Андрей Юрьевич Крехов
Здесь тоже водится Абсурд
ТрупПы
Он подозвал еще одного крепостного – худощекого,
проволокорукого, скуднолицего.
Бедный Эдди голодал.
Во имя Цели голодали все.
Кроме…
Чарльз Буковски «Рождение, жизнь и смерть одной подпольной газетенки»
Любительский театр. Маленькая грязная сцена с блеклыми кулисами. Идет репетиция очередного спектакля, который не предвещает ничего хорошего: ни в материальном, ни в духовном смысле. На сцене, держась за печень и облокачиваясь на стол, возвышается, а точнее, просвечивается ужасно худой, сутулый, бледный и незнаменитый человек с редкими жидкими волосами, точнее, то, что от него осталось. Он, едва шепча, пытается восхищенно говорить своей партнерше, похожей на Труп невесты из Бертоновского одноименного мультика, какой-то фарсовый монолог:
– Вы видите, как я прекрасно выгляжу!.. А это все благодаря искусству!.. Вы должны быть как я! Живой и… Кхе-кхе…
– СТО-О-ОП! – раздается возмущенный крик режиссера, седого старика в пестром зеленом костюме с розовым шелковым шарфиком и надменным до отвращения профилем. – Это что такое? Почему вы занимаетесь отсебятиной? В сценарии вашего бездарного кашля НЕТ! У нас же ДРАМАТИЧЕСКАЯ ПОСТОНОВКА! А в драме кашель неприемлем!!!
– Олег Иванович… кхе-кхе… можно я пойду домой? А то я уже кровью кашляю. Кхе-кхе… – умоляюще просит актер, не поднимая остекленевшего пустого взгляда.
– Стой на месте, труп! Решил мне всю постановку завалить? Все трупы, на сцену!!!
Из разных сторон на сцену, словно мертвецы из могил, выползают человекообразные существа с осунувшимися белыми лицами и серыми кругами вокруг глаз.
– Ну, пошевеливайтесь там! Такое чувство, как будто у вас не все органы вырезали!!! Мне что, за вас все это отрепетировать? А я могу! И сыграть за вас тоже могу!
На сцене не в стройный ряд выстраивается «взвод живых мертвецов». Бледные люди с легким синюшным оттенком и красными глазами смотрят обреченными взглядами на художественного руководителя. В их глазах читалось только одно слово: «СУ-У-УКА!», но они ничего не могли сказать, ибо сил уже не было!
– Все трупы собрались??? А где Петров, этот «гениально бездарный» актеришка???
На сцену выбегают два санитара с носилками, на которых лежит серое мертвое тело Петрова. Около них появляется врач. Он медленно поправляет очки и печальным голосом произносит:
– Извините, мы сделали все, что в наших силах, но его спасти не удалось. Примите наши соболезнования!
– ЧТО? ЭТОТ ПРИДУРОК СДОХ??? ОПЯТЬ ОТМАЗАЛСЯ ОТ РЕПЕТИЦИИ! ПУСТЬ ПРИНЕСЕТ СПРАВКУ!!! А что, разбудить дефибриллятором эту бездарь не судьба?
– Вы вообще слышали, что я сказал, или нет? Он скончался, умер, коньки отбросил, скопытился, сыграл в ящик, склеил ласты… СДОХ!!! ОКОНЧАТЕЛЬНО И БЕСПОВОРОТНО!!! НАВСЕГДА!!! Так вам более понятно? Сами подумайте: человеку вырезали все органы, остались только глаза и кожа!
– Не, ну, это понятно! А когда он сможет выйти на сцену? – недовольно возмущается руководитель.
Врач, прикрыв глаза ладонью и покачав головой, разводит руками и эмоционально констатирует:
– НИКОГДА!!! Медицина здесь бессильна!!!
– КАК??? ОПЯТЬ НАША МЕДИЦИНА БЕССИЛЬНА? ЗАЧЕМ ВАМ ТОЛЬКО ГОСУДАРСТВО ЗАРПЛАТУ ПЛАТИТ, ЕСЛИ У ВАС ТАКАЯ ТЕКУЧКА В КЛИЕНТАХ??? ВЫ ТОЧНО СВЕРИЛИСЬ С ИНТЕРНЕТОМ? МОЖЕТ, НЕ С МЕДИЦИНСКОГО САЙТА СИМПТОМЫ ЧИТАЛИ?
– ЗНАЕТЕ ЧТО???…
После этих слов врач с санитарами резко разворачиваются и уходят, забрав с собой почившего.
