Анна Дубинская
Всё против нас
Глава 33
… В тот миг когда не ожидала. Разбиралась жизнь моя нас части. Меня любовь подстерегла, закрался в сердце груз печали… (Стихи из личного блокнота Киры)
Учебная неделя полетает медленно и спокойно. К Юлькиному нытью я уже привыкла, вообще не понимаю сколько можно уже реветь и страдать? А если честно, то мне ее жаль. Действительно очень жаль. Я ее отлично понимаю. Дамир и правда харизматичен. Я и сама только о нем и думаю. Но меня спасает хлипкая тонкая стена ненависти и вины. И мне легче переносить непонятное притяжение к парню.
В последнее время это стена все тоньше и тоньше. Я с каждой прожитой секундой осознаю, что совершила ошибку, обвиняя во всем Дамира.
Да, он виновен, но и я… Я тоже причастна. Мы оба виноваты. Я думала, он бунтарь. Да – это так. Но и я… Где-то в глубине души и я бунтарь тоже. Моя одежда, мои поступки, мой порой дерзкий язык говорит об этом. Только самая чудная девчонка смогла бы в открытую обвинить его в аварии. Я тоже совершила ошибку. И теперь понимание этого гложет меня изнутри. Я виновна в аварии не меньше Берковича, а может даже больше.
Но только как теперь всё исправить? Как?
С Ником отношения продолжают развиваться плавно и спокойно. В среду у нас пересеклись занятия по физкультуре. Ник попросил прощения, и я его простила. Ведь он по сути-то ни в чем не виноват. Я ему тоже про своего бывшего не рассказывала.
В пятницу с самого утра парень приглашает на свидание, и я ему отказываю, ссылаясь на то, что надо ехать к брату в больницу. Но соглашаюсь, чтобы он проводил меня до дома после всех пар.
* * *
– Кир, я честно оплошал… Наверное, стоило все рассказать про меня с Юлей, – с сожалением вздыхает Ник и немного опережает меня.
Идёт вполоборота спиной вперёд, не глядя на дорогу. Обе руки у него в карманах спортивной куртки. Он идёт налегке, оставив пакет с тетрадями в машине.
– Ник, я разрешаю тебе меня проводить при одном условии.
– При каком? – хмурит брови.
– Если ты больше не будешь вспоминать Дамира, Юлю и всю эту мрачную историю. Пожалуйста, мне не хочется влезать в чужие отношения. Избавь меня от подробностей.
– Идёт. Просто думал, ты захочешь узнать…
– Нет, – ставлю перед парнем ладонь в жесте «Стоп». – Мне все ясно. И я больше ничего не хочу про них знать. Давай просто погуляем. Немного… У меня мало времени.
– А мне нравится твой настрой! Давай! – подмигивает Ник. – Я и сам не рад это вспоминать.
– Вот и отлично, – радостно заключаю.
– А знаешь, я с тобой скоро совсем перейду на пешего. Так гораздо приятнее бродить. А то все на машине, да на машине. Ты на меня хорошо влияешь, – сияет широкой улыбкой парень.
– Правда? М. Ну не знаю, – смущаюсь и отвожу взгляд в сторону.
– Конечно правда! – заверяет он и споткнувшись о камень чуть ли не падает на асфальт.
– Ёлки зелёные, блин! – ошарашенно кричит, и удерживается на ногах.
Я искренне смеюсь. А Ник подхватывает мой смех.
С ним мне довольно легко. Я, конечно, немного смущаюсь. Ведь парень он видный, и уверенна, у него куча поклонниц. Но с ним я не чувствую напряжения и дрожи в теле, как это происходит с Дамиром. Никита мне больше как друг.
Мы медленно идем до остановки и садимся в автобус. Выходим пораньше, чтобы ещё пройтись по улице.
Честно мне не хотелось идти домой, так как сегодня мы поедем с родителями к Богдану. Завтра отец отвезёт его в реабилитационный центр в другой город. И это значит, что видеться теперь мы будем реже.
После последней нашей встречи у меня напрочь отпало все желание с ним видеться. Но я обещала, дала себе слово, что помогу ему встать на ноги, а значит должна перебороть свой характер и ехать к нему.
– Ну вот мы и пришли, – показывая рукой на свой дом, говорю я.
– Очень жаль. Так быстро, – тихо и задумчиво произносит Ник.
