Анна Дубинская
Всё против нас
Глава 37
Вот и наступил тот день, когда я прогуливаю. Первый раз прогуливаю занятия по неуважительной причине. Хотя, честно признаться, причина у меня даже очень уважительная, но как-то я не стала объяснять преподавателю всю важность пропуска его лекции.
Я прогуливаю потому, что у Дамира как раз больше нет занятий, а это значит, что я смогу с ним поговорить.
Я выхожу на улицу и облегчённо вздыхаю, когда вижу его автомобиль на парковке среди остальных авто.
Дико переживаю, ведь я ущипнула его в столовой. Он имеет права вообще не обратить на меня внимания.
Сегодня он одет в новую спортивную куртку цвета хаки. Я в один миг примечаю это. Кажется, я знаю все его ветровки… Черт.
Как подойти? Что сказать? Божечки…
Он накинул капюшон на голову, так как слегка моросил дождь. Мне кажется, он немного двигает головой в такт музыке, доносящейся из его иномарки. Не курит. Почему-то это удивляет. Просто стоит, облокотившись одной ногой на капот автомобиля.
Я спускаюсь с лестницы, не свожу с него пристального взгляда.
Он замечает меня и удивлённо вскидывает брови. Я иду прямо к нему. Еле-еле переставляю ноги. Почему-то так страшно к нему идти. Боюсь, что откажет мне или того хуже пошлет на все три буквы.
Шаг, два, и вот я стою напротив него. Нервным рваным движением перехватываю рюкзак на плече и поднимаю на него взгляд.
– Какого черта ты так вырядилась? – окидывает мой внешний вид заинтересованным взором, и блин улыбается. Нет, это не сон, он реально улыбается. Искренне смеётся надо мной. Что его так веселит, не пойму?
– Что? – совершенно теряюсь от его слов.
– Тебе не идёт этот стиль. Вообще, – он говорит слегка усмехаясь. Но как-то не очень добро, скорее грустно.
– Какой, этот? По-моему, я стала выглядеть, как все девчонки в универе, – начинаю тараторить. Надо же с чего-то начинать разговор. Пусть даже это будет обсуждение моего стиля.
– Хм, раньше было лучше. Как-то индивидуальнее.
– Хм, ты хочешь обсудить мой стиль? – смотрю на свои ноги в новых туфлях.
Сегодня я на самом деле одета не так, как всегда. Юбка клёш темно-серого цвета, светлая рубашка и черные туфли. Как школьница на первое сентября, ей-богу.
– А ты хочешь обсудить погоду?
Я улыбаюсь. Не могу. Мне кажется, он издевается надо мной.
– Это стёб? – приподнимаю вопросительно бровь.
– Нет. Ты первая подошла. Я просто сказал про твою… юбку… она не идёт тебе. Вот и все, – он смотрит на мои ноги, черт возьми. Почему становится так жарко рядом с ним.
– Ну и что, зато маме нравится, – выпаливаю и прикусываю губу. Господи, какая мама? Я туплю рядом с ним. Так переживаю, что мозг перестает соображать здраво.
– Что ты хочешь, Соболева?
Он отрывается от машины и открывает водительскую дверь, давая понять, что наш бессмысленный разговор подходит к концу. Нельзя! Нельзя его отпускать ни в коем случае. Я обещала все исправить, извиниться…
– Стой! – восклицаю нервно и хватаюсь за дверь.
– Я весь во внимании, – вздыхает он и бросает на меня взгляд. В его серых глазах плещется интерес. Ему самому любопытно, зачем я подошла.
Тем временем моросящий дождь начинает набирать силу, и капли становятся всё крупнее и холоднее. Я гляжу на небо, потом на него. У меня ведь даже зонта нет с собой. Сейчас ещё промокну. Хватит мямлить, Кира. Соберись и действуй!
– Ммм. Дамир, я… я хотела кое-что сказать. Тебе. Поговорить, в общем, хочу. Но здесь как-то. Может, подвезешь меня? – выдаю я, набравшись дерзости, и с надеждой заглядываю в его штормовые глаза.
– Куда? – удивляет он меня.
– А у тебя много времени? Сейчас? – нервно притопываю ногой.
– Залезай! – кивает на соседнее сидение.
– Ой, правда? Я сейчас, – рвано произношу, не веря в то, что это происходит в реальности.
