победа! – согласился я.
– Тогда, ты должен будешь выполнить наше желание, Луций. Моё желание – загадочно произнесла Нефели и с улыбкой переглянулась с Юлией.
– Я надеюсь… – начал я, но Юлия сделала успокоительный жест рукой: – Не волнуйся – ничего недостойного для римского гражданина и воина мы не попросим. Это будут, скажем так – наши маленькие женские капризы. Ну, как, ты готов, воин?
– Готов – ответил я и сел на ложе. – Что нужно делать?
– Ничего. Просто сядь на эту скамью и расслабься. Всё остальное сделаем мы и наши рабыни – лукаво рассмеялась Юлия. -Только сначала, позволь одеть на твои глаза повязку, а руки связать сзади – не напрягайся ты так, Луций, мы свяжем тебе руки поясом от моей туники – она нежнее лебяжьего пуха, но пообещай, что ты не разомкнёшь своих рук, пока мы тебя об этом не попросим. Ты готов?
– Готов! – кивнул я в ответ и сел на широкую низкую скамью, которую поднесли рабыни.
Юлия завела мои руки за спину и медленными движениями связала их на запястьях чем-то лёгким и тонким. А Нефели приблизилась ко мне, и слегка наклонившись, завязала мне глаза тёмным платком, из-под которого рассмотреть, что происходило вокруг было невозможно.
Но я теперь мог слышать намного больше, чем обычно. И я услышал гулкое биение сердца Юлии, прижавшейся к моей спине своей маленькой и упругой грудью.
И я теперь погрузился в тонкий мир запахов, окружавших меня. И я почувствовал нежный запах желания женщины, стоявшей так близко возле меня – это был запах Нефели…
4
Сначала был лёгкий смех и шуршание одежды вокруг меня. Потом быстрые пальцы нескольких рук сняли с меня мою простынь, оставив меня голым и связанным. Сказать, что это были приятные ощущения, не могу – скорее, необычные. Потом кто-то легонько укусил меня за мочку левого уха и рука невидимой женщины стала гладить моё плечо, затем грудь. Справа от себя я услышал шелест упавшей на пол одежды и тот час мягкие и тёплые губы обхватили мой сосок справа и сразу же в дело вступили язык и острые зубки. От неожиданности я чуть не подпрыгнул. Вокруг раздался приглушённый озорной смех. Кто-то раздвинул мои колени, хоть я немного и сопротивлялся в первые мгновения , и опытные женские ручки завладели моим и так уже изрядно набухшим членом , обхватив его нежным, но настойчивым кольцом шаловливых пальцев, а через мгновение мой член оказался в сладком плену женского рта, и началась изнуряющая пытка языком, губами и руками. Вокруг раздались одобрительные возгласы и тут же в оба моих соска впились острые зубки женщин.
Сколько продолжалась эта пытка я не знаю – с закрытыми глазами я погрузился в какую-то круговерть ярких искр неведомых мне ранее острых и сладких ощущений. Наверное, это продолжалось вечность.
Потом мой член, готовый уже лопнуть от возбуждения оставили в покое, мои соски тоже прекратили покусывать и и кто -то из женщин, обнажённой, легко сел ко мне на колени лицом ко мне, одной рукой обняв меня за шею, а другой введя мой колом стоящий член в своё горячее и текущее соками лоно и стала медленно, вздрагивая бёдрами, насаживаться на него. Я едва не застонал от восторга и мои руки напряглись от плечей до кончиков пальцев в желании схватить эту женщину за бёдра и насадить её на член до упора.
– Развяжите его – прошептала женщина, сидящая на мне. – Выпустите этого зверя из плена. И повязку снимите!
Лёгкие и быстрые женские руки развязали мои запястья и сняли повязку с глаз:
На мне сидела Юлия и глаза её искрились желанием и смехом одновременно. Через мгновение я обхватил бёдра этой женщины и буквально насадил Юлию на свой член. Юлия слегка вскрикнула, и, обхватив мою шею и голову руками, прижалась ко мне ещё больше, до упора. А потом началась встречная схватка наших тел, бурная схватка. Юлия впилась на мгновение страстным поцелуем и больно укусила меня за губу, в очередной раз глубоко насаживаясь на мой член.
Сколько продолжалась эта схватка, и что было вокруг я не знаю, потому что всё моё естество слилось с естеством этой великолепной женщины в одно целое. И вдруг Юлия напряглась всем телом, выгнувшись дугой, закинула голову и громко простонала. Финал! Я тоже уже не в силах был сдерживаться и продолжил стон Юлии своим стоном, взорвавшись семенем в женском лоне, как вулкан. Это было прекрасно!
Женщины вокруг, а это была Нефели и молоденькая рабыня, разразились радостными возгласами и аплодисментами.
Юлия бессильно отдалась в мои благодарные объятия. Так мы сидели несколько минут, наслаждаясь чудесным послевкусием этого неожиданного для меня и такого сладкого любовного действа.
– Ты великолепен, Луций! – нежно потрепала меня по щеке, придя в себя Юлия. – Я уже думала, что ничего нового для себя я узнать не могу, а нет, получилось испытать – всё так просто, так естественно и так ярко для моих чувств. Это прекрасно! Молчи! – Юлия положила свой пальчик мне на губы. – Молчи! А теперь оденься и иди – тебя ждёт твоя жена – пришла она в самый неподходящий момент, но мои телохранители её не пустили. Иди к ней. Встретимся вечером у нас, на ужине, а потом на оргии – считай, что это был аванс для тебя. А самое интересное будет сегодня ночью. Ты же не будешь возражать, если твоя Флавия присоединиться к нашей весёлой компании и моему мужу с друзьями, и мы будем любить все и всех на глазах друг у друга?
Я улыбнулся:
– Не буду.
Инвиктима ждала у меня у входа в покои Юлии. По её движениям и взгляду, я понял, что что-то случилось.
– Луций, новости пришли, не очень приятные: этой ночью, при нападении на одного из главных публиканов в городе, в трактире, в драке с охраной были захвачены двое людей латиклавия Паулюса, один из них – чернокожая фурия, я полагаю, ты знаешь о ком идёт речь.
Я кивнул в ответ.
– Так вот, Латиклавий приказал отбить их, а если не получиться отбить – то убить, чтобы языки им не развязали. Пленных держат в подвале дома одного из публиканов – там у них оборудована пыточная комната. Взять пленных силой своих солдат латиклавию нельзя – пойдёт под суд сразу, поэтому посыльный от него передал мне просьбу – нужно отбить пленных по – тихому, и как можно быстрее. Тебе приказано выполнить это задание, потому что других офицеров в Цезарее у него сегодня нет, да и ты знаешь в лицо тех людей, которых тебе нужно будет отбить. А мне приказано помочь тебе людьми, опытными людьми. На кону сейчас война прямо в Цезарее – публиканы готовы вцепиться в глотку Консулу, если узнают, что одного из их предводителей убили по приказу латиклавия Паулюса. Дело для тебя это практически безнадёжное – прямо говорю: в доме не менее десяти человек охраны, а к вечеру прибудут дознаватали со своими охранниками – ещё человек шесть. От себя хочу посоветовать – исчезни из Цезареи, прямо сегодня, прямо сейчас, уйди от всех, и в лагерь не возвращайся – я договорилась со знакомыми ребятами – их корабль отплывает в Испанию через несколько часов. Деньги тебе передадут прямо на корабле – ты с ними сможешь залечь на дно где-нибудь в Пиринейских горах на долгое время, пока здесь не поуляжется шум. А потом я найду тебя.