Около моего дома он вдруг стал не таким бодрым и разговорчивым. Затих, словно размышляя о чем-то.
– Да, пора уже. Сейчас поедем в больницу.
Я рассматриваю его лицо и стараюсь прочитать что же у него на уме. Ник стоит совсем близко, и я немного теряюсь перед ним.
– Мы ещё встретимся? – тихо спрашивает он и делает шаг в мою сторону и неожиданно обнимает за талию.
Его ладони большие, и я сразу ощущаю их тепло, так как успела слегка замёрзнуть по дороге. Мнусь, не зная, что сказать. И ищу подсказки внутри себя. Но внутри тишина, пустота. Ответа нет.
Его взгляд скользит по моему лицу. Задерживается на моих губах. И тут блин я все понимаю.
Он хочет меня поцеловать. Вот тебе и ёлки зелёные.
– Ник, я, пожалуй, пойду, – бормочу, смутившись его пристального взгляда.
– Сегодня я заслужил обнимашки? – улыбается одним уголком губ.
– Хм… Ну… не знаю даже, – увиливаю от ответа.
И снова стараюсь прислушаться к себе. Почувствовать бабочки внутри, трепет сердца, мурашки наконец. Но ничего не происходит. Совсем. Тишина и гладь. Но почему так? Почему? Ник хороший красивый парень. Но я ничего не чувствую. Нет тока, нет искры…
– А может поцелуй? – спрашивает он самоуверенно.
Я молчу, совершенно сбитая с толку. Ник трактует это как согласие и в следующую секунду приближается совсем близко.
– Прости, – извиняется парень и быстро касается своими губами моих закрытых губ.
Совсем мягко и без лишнего напора он целует меня и отстранившись возвращается на прежнее место.
– Ник, ну ты. Зачем ты так? – спрашиваю наиглупейший вопрос.
Итак понятно зачем. Я ему нравлюсь и судя по его взгляду очень сильно. Но парень торопит события, да и вообще может быть этих событий никогда не произойдет.
– Не удержался, – улыбается он.
– Ник, ты…
– Все испортил? Кира, ну мы же не дети. Ты мне нравишься, я тебе вроде как тоже. В чем дело? – Никита все ещё держит меня за талию.
Его пальцы напряжённо сминают ткань моего плаща.
– Самое время залепить тебе пощечину, – стараюсь развеять обстановку шуткой.
– Ух, зачем же так грубо? – ерничает парень. – Я бы с удовольствием продолжил…
– Мне пора, – краснею. – Правда. Пора идти, – уворачиваюсь из его объятий, и он с грустью отпускает меня.
– Ну хорошо. Мы же ещё увидимся? Это не последнее свидание?
– Увидимся! – я уже спешу к двери.
– Я позвоню завтра. Окей! – парень поднимает ладонь вверх, прощаясь со мной.
Я быстро пикаю ключом от домофона и открываю дверь.
– Хорошо. Звони! – кричу ему и скрываюсь в подъезде.
Фух… Ну почему так? Его поцелуй ещё больше доказал, что между нами ничего быть не может. И как теперь быть с ним? Ведь парень сделал шаг вперёд – поцеловал меня. А я не готова. Совсем к этому не готова. Точнее, я бы может и хотела разумом сблизиться с ним, чтобы забыть Дамира. Но если это произойдет, я обману саму себя. Ведь меня тянет к чёртову Берковичу. Будь он неладен. И почему именно он? Почему сердце отзывается на его имя и готово плясать Сальсу?
М-да. Сложная шарада…
Глава 34
Родители по традиции дают мне пару минут поболтать с братом наедине.
– Привет. Ну как ты? – надломленным тоном спрашиваю у брата, как только мама с папой уходят из больничной палаты.
– Никак, – сухо отвечает. – Сама же видишь как. Зачем задаешь тупые вопросы?
Богдан сегодня в полусидячем положении. Совсем не смотрит на меня. Лицо, будучи загорелым, приобрело серый оттенок. Красивый парень таял на глазах. Он погибал, угасал с каждым днём.
– Соболев, черт возьми, замолчи! Прекращай так со мной разговаривать? Это уже слишком! Я не мама, я не стану это терпеть! – взвинчено прикрикиваю на него.
– Не терпи, – мазнув меня холодным взглядом, бросает брат.
