Анна Дубинская
Всё против нас
Глава 21
Первый учебный день начинается не так волнительно, как мне казалось в начале лета. Тогда, в первые дни жаркого сезона я ещё радовалась жизни, дышала свободно, скучала по девчонкам, отдыхая с семьёй на море и видела, как родной брат смеётся. Тогда все было по-другому.
Сейчас моя жизнь в корне изменилась и кардинальные перетряски гораздо серьезнее, чем переживания об учебе в новом учебном заведении. Это просто отошло далеко на задний план.
Мы сидим с Таней в университетской столовой и отмечаем начало учебного года. Народу здесь много. Ребята шумят и живо обсуждают кто как провел летние каникулы. Вокруг слышны бодрые голоса и смех.
Ненароком отмечаю про себя, что в стенах университета обстановка комфортнее, чем дома и мне здесь спокойнее.
– Ну что? Тебя можно поздравить! Первый учебный день почти позади! И пока ничего плохого не произошло. Тьфу, тьфу, тьфу, – весело произносит Таня и стучит по столу три раз, чтобы не сглазить.
– Да, нормально, нас уже загрузили работами до самого Нового года, – натянуто улыбаюсь ей.
– Хех, я даже знаю кто! Как тебе профессор Гриб? Он любит тщательно подходить к своим лекциям. А уж загружать…. Ух… и подавно.
– Угадала. Точно он. Скользкий тип этот Владлен Игоревич. Теперь я понимаю, почему его все так называют. Не только из-за фамилии. Дотошный и муторный препод. Скучно у него. Бубнит тихо и быстро и ничего не понять.
– Согласна. Но что поделать? Теперь вам с ним придется часто встречаться, он будет вести у вас три дисциплины. И кстати у него и есть пунктик на посещаемости. Так что лучше не прогуливать.
– Да уж. Хорошо, что мат. анализ даётся мне легко, иначе намучилась бы с ним. Чувствую придется самой все штудировать и заниматься самоподготовкой, чтобы успешно все сдать. Благо, читать я люблю, заниматься тоже пока не разучилась.
– Господи, Кир, иногда мне кажется, что ты идеал во всем! – смеётся Танька.
– Да брось. Я просто люблю читать, а это круто развивает мозг, пространственное мышление и креативность. А ещё воображение и память. Вот так. Но, черт, с грибом ты права, реально не повезло.
– Ну ладно, хватит о грибах всяких болтать, – взмахивает Таня рукой над столом. – Ты мне вот лучше скажи, как одногруппники? Есть симпатичные парни? М?
– Ой, Тань, не знаю. Как-то я не успела разглядеть. Вроде бы есть. А что?
– Как это что? Интересно ведь. Эх, мне с моей фигурой никого не найти. Жрать надо меньше, сама знаю. Блин, но не могу. У меня склонность к полноте. Я никогда не была худой. Вот ты совсем другое дело. Фигура что надо.
– Да ладно тебе, Тань. Я знаю, что многим парням нравятся полненькие. У всех вкусы разные. Не переживай, и ты найдешь своего человечка. Ты веселая, а это парням нравится. Главное, не показывай вид, что ты паришься по поводу внешности. Ну… хотя бы попытайся.
– Твои бы слова да красавчикам в уши! – вздыхает подруга.
Мы на секунду замолкаем и синхронно отпиваем чай из кружек.
И я медленно осматриваю помещение. Студентов куча. А вообще, столовая здесь маленькая для такого большого университета. Даже удивительно.
Вдруг около кассы замечаю девушку из своей группы. Она смотрит на меня и улыбается. В одной руке держит поднос с едой, а другой старается махать мне.
На самом первом занятии мы сели вместе и познакомились с ней. Ее зовут Юля. У нее светло-русые волосы и голубые глаза.
На лекции она много улыбалась, но в ее глазах я заметила грусть и одиночество. Словно у нее тоже в жизни произошло что-то печальное. Возможно это просто мои догадки…
Юля осматривается по сторонам и, убедившись, что свободных столиков нет, направляется в нашу сторону.
