Андрей Зорин
Сломанная стрела
– Здравствуйте, Кобальт! Как ваши успехи? – Комиссар отпил кофе из миниатюрной чашки. – поговаривают, что коммунисты уже назначили награду за вашу голову.
Наемник, по-прежнему ни говоря не слова, залез в карман и бросил на стол кожаный мешочек. – Откройте его! – приказал Сантьяга.
Аккуратно, как будто гладя опасное животное, Кобальт открыл горловину мешочка и вытряхнул на стол небольшой матовый диск с вычеканенными на нем рисунками. Комиссар прищурился, уши его заострились. Наемник буквально кожей почувствовал бушующие в помещении магические потоки.
– Проклятье, это подделка! – Разочарованно выдохнул комиссар, он прошептал короткое заклинание. Амулет на столе вспыхнул ярко-голубым пламенем и сгорел не оставляя следа на скатерти. Кобальт, все так же молча, он уже не впервые наблюдал подобную процедуру, сунул мешочек в карман. Сантьяга достал из внутреннего кармана белоснежного пиджака чековую книжку.
– Все прошло без осложнений? Гонорар стандартный?
– Не совсем! Я бы хотел несколько изменить гонорар. В меньшую строну.
Рука Комиссара с золотым паркером замерла в паре дюймов от чековой книжки. – Я не ослышался, наемник хочет уменьшить плату?
–Не совсем так, Комиссар. Я хочу получить половину стандартной платы, а вместо второй – ответы на вопросы.
Комиссар вопросительно поднял бровь
– Я, конечно, наемник, и моя работа таскать для вас каштаны из огня. Но у меня есть вопрос. Почему именно поиск этих артефактов связан с такой грязью? Их владельцы чудовища, по любым меркам, не только человским. Это маньяки, убийцы, насильники и прочие подонки. Почему эти амулеты так важны для вас, и почему вы их уничтожаете, даже не прикоснувшись?
Сантьяга улыбнулся. – Челы… Ваше любопытство – второй порок после вашей алчности. Вы пришли на Землю последними, в своих диких междоусобных войнах растеряли все свои знания, забыли свою историю, и теперь с апломбом безграмотного крестьянина, внезапно разбогатевшего на торговле навозом, объявили себя венцом творения. Если бы вы хоть краем вашего юного сознания понимали, с каким трудом ваши предкам досталась эта планета! История с этими амулетами началась так давно, что в ваших хрониках даже нет таких дат. Хотя ваши предки уже тогда заполучили Землю практически в безраздельное пользование, и начали первую крупную междоусобицу. Которая, кстати, быстро переросла в кровавую войну на взаимное уничтожение. И даже Великие Дома вынуждены были выступить в этой войне на стороне одного из участников…
Кольский полуостров, окрестности Сейд-озера.
Несколько тысяч лет назад.
Сквозь тонкую ткань шатра то и дело просвечивали отблески зарниц. Это совместные армии Великих Домов выжигали стаи птиц Лэнга, пока еще господствующих в воздухе. На земле гарки, рыцари и челы бились в едином строю. Только все вместе они могли заставить вздрогнуть когорты Мертвых Демонов. Слишком близко подошел враг. Если отойти от лагеря на триста ярдов, то можно упереться в спины Тощих Всадников. Они, своими пропитанными золотым корнем бичами, заставляли Мертвых демонов держать строй. Великие Дома подошли слишком близко; объединившись между собой и с челами, они загнали гиперборейцев в угол. Теперь отступать было некуда. Но сдаваться никто не собирался, гиперборейцы понимали – пощады не будет. Позади был лишь ониксовый замок Кадаф. Его двенадцать башен, были последним убежищем разбитой измученной, но не побежденной армии Азаг-Тота.
В шатер вошел Азаг-Тот. Невысокий, лысый, с огромными, залитыми золотом Кадаф глазами, он, в отличие от большинства своих иерархов, полностью сохранил человеческий облик.
– Да коснется меня тень твоей ненависти, Великий Господин, – Огромный, почти восьмифутовый Лаларту припал на колени и коснулся губами золотой сандалии Азаг-Тота.
– Ты отвлек меня от важных дел, – Азаг-Тот кивнул коленопреклоненному Лаларту, – Что побудило тебя к столь срочной встрече со мной? Да еще и здесь, в двух шагах от передовой линии сражения?
– Мой господин, – Лаларту не спешил подняться с колен, – Да будет благословен пожар твоей ненависти. Мне было пророчество: война будет проиграна. Наши враги пленят тебя, а твои верные воины будут обращены в пыль.