Торопливо огибаю его машину и спотыкаюсь, увидев открытую дверь. Хм. Дамир открыл дверь? Это можно считать перемирием или обычной растерянностью?
Аккуратно залезаю в салон и закрываю дверь.
– Наверное, ты хочешь извиниться, – с ленцой тянет он, когда я оказываюсь рядом.
– За что? – испуганно спрашиваю. Он что знает мой план?
– Очевидно, за то, что ущипнула меня в столовке, – смотрит на меня с укором.
– Нет!
– Нет? – удивлённо.
– Нет! Черт, то есть да, да, конечно! И это тоже. Извини, что ущипнула. Я просто не знаю, что на меня нашло. Надеюсь, твоя кожа не сильно пострадала?
Господи, что я несу? Дамир улыбается, но в следующий миг становится серьезным.
– Я не пострадал, к твоему сожалению. Проехали, считай, твои извинения приняты. Куда везти? И… что ты ещё хотела сказать, – тарабанит пальцами нервно по рулю.
– Мне срочно нужно кое-что сказать, но пока я не готова. Мне нужно собраться с духом! – уклончиво тараторкой произношу.
– Собирайся, у тебя три секунды.
Беркович скидывает с головы капюшон и облокачивается на спинку сидения. Смотрит на меня испытующим цепким взглядом. Господи, как Бог мог создать такие серые, как темное серебро глаза? А самое главное – зачем? Чтобы вечно вгонять меня в тупик?
– Иииии? – торопит он меня. – Долго ещё мне ждать?
Пора, давай же. Просто попроси помощи, это не так трудно. Кира, давай…
– Да, готова. У меня к тебе есть дело. Нужно кое-куда съездить. Помнишь, ты согласился подвезти?
– У меня нет провалов в памяти, – язвит парень, дерзко усмехаясь, – помню. Куда?
– У тебя точно есть время?
– Хельсинки? Рига? А может Вильнюс? – бросает свои варианты.
– Нет, всего лишь соседний город. Сто километров. Но по времени будет примерно три, четыре часа. Ммм. Примерно так.
– Всего лишь соседний город? – иронично переспрашивает. – Назови хоть одну причину, по которой я должен это сделать? Согласится потратить три часа своей жизни на непонятно что?
– Но ты же сказал, что у тебя есть время?
– Я этого не говорил, я захотел тебя выслушать, но не факт, что я соглашусь.
– Там находится больница, где лежит Богдан. Я прошу тебя отвезти меня туда. В больницу, – самоуверенно изрекаю.
Дамир молчит, не отвечает. Включает стеклоочиститель. Черные лапы начинают ездить туда-сюда, сгребая капли вниз по стеклу. Я вздыхаю. Как его уговорить? Что сказать? И я ещё не сказала про то, что он должен поговорить с братом. Ну ладно, будем разбираться походу. Главное, чтобы он согласился.
– Это не причина, – наконец холодно бросает Беркович, – И попроси своего парня. У него тоже есть тачка.
Дамир вставляет ключ в зажигание и заводит мотор.
– Но мне нужен именно ты…
– Не убедила. Дождь почти закончился.
– Это намек, что пора выходить?
– Типа того, – скользнув по мне взглядом, кидает Беркович.
Вот же жук, как он может? Издевается надо мной. Пора действовать. Пора. Нужно уже это сделать.
– Так, хорошо. Давай начнем сначала. Пожалуйста, дай мне ещё один шанс. Я хотела кое-что сказать. Может, после этого ты поменяешь свое решение.
– Это ещё не всё?
– Нет, есть кое-что… Пожалуйста, выслушай меня. Может, у меня получится тебя убедить.
– Попробуй. Хорошо, что не Хельсинки…
Дамир поворачивается и смотрит прямо мне в глаза. Я вмиг теряю всю браваду. Что же делать…
– А ты был в Финляндии? – начинаю тихо говорить, отвернувшись от него, – Я один раз ездила в Хельсинки? Представь, там запрещено кормить чаек и голубей. Якобы они загрязняют памятники и город в целом. А за нарушение закона грозит большой штраф. Поэтому в столице совсем нет голубей. Ни одного…
– Я не был в Хельсинки, но после такого рассказа обязательно поеду и буду весь день искать голубей. Попытка так себе, Соболева. Может что-нибудь ещё? Что-то ещё помимо брата и птиц есть? Давай ты расскажешь про МКС или полярников на станции? А может про политический режим Кадаффи?