– Кира, – окликает она приближаясь.
– Привет! – отзываюсь я.
Девушка быстро подходит к нам и улыбается ещё шире.
– Извините, Кира? А… можно к вам сесть? Мест совсем нет, а перерыв скоро закончится.
– А.. Да, конечно, садись, – кивнув головой на свободный стул, отвечаю я. – Ты не против, Тань? Это Юля, мы учимся в одной группе. И сидим на парах вместе.
– Не против! Втроём веселее. Садись! – бойко говорит Таня.
– Спасибо девочки, – робко отвечает Юля и присаживается рядом со мной.
– Меня зовут Таня, будем знакомы! – произносит весело подруга.
– Хорошо, с радостью! – улыбается Юля.
Слово за слово мы начинаем живо общаться. Юля немного рассказывает о себе.
Мы узнаем, что вообще она хотела зачислиться в другой университет, но в последний момент все же решила учиться здесь. И причиной столь смелого решения стал парень, в которого она сильно влюблена.
Ради него Юля теперь учится не на той специальности, которую долго и тщательно выбирала. Что это за парень такой таинственный, она нам не сказала. Да и мы не стали сильно расспрашивать. Всё-таки недавно познакомились, и некрасиво так наседать на человека.
– Девочки, а вы слышали, что в универе есть театральная команда, что-то типа клуба. Там ребята и песни поют и в КВН играют и балы устраивают. Что-нибудь знаете про это?
– Да, есть такое, – уверенно отвечает Таня. – Я же на втором курсе уже учусь, все здесь знаю. Есть такой клуб, ты права. Можно записаться на кафедре истории и стать участником. А что, ты умеешь петь? Или юморить?
– Эм… Да нет. Но наверное, интересно участвовать в КВН или в постановках каких. Я всегда хотела сыграть какую-нибудь роль. Только не очень сложную. Интересная, по-моему, тема. Как вы считаете?
– А что? Неплохая идея. Поддерживаю, Юль. Вот и Киру бери с собой. Она круто пишет стихи. Пригодится ее стихоплетство в любом случае. Да и вообще, она у нас талант во всем!
Таня мило улыбается, и на душе немного теплеет. Всё-таки здорово, что я встретила ее. С ней мне было легче переживать тяжёлый момент в своей жизни. Я могла забыться на короткий миг и просто спокойно существовать.
– Правда? – удивляется Юля и с восторгом смотрит на меня. – Ты пишешь стихи?
– Да так, увлекаюсь… иногда. Ничего серьезного, – пожимаю плечами, искренне улыбнувшись.
– Здорово! Жаль, что я ничего такого не умею. Никаких талантов, разве что люблю танцевать. Но и то, выходит не очень, – Юля поджимает хмуро губы.
– Поверь, это не главное в жизни, – с грустью произношу, почему-то вдруг вспомнив брата.
Таня замечает мое настроение и старается быстро разрядить обстановку.
– Так, все, девоньки! Курс по обмену талантами объявляю закрытым! Сейчас лекция начнется. Горбань не любит опоздавших.
Таня с шумом встаёт из-за стола.
– Да уж, точно, осталась пара минут. Пошли, Юль. А то и мы опоздаем.
– Точно, пошлите скорее.
Мы выходим из-за стола и ставим подносы на место. Покидаем уже довольно опустевшую столовую.
– Ну что, Кир, жду тебя на крыльце после пары. Ок?
– Хорошо.
Мы прощаемся на первом этаже и разбредаемся по своим аудиториям.
* * *
Юля мне понравилась. Она милая и дружелюбная. Пожалуй, и с ней я смогу легко стать подругами.
На лекции мы снова сели вместе и только успевали строчить за сердитым преподавателем в очках. Поболтать больше не удалось. Лишь обменялись адресами и номерами телефонов.