– Трусливый червь, – Азаг-Тот зло рассмеялся, – Для такого вывода не надо быть ни пророком, ни стратегом. Ты позвал меня предложить сдаться? Ты забыл, что нам объявлена война до полного уничтожения?
– Нет, господин. Наоборот, я хочу хоть как-то отомстить нашим врагам. Пусть мы погибнем, но память о нас будет заставлять их тела покрываться холодным потом ненависти по ночам. – Лаларту засмеялся, и все его огромное чешуйчатое тело затряслось, – Я разработал аркан, который будет уничтожать наших врагов даже после нашей гибели. А челов пропитывать философией Кадаф. Даже когда про нас все забудут, этот аркан будет разжигать благодатное пламя твоей ненависти.
Лаларту поднялся.
– Прошу, мой господин, все готово. Осталось только провести обряд, – Он откинул занавес, закрывающий вход во внутренние помещения шатра.
В центре круглого помещения стояла жаровня с ярко тлеющими углями. Над ней, на трех золотых цепях, висел диск с вычеканенными по краю письменами. На полу белой пшеничной мукой был начертан треугольник, на вершинах которого стояли деревянные столбы. К первому столбу были привязан рыжеволосый здоровяк. При виде вошедших, его рот искривился в крике, но наружу не вырвалось ни звука. Заклинание, отключающее голосовые связки пленников, берегло уши гиперборейцев. На втором столбе беспомощно висел лишенный сознания высокий черноволосый мужчина. У третьего столба, гордо вскинув голову, вверх стояла зеленоглазая блондинка. Несмотря на то, что ее руки были привязаны над головой, а обнаженное тело полностью покрывали письмена сделанные кровью , создавалась впечатление, что она здесь просто сторонний наблюдатель.
Азаг-Тот осмотрелся, хищно втянул носом воздух, – Жрица. Командор Войны. Гарка. Ты старый трусливый пес, Лаларту, – Довольно произнес он, – Я вижу, что ты задумал. И судя по рисунку магических полей, это что-то не столь страшное, но очень подлое. – Лаларту сложил свою тушу в поклоне и мерзко затрясся в приступе смеха.
– Как только вы проведете обряд и напитаете артефакт их ненавистью и своей силой, – он махнул рукой в сторону висящего над жаровней диска, – Амулет приобретет силу. Мы пустим слухи о нем, самые противоречивые и непонятные. Мы выкинем его где-нибудь на планете. Пока он не заряжен, его невозможно отследить. Его смогут найти лишь те челы, которые склонны к нашей философии. С виду это могут быть самые обычные челы, он будет тихо и спокойно им помогать. Лечить раны, приносить удачу. В общем, делать все то, что положено обычному оберегу. Но стоит в него влить хоть куллиб магической энергии, не важно чьей, и он мгновенно пропитает своего обладателя философией Кадаф. Если это будут челы, то они, впитав ее, будут пытаться, сами того не понимая, возродить Гиперборею. Нашу философию, наши законы. А если Амулет попадет к нашим Врагам, – Лаларту прищурился, – Пожар твоей ненависти, великий господин, сожжет их разум дотла, и они начнут сами уничтожать друг друга.
– Твоя подлость уступает лишь твоей хитрости, пожалуй мне нравится твой план, за одним исключением. – Азаг-Тот взял лежавший у жаровни обсидиановый нож и подошел к рыжеволосому рыцарю, – Нгоам сибат кур! Бешера киф каздаам! Ур кубатай! – Слова азама достигли ушей здоровяка, и из них потекла кровь, глаза расширились от боли, вены на лбу надулись – Твоя ненависть будет благословлена мной, – Азаг-Тот посмотрел снизу вверх в глаза умирающему рыцарю. Взмахнул ножом, и из рваной раны на шее рыжего, прямиком на Амулет, фонтаном брызнула кровь. Амулет вспыхнул синим пламенем, и на нем проступил вздыбившийся единорог.
– Ты будешь проклят, – Зеленоглазая ведьма была слишком горда, чтобы криками показать свой страх.
– Спасибо за комплимент, – Азаг-Тот воткнул нож ей в низ живота и с силой повел его наверх. Девушка сжала зубы, но не издала не звука. – Это именно то, чего я добиваюсь. Глаза Жрицы вспыхнули нестерпимо ярким зеленым огнем и сразу же потухли. На Амулете синим пламенем проступили очертания танцующего журавля.
Лаларту подошел к висящему на третьем столбе черноволосому мужчине и прошептал заклинание. Висящий на столбе, приготовленный на заклание гарка открыл глаза, огляделся, и, увидев Азаг-Тота, улыбнулся.