– Вот ведь ничтожество! Мало того, что он сдох, так и моя гениальная постановка из-за него срывается!!! Ну что? Кто заместо Петрова будет играть???
Гнетущая тишина.
– Что молчите? Сказать нечего? НУ-У-У-У???
Едва бздя, к краю сцены подползает один из смельчаков и хрипит:
– Олег Иванович, но, по-моему, Петров блестяще сыграл свою роль!
– Какой «блестяще»? Он же сдох!
– Так он в постановке трупа играл!
– Как трупа? – Полистав сценарий, режиссер отвечает: – А… да! Ну, раз ты такой умный, Сидоров, будешь вместо Петрова!!!
– Что, меня тоже скорая увезет?
– Нет!!! Мы тебя сами «законстатируем»!
– Жалко! А я хотел, как Петров, отдохнуть… хотя бы немного…
– Актер не должен отдыхать! Даже на ТОМ свете!!! – гордо заявляет начальник страждущих, жестикулируя как пьяный дирижер.
Актерская труппа приуныла.
– Итак, трупы, меня интересует один вопрос: во-первых, когда вы наконец-то соберетесь с мыслями? С вами же невозможно работать! Во-вторых, когда вы все сдадите деньги для поездки на Театральный Фестиваль Талантливых Никчемностей???
Дрожащим голосом кто-то рискует ответить:
– Но, Олег Иванович, у нас ни гроша не осталось! Мы и так ради того, чтобы выступать здесь, пашем на двух работах и отдаем вам по пятнадцать тысяч в месяц на нужды театра…
– Вам что-то не нравится??? Эти деньги действительно идут на нужды театра!!!
– Мы видим, на какой Lamborghini вы каждый день на службу приезжаете!.. – из последних сил шепчет дама бальзаковского возраста, которую трясет.
– Ну и что? Вон Иванов по ночам автобус водит, я же ему не завидую!!! Так что бросьте! Вы не ответили на мой вопрос! Где деньги???
– Но мы же ведь и так по одной почке сдали, чтобы оплатить поездку на Фестиваль Тухлых Помидоров!
– Этого мало! Значит, так, я составил список, кто должен продать свои органы для следующей поездки! Это Иванов, Сидоров, Петров…
– Но он же умер!
– Значит, за него сдашь ты!
– Почему я?
– Почему?! Объясню почему! Так как у тебя, Андреев, здоровая печень! Почему?! Объясню почему! Так как ты не пьешь, не куришь, к дамам, как я, не пристаешь! Почему?! Объясню почему! Так как у тебя нет ни денег, ни сил, ни таланта, ни привлекательности! Почему?! Объясню почему! Так как ты ИДИОТ!!! Почему?! Объясню почему!..
– Не надо! Я понял!
– Вот стой и молчи в тряпочку!!!
Из кривого строя падает один бедолага и трясется в судорогах. Из его рта течет и пузырится пена.
– Это что за самодеятельность??? – Олег Иванович подбегает к телу и, пнув его в бок, злобно орет: – А ну харэ!!! Мы и так знаем, что через три минуты твой дешевый номер пройдет и тебе, Иванов, не избежать своей участи!!! Так, трупы, хирург ожидает вас после репетиции в коридоре! И не дай Бог, чтоб кто-то убежал! Всех порешу! А сейчас, ТРУПЫ, мы продолжаем репетицию!!! Еще пара сотен прогонов – и вы можете вызывать себе скорую, а кто-то – даже катафалк! Итак, все могут разойтись, кроме действующих лиц пьесы! И унесите наконец этого эпилептика, а то он сегодня импровизирует больше трех минут! Бездарно, Иванов! Бездарно! Неправдоподобно в конвульсиях бьешься! Можете его сразу хирургу отдать!!! Трупы, поехали!!!
– Олег Иванович, ну сколько можно???! – возмущается самая здоровая, с выступающими ребрами и тонкими руками, девушка. – Вы из нас постоянно сосете кровь и деньги, кровь и деньги, кровь и деньги!!! Ладно кровь, НО ДЕНЬГИ!!!
– ЧТО-О-О-О-О???? ВАМ ЧТО-ТО НЕ НРАВИТСЯ??? ТОГДА ВЫ, ВСЯКОЕ ГОВНО, МОЖЕТЕ УПЛЫВАТЬ ОТСЮДА!!! Я НИКОГО НЕ ДЕРЖУ!!! А трупПы – МЫ ПРОДОЛЖАЕМ!!!