После занятия мы, как и договаривались ранее, встретились с Таней на крыльце.
– Фух, вот и первый день пролетел! Ну как? Кир, ты домой?
– Да, домой, а потом поеду в больницу. Ты же знаешь, я не усну, если не увижу Богдана, – на последнем слове я затихаю.
Юля слушает внимательно, но ничего не спрашивает. Таня с сочувствием вздыхает. А я стараюсь улыбнуться, чтобы хоть как-то унять боль в горле, от непролитых слез.
Прошло уже почти три недели со дня аварии, но я до сих пор страдаю и переживаю. Немного стала спокойнее, стараюсь жить дальше. Но это пока только притворство. По-настоящему я смогу радоваться лишь, когда Богдан скажет, что готов бороться и будет заниматься.
Ситуация с ним сейчас очень сложная. Его апатия и нежелание что-либо делать совершенно удручает меня и родителей. Мы просто не знаем, что делать. У Богдана депрессия, и больно смотреть, как огонек в его глазах меркнет, а желание жить угасает с каждым новым днём.
– Девчонки, пошлите до остановки, – зовёт Таня.
Мы спускаемся по лестнице и проходим мимо парковки, где ребята обеспеченных родителей ставят свои автомобили.
Не знаю каким образом, но я всё ещё могу чувствовать, не разучилась. Сейчас я вдруг ощущаю на себе чужой взгляд. Поднимаю глаза и вижу его.
Дамир Беркович стоит около своей машины и, побрякивая связкой ключей, смотрит на меня. Взгляд у него пронизывающий и любопытный. Не такой как ранее. Парень смотрит слегка иначе.
Я теряюсь. Совсем не ожидала его увидеть, хотя прекрасно знала, что парень учится со мной в одном университете. Но Таня сегодня ничего про него не сказала, я не поинтересовалась, и во время перерывов я его не встречала. Думала, что он вовсе не пришел.
Да, надо заметить, что я действительно думала о нем.
Минута заминки около графитовой иномарки сменяется воплем Юли:
– Дамир! Привет! – вскрикивает девушка, чем немного меня шокирует.
Дамир резко переводит на нее взгляд и сухо улыбается ей.
– Привет. Юля, что ты здесь делаешь? – удивлённо восклицает Беркович.
– Ты его знаешь? – успеваю быстро шепнуть Юле, прежде чем она покидает нас с Таней.
– Да, знаю. Девчонки, идите без меня. До завтра, – Юля, взмахнув светлой копной волос, разворачивается и быстро идёт к Берковичу.
Я стою ошеломлённая и смотрю, как Юля обнимает сердитого шатена. Почему он не рад? Да, я уверенна почти на сто процентов – он не рад ее видеть. Зато Юлька сияет, как ёлка в Новый год.
– Пошли, чего застыла? – Танька толкает меня в бок.
– Пошли… – мельком взглянув на парочку, бормочу я.
В тот же самый момент Дамир вдруг смотрит на меня и нервно поджимает челюсть. Я резко отворачиваюсь.
Уже вне территории университета Танька задумчиво произносит:
– М-да, вот это финт. Как-то не ожидала, что Юля знакома с этим идиотом.
– Да… и я тоже не ожидала…
– Хотя, знаешь, город-то у нас как большая деревня. Все друг друга знают. Можно не удивляться. Просто Юля такая вся добренькая, а он такой псих. Не знаю. Странно как-то.
– Да, уж… Юля так ему обрадовалась, а он, кажется, совсем не захотел ее обнимать.
– Фиг знает. Завтра расспросим ее. Откуда она его знает. Может это и есть тот самый загадочный парень из-за которого она пришла сюда учиться?
– Ой, точно. Ты так думаешь?
Вместо ответа Таня громко чихает: – «Апчхи».
– Будь здорова.
– Блин, спасибо. Не знаю я. Завтра узнаем. Я думаю, да.
Глава 22
После универа я еду домой, чтобы перекусить и забросить тетради. Родители уже ждут меня и готовы ехать в больницу.