– Богдан, я твоя сестра! Я люблю тебя, придурок. На кого ты стал похож? Я молюсь, каждую божию ночь. А ты?! Ты просто бесишь меня, ясно!
– Кира-а-а, очнись уже… Сказки только в твоих книжках дебильных! Чуда не произойдет, сколько ни молись! Лучше займись чем-нибудь полезным. Там парня найди, или пиши свои стихи. Не молись. Прекращай херней маяться. Я не встану и буду вечным грузом в вашей жизни. Хотя… может вам повезет, и я скоро сдохну. Наконец, перестану вас бесить своим присутствием.
– Богдан. Завтра папа отвезёт тебя в другую больницу, и там ты начнешь заниматься. Все наладится, все наладится, понятно! Я устала это повторять, как попугай.
– Не повторяй, зачем ты вообще приехала. Я же сказал, мне никто не нужен. Не хочу видеть твои глупые слезы. Мне ещё хуже от них.
Я сильно от злости сжимаю зубы и так резко встаю со стула, что тот с грохотом на всю палату падает на пол.
– Ну и пошел ты к черту! – выкрикиваю яро.
Мне больно. Но не только от его слов. Я уже привыкла к ним. Мне больно за него. С таким настроем, как у него, точно успехов не добиться. Он банально не хочет пить лекарства. Что же можно говорит о физической нагрузке? Все это безутешно, все тщетно. Все мамины и папины старания, все наши попытки… Все напрасно. Все бессмысленно, он сам не хочет выздороветь.
Я решительно порываюсь к дверям, чтобы уйти. Последний раз смотрю на брата: на его профиль, на упрямый подбородок, на стиснутые в тонкую линию сухие бледные губы.
Внезапно внутри меня будто рушится безжалостно стена самообмана. В голове проскальзывает мысль. Та самая заветная, которая долгое время точно свербила, жила внутри меня и грызла совесть.
Я виновата… А ведь так и не попросила у него прощения. Нужно сделать это прямо сейчас, иначе свихнусь.
– Богдан, прости меня… – смотрю на него сквозь туман слез. – Это я во всем виновата. Я виновата в аварии. Если бы не мой дебильный характер, ничего бы не произошло. Все из-за меня. Мне так жаль. Прости меня, если сможешь… – последние слова говорю с горьким всхлипом и резко дёргаю на себя ручку двери.
– Кира, стой! – кричит брат, но я сильно шарахаю дверью и убегаю.
Несусь по светлым коридорам больницы, не замечая никого вокруг. Только глубокий запах лекарств чувствую носом и продолжаю бежать. Боль оглушает меня. Страшнейшая догадка бьёт прямо в сердце, оно рушится, падает вниз.
Дамир не виновен. Я виновата во всем. Я выскочила как шальная на дорогу, совершенно не думая о последствиях. Брат спас меня. А я разрушила свою жизнь, жизнь родителей, жизнь Богдана и жизнь Дамира…
Я бегу, куда глаза глядят. Выскакиваю на улицу, чуть не сбив старушку.
– Простите, – бормочу ей и быстро сбегаю вниз по ступеням.
Нет. Это паршиво. Я виновата. Только я. И больше никто…
Несусь, бегу, потом резко останавливаюсь, хватая губами холодный воздух осени. Понимаю, что забыла в больнице плащ. Холодно. Слезы обжигают лицо и немного согревают но не душу, а кожу. Боже мой! Какая же я идиотка…
* * *
Сложно полюбить того, кто разрушил твою жизнь. Но ещё сложнее понять и признать, что это ты сам и есть…
Я неспешно возвращаюсь в больницу. Но в палате у брата появляться совсем не хочется. Пусть я замерзну, но не встречусь с ним ещё раз сегодня.
Мама и папа в больнице, решают вопросы с переводом Богдана в реабилитационный центр. Придется ждать их на улице.
Я присаживаясь на старенькую скамейку и обнимаю себя за плечи, чтобы хоть каплю согреться.
По территории лечебного заведения гуляют разные больные. Мое внимание привлекает девушка в инвалидной коляске. Она симпатичная, и мне очень ее жаль. Но что меня больше всего поражает, так это то, что девушка очень живо общается с друзьями и даже смеётся. Несмотря ни на что она радуется жизни. В коляске… Богдану тоже придется передвигаться в инвалидном кресле…
Я всхлипываю. Слезы бегут солеными дорожками по лицу. Не могу успокоиться. Меня колбасит и всю трясет. Это ужасно. Просто ужасно. Нужно помочь Богдану. Я виновата – мне теперь его вытаскивать из болота.