21.01.2015
День рождения
«Сегодня я счастлив как никогда, потому что завтра у меня день рождения! Наконец-то буду поздравлять не я, а меня. Я буду освобожден от мучительного брожения по магазинам, теряясь в догадках, что бы такое подарить очередному имениннику. Мне даже интересно, как же они справятся с такой нелегкой задачей. Да, это будет забавно. По моему телу так и расползается удовольствие в предвкушении грядущего. Но хватит себя мучить разного рода догадками на ночь глядя, пусть это останется сюрпризом, интригующая таинственность будет ласкать меня своей неизвестностью».
Игорь перевернулся на левый бок и, пожелав себе сладких снов, мирно уснул.
Следующим утром именинник проснулся еще более счастливым. В его окно светило яркое утреннее солнце, небо было ясное, сладко пели птицы и… о чудо! На подоконнике зацвела его любимая герань, которую он выращивал больше половины всей своей жизни. День начинался сказочно прекрасно. И он был уверен, что этот день ему запомнится на всю жизнь.
Включив на CD-проигрывателе альбом «Rock’n’Roll мертв?» группы НАИВ, он стал собираться на работу. Привел себя в шикарный вид, дабы выглядеть на все сто, плотно позавтракал, надел пиджак, брюки, начистил до блеска туфли, надушился как клумба, зализал свой хаер и вышел из дома.
Игорь шел не спеша, наслаждаясь природой и улыбаясь встречным прохожим. Настроение было такое, что хотелось петь. Позитивные фантазии вознесли его настолько высоко над облаками, что он даже и не заметил, как запел на всю улицу, слегка пританцовывая на ходу. Наш герой так «далеко улетел», что его с трудом на проходных охрана заставила показать пропуск.
Разобравшись кое-как на проходных и поздравив охранника со своим же днем рождения, безумец полетел навстречу своим лаврам. Забежав в конференц-зал, Игорь был приятно удивлен – все коллеги были здесь…
«Боже мой! – подумал он. – Они все пришли меня поздравить. Я сейчас, наверное, сгорю от счастья…»
– Греков, ты чего стоишь как придурок? Не видишь, у нас тут планерка, а ты все где-то шляешься! Садись давай! – брызжа слюной, проорал начальник цеха.
«Ну ни хрена себе, как сказку сократили! А! Я понял. Они на самом деле помнят о моем дне рождения, просто готовят мне сюрприз. Ладно, хороший розыгрыш, им не удастся застать меня врасплох. Но я все-таки буду притворяться, что ничего не замечаю».
Усевшись на свободное место в переднем ряду с краю с блаженной улыбкой на лице, как женатый Бальзаминов, «хеппибездник» мечтательно засмотрелся на стену. Стена с грохотом развалилась, и сквозь рассеивающиеся столбы пыли он увидел, как все чествовали его. Коллеги хвалили профессионализм, человеческие качества, говорили о незаменимости Игоря и желали здоровья, удачи, денег и любви. Каждый обнимал и целовал. Начальник лично в руки вручил премию и сказал о значимости именинника для всего коллектива…
Когда совещание закончилось и все разошлись по своим рабочим местам, мечтатель в течение долгого времени с трепетом смотрел на стену, словно слушал «Аве Марию» Шуберта.
– Игорь!
– Да… Что? – Игорь вышел из своей прострации и увидел, что к нему обращается ответственная за организацию различных праздников и мероприятий цеха. – А… Татьяна Михайловна, это вы.
– Игорь, а ты что тут сидишь? У тебя дел никаких нет?
– Да нет… Просто сегодня у кого-то день рождения.
– Да? У кого же? Неужели у начальника цеха?
– Татьяна Михайловна, как же вы могли забыть? Сегодня же день рождения вашего покорного и послушного слуги!
– У мужа моего, что ли? Да не может быть такого, он же в феврале родился.
– Ну, прекратите вы меня уже разыгрывать, я оценил вашу шутку по достоинству. День рождения сегодня у меня.
– Ну да, ну да, конечно же, я тебя разыгрывала, дурачок! Я прекрасно помню, что у тебя сегодня день рождения и что тебе сегодня исполняется 35 лет. А ведь и не скажешь, выглядишь-таки на все 30.
– Прекратите надо мной издеваться. У вас прекрасное чувство юмора, но мне сегодня исполняется не 35.
– 34?
– Нет! – застенчиво улыбаясь, ответил Игорь.
– 33?
– Теплее… Но нет!