Я быстро пью чай, наотрез отказываясь от полноценного ужина, и мы выдвигаемся.
По дороге мама не произносит ни слова и не спрашивает, как прошел мой день. Я не удивляюсь этому.
Мы всё ещё с ней обижены друг на друга. И наше с ней общение склоняется к дежурным фразам типа: «С добрым утром», «Привет», «Пока».
Я думаю, мама ждёт от меня первого шага или какого-то разговора. Но я пока к нему не готова. Думаю, нам обеим нужно это пережить, что-то понять и переосмыслить. Возможно, со временем я пойму ее (хотя очень сомневаюсь), а она сможет принять меня такой, какая я есть так же легко, как принимает своего сына Богдана.
Папа после аварии изменился и стал все больше уходить в себя, в свои мысли. Но он находит в себе каплю иллюзорной весёлости, расспрашивает про первый учебный день и внимательно слушает мой короткий рассказ.
Я сообщаю, что все прошло хорошо и что теперь у меня есть подруги.
«Вот и умница» – бросает папа и в машине снова повисает гробовая тишина.
* * *
Больница стала мне вторым домом. Здесь по вечерам меня можно встретить каждый день. В последнее время поведение брата меня сильно настораживает, и я не могу оставаться спокойной, зная, что с ним не все в порядке.
Мама с папой разговаривают в коридоре с лечащим врачом Богдана, поэтому к нему в палату я прохожу одна.
– Привет, ну как ты? – слегка улыбнувшись, спрашиваю я и присаживаюсь на стул рядом с его кроватью.
– Никак.
Богдан скользит по мне безразличным взглядом.
Я выдыхаю с шумом и стараюсь унять дрожь в голосе и запихнуть поглубже слезы. Не хочу показывать, что мне хреново. Я думаю, ему сейчас это меньше всего хочется видеть.
Я начинаю бодро говорить:
– Через две недели тебя переводят в реабилитационный центр. Врач уже тебе сказал?
В ответ напряженная тишина. Я перевожу дыхание и продолжаю говорить:
– Там будет специальное оборудование для таких, как ты…
– Для таких, как я? – отмирает вдруг брат. – Ха, ты уже выделяешь меня в отдельную категорию людей? А может и вовсе «нелюдей», а? Может ты хотела сказать «овощей» да только побоялась меня зацепить?
– Что ты несёшь? Богдан, перестань. Я совсем не это имела в виду. В центре будут тренажёры и квалифицированные врачи. Ты сможешь заниматься и разминать свои ноги. Это поможет тебе…
– Хватит! – резко обрубает меня брат. – Ну не смеши меня, Кир! Сколько уже можно? Ты хоть себя слышишь?
– Слышу! И я хочу помочь тебе, понимаешь?
– НЕ НА ДО! Так ясно?
– Нет, не ясно. Объясни для тупой! Объясни, почему ты сопротивляешься лечению? Врач сказал, ты не выпиваешь все лекарства. Ты пропускаешь таблетки. Как ты это объяснишь? А?
– Зачем, если они не помогут. Эти пустышки. Да, я не пью лекарства. Так я хоть чувствую боль и понимаю, что я все ещё живой человек, а не мешок с потрохами.
– Богдан, ты должен лечиться! Ради нас всех! Ты же видишь, мы навещаем тебя каждый день, мы переживаем за тебя! Это ты совсем не ценишь?!
– Можешь не навещать, я освобождаю тебя от столь тягостного бремени, – сквозь злую усмешку бросает брат.
Из моих глаз рвутся слезы. Но я держусь. Черт возьми, мой брат просто сбрендил!
– Ты невыносим! Почему ты так? Почему ты так с нами поступаешь? Мама себе место не находит.
– Почему? – усмехается он.
– Да, почему ты так ведёшь себя?! Ты изменился! Какого хрена вообще происходит?
