Андрей Зорин
Сломанная стрела
Сантьяга положил руку на поверхность диска. Пламя взметнулось вверх по руке и скрыло нава полностью. Но спустя мгновение, Сантьяга поднялся, стряхнув с себя черный огонь. Не выпуская Амулет из рук, он поднял его к солнцу и начал говорить.
– Ганд'яр гурью дуар… – Пламя начало затухать. – Силэак тун ф'ире ас… – Древние слова навского языка мягкой пеленой обволакивали Амулет. Слово Князя… Аркан, запрещенный тысячи лет назад. Ни один нав не мог ему противостоять. Он лишал собственной воли. Не было в мире существа, способного противостоять ему…
*****
Песок, серый с желтыми вкраплениями песок, простирающийся до самого горизонта по левую руку, и серо-синий океан по правую. Мужчина в рваном черном комбинезоне шел строго по линии прибоя. С запада на восток. Много тысяч лет. Он знал, что никогда не сможет достигнуть линии горизонта. Не может он, и свернуть в сторону. Стоит лишь сделать несколько шагов в сторону, как линия прибоя сразу же перемещается вслед за ним, и океан с тихим шуршанием смывает его следы на песке. Понимая всю тщету своих усилий, он все равно упрямо шел вперед. Потому что он нав. И он Гарка. Он просто не умел сдаваться. Неожиданно вдали, на востоке, небо поменяло свой цвет. Раздался гром, и в небе сверкнули молнии. Мужчина поднял голову вверх и рассмеялся, – Ты все-таки пришел за мной, Сантьяга! – он побежал на восход, который с каждым шагом становился ближе. Молнии в небе образовывали старонавский иероглиф «тот, кто достиг конца пути».
*****
Пламя погасло, и над поверхностью Амулета появилось маленькое, чуть видное облачко. Оно приподнялось на уровень черных глаз Сантьяги и замерло.
– Я искал тебя. – голос Сантьяги был бесцветен.– Я лично сжег три легиона мертвых всадников, и не дал Лаларту попасть в ониксовый замок. Его крики звучали над озером неделю. Азаг-Тот проклял его, но это не помогло мне найти тебя. Прости, друг, что я так долго шел сюда. – Сантьяга развел руки в стороны. – Тьма всегда примет своих заблудших детей. Тебе пора. Прощай. – Сантьяга резко свел руки вместе. Выкрикнув короткое заклинание, он с силой выдохнул воздух.
Подхваченное ветром облачко поднялось к рассветному небу.
Эпилог
В «Ящеррице» было многолюдно. Неутомимый Птицый приготовил очередное шоу, обещающее потрясти весь Тайный Город.
– Не самое лучшее место ты выбрал для романтического свидания. – Мира сделала глоток красного вина и обвела рукой пространство. – Тебе не кажется, что это слишком? Или… – она не дала Баниру вставить слово. – Или ты меня пригласил именно сюда, что бы сделать этот день особенным? Ты хочешь, что бы я запомнила этот день навсегда!
– Я… – Банир попытался сказать, как любит девушку, и как рад, что все кончилось, но Миру было невозможно перебить.
– Банирчик, миленький, я поняла. Ты хочешь сделать мне предложение. И весь сегодняшний день ты подстроил. – Мира рассмеялась и потрепала Банира по щеке. – Ты такой романтичный! А как тебе удалось уговорить Сантьягу?
– Я не уговаривал Сантьягу, он…
– Даже не пришлось уговаривать? Ты настолько близко его знаешь? – Мира округлила глаза. – Ты такой молодец. Конечно, я соглашусь за тебя выйти. Правда сначала ты должен будешь попросить моей руки у отца, и познакомится с братьями. Как думаешь, где мы будем праздновать?
Похоже, не существовало во всем мире такой плотины, которая могла остановить словесный потоп хлынувший из уст девушки. Банир с тоской посмотрел на огромный плазменный экран, висевший над барной стойкой. Там как раз показывали новости. На экране крупным планом, было показано жерло мексиканского вулкана, и человский журналист давал какие-то комментарии.
– Так что, мы пригласим двоюродную бабушку Римму? – прервал его мысли голос Миры. – И где мы все-таки будем праздновать свадьбу? Банир, о чем ты думаешь? Ответь мне на вопрос! Немедленно!
– Я думаю о Мексике, милая. – Банир поднял бокал и улыбнулся. – Мы будем праздновать в Мексике, на Юкатане. Там романтично.