– Меня пришел убить лично Азаг-Тот. Достойная смерть, – Черноволосый не храбрился, просто констатировал факт.
– Нерга, правая рука самого Сантьяги! – Азаг-Тот довольно хлопнул по плечу Лаларту. – Ты молодец, я не ожидал, что ты сможешь схватить такую крупную птицу. Он перевел взгляд залитых золотом кадаф глаз на нава.– Тебя не убьют, есть вещи, куда как страшнее смерти. – Азаг-Тот хрипло рассмеялся. – Например, вынуть из тебя душу, поместить внутрь этого чудного устройства и заставить служить мне. Ты очень храбрый воин, поэтому твоя ненависть будет особенно сильна. Принесите шкатулку из моей повозки.
Тенью метнувшийся раб уже стоял у входа в шатер и протягивал Азаг-Тоту черную без всяких рисунков и украшений шкатулку. Азаг-Тот щелкнул пальцами, шкатулка открылась. Внутри на черной бархатной подушке лежала зеленоватая склянка с мерцающей жидкостью. Хотя шкатулка в руках раба была неподвижна, жидкость внутри флакона, бурлила, переливалась и меняла цвет, напоминая звездное небо в ветреную ночь.
– Кровь нерожденного дракона, настоянная на первом причастии. – Азаг-Тот прищурился от удовольствия, глядя на расширяющиеся глаза Нерги. – Разве не это средство отделяет детей тьмы от их сущности? Большая редкость по нашим временам. Но ради нашего друга Комиссара. – Азаг-Тот рассмеялся и подошел вплотную к столбу. Взяв в руку флакон с настойкой, он одной рукой обнял Нергу за затылок и вылил ему на голову жидкость. Глаза нава почернели, голова задымилась. Черная вязкая жидкость обволокла, словно паук щупальцами голову нава и закипела. Маленькое серое облачко держась тонкой нитью за затылок повисло на ним. – Вот так, твоя душа в моей руке! Видишь? – Азаг-Тот протянул руку, и облачко послушно поплыло к нему. Ошеломленный Нерга молчал. – Говорят, вы навы чувствуете смерть каждого из вас. – Азаг-Тот картинно закатил глаза. То-то удивится твой друг Сантьга найдя твое тело, но не почувствовав твою гибель. – Он махнул рукой, и облачко послушно растворилось в диске.
Азаг-Тот взял лежавший на жаровне Амулет. Голубое пламя гиперборейского огня не смело обжечь руки своего Господина, – Именем Воплощенной Ненависти, да будет проклята в веках твоя кровь! – Быстрым движение руки, он отсек наву голову и подставил Амулет под поток густой и черной, как битум, крови.
На Амулете проступили контуры белки, грызущей орех.
Азаг-Тот поднял над головой, сверкающий синим огнем Амулет.
– Ненависть есть в каждом. В ком-то она пылает, подобно лесному пожару. В ином она тлеет, подобно припорошенным пеплом углям вчерашнего костра. Новорожденный ребенок ненавидит мать за то, что исторгла его из своего лона. Праведник ненавидит свое бренное тело, подвергающее его дух тяжким испытаниям. Все ненавидят всех. И нужно лишь правильно раздуть тлеющую искорку этой ненависти, чтобы из неё разгорелось благодатное пламя, – Подул на него и прошептал короткое заклинание. Амулет погас и исчез в синем вихре портала.
– Это особый Портал. Он выбросит его на планете через тысячи лет, когда наши глупые враги совсем расслабятся, и будут наслаждаться победой, – Азаг-Тот засмеялся, – Ты бывал когда-нибудь в Атлантиде? Лаларту!
– Нет господин. – Замялся смущенный, столь резкой переменой в разговоре Лаларту
– А как-то навещал этот островок. Еще до того, как эти черви посмели выступить против меня. – Азаг-Тот скривился, как от зубной боли. – И знаешь, Лаларту, мне очень понравилась одна игра островитян. Называется «три скорлупки». Слыхал?
– Никак нет, мой господин.
– Во всех портах этого мелкого островка сидят люди, которые предлагают сыграть приезжим купцам в эту игру. Суть ее в следующем. Ты даешь золотой динар, его кладут под одну из трех ореховых скорлупок. Потом островитянин их меняет местами. Если ты угадал, под какой прячется твоя монета, то ты получаешь её назад и два динара в придачу, если нет, то там будет пусто.
– И в чем смысл этой игры господин? Ведь любой внимательный игрок оставит этих людей без гроша в кармане.
– Вот! Все так и думают. – Азаг-Тот рассмеялся. –На самом деле, твой динар сразу прячут, и у тебя нет шансов его найти. Я думаю, было бы невежливо не предложить Комиссару сыграть в любимую игру его нынешних союзников..