– Да потому что меня уже тошнит от всех вас! Ясно? Тошнит. Зачем ты вечно твердишь, что я встану, что я поправлюсь, когда я лежу, твою мать! Я без ног. Зачем ты обманываешь саму себя и пытаешься мне втолдычить этот бред? Зачем?
– Ты с ногами, Богдан. Успокойся! И ты поправишься, я не устану это повторять! Нужно только верить в себя! Есть случаи, когда люди полностью восстанавливались. Слышишь! И ты круглый идиот, если игнорируешь факты!
– Ты не понимаешь, чтО со мной происходит. И никогда не поймёшь. Думаешь, какого мне каждый день лежать здесь? А? Мне не встать, мне даже в туалет самому не сходить. Думаешь, это легко?
– Я понимаю тебя, Богдан. Тебе тяжело сейчас, как и всем нам. Но нужно бороться, нужно жить дальше! Нужно стремиться к выздоровлению. Ты ещё совсем молодой и ты легко сможешь восстановиться! Я уверена в этом. Нужно лишь стараться и приложить все усилия! А не заниматься хернёй, что делаешь ты!
– Хватит!
– Ты невыносим… – качаю головой, и до боли закусываю нижнюю губу.
– Кир, это все? – тяжело вздыхает брат.
– Что все?
– Я говорю, если у тебя все, можешь идти…
Я смотрю на брата. Он выглядит неплохо, но отчаяние и боль в его глазах просто нестерпимая. Мне жаль его. Мне очень жаль, что все так вышло.
Разговор снова не получился. Богдан как и вчера сорвался на крик. Он не хочет слушать ни меня, ни маму, ни отца, ни врачей.
Совсем недавно к нему разрешили пускать друзей, но они тоже ничем ему не могут помочь. Я знаю, что к нему часто приезжает Иван, но после разговора с ним, Богдан становится ещё злее и закрывается от меня.
– Богдан, пойми ты наконец, мы желаем тебе только лучшего, – начинаю говорить спустя несколько минут молчания.
– Вы меня все бесите. Ясно? Уходи. Ты все равно не сможешь ничего сделать…
– Зачем ты это говоришь? Ты же знаешь, что я приду. Я всегда буду приходить. Что мне сделать для тебя?
– Заткнуться и просто посидеть со мной. И больше ни слова про мои ноги.
– Хорошо, – сглатываю тугой комок в горле.
Мы сидим какое-то время молча, а потом брат вдруг спрашивает то, чего раньше никогда не спрашивал.
– Как Дамир? Ты видела его сегодня?
– Эээ, да, да, видела.
– Он тебе ничего не сделал? Плохого… – затихает на последнем слове.
– Нет. Мы даже не разговаривали, – сбивчиво отвечаю, чувствуя, как от переживаний сердце начинается биться чаще.
Снова Дамир…
Имя грубияна шатена острым осколком царапает сердце. Честно, я рада, что они поругались, и теперь не общаются. Я не хочу, чтобы Дамир принес в нашу семью ещё больше горя. С нас достаточно и этого кошмара.
– Кир, если он к тебе ещё раз прилипнет, говори сразу мне… Ха, хотя я вряд ли сестрёнка смогу тебе помочь. Но я что-нибудь придумаю. Ваня ему передаст от меня волшебный привет. Ты только не молчи, как это сделала в тот раз…
Брат снова замолкает и закрывает глаза.
Я молчу вместе с ним. Я совершенно не знаю, что говорить. Мне больно, мне ужасно тяжело видеть брата в таком состоянии. И ещё тяжелее понимать, что я ничем, к сожалению, ничем не могу ему помочь. Мои слова ничего не значат… Они пустышки, как и те не выпитые таблетки.
Вскоре заходят родители, и брат уходит в себя. Матери отвечает коротко, а папе с особой неохотой. Словно он не рад его видеть.