– 33 с половиной?
– Ну, вы вообще меня уморили. У нас прямо номер как в «Уральских пельменях».
– Значит, 32?
– Почти…
– 29!
– Да! Вы угадали… 30!
– Да, я знала, – уверенно сказала Татьяна Михайловна. – Прямо как в воду глядела. Ну что ж, позволь мне тебя поздравить, пожелать тебе счастья, здоровья, денег побольше, жену красавицу и детей штук двенадцать!
– Ой, спасибо вам большое. Я тронут. Если б вы знали, как я счастлив, что вы не забыли о моем дне рождения.
– Вот видишь, как у нас все хорошо. На фоне такой идиллии у меня к тебе есть одно маленькое поручение, которое доставит тебе массу удовольствия.
«Удовольствие, – вспыхнуло ярким пламенем в голове Игоря. – Господи, Господи, я даже боюсь себе представить, что же это будет. Ну, говори же быстрей, говори!»
Татьяна Михайловна достала что-то из кармана своих брюк, взяла руку именинника и положила что-то в его раскрытую ладонь. Когда она убрала руку, Игорь увидел, что это была купюра номиналом пятьсот рублей.
Мгновенье остановилось. Все замерли. Игорь смотрел на эту купюру, и у него не было ни слов, ни впечатлений. Настроение его упало с высокой колокольни. Этот подарок раскрошил его мировоззрение на мелкие пазлы. Он был неприятно удивлен, хоть внешне это не показывал.
– В общем, нужно сходить в магазин и на эту сумму купить Грекову подарок, какую-нибудь безделушку.
– Какому… Грекову?.. У нас что… в цеху однофамилец мой появился… и у него тоже сегодня день рождения?
– Нет, Игорю Грекову.
– Но ведь это же я!!! То есть вы хотите, чтобы я сам пошел в магазин и сам себе купил подарок?
– Да, именно так! А потом мы всем коллективом подарим его тебе в конце рабочего дня. Да, и чуть не забыла: не забудь его упаковать, да так, чтобы это выглядело красиво. Все, ты меня понял, до вечера. Пока.
Игорь долго сидел и смотрел на эту купюру. В его глазах отразилось столько уныния, сколько не выжать из всех произведений Достоевского. В такую минуту сам Гамлет подошел бы к нему и, положа руку ему на плечо, сказал: «Быть». Он походил на демона, которого изобразил на своем полотне сам Михаил Врубель. Его так и тянуло пофилософствовать о никчемности этой жизни, о человеческом безразличии и о душе. Он думал, в чем же он таком провинился перед Всевышним, что на его тридцатилетие коллеги собрали сумму размером в пятьсот рублей, да и собирали ли вообще? И что на них можно купить? Да ничего стоящего! Не деньги ему были нужны, а простое человеческое внимание, теплота и ласка.
Собрав волю в кулак и крепко сжав купюру, несчастный именинник произнес:
– Ну, как говорит бессмертный Александр Сергеевич: «Выпьем с горя, где же кружка?..» Пойду, как Раскольников, в кабак искать Мармеладова, только теперь говорить буду я!!!
10.09.2014
Чудо
Посвящается легендарной рок-группе «Пикник»
Вот чудо так чудо
В театре абсурда.
Пикник «Театр абсурда»
На дворе стоял промозглый мерзкий март, который менее чем через неделю должен перейти в теплый приятный апрель. По крайней мере мы надеялись, что апрель будет мягким. А пока что вредная мартовская погода, сопровождаемая дождями, мучила нас своими перепадами настроения.
Я и Андрюха поздней ночью шатались по Окскому проспекту в районе трамвайной остановки «Станкостроителей». Мы себя чувствовали очень хорошо! Даже замечательно! Каждый из нас принял на грудь пол-литра ледяной финской водки, но нам не хватало эпитетов для выражения своего восторга от моральных принципов современного общества. Поэтому мы решили догнаться и долить в себя «с горочкой» по двести пятьдесят граммов самого дешевого самарского коньяка, который приобрели по акции в ближайшем алкогольном магазине.
– Вот скажи мне… Скажи! – возмущался пьяный Андрюха. – Почему погода ужасная, а нет принцессы прекрасной?
Я невозмутимо ответил, разливая остатки по пластиковым рюмкам:
– Наверное, потому что мы еще не нашли дверь в Нарнию.
– Так давай найдем ее вместе!