Вдруг на скамейку рядом со мной присаживается дряхлый, худой старичок с тростью. На вид ему лет восемьдесят.
Он прикуривает сигарету, и горьким дым касается моих ноздрей. Мне становится ещё хуже. Я хочу прогнать мужчину, сказать, что вообще-то здесь не курят. Но он неожиданно начинает говорить.
– Не плачь дочка. Что случилось?
– Ничего, – остервенело срываюсь. – У вас есть сигарета?
– Не мала ли ещё дымить? – старичок с морщинистым прищуром смотрит на меня.
– Нет. У меня брат инвалидом стал. Теперь он будет так же, как она – в коляске. Дайте, пожалуйста, сигарету, – зачем-то выпаливаю ему всю правду.
– Ну тогда держите, раз такое дело, – Он протягивает мне одну сигарету и чиркает дешёвенькой зажигалкой перед самым лицом.
Я смело делаю затяжку и тут же кашляю. Боже мой. Я сбрендила. Я окончательно стала депрессивным подростком.
– Знаете, я здесь давно работаю. Много случаев видел, много смертей. И хочу вам сказать, что коляска не самое ужасное, что могло случиться. Он остался жив. Видели бы вы родителей, которым сообщают, что их ребенок умер, не пережил операцию, или просто не смог выжить. Это страшное зрелище. Люди живут без зрения, без слуха, без рук, без ног. Но они живут…
– Я знаю все это, я понимаю. Но как это объяснить ему? Он ничего не хочет. Он не хочет лечиться! – вспыхиваю возмущённо.
Эмоции на пределе. Ещё немного, и придется меня лечить от сумасшествия.
– Просто прислушайся к себе, – тихо отвечает старик. – Если ты взяла ответственность на себя за своего брата – то думай. Думай, как ему помочь. И не сдавайся.
– Спасибо. Кажется, я поняла, что нужно делать, – озвучила идею, которая тут же пришла мне на ум.
– Желаю удачи в твоём нелёгком деле.
– Спасибо большое. И как же я раньше до этого не додумалась, – последние слова бормочу совсем тихо сама себе под нос.
Господи, да мне этот старичок словно богом послан. Он навел меня на одну очень хорошую мысль. Надеюсь, это поможет моему брату. Очень надеюсь.
Вдруг я замечаю своих родителей. Они выходят из больницы и глазами ищут меня. Черт возьми, а я курю посреди белого дня. Ещё мне не хватало, чтобы они меня заметили. Мама весь мозг вынесет своими нравоучениями.
Я быстро выбрасываю сигарету в кусты позади себя и резко встаю со скамейки.
– Извините, мне пора идти. Было приятно поболтать.
– До свидания, – отвечает дедушка.
Я подхожу к родителям, и мы вместе идём к машине отца. Меня немного заботит, что мама почувствует запах сигарет, но этого не происходит. Мама озадачена Богданом. Или специально игнорирует, или действительно не ощущает его.
По дороге я думаю только об одном. Я решила, как помочь брату. Я попрошу помощи у его лучшего друга – Дамира. Я найду его и попрошу съездить к Богдану в больницу. Если ни мы, ни врачи не смогли помочь брату, то может быть лучший друг вправит ему мозги? Пусть он поговорит с ним. Надеюсь, Дамир не откажет мне…
А что насчёт меня? Я тоже буду меняться. Стану хорошей для всех. Может, тогда Бог услышит меня и поможет нашей семье?
Глава 35
Я впервые за долгое время просыпаюсь с хорошим настроением. Наверное, потому, что я знаю, что делать дальше. Я стану хорошей для всех. Уберу свою колючки, спрячу свою гордость, разобью в ошмётки свои принципы.
Итак, первое – я стану хорошей подругой. Я дам Юле свой стих, и пусть попробует наладить свою личную жизнь. Если ей удастся. То… Кого я обманываю? Я буду безумно огорчена. Но… Юлька любит Берковича, и мне больно на нее смотреть. Если ей хоть как-то поможет этот стих, то я буду, наверное, рада… Очевидно, ключевое слово здесь «наверное».