– Богдан, мы решили вопрос с университетом. Мы переведем тебя на дистанционное обучение. Хорошо, что в нашем университете есть такая практика. Не в каждом учебном заведении существует такая форма. Мы волнуемся за тебя. Обучение нужно продолжать в любом случае. Иначе потом сложно будет снова все вспомнить.
– Кому это нужно? Вам? И кем я, по-твоему, стану? Инженером инвалидом? – грубо отвечает брат.
– Богдан, ты встанешь на ноги, и это не обсуждается, – строго произносит отец, – мы с мамой сделаем все, чтобы это произошло как можно раньше.
– А меня спросили? Спросили хоть раз, чего Я хочу? Может я не хочу! Я не хочу ничего, ясно? Я не хочу!
– Богдан, – останавливает его мама, нервно потирая лицо.
Все мы знаем, чтО дальше будет. Богдан снова со своей песней.
– Сын, мы тебя любим и переживаем за твое здоровье, – говорит натянуто отец.
– Любишь? Теперь ты меня любишь, тогда, когда я стал калекой? Раньше ты мне этого не говорил.
– Прекратить! – хлопает отец в ладоши.
Он всегда так раньше делал, в детстве, останавливая наши с братом споры.
Богдан тут же замолкает, понимая, что ляпнул лишнего.
– Ты будешь пить лекарства, ясно! И это без обсуждений и без вариантов! Мы думаем с мамой, как тебе помочь, где взять деньги на дальнейшее лечение. А тебе вообще на это наплевать! Да? Вырос? Стал большой, а ума не прибавилось! Как ребенок ведёшь себя!
– Я же сказал, можете не думать о дальнейшем лечении. Его не будет! Если суждено стать инвалидом, значит, так мне и надо. Значит, такова судьба!
– Богдан, ну что ты такое говоришь… – чуть ли не плачет мама.
Я шумно вздыхаю и встаю со стула. Подхожу к окну и смотрю во двор больницы. На территории посажены зелёные кустарники и красивые цветы. Они ещё цветут и живут. Они радуют своей живостью и свежестью. Жаль, что Богдан не может их увидеть. Жаль, что он прикован к постели.
Папа выходит из палаты, и больше он не вернётся. Я знаю. Ему тоже надоели капризы Богдана. Все переживают, все на нервах. А у папы ещё непосильная обязанность кормить нас и действительно где-то искать деньги на лечение.
Мы с мамой сидим до самого конца. А когда уже выходит время посещений больных, уезжаем.
Дома я ощущаю тяжесть во всем теле и дикую усталость. Такое было и вчера, и позавчера. И это просто кошмарно. Остаётся только надеяться на чудо и на то, что однажды брат поймет – лечение и старание необходимо…
Ночью, когда чёрное небо усеяно звёздами, когда большая луна освещает двор, я сижу на подоконнике и тихо плачу.
Долго я сижу так пока внезапно не ощущаю зуд на коже в районе локтей. Резко вскакиваю и закрываю окно шторам. Включаю свет в комнате и подхожу к зеркалу.
Задираю рукава свободной футболки. Смотрю на свои руки. Черт! Нет, нет… Этого мне ещё не хватало!
На обоих локтях выступили красные пятна, и они жутко чешутся. Черт возьми, мой дерматит. Но как такое возможно, я же только-только приехала с моря?
Видимо, на нервной почве он начинает проявлять себя. Просто волшебно! Просто блеск! Твою мать!
Нужно завтра же бежать в аптеку, иначе я расцвету, мама не горюй.
Вконец испорченное настроение вынуждает меня выключить свет, лечь в кровать и закрыть глаза.
Глава 23
По дороге в университет ливень застает меня врасплох. Ведь с утра на небе не было ни единой тучки, и, конечно же, я не взяла с собой зонт. Сейчас я быстро иду с остановки до университета и боюсь промокнуть насквозь. Лёгкая куртка совсем не спасает от прохладных капель дождя. Они нещадно лупят по моим продрогший плечам.
Ну ничего, осталось совсем немного. Вон уже и крыша универа показалась на горизонте.