Мы осушили до дна дешевый коньяк, прошли мимо вереницы туй и нашли одну маленькую уютную скамейку. Усевшись на нее, мы закурили. Я выдохнул большой клуб дыма и печально произнес:
– Все! Кончилось…
Удивленный Андрюха спросил:
– Что кончилось?
– Выпить больше нечего!
– Говно вопрос! Тут же рядом есть наш любимый круглосуточный магаз… Хотя к черту его! Пойдем ко мне домой. У меня там литр «Казанской» водки стынет.
– Что ж мы сидим? Пора спасать наше бедственное положение… Но сначала надо докурить.
Затушив окурок и отправив его в урну, я спросил своего собутыльника:
– Ну что? Понеслись?.. Стоп! А где Андрюха?
Андрюха пропал. Как сквозь землю провалился. Я осмотрелся по сторонам и заметил, что нахожусь возле ДК Ленина. Замечательно! Но где же Андрюха?
И тут мой слух уловил какой-то скрежет, возню, залихватский трехэтажный мат и нелепое, но довольно забавное возмущение. Я покинул лавочку и направился к дверям дворца, откуда доносились все эти волшебные звуки. Андрей упорно пытался открыть своими ключами ДК. Я все так же невозмутимо спросил, встав рядом со взломщиком:
– Что, не открывается?
– По ходу, замок заело или предохранитель сработал, надо МЧС вызывать…
– Да ладно тебе, у них и так работы до хрена. Чего ты пацанов зря будить будешь? Сами справимся.
– И то верно. Нет такой двери, которая не открылась бы перед Андрюшкой! Значит, так, пока я буду пыхтеть над этой крошкой, ты, Саня, залезь ко мне в окно и попытайся открыть дверь изнутри.
– Сейчас все будет!
Я пошел влево вдоль стеклянного фасада дворца. Остановившись в паре метров от входа, я громогласно сообщил Андрюхе интересную новость:
– Андрэ, а у тебя здесь обои…
– Какие еще обои? У меня же стены голые. Чистокровный бетон.
– Ну? это естественно! Стены голые, а все обои на окнах.
– Точно, я же забыл: если обоев нет на стенах, значит, на окнах они точно есть. Не на потолке же им быть.
Мы одобрительно кивнули друг другу, подтвердив, что это неопровержимый факт, и вернулись к своим прежним делам. Осмотрев внимательно «обои», которые вне нашего придурковатого мира являлись афишей, я прочитал на них интереснейшую новость. Она гласила:
27 апреля, 19:00
Юбилейный концерт
35 лет
группе «Пикник»
– Ну ни хрена себе! Вот это обои! Хвала и слава твоим стекольным обоям, Андрей!
Андрэ не слышал мои восторженные восклицания. Он поминал всуе всех: и мать двери, и мать драконов, и еще какую-то мать… и посылал эту дверь к какой-то матери. Откинув ключи в сторону и прокляв их, он начал бешено колотить по ней руками и ногами, крича при этом:
– Откройся, сраный Сим-Сим! Что ж ты, падла, родного хозяина в дом не пустишь? Я ж тебя самолично на петли вешал…
Через пару минут во внутреннем мире ДК что-то изменилось. Зажегся свет. Какой-то темный силуэт приближался к центральному входу. Пару раз щелкнул замок, и дверь медленно, с противным тяжелым скрипом открылась. На пороге стоял высокий худощавый старик с прической Кена Кизи и бородкой Антона Павловича Чехова. По его недовольной помятой морде со следами подушки и полуоткрытым глазам было понятно, что сейчас будет «море крови». Глаза старика округлились, и он закричал как бешеный, вплотную приблизившись к лицу Андрюхи:
– ВАМ ПОМОЧЬ???!!!
– Андрюха, я смотрю, тебя Домовой встречает.
Андрюха осмотрел старика с ног до головы, прослезился, заключил его в свои теплые объятия и прокричал:
– Нафаня!!! Ты ли это???
Старик резко оттолкнул его и недовольно произнес:
– Совсем охренели!!! Какой еще, на хрен, Нафаня?
Андрей подошел к этому не-Нафане и резко заявил:
– Во-первых, это моя хата. А во-вторых, ты сейчас у меня по миру пойдешь…
– Чего???
Я решил разрядить накалившуюся обстановку и вмешался в их трогательный диалог:
– Спокойствие. Только спокойствие.
Все замерли и посмотрели на меня.
– Отец, – обратился я к старику, – не обижайся. Сам понимаешь: дело молодое, глупое, кровь горячая, череп пустой… Мы тебя очень уважаем. Прости, что разбудили тебя в столь поздний час, но ответь нам на один вопрос. Ты водку будешь?
