Анатолий Штольц
Луций Апр – 4. Цезарея
– Тебя как зовут, брат? – обратился ко мне на хорошей латыни мой напарник по связке.
– Не брат ты мне! – отрезал я.
И было столько ненависти в моей фразе, что напарник сразу осёкся. Моё тело, мои шрамы, мои клейма, мой взгляд сказали этому человеку больше, чем просто слова, сказали, что я на грани взрыва и могу голыми руками здесь и сейчас убить его. И напарник замолчал. Он не испугался, а просто замолчал. Но ненадолго.
– Слушай, не обижайся. Ты, я вижу, первый раз на рынок попал, поэтому хочу подсказать тебе, что да как, чтобы не попасть куда – нибудь в гиблое место.
– А ты что, не в первый раз? – чуть справился я со своим приступом ярости. Я понял, что мне нужно хотя бы немного поговорить, чтобы прийти в себя.
– Это уже третья ходка – ответил напарник. – Сейчас, меня, как сбежавшего раба заклеймили и продадут куда-то в преисподнюю, откуда не сбежишь. Хотя, всякое бывает. Вот, смотри – идут первые покупатели!
– Я посмотрел в сторону в сторону кивка напарника и увидел группу мужчин, идущих вдоль стоя заключённых.
– Это перекупщик рабов для гладиаторских школ, я видел его уже. Попасть в гладиаторы – это и хорошо, и плохо.
– А что хорошего?
– Хорошего? Да если прославиться на арене, то можно и волю получить, и денег прилично в придачу. Если выживешь, конечно. Ты, я вижу, имеешь большой боевой опыт, то, может и выберут тебя. Ладно, ждём, от нас выбор покупателя никак не зависит.
Стать гладиатором? Вот это оборот судьбы! Никогда даже и не думал об этом. Да, впрочем, какая мне разница – всё равно меня скоро заберут отсюда.
Но покупатель прошёл мимо нас с напарником, равнодушно взглянув на нас. Меня даже задело это – как это? Я такой опытный боец в самом расцвете сил и опыта не заинтересовал собой покупателя каких-то грёбаных гладиаторов!?
Не заинтересовал, однако. Вот дерьмо!
Затем потянулись другие покупатели. Покупали рабов вяло – видно, преступники мало кого интересовали.
Однако были и совсем необычные покупатели: прошла женщина закутанная в дорогой плащ с головой, так что были видны только её глаза. Перед ней шли две красивые молодые рабыни, полностью обнажённые. Женщина шла не спеша, внимательно осматривая рабов. За ней, на расстоянии нескольких шагов, шло трое вооружённых дубинками рослых рабов.
– О! Отбирает себе игрушки для забавы. Тех, кто покрасивее и помоложе, и член у которых побольше – тихо сказал мой напарник. – Нам с тобой так не повезёт.
– Это почему же? – недовольно спросил я, ещё раз уязвлённый такой оценкой себя со стороны. Да что ты знаешь обо мне, дубина!
Но покупательница прошла мимо нас безразлично скользнув взглядом по мне и моему напарнику. Рожей и членом мы не вышли! Вот дерьмо!
К полудню из сотни заключённых осталось меньше половины – остальных разобрали – кого поодиночке, а многих и группами по пять – шесть человек.
Время шло. За мной не приходили.
Довольно жаркое сентябрьское солнце припекало нещадно – это Африка, а здесь в это время жарко. И ветрено.
Оставшимся заключённым разрешили зайти в воду – чтобы и нужду справить и чтобы мы взбодрились немного, да выглядели для покупателей попривлекательнее.
– И что теперь, когда нас не купили? – поинтересовался я у напарника.
– Сдадут по дешёвке на каменоломни, или на рудник, что хуже – подумал немного, ответил напарник.
– Почему? Почему на руднике хуже?
– На каменоломнях хоть на открытом воздухе работать нужно, а в рудниках как упрячут под землю, так и вынесут потом вперёд ногами, когда сдохнешь. Я убежал с рудника. И вот я здесь. Видно, опять на рудник попаду. Ты знаешь, в нашем состоянии самое страшное – это надежда. Надежда, которая не сбывается – совершенно спокойно и без обречённости и сожаления, произнёс мой напарник.
Моя надежда тоже таяла, как песок в часах. Вот дерьмо! Неужели меня так и не успеют найти и забрать?
Пришёл какой – то покупатель. С пятью крепкими парнями, перепоясанными солдатскими поясами с мечами.
Нас выгнали из воды и опять построили в шеренгу.
– Меня интересуют строители, плотники, каменщики. Выбирать не буду. Возьму только добровольцев – обратился к заключённым покупатель. – Строить дороги и крепости. Хорошее питание. Тяжёлая работа с утра до ночи. Выживают в течение года двое из десяти – говорю так, как оно есть. Сбежавших не бывает.
– Это публиканы берут людей – шепнул мне напарник. – Набор смертников. Лучше уж в рудники!
– Итак, кто желает потрудиться на свежем воздухе за хорошую еду? Кто не робкого десятка и не желает сдохнуть, как крыса под землёй? – продолжил покупатель. – Думайте быстрее – мне некогда.
Немного подумав, я поднял руку.
– Ты куда, придурок! – зашипел мой напарник.
– Заткнись! – отрезал я.
А был ли другой выбор у меня? Жевать сопли и ждать, что тебя вызволят свои? Где они? Если нужно будет, то найдут даже в логове публиканов. А не найдут – то хрен с ними, я и сам о себе позабочусь!
Таких добровольцев, как я, нашлось немного – всего пять человек. Нас освободили из оков, построили по два и повели на корабль, недавно пришвартовавшийся неподалеку.
На корабле нас загнали на гребную палубу и рассадили на свободные места у вёсел. Дали по лепёшке хлеба и куску вяленного мяса.
Когда на борт поднялся тот мужчина, что купил нас, раздалась команда, мерный гул барабана задал ритм работы и наш корабль направился в открытое море.