Второе – я стану хорошей дочкой. Сегодня же позову маму поехать со мной в молл по бутикам и купить мне классическую обычную одежду. Долой смешные джемпера, яркие лосины и длинные серьги. Я стану обычной девчонкой.
Третье – я стану хорошей сестрой. Я приложу все усилия, чтобы уговорить Дамира поехать в реабилитационный центр и поговорить с братом. На этом моя миссия не закончится. Но первый шаг я сделаю уже скоро.
Четвертое – я извинюсь перед Дамиром и … И не знаю что дальше. Исправить ситуацию с его мамой и выпивкой я не смогу, но, может быть, ему станет легче? Я стану просто хорошим человеком. Надеюсь.
Боже, дай мне шанс всё исправить, пожалуйста…
Я принимаю душ и быстро собираюсь для выхода на улицу. Потом отправляю Юле стих с напутствием и пожеланием. Спускаюсь вниз и нахожу маму сидящей на кухне в одиночестве.
– Папа поехал за инвалидной коляской. А потом после обеда мы поедем за Богданом, – отстраненно сообщает мне мама, как только я переступаю порог кухни.
На нее больно смотреть. Но сейчас мне не хочется снова говорить о брате. В разговорах как я поняла, толку мало. Нужно действовать, а не болтать. И не грезить, не ждать чуда. Само собой ничего не случится. Наша жизнь только в наших руках.
– Понятно, ммм, мамуль. Знаешь, ты ведь сейчас свободна?
Я наливаю себе стакан сока и хватаю со стола овсяное печенье. Есть совсем не хочется. Я до безумия напряжена. Пока все не сделаю, это чувство не пройдет.
– Да, до обеда я свободна.
– Мам, может, пройдемся по магазинам? – улыбаюсь ей, от чего мама удивлённо вскидывает вверх брови.
– Что ты хотела купить? И зачем тебе я? Ты всегда ходишь одна. Меня никогда не берешь, – с тенью обиды произносит мама.
– Мам, я хочу купить кое-что из одежды. В смысле из нормальной одежда. Там юбки, блузки, брюки, рубашки. Ну всю эту твою любимую классику. Может даже туфли. Ммм. Не знаю даже.
– Ты серьезно? – восклицает мама уже более оживлённо.
– Совершенно точно!
– Что на тебя нашло, даже не верю! Неужели это моя дочь? – мама смотрит на меня с подозрением.
– Мам, некогда объяснять! Ты со мной или нет? Я подумала, ты сможешь мне посоветовать, что сейчас носят… нормальные девчонки.
– Я уже собрана, но времени совсем нет, поэтому давай поторопимся. Съездим в «Мегаполис», там есть хорошие магазины. Согласна?
– Конечно, поехали, – слишком картинно улыбаюсь я, но это, как раз то, что мне нужно.
Мне необходимо заставить маму поверить мне и может быть чуточку ее порадовать.
– Хорошо, собираемся. Иди одевайся, я отцу позвоню. Он заберёт меня прямо оттуда.
– Договорились.
* * *
В торговом центре мы проводим целых три часа. За это время я примеряю тонны одежды. По мнению мамы мне не очень идут сочные расцветки, и моя достаточно яркая внешность теряется на фоне блёсток и страз.
– Тебе отлично подойдут светлые пастельные тона, или строгие темные, – говорила мама, перерывая неисчерпаемые вешала с одеждой.
От темных строгих цветов я сразу отказалась, остались пастельные тона. Хорошо, блин, сама в это ввязалась. Назад пути нет.
После долгих примерок мы покупаем мне две рубашки, юбку, брюки и туфли на среднем каблуке. Мама хотела прихватить ещё классическое пальто, но денег уже не хватило, да и я напомнила маме – не стоит тратить все деньги на меня.
– По мере возможностей ещё докупим. Хорошо? – деловито произносит мама, потряхивая хрустящими пакетами с обновками.
– Эм, хорошо, – криво улыбнувшись, даю добро.
После шопинга родители закидывают меня домой, а сами едут в больницу. Я стараюсь не думать о брате плохого. Все получится, все наладится. Я верю в это. Я сделала первый шаг, начала меняться. А значит и в жизни должны произойти перемены.
Вечером я встречаюсь с Танькой, и мы просто шляемся по городу до самой поздней ночи. Я рассказываю Таньке о своих переменах и о своих планах. Все, что задумала осуществить. Она лишь смеётся и говорит, что у меня ничего не получится. Аргументируя железной фразой в конце «Будь сама собой».