Азаг-Тот вытянул руку вперед и прошептал заклинание. На ладони вспухло ярко-синее гиперборейское пламя и показались точные копии Амулета. – Они так же должны появиться через несколько тысячелетий, Лаларту, и помни – я тоже вижу будущее не хуже тебя. И за смелость, которою ты проявил в бою, за твою хитрость, которую ты проявил, разработав столь занятный аркан, ты будешь награжден. Завтра на рассвете ты войдешь в ониксовый замок.
Лаларту пал ниц, не смея поверить своему счастью. Великий Господин укроет его в своей крепости, которую не под силу взять никому! Азаг-Тот вырвал свою ногу из лап коленопреклоненного иерарха, и вышел прочь.
Мексика, вулкан Сан-Мартин
10 июля, вторник
6 часов 40 минут (время местное)
– Аккуратней! – Сантьга придержал вывалившегося из портала Банира за руку . – Вам не кажется, что когда я предлагал вам покинуть Тайный Город, я имел ввиду несколько другое? В следующий раз не пользуйтесь первыми подвернувшимися переходами.– Сантьяга отпустил ставшего на ноги Банира. – Старайтесь пользоваться услугами надежных туроператоров, не экономьте на своем отдыхе.
Банир огляделся. Они стояли на небольшом, не более двух ярдов в диаметре, куске скалы. Скала же плыла в реке раскаленной лавы. В любой другой день подобная ситуация привела бы его в ступор. Но сегодня даже сам Князь прилетевший к нему в магазин верхом на единороге, не сбил бы его с пути.
– Где Мира? – Банир огляделся в поисках девушки, но дым и испарения не позволяли хорошо рассмотреть обстановку.
– Я хуже думал о личных качествах шасов, уважаемый Банир. Пожалуй, вы способны на что-то бесплатно. – Сантьяга улыбнулся. – Посмотрите чуть налево и вверх. Он указал рукой на вершину вулкана.
Девушка стояла на маленьком скальном выступе, чудом не отвалившегося от вершины во время извержения, вокруг нее фонтанами брызгала кипящая лава. Языки пламени чуть-чуть не доставали до ее ног. На фоне кроваво красного свечения вулкана амулет, который она по-прежнему прижимала к себе на манер футбольного мяча, казался совсем черным.
– Я настоятельно прошу вас, не прикасаться к нему голыми руками. – Голос Сантьяги прозвучавший громом, перекрыл шум извержения вулкана и вывел девушку из оцепенения. Она посмотрела на них растерянными глазами и кивнула. Видимо в состоянии шока она слабо понимал что происходит. – Мы сейчас подойдем. – Тон его был успокаивающим, баюкающим.
– Ну что Банир, вы готовы к подвигу? – Сантьяга весело посмотрел на шаса. – Ради любви?
– К подвигу? – Банир растерялся, но быстро взял себя в руки. – Конечно, что мне надо делать?
– Я сейчас проложу путь наверх, мы поднимемся, вы заберете девушку и сразу уйдете порталом.
– А вы?
–А я чуть позже. Что-то подсказывает мне, что у меня здесь еще есть небольшое дельце.
Сантьга прошептал заклинание, и лава перед ними начала покрываться коркой льда. – Это, конечно, ненадолго, но пройти успеем. – Он первый ступил на лед. – Вперед, не бойтесь, страх утомляет. – Банир с опаской посмотрел вниз, под тоненькой корочкой льда билось тысячеградусное пламя. Закрыв глаза, и схватив Сантьягу за полу пиджака, Банир пошел вслед за ним. Как только они поднялись на вершину, Сантьга выбил амулет из рук девушки. – Все! – Он махнул рукой и на скале заплясал вихрь портала. – Вам пора. – Банир подхватил ничего не соображающую Миру на руки, и вошел в портал.
Убедившись, что Банир покинул скалу, Сантьяга шагнул к Амулету. При приближении Сантьяги Амулет довольно заурчал. Слегка приподнявшись над поверхностью скалы, он начал вращаться в воздухе. Синее пламя, окутывавшее его, начало окрашиваться темными прожилками. Сантьяга присел на корточки и грустно улыбнулся.
– Так вот ты где! Здравствуй, Нерга. – Сантьяга закатал рукава сорочки и протянул руки к Амулету. –Ты думал мы забыли про тебя? Нет. Мы помнили. Я… помнил. – Черные всполохи практически полностью покрыли поверхность Амулета. Теперь его окутывало не синее, а почти черное пламя с синими прожилками.