Дамир смеётся надо мной. А у меня сердце так сильно тарабанит в груди, что я даже не обижаюсь на него. Пусть глумится, пусть. Я должна сказать, просто скажу и станет легче.
– Дамир, ты же знаешь, что все люди ошибаются. Но ведь главное – вовремя признать свои ошибки… Или вообще их признать и попросить прощения. Я люблю читать про Махатма Ганди. Знаешь его? Он мой любимый философ.
– Стоп, стоп, – обрывает Беркович, – Мне лекций и в универе хватает с лихвой. Хреновая попытка. Ещё один шанс. Говори что хотела, или я уеду по своим делам. А тебя подвезу максимум до дома.
– Дамир, прости меня, я была неправа. Прости, ты не виновен в аварии. Это всё я. Я виновата, – выпаливаю на одном дыхании.
Так страшно, что ноги начинают трястись. В ушах появляется звон, ладошки потеют. Беркович молчит и с какой-то грустью и тревогой смотрит на меня. Словно сожалеет о чем-то.
– Дамир прости… – продолжаю говорить, – понимаешь, в тот день я была сама не своя, я обиделась на тебя, убежала. Выскочила на дорогу, потому что была взвинчена. А потом… Винила во всем тебя. Потому что ты меня сильно обидел своими грубыми словами. Сильно. Я так была расстроена, что просто ужас. Меня родная мама обвинила в аварии, а я не хотела это признавать. Мне было легче скинуть это на тебя. Тогда было легче, а сейчас я чувствую этот самообман. Он гложет меня. Он не даёт мне жить…
С каждым словом на душе становится легче и теплее. И ему, по-моему, тоже. Беркович смотрит совсем иначе. Как-то по-особенному. Очень-очень серьезный взгляд.
– А ещё, я не спала с твоим папой. Он просто меня подвёз, потому что я заблудилась в вашем городе. Я первый раз вышла и проехала в заброшенный район. Ещё какие-то гопники ко мне пристали… Было страшно там бродить одной.
Беркович удивлённо поднимает брови, но молчит. Сцепляет руки в замок и продолжает сверлить во мне дыру.
– А тут твой папа проезжал, он предложил меня подвести, и я согласилась, так как у меня села зарядка на телефоне и не было денег. Все потратила на книги. Я люблю читать. Прости. Это совсем другая история.
Я продолжаю говорить все, что накопилось на душе за все это время. Слова сами льются из моего сердца. Мне хочется выговориться. Мне больше не страшно. Теперь я знаю, я поступаю правильно. Сейчас мне так хорошо как никогда. Словно большой груз свалился с плеч.
– А визитку. Он дал визитку, потому что он врач, а у меня проблема с кожей. Болезнь… Все просто. Я не думала, что кому-то перейду дорогу, если сяду к нему в машину. Но все оказалось так, как оказалось… Ну вот я все и сказала… Теперь ты все знаешь… Прости. В аварии я виновата. Ты не виновен, ты ни при чем. Прости. Я не хотела, чтобы в твоей жизни все перевернулось. Точнее, тогда я была на тебя жутко зла, но сейчас я осознала, что совершила страшную ошибку, обвиняя тебя во всем. Прости. Мне так жаль, что все так вышло. Поехали со мной, мне нужна твоя помощь…
Глава 38
Дамир
День перемен.
Я, едва сдерживая мощное ошеломление, пораженный небывалым фактом, стискиваю зубы и жадно впиваюсь взглядом в девчонку. Она раскраснелась, на девичьих бледно-молочных скулах появился пунцовый румянец. Сегодня даже заплелась не так, как всегда. Забрала темные волосы в гладкий высокий хвост.
Ищу подвох в ее голубых глазах, но не нахожу его. Выискиваю чуть заметную ехидную улыбку на ее губах, но снова мимо. Искренна… Похоже на то.
Я осторожно вздыхаю в звенящей тишине. Голова слегка плывет и мутнеет алой пеленой перед глазами. Рассеивается дерзнота, и все будто бы встает на свои места.
Я знаю, Кира слишком противоречива и переменчива. Сейчас она кажется мягче, уязвимей, чем есть на самом деле. Наивна и по-детски открыта.