Затормозив на светофоре, я опрометчиво подхожу слишком близко к дороге. Проезжавший мимо автомобиль беспощадно окатывает меня водой из грязной коричневой лужи.
Блеск! Итак мокрая, а теперь ещё и грязная. Ну просто день невезения какой-то. Черт подери. Как переехала в этот город – проблемы буквально по пятам следуют за мной. Когда этот круговорот беспредела вообще закончится?
– Придурок, – шиплю я сердито, стряхивая воду с кожаной куртки.
Вдруг машина резко тормозит прямо на перекрестке. Словно водитель дорогой иномарки слышал, как я его назвала.
Переднее стекло опускается, и из окна вылезает молодой парень.
– Эй, прости, не заметил лужу. Ты как? – спрашивает незнакомец, с любопытством разглядывая меня.
Я тоже смотрю на него.
У парня светлый «ёжик» на голове и лицо вполне себе симпатичное. Он широко улыбается мне. И все равно, дурак он слепой, хоть и не злой.
– Нормально, – бурчу я.
– Может тебя подвести? А? – нагло спрашивает парень.
– Нет уж, спасибо. Сама дойду!
– Ну смотри, как хочешь, – пожимает плечами. – Пока! – взмахивает пятерней в прощальном жесте.
Я не успеваю ему ответить, потому что его ярко-синий «Фольксваген» срывается вперёд и быстро уезжает.
– Что за денек сегодня, – бормочу себе под нос и перехожу дорогу на загоревшийся зелёный свет.
Таню встречаю на крыльце университета и по ее глазам сразу понимаю, что выгляжу я ужасно.
– Господи, ты где была, Кир? – громко восклицает Таня, округляя глаза до невозможности.
– Под ливнем. Где же ещё? Черт, меня ещё какой-то идиот из лужи окатил, – объясняю Тане, подойдя ближе.
– Дела дрянь. Пошли.
– Куда?
– В порядок тебя приводить, – смеётся Таня и берет меня под руку.
– Пошли! – улыбаюсь ей.
Только мы шагаем в сторону главных дверей учебного заведения, как нас окликает знакомый женский голос.
– Стойте! Привет! – кричит моя одногруппница Юля.
Я быстро поворачиваюсь и вижу, что девушка, торопясь, идёт в нашу сторону.
Мой взгляд невольно падает ей за спину, и я замечаю Берковича в компании друзей. Так значит она стояла с ними? В компании Дамира?
Этот факт меня почему-то цепляет. Не понимаю почему. Или из-за того, что Юля с ними стояла. Или снова здоровый вид Дамира разозлил меня. Хотя надо заметить, сегодня он выглядит очень уставшим. Как будто не спал ночь напролет.
Вдруг Дамир обращает на меня внимание. От его пронзительно-сердитого взгляда колючим каскадом рассыпаются по коже мурашки.
Весь мир словно стирается, звуки стихают, краски дня блекнут. Остаёмся лишь мы и наша ненависть друг к другу. Я для него враг номер один, кость в горле, заноза… Он для меня мучение, страдание и боль…
И я не знаю, как я буду учиться вместе с ним. Ведь стены университета вряд ли выдержат нашу «холодную» войну.
Или выдержат? Дамир не цепляет едкими словечками и не подходит ко мне. К Богдану он не приезжает. Может, все не так ужасно, как кажется на первый взгляд?
Мы смотрим друг на друга. Я знаю, что он обо мне думает, в его глазах все читается. В глазах его шторм… В них погибает моя прошлая безоблачная жизнь, в них умирает спокойствие сердца.
Впредь и навсегда мы враги…
– Привет! – подойдя ближе к нам, здоровается Юля и освобождает меня от тягостных размышлений.
– Привет, Юль, – отвечает Таня.
А я молчу. Резко отворачиваюсь от мажора и сконфуженно улыбаюсь девушке.