В чем-то она права, но я уже была сама собой, и что из этого вышло? Вечный вопрос. Что делать? Жить как тебе хочется и говорить все, что думаешь? Или стараться подстроиться под всех, надевая маски?
Где-то я читала, что человек ничего не должен держать в себе. Но как говорится в одном известном анекдоте «Если бы я мог делать все, что хочу хотя бы один день – на следующий – меня бы посадили за решетку».
Как жить? Быть собой или быть тем кем, хотят тебя видеть другие люди?
Я всегда хотела отличаться от других людей, старалась проявить индивидуальность. Искренне верила, что так я смогу получить больше любви или похвалы. Но на деле оказалось, что быть не такой, как все – это не так уж и круто.
Глава 36
Нам часто, почти всегда кажется, что мы не в силах изменить течение судьбы. Повернуть русло реки нам не под силу, но мы можем взять себя в руки и плыть против течения, сражаясь за того, кого любим.
Наступает долгожданный понедельник. Наверное, я в жизни не ждала так сильно понедельников. Может быть только, если он выпадал на мой день рождения. Дни рождения я люблю… Но сейчас не об этом.
Погода сегодня не очень уютная. Темно-серые тучи висят низко, ветер безумно дикий, пробирается под куртку и заставляет ежиться. Я мёрзну, пока стою на остановке. Стою и придумываю речь для Дамира. Что я ему скажу? Как осмелюсь подойти к нему? Ведь у нас война? Он не любит меня… Хотя… последний наш разговор, так или иначе, наводит на противоположные мысли. А, черт его знает. Жаль, я не умею читать чужие мысли. И не знаю, что у него на уме.
Приходит мой автобус, и я запрыгиваю в теплый салон. Кусаю губы всю дорогу и прокручиваю план действий.
В институте на большой перемене мне звонит Ник и предлагает вместе пойти в столовую. Я сообщаю об этом девчонкам, и они соглашаются отпустить меня одну с парнем поболтать.
– Привет, Кира!
Никита встречает меня у входа в столовую. Он по обыкновению широко улыбается и слегка прищуривает один глаз. Выглядит он радостным и бодрым в отличие от меня.
– Привет! – нервно здороваюсь я.
Честно, я совсем не думала о нем в выходные дни. Моя голова забита совершенно другим.
– Пошли чего-нибудь возьмём?
– Конечно! – согласно киваю в ответ.
В столовой мы берём подносы для еды и встаём в большую очередь голодных студентов.
– Не ресторан, прости, но очень рад, что ты уделила мне внимание, – довольно произносит Ник и пристально смотрит мне в глаза.
– Я просто хочу есть, поэтому согласилась – отвечаю шутя.
– Хм… а я думал, все дело во мне. Надеялся, что ты соскучилась за эти дни, – Ник играет бровями, и я смеюсь.
Скорее всего, этот смех нервный. Ведь я безумно переживаю, получился ли уговорить Дамира, да и вообще встретить его сегодня.
Очередь потихоньку двигается, и мы тоже делаем пару шагов к кассе.
– Кира, а пойдем сегодня куда-нибудь после пар? М? Съездим, покатаемся по городу. Кафе? Кино? Можно просто погулять. Или если хочешь, поедем ко мне домой? – дерзко предлагает Ник.
– Прости, Ник, я сегодня не смогу. Другие планы. Дела есть на вечер, – виновато пожимаю плечами.
– У тебя кто-то появился кроме меня? – картинно сердито интересуется парень.
– Нет, Ник дело совсем не в этом. У меня, правда, дела. Очень-очень важные.
– Хм, ясно! Важнее чем я? Ты решила меня избегать, динамить? А я, кажется, все понял! Все дело в том поцелуе? – громко спрашивает ник.
Некоторые люди слышат его вопль и, оборачиваясь, смотрят на нас. Блин. А я багровею, как рак. Ну что он так кричит? Специально, что ли?
Мы стоим и не двигаемся, хотя очередь уже продвигается вперёд. Я и не знаю, что ему ответить. Дело не то чтобы в том поцелуе, дело во мне. И в нем. Мы просто не пара.
– Прости, я слишком спешу. Но ведь ты сказала, что я тебе нравлюсь! – восклицает Никита.