Просит прощения… И мне по здравой логике должно быть легче, но благодаря червоточине собственного причастия к случившемуся мне становится горько. Сердце в буквальном смысле скручивает от ее слов. В горле образуется тяжёлый ком, точно камень проглотил. Испытываю ощущение, как в юности, будто бы хочется плакать, но ты не имеешь права. Потому что пацан. И приходится этот невыносимый ком держать в себе.
– Вот, – неловко пожимает плечами, – это я и хотела сказать.
Должно быть легче… Быть может, сейчас наступит? Отпустит и станет видением из давно забытого сна? Нет, до сих пор тяжесть внутри и ком в горле. Где же? Где же это чувство чёртова облегчения?
Я не могу больше стоять около института, поэтому отвожу от нее взор, и плавно трогаюсь с места. Выезжаю на мокрую, испещренную большими каплями дорогу. Я обманул ее, когда сказал, что дождь заканчивается. На самом деле он усиливается. А ведь не хотел ее везти. Не хотел разговаривать… Зачем пустил? Зачем позволил сесть в машину?
Нужно срочно все перекурить. Я осматриваю салон в поисках новой пачки. Но ее нет ни на приборной панели, ни сзади на сидениях.
– Черт возьми, где она? – говорю вслух, ища взглядом сигареты.
– Что ты ищешь? – спохватывается она и пристегивает себя ремнем безопасности.
Я все замечаю, вижу каждое ее движение. Не понимаю почему, просто, наверное, мне нравится за ней наблюдать. Она заноза, но красивая… Ее юбка сшибла меня с ног. Сегодня, когда в столовке увидел ее, честно был в ауте. У нее красивые ровные длинные ноги. Смешные брюки это скрывали. Псих. Зачем смотрел на нее? Зачем заметил полную грудь под тонкой рубашкой? Зачем на миг представил, как сжимаю ее тонкую талию. Все дело в том, что стояла она слишком близко… или это я так близко подошёл… Все-таки у меня медленно едет крыша.
– Сигареты ищу. Я бросаю, – отвечаю ей.
– Бросаешь и ищешь сигареты? Странно как-то, – бормочет, ерзая на сидении.
То посмотрит в окно, то кинет неловкий быстрый взгляд на меня, то взглянет на свои руки.
– Теперь не бросаю, передумал. Все из-за тебя. Зачем ты так? Вот так вот все? Как снег на голову. Нет, скорее пуля в сердце. Наотмашь… – успокаиваюсь и смотрю в упор на нее.
– Прости… Я давно должна была извиниться. Просто не могла признать свою вину. А совсем недавно… В пятницу я все поняла…
– То есть ты считаешь, что виновата во всем ты! И только ты!
– Да… Раньше нет, но теперь я словно прозрела. Я не хотела рушить твою жизнь, не хотела быть костью в горле… ножом в сердце… Не хотела вообще мешать тебе в чем-то… Я просто переживаю за брата, как обычная сестра и, наверное, в душе я слишком обидчива и к тому же не умею прощать… Дамир, ты… ты прости меня тоже… за все… я не хотела, я не знала про тебя ничего… Но так уж вышло, что обстоятельства пошли против нас. Ты лучший друг моего брата… И ты ему очень нужен. Я бессильна. Поверь. Прости меня за все слова, которые сказала…
Ее речь режет больнее стекла, колет ярче кинжала. Почему я не могу принять простые слова прощения… Потому что она не права… Зачем разрешил ей сесть?
– И ты сейчас просишь у меня прощения?
– Да. Дамир… Это же очевидно. Просто у меня и правда характер трудный. Мне оказалось нелегко это осознать. Тяжело очень, понимаешь. Мне так жаль Богдана. Он умирает с каждым днём. И во всем виновата я. Ему нужна твоя помощь! Помощь друга. Лучшего друга. Ему нужна твоя поддержка. Только ты сможешь его взбодрить. Я на это очень надеюсь, – ее губ касается лёгкая улыбка, а мое сердце срывается вниз.
Богдан, черт бы его подрал. Я его убью, если нам удастся встретиться.
– Что ты хочешь от меня? – честно спрашиваю ее, понимая, что сам чего-то хочу от нее.
И мне ни хрена не стало лучше, напротив, чувствую себя придурком. И более… Чувствую себя слабаком по сравнению с ней. Она нашла в себе силы взять всю вину на себя. Но она ошибается, снова…
– Я прошу у тебя помощи. Ты лучший друг Богдана. И ты должен с ним поговорить. Он не принимает таблетки, не хочет следовать рекомендациям врачей, не слушает ни родителей. Ни меня. Он не хочет жить больше…
– То есть ты хочешь, чтобы я поехал к Богдану и поговорил с ним?