Дед успокоился, в глазах зажегся огонек, а на лице появилась радостная улыбка.
– Да…
– Отец, короче, система такая: ты сейчас приготовь приборы и накрой скромную поляну с закусочкой, а мы пока сгоняем за пузырем. Согласен?
– Хорошо, сынки, но не задерживайтесь.
В общем, мы пришли, как говорится, к общему знаменателю. Сторож побежал мыть стопарики и нарезать закуску, я очарованно засмотрелся на афишу, а друг, глядя вслед старику, начал недовольно бухтеть:
– Я чего-то не понял. Почему в моем родном доме мой личный Домовой наезжает на меня с претензиями?
– Ты знаешь, это, конечно, необъяснимый факт. Но, может, дело в том, что это не твой дом?
– Как это? Что ж, я родную дверь не узнаю? Или ты думаешь, я до такой степени ужрался, что теперь свой район не узнаю, где родился и вырос?
– Соришь весомыми аргументами. Нет, ну, с этим не поспоришь. Если учесть тот факт, что ты родился в ГДР, а потом взрослел в разных частях России, то конечно… В самом деле, что я говорю? Зачем я ввожу тебя в заблуждение? Конечно же, это твой дом, и только что ты препирался со своим личным Домовым, который был крайне возмущен тем, что ты пришел домой поддатый.
– Но почему?
– Потому что ты – поддатый, а он-то трезвый. Сытый голодного не поймет…
– Точно. Совсем забыл. Как-то некрасиво получилось. Все-таки Домовой какой-никакой, а тоже человек, хоть и дух. Что ж, остается одно – надо задобрить старика.
– Само собой. Щас пойдем в ближайший ночной ларек, возьмем пол-литра…
– Ты хотел сказать, по пол-литра. Каждому. Но прежде чем мы тронемся, я хочу тебя спросить. Что ты там так долго рассматривал на моих оконных обоях?
– Да ты сам посмотри, что у тебя на окнах творится.
Андрюха посмотрел на афишу, внимательно ее изучил, прочитал вслух и сказал:
– Ну ни хрена себе! Ко мне домой сам Эдмунд Шклярский со своей бандой приезжает. Двадцать седьмого апреля. Подожди. А какое сегодня число?
– Точно не могу сказать, но сейчас конец марта.
Заикаясь, Андрей произнес:
– Т-т-так это на-на-надо спешить, н-н-надо поторапливаться. Группе «Пикник», как-никак, тридцать пять лет. Как они выросли! Как бежит время! Мы просто обязаны устроить группе «Пикник» шикарный прием в моей лачуге. Чтоб все было! И хлеб, и соль, и что-нибудь сладенькое, жидкое, сорокаградусное…
– Обязаны – значит, устроим. С завтрашнего дня мы будем зарабатывать любыми доступными способами, чтобы не ударить грязью в лицо.
– Да ради этого я даже на панель встану.
– На панель рано. У нас пока еще хватает денег на «Хеннесси» и черную икру. Не стоит перетруждаться!
– И то верно. Нет, но это же уму непостижимо. Один из столпов русского рока решил посетить наш маленький провинциальный городишко…
И Андрюха запел:
– «И летает голова то вверх, то вниз…»
Затем я подхватил:
– «…Это вам не лезгинка, а твист».
Распевая песни группы «Пикник» и нелепо пританцовывая, мы отправились по протоптанной дорожке в популярное «ночное заведение», где продавщица, с вечно невыспавшимся лицом и криво нарисованными бровями, с обреченным видом продавала паленую водку из-под прилавка.
***
Через три дня мы отправились на «охоту». Как только мы не зарабатывали. Судьбе назло мы кинулись во все тяжкие. Собирали стеклотару, вступая в схватки с бомжами за заветные «чебурашки» по 80 коп. за штуку. Сдавали макулатуру и металлолом. Воровали по ночам кирпичи с одной стройки и продавали утром другой. В платных клиниках воровали бахилы и продавали в центральной поликлинике. Периодически работали в ресторанах быстрого питания. Подметали улицы и мыли полы в подъездах. Мыли машины. Разносили газеты. Чистили обувь. Разгружали по ночам вагоны. Играли с бабушками в тимуровцев-капиталистов. Снимались в кино в массовке. Сдавали кровь, в основном Андрюхину, потому что она была у него универсальная, кожу с задницы, костный мозг, волосы, сперму и много чего еще. И когда нам осталось добрать каких-то сто рублей на третий ящик водки и последнюю книгу полного собрания сочинений Сергея Довлатова, мы сделали то, что никто не осмелился бы сделать… А теперь выкинули из головы все свои пошлые мысли и дослушайте. Мы решились продать свои последние трусы.