– Ник, я… – боже, мой, я сейчас со стыда сгорю. На нас уже глазеют все студенты.
– Вы проходить будете? – вдруг звучит за моей спиной знакомый низкий бас.
Слишком знакомый. Я узнаю его моментально. Резко оборачиваюсь.
– Дамир? – удивлённо смотрю на него.
– Нет блин Папа Римский! Из-за вас пробка образовалась. Проходи уже дальше.
– Беркович, какие-то проблемы? – хамовато вмешивается Ник за моей спиной.
Я порывисто оборачиваюсь и хмуро смотрю на парня, который вот-вот нарвется на перепалку.
– Ник, все нормально, пошли. Мы и правда, застряли. Студенты сейчас голодные останутся из-за нас. За столом поговорим. Хорошо? – с надеждой прошу парня и неестественно улыбаюсь.
– У меня проблем нет. А вот ты напрашиваешься, – обрывает меня Дамир.
Я кидаю свирепый взгляд на Берковича. Он выглядит недовольным. Да что с ним такое? Не с той ноги встал?
– Дамир, Ник, черт возьми, успокойтесь, – шиплю им обоим по очереди, стараясь унять их.
– Я совершенно спокоен, а вот твой парень хочет в бубен! – озлобленно фыркает Дамир.
– Дамир, не надо, – смотрю на его руку, которая лежит на столешнице совсем рядом с моим подносом, и, не отдавая отчёт своим действиям, слегка щипаю ее.
Он меняется в лице. Святые беляши, твою дивизию! Я ущипнула Берковича! Я сошла с ума!
– Кира! – недоуменно кашляет он.
Бедненький поперхнулся из-за моего щипка.
– Ой, прости, – бурчу, жутко покраснев и резко отворачиваюсь.
– Ник, пошли, пошли уже. Пожалуйста, – жалобно мямлю уже своему, так называемому, парню и толкаю его в плечо.
– Твоя взяла, идём, – соглашается Никита и пододвигает мой поднос вперёд.
Фу-х, слава богу, одним конфликтом меньше. Но враг всё ещё дышит в спину. Черт, совсем очумела, какого лешего я его ущипнула? И как теперь к нему обращаться за помощью?
Мы подходим к прилавку с десертами и выпечкой. Никита берет одну тарелку с воздушным белым бисквитом.
– Будешь пирожное? – заботливо интересуется Ник.
– Ааа. Не знаю. Буду. Спасибо.
Мне кажется, что Дамир греет сзади уши. Стоит он прямо за мной. Причем очень близко, я чувствую аромат его духов. Боже мой. Интересно, как много он успел услышать?
– Хорошо. И все же, что ты будешь делать вечером? – не унимаясь, допытывается Никита.
– Давай за столом поговорим?
– Ладно.
Мы расплачиваемся на кассе. Ник платит и за мою порцию тоже. Присаживаемся за свободный столик и по счастливой случайности или нарочно, но Дамир занимает место напротив нас. Я его вижу отлично. А он наглец такой смотрит на меня.
Мы начинаем есть. Я неловко ковыряю вилкой салат, просто потому, что Дамир не сводит с меня глаз. Я отвечаю тем же, гляжу прямо в ехидные глаза.
– И чего ты так на него пялишься? – застает врасплох Ник.
Черт, понимаю, что играми в гляделки совсем забыла про Никиту.
– Я… я не смотрю! Просто… Ник, что вообще за допрос? Я сижу с тобой. И ты сегодня слишком грубый. Тебе не кажется?
– Да, наверное, ты права, – досадливо бросает Ник. – Проехали, просто перестать на него смотреть. Ты же со мной сидишь.
– Ник, о чем ты хотел поговорить? – потираю виски.
– О нас. И о твоих делах на вечер.
– Хорошо. Я готова к разговору.
Нику я рассказываю почти всю правду. Говорю, что нужно решить проблему с братом и поговорить с его лучшим другом. Вот только я не сообщаю, что этот друг, тот самый ненавистный для него Дамир. Да, я скрываю это. Ну а что мне ещё остается делать? Ник раздражается при одном только упоминании Дамира. Ещё Ник докапывается до меня и спрашивает, что между мной и Дамиром. Я отвечаю правду – ничего. Ничего нас не объединяет. Только взаимная нелюбовь! Но про это я умалчиваю.
После обеда Никита провожает меня до аудитории, а сам идет на свою пару.