– Да. Верно, вот видишь. Сам все понял без объяснений. Я прошу у тебя помощи. Как сестра твоего друга. Пожалуйста, помоги. Поговори с ним. Я поеду с тобой. Но… если ты против, я выйду. Я дам адрес. Сейчас подожди.
Она открывает рюкзак и остервенело в нем копошиться. Ищет адрес.
– Сейчас, у меня где-то записано на листочке, – бормочет она.
– Кира, – останавливаю ее.
– Что? – замирает и поднимает на меня взгляд.
Я долго смотрю на нее. А она на меня. Эта пауза сближает нас, и мы оба понимаем все без слов. Тот момент, когда слова вовсе ни к чему. Она понимает, что я ее прощаю. Понимает, что готов к перемирию.
– Ты едешь со мной, – говорю ей уверенно, и она облегчённо вздыхает.
Глава 39
Кира
Мы едем в полном молчании. Не знаю даже, кому из нас сейчас сложнее. Но одно скажу точно – мне неспокойно рядом с ним. Так и жду от него подвоха. Может, он сейчас высадит меня, как только покинем черту города и скажет добираться до дома самостоятельно. Или посмеётся надо мной и бросит обвинение. Но ведь я извинилась… Хоть бы слово сказал. Иначе я взорвусь от догадок.
– Итак, мы едем к Богдану, – задумчиво произносит наконец Дамир. Видимо, прочитал мои мысли.
Нет, он не высаживает меня. Он и правда едет со мной к Богдану. Поверить не могу! У меня получилось… Не так страшен черт как его малюют.
– Спасибо. Не ожидала, что ты согласишься после всего…
– Твои слова все перевернули… И злиться я не буду, если ты за это переживаешь.
Мне показалось, что он улыбнулся. Совсем немного.
– Я нет. Я не переживаю, – осторожно отвечаю я, – Я могу за себя постоять, если что.
Дамир плавно маневрирует между машинами, крепко сжимая руль. А я не могу оторвать от него глаз. У него большая красивая мужская ладонь, крепкое плечо, хмурый задумчивый профиль лица. Я смотрю на него лишь пока он отвлечён на дорогу, но стоит ему повернуть голову в мою сторону, как вся смелость испаряется.
– Я знаю не понаслышке, нормально ты мне тогда залепила. Первый раз мне врезала девчонка, – усмехается он, мельком взглянув на меня.
– Ты сам нарвался. Ты был невыносим! Честно, – взмахиваю руками.
– Я и сейчас не лучше, – серьезно произносит он. – Жизнь у меня поверь не мед, и ты наблюдаешь самую худшую версию меня. И никакая прошивка не поможет. Так что принимай меня таким, какой есть.
– Так ты прощаешь меня? Я правильно понимаю? Вроде как, между нами, теперь мир?
– Ну… Лучшим прощением будет сказать, что ты не права. Мы оба накосячили. И я первый должен был это понять. Я виновник не меньше тебя… А может и больше. А вообще, это просто паршивое стечение судьбы.
– Спасибо…
На мои глаза напрашиваются слезы, боже мой, как же не хватало этих слов… И сказал их Дамир. Я отворачиваюсь и смотрю в окно. Пролетают дома, районы, но для меня в эту секунду мир перестает существовать. Как же хочется все наладить, все починить.
Дальше едем молча. Дамир поглядывает в мою сторону, и смотрит на мои ноги. Становится неловко, что я надела юбку. Чувствую себя не одетой. Она то и дело норовит подняться вверх и оголить бедра. Хорошо хоть колготки надела плотные.
– Ты хочешь есть? Мы можем заехать, взять кофе, – спрашивает вскоре Дамир.
– Не откажусь. Я люблю кофе. Только натуральный, не из банок. Свежий сваренный.
– Мы такой и возьмём. На выезде есть кафешка. Я там правда не был, так что за качество не ручаюсь.
– Хорошо. Попробуем, – улыбаюсь ему. И он отвечает тем же.
* * *
– Держи, это твой, – Дамир протягивает мне горячий пластиковый стаканчик, из которого вкусно пахнёт свежим кофе.