******
Длинные ряды надгробий просвечивали сквозь чахлую городскую зелень. Последние годы ей нравилось смотреть на кладбище Мон Парнас, она знала, что и так слишком долго задержалась на этом свете, и, наверное, уже пора перейти Руи Фруадво на другую сторону. Она улыбнулась своему отражению в оконном стекле, и закрыла глаза. В комнату зашел темнокожий санитар и потряс старушку за плечи. Потом приложил два пальца к шее, и, не нащупав пульс, позвал напарника.
– Эй, Халим, кажется эта русская графиня померла!
Второй санитар зашел в комнату, и, ничего не говоря, начал выкатывать кресло с телом в коридор. Из рук старухи выпал листок с карандашным рисунком.
– Что это она все время рисовала? – Первый санитар поднял лист и всмотрелся. На рисунке был изображен высокий широкоплечий мужчина с длинным пистолетом в руках, выходящий из смерча.
– Не знаю, похоже, какой-то глупый русский комикс про супергероев. – Второй санитар смял листок и выкинул его в урну.
******
Ленинградский проспект похож на полноводную реку. Днем и ночью по нему несутся волны машин и людей. Их суета слегка ослабевает под утро, словно для того, чтобы с первыми лучами солнца вновь наполниться до краев. Цитадель своей мрачной громадой напоминала скалу, о которую бились потоки челов и железные тела машин. Мрачная и несокрушимая, она стояла здесь на протяжении тысячелетий. Мужчина, стоявший напротив Цитадели, внешне не отличался от простого горожанина. Пожилой, в меру упитанный, коренастый, рыжеволосый – одним словом, обычный прохожий. Подняв цепкий волевой взгляд выцветших глаз на Цитадель, он тихо шептал себе под нос: «Я доберусь до тебя, нав… Клянусь честью последнего из рода… Я, Фердинанд де Мор… Доберусь до тебя.»
*****
В помещение царила тьма, не та тьма, что порождена обычным отсутствием источника света, а изначальная Тьма, которая не боится ламп и фонарей, а лишь недовольно отступает при их появлении.
– Ты уверен, что это был именно Нерга? – голос прозвучал из дальнего угла комнаты, где даже непроглядная тьма была еще гуще.
– Да! – Сантьяга стоял у входа и его белоснежный костюм, освещаемый лишь отблеском небольшого факела на стене, казался желто-серым. – К моему сожалению, Князь, это оказался именно он.
– К сожалению? – голос во тьме стал удивленным, и на мгновение мелькнули желтые глаза. – Ты искал его тысячи лет, и, найдя, смог освободить. О чем ты сожалеешь?
– Пока я искал, была надежда. Теперь когда нашел, я точно знаю, что с ним.
Тьма разошлась и выпустила фигуру в темном тканом балахоне.
– Что есть жизнь? – Князь посмотрел на Сантьягу. На долю секунды из под капюшона показались морщинистое лицо нелюдя. – Мы пришли из вечности, в нее же мы и уйдем. Наша жизнь, пусть и очень долгая по меркам остальных, лишь короткий миг на покрывале вечности. Неважно, сколько именно он длился, важно, чтобы ты был достоин его. Навь пускает свои стрелы в великую пустошь. Не каждая летит прямо, но рано или поздно каждая попадает в цель. Пусть Азаг-Тот сумел поймать стрелу тьмы, и даже положить её в свой колчан, но он не смог ее сломать.
Князь подошел к Сантьяге вплотную и посмотрел в глаза. На короткий миг черные глаза Комиссара пожелтели и стали такими же, как у Князя.
– Теперь я спокоен, я вижу – с тобой все в порядке, амулет не подействовал на тебя. Кстати, где он? – Князь сел на простой деревянный трон. – Ты так и не рассказал мне его судьбу.
– Знаете… – Сантьяга улыбнулся. – У меня было множество вариантов его дальнейшей участи. Оставить его на месте, что бы он и дальше появлялся непонятно где.… Подбросить чудам или людам… Тем более, после освобождения духа Нерги, нам он больше не угрожал. Но стоя на обломке скалы, на краю действующего вулкана, я вспомнил одну человскую книгу.
– Ближе к теме, ты меня начинаешь утомлять своей любовью к многословию. – глухо проворчал Князь
– В общем. – Сантьяга улыбнулся, поправил галстук и продолжил. – Я не удержался, и бросил его в жерло вулкана…