И наконец, накопив нужную сумму, состоящую из одних пятирублевых монет, мы сложили ее всю в мешок и отнесли в ДК. Двум кассирам мы вызывали скорую, одному – полицию, чтоб нас защитили от него. В итоге директор дворца подарил нам эти билеты совершенно бесплатно с надеждой на то, что больше не увидит, как мы доводим кассиров до белого каления. Но по нашим наглым лисьим мордам он понял, что ребята блефуют и вряд ли не вернутся к темным делишкам. Потому что ДК у нас в городе три, кассиры везде очень вредные, а чудеса, как видите, случаются. Редко, но метко.
До концерта остался один день.
***
И вот заветный день наступил. Я ходил по своей квартире, слушал альбом «Королевство кривых» и представлял себе, как сегодня все будет эпично выглядеть. В моем воображении переплелись разные фееричные картины концертных выступлений группы «Пикник» на фоне разноцветных огней софитов. Я подпевал Эдмунду и прыгал, как панк на концерте Sex Pistols.
Часы показали 16:30. До концерта оставались какие-то пара часов. Перед концертом нужно сходить в магазин и купить чего-нибудь «вкусненького». Я позвонил Андрюхе. Какая-то вредная гнусавая женщина сообщила мне, что абонент временно не абонент. Позвонил еще раз. То же самое – дама была непоколебима:
– Абонент временно недоступен…
– Гражданка, он не может быть недоступен, у него тот самый день! Почему он не абонент, я тебя спрашиваю, а?
В ответ слышались унылые короткие гудки. Картина была неясная. Все словно в дыму. Я оделся и вышел из дома. Ситуация сильно меня напрягала. Андрэ не выходил на связь, а, между прочим, наши билеты у него. Я зашел по пути в магазин и взял пол-литра водки. Мысли не давали мне успокоиться: «Что за хрень? Куда пропал этот убогий с двумя проездными билетами на тот свет?» Меня шарахнула небольшая паническая атака. Руки дрожали, ладони вспотели, взгляд стал тревожным, хотелось петь… Поэтому я выпил, осушив пузырь на 200 граммов.
– Ах, хорошо, – с блаженной улыбкой произнес я. – Где же этот подонок?
На часах без пяти шесть. Положение становилось критичным. Еще раз позвонил. Эта стерва была все так же непреклонна! Я поймал такси и отправился за пропавшим единомышленником. Логово этого страшного зверя находилось в частном секторе. Добравшись до бетонной избушки, я прокричал, не пересекая деревянной калитки зеленого цвета:
– Выходи, подлец! Эдмунд нас заждался!
Моими собеседниками на сегодняшний день были тишина, отчужденность и пустота. Если честно, эта компания мне очень надоела. Хотелось сменить пластинку, экран и роль. Я позвонил в дверь. Снова здорово… Засунув за пазуху бутылку, я стал бешено колотить в дверь, мило крича:
– Открой дверь, падла! Я тебя достану, гнида!
Какой-то сосед, такой же алкаш, как Андрюха, глухим голосом спросил:
– Молодой человек, что вы кричите?..
– Отвянь, мужик! Я коллектор.
– Это ладно. У каждого свои недостатки. Вы дверь на себя потяните, она у него всегда открыта.
Я открыл дверь, зашел внутрь и попал в царство мрака. Я шел на ощупь и едва дышал. Где рубильник? Где свет, тепло и хоть какая-то жизнь? Где Андрюха??? Дышать было темно. Периодически тишину нарушали какие-то странные звуки. То казалось, что кто-то воет, то казалось, что кто-то плачет. Напряжение нарастало. Сердце стучало с бешеной скоростью. Казалось, что оно вот-вот выпрыгнет из груди. Мне чудилось, что в беспросветной тьме на меня набросится какой-нибудь монстр и разорвет на мелкие кусочки, наслаждаясь моими криками и кровью.
– Боже! Какой ужас!
Я споткнулся и упал на что-то мягкое, отчего это «мягкое» недовольно забурчало. Я замер. Что это? Выйду ли я отсюда живым? Я ведь еще так молод. Я ощупал бутылку. Цела! Слава Богу! Значит, выйду! Теперь можно ничего не бояться. Но я должен, нет, просто обязан узнать, что это.