Мы остановились на парковке кафе и решили пить прямо на улице, так как дождь закончился и на улице очень свежо и хорошо. Дамир медленно отпивает из стаканчика и глядит на меня. Облизывает губы, и прищуривает глаза.
– Что с твоей кожей?
– С кожей?
– Да. Ты сказала, что у тебя болезнь. Что с тобой? Я ничего не вижу, вроде все в порядке, – Дамир внимательно осматривает мое лицо, и, черт возьми, легкий жар воспламеняется по всему телу. Зачем он так пристально смотрит на меня? Зачем вгоняет в краску?
– Зачем тебе это?
– Кира, я… я хочу просто знать.
– Атопический дерматит. Он с детства у меня. Вроде диатеза. Ничего не помогает, никакие лекарства. Только солнышко.
Беркович долго, ничего не говоря, смотрит на меня. Его взгляд такой, пронизывающий и сосредоточенный, словно ловушка, капкан. Кажется, пройдет пара лишних секунд, и я всецело утону в нем навсегда и не смогу уже выбраться. Не смогу забыть его.
Я первая отвожу в сторону глаза, и слышу тихий едва различимый вздох. Отхожу от парня и начинаю ходить около машины, мне просто не устоять под его взглядом на месте. Он же, напротив, стоит, спокойно облокотившись о капот машины.
– Сейчас у меня обострение как раз… Началось все с аварии. На лице пока нет высыпаний. Я ношу закрытую одежду. Поэтому ты не видишь. Но это появляется не всегда, только когда долго нет тепла или из-за сильного стресса.
– Покажи.
– Что показать, прости?
– Руку, например.
– Ага, сейчас… Нет конечно. Это не эстетично. Ни за что в жизни не покажу.
– Почему? Стесняешься меня?
– Дамир, если тебе так интересно – погугли.
– Ммм, хорошо, погуглю. И правда, что это я?
– А лучше не надо, просто забудь и все.
– Постараюсь. А… твой парень в курсе, что ты сейчас со мной? Кажется, я ему не нравлюсь.
– Кто? Ник? Он мне не парень, и вообще я могу делать все, что захочу.
– Не парень… Окей. То есть он знает, куда ты поехала? И с кем?
– Нет. Я не стала ему говорить. Не знаю зачем скрыла, – заглядываю в темные глаза.
Сейчас вдруг понимаю, что глупо поступила с Ником, не сказав ему правду. Чего я боюсь? Зачем солгала ему? Нужно было рассказать про Дамира.
– Наверное, не хотела его расстраивать? – Дамир качнувшись вперёд, отходит от машины. Отворачивается от меня и идёт к водительской двери.
– Ну… Да, отчасти так. Просто не сказала, чтобы не задавал лишних вопросов. Ведь это мое личное дело, и он тут ни при чем.
– Понятно. Главное, чтобы ты потом не получила люлей. И… странно… он считает тебя своей.
Дамир ставит стаканчик с кофе на крышу автомобиля и резковатым рывком распахивает дверь.
– Все будет в порядке… В смысле он считает меня своей? Не поняла.
Я мнусь около машины и сейчас наоборот очень хочу видеть выражение его лица. Но он нарочно смотрит в другую сторону. Делает вид, что поправляет боковые зеркала.
– Сегодня после случая в столовке он подходил ко мне и сказал, чтобы я не вмешивался больше в ваши отношения. Сказал, что ты его девушка…
– Да? Ничего себе фортель… Первый раз слышу об этом. А ты что… ответил?
– Хм, забавная ты… – смотрит на меня. Клянусь я готова кануть в Лету, лишь бы не видеть его глаз полных злости.
Да что с ним блин такое? Биполярное расстройство? Десять минут назад он улыбался мне.
– Прости. Я лезу не в свое дело… нам, наверное, пора ехать. Уже поздно. Могут не пустить в больницу, – говорю порывисто, но сама стою на месте, словно чего-то жду.
– Я сказал, что не ему решать, как мне поступать. И если захочу, то я сунусь в ваши отношения… Залезай, точно не успеем. Пора вправить твоему брату мозги.
Я чуть ли не падаю в обморок от его слов. Что он говорит? Боже ж ты мой. Это сон… бредовый какой-то сон.
Дамир забирает стаканчик с крыши и усаживается на водительское сидение. Бросает на меня острый взгляд.
– Ты едешь? – нервно тарабанит по рулю пальцами.
– Да, бегу.