Тишину нарушил недовольный пьяный голос:
– Ну чего?.. Чего вам еще надо? Вы что, не видите, что я и так готов?
– Чего?! – возмущенно спросил я. – Пьянь! Это ты?
– Это я! Пьянь!
– Где тут у тебя свет включается?
– Хлопни в ладоши, и Ильич зажжет!
Я похлопал пару раз, но свет не зажегся. Вместо этого послышался гомерический смех и возгласы:
– Спасибо за овации!
Нащупав в темноте образину Андрюхи, я хлопнул по ней пару раз, после чего люстра зажглась. Я встал с пола. Передо мной предстала картина маслом. В дымину пьяный Андрей валялся на полу, одетый в женское платье и черные чулки. Вместо глаз светились два больших фонаря, а все лицо было покрыто узорами ссадин.
– Что с тобой случилось, урод?
– Саня, это ты?
– Придурок, ты меня хоть видишь?
– Конечно, вижу. А что?
– Расскажи мне, кто тебя так отмутузил и почему ты в женском платье?
– Ты не поверишь…
– Да ты уж постарайся.
– Значит, так…
– Давай короче, Склифосовский! Сразу к делу.
– Ладно. Вчера «Подкрался сзади вечер, / Весь город им укрыт, / И надо бы развлечься…» Как мне быть?.. В общем… «Зажав в руке последний рубль, / Уйдем туда, уйдем туда, / Где нам нальют стакан иллюзий / И бросят льда, и бросят льда». Я был счастлив. Я сиял как Дэниел Торренс. На радостях напился. Я представил, что увижу вживую самого Эдмунда Шклярского. Моя душа не вынесла такого потрясения, и вот результат… «Как мне легко! Как мне легко! / Что можно выпорхнуть в окно». А потом мне захотелось этим с кем-то поделиться. И, как приличный человек, я пошел к своему психоаналитику, то есть к своей любимой проституточке Вере. Как она меня слушала!..
– Это понятно. Но почему ты в женском платье?
– Действительно. Почему?.. А! Вспомнил… Нам с Веркой захотелось чего-то нестандартного. Ролевых игр. Мы решили поменяться шмотками. Она переоделась в мое, а я – в ее. И она продолжила меня слушать, но уже сверху.
– Андрей, придурок…
Это выстрел в висок, изменяющий бег.
Этот черный чулок на загорелой ноге…
Я указал на его ногу…
Это страх темноты, страх, что будет потом.
Это чьи-то шаги за углом, ЭТО…
– Но поначалу все было COOL. Потом внезапно закончился алкоголь, и Верке очень захотелось мартини. Ну, ты понимаешь, я же джентльмен. Следовательно, отправился в ближайший магазин за амброзией. А ближайший круглосуточный был «Снегирь»…
– Ну и местная публика тебя неправильно поняла.
– Как ты догадался?
– Не поверишь – я экстрасенс.
– Так давай выпьем за твой дар. У тебя есть что?
– Конечно. Что ж, я к тебе пустой приду?
Мы выпили по сто, и Андрюха продолжил:
– В итоге мне там сломали «компас», и до своей фемины я не дошел. Не помню, как я добрел до дома, но думаю, что движения были неловки, словно я из мышеловки…
– Ты хоть знаешь сколько время?
– Наверное, утро, раз ты такой злой пришел.
– Времени уже – половина седьмого вечера.
– А концерт завтра? Тогда, с вашего позволения, я дальше спать.
– Ты что, решил испортить жизнь и мне, и себе? Да я тебя…
Андрюха свернулся эмбрионом.
– Тихо… «Ничего не говори, не подходи на выстрел, / Не смотри по сторонам, они и так уже близко…»
– Вставай, переодевайся, грязное животное!
– Если бы я мог встать, то давно бы уже это сделал.
– Да етить тебя в колено!..
Я бегал по дому как сумасшедшая истеричка… Искал, что бы на него одеть. Собрав кучу разного тряпья, я начал переодевать обмякшее тело. Для начала снял с него платье.
– Жесть! Ты ж без трусов!
– Они на ней. А ее на меня не налезли.
Матерясь и недовольно вздыхая, я надел на «тело» майку с надписью «Королевство кривых», натянул штаны, носки на его холодные стопы и ботинки. По глаза напялил кепку и завернул в ветровку.
– Ну как я?
– Как всегда неотразим! В театре абсурда ты главный герой.