– Раз все в сборе, пойдем в универ! – важно произносит Таня, схватив меня за руку.
В женской комнате мы быстро, кое-как приводим меня в порядок и расходимся по кабинетам.
Лекция начинается с переклички, и пока преподаватель проверяет посещаемость, мы с Юлей начинаем тихо шептаться.
– Юль, а тот парень к которому ты вчера подошла. Он… в общем, я хотела спросить, ты откуда его знаешь? – начинаю прощупывать почву.
Понимаю, «любопытной Варваре и бла-бла- бла», но блин, я должна все выяснить. Кто он ей, кто она ему…
Дамир разрушил мою жизнь. И мне не хочется соприкасаться с ним, даже посредством Юли.
– Дамир? – тут же отзывается Юля.
Его имя она произносит резко, будто со вспыхнувшей ревностью.
– Да, Дамир, откуда ты его знаешь? Ты и сегодня с ним стояла, если я не ошибаюсь. Да?
Юля загадочно улыбается мне и нервно постукивает карандашом по столу. Молчит.
– Ну так что, скажешь?
– Хм, так это и есть тот самый парень, про которого я вам вчера рассказывала. Я хотела поступить в медицинский. А из-за него пришла сюда на юрфак. Вот так, – Юля пожимает плечами.
– Что? Ты серьезно? – вырывается у меня чуть громче положенного.
Преподаватель – женщина в черном строгом костюме делает нам замечание. И мы затихаем.
Не знаю, о чем думает Юлька, но по ее блаженному выражению лица можно понять примерно о чем. А точнее, о ком…
Поверить не могу, что Дамир и есть та самая сильная любовь Юли. Как так? Как можно пожертвовать учебой ради любви? Не понимаю…
Это известие настолько сильно ошеломляет меня, что я лишь бросаю короткое: «понятно» и растерявшись, не нахожу, что ещё спросить.
Я чувствую себя неуютно, будто подслушала чужую историю, будто залезла в чью-то тайную комнату и узнала важный секрет. Я ощущаю свое одиночество в этом мире.
У меня есть подруги, родители, брат, но нет того человека, которого можно любить. Нет того, кто зажжёт в глазах искру и согреет душу добрым словом. Нет того, кто оставит поцелуй на губах.
Сейчас меня застает врасплох непривычная ревность и даже в какой-то мере зависть. Лучше бы я этого не знала.
Я раздражённо открываю тетрадь и щелкаю ручкой. Готовлюсь к лекции. Но Юля снова начинает говорить:
– Я его давно знаю. Познакомились как-то в клубе. Я ещё в школе училась. Потом мы встречались. Представляешь.
– Ааа… представляю, – бурчу под нос.
Любопытство подмывает спросить: «А что было дальше»? «Почему встречались в прошедшем времени»? «А сейчас что, уже не вместе»?
Но я молчу. Лучше мне этого не знать. На сегодня хватит странных новостей.
Юля, слава Богу, тоже замолкает. Она погружается в свои мысли и начинает медленно выводить слово на полях тетради. Я наблюдаю за ней и читаю слово.
Тьфу ты! Дамир… Она красивым витиеватым почерком написала его имя…
– Красивое у него имя, правда? – тихо спрашивает Юля, заметив мой любопытный взор в своей тетради.
– Красивое, наверное… – уклончиво отвечаю.
– А ты знала, что имя Дамир переводится как «Железный». У него и правда железный характер. Сложный. С ним сложно… А по второй версии «Справедливый» Это тоже про него.
Продолжает рассказывать Юля. А я думаю, зачем мне все это знать? Черт, мне хочется, чтобы она прекратила говорить о нем. Немедленно!
– Но он крутой! Обожаю его… – переходит на шепот.
– Справедлив может быть лишь тот кто все знает. А если ты не знаешь фактов, то как ты можешь быть справедливым?
– Это ты к чему? – непонимающе спрашивает Юля.
– Да так, к Дамиру… Знаешь, Юль. Я с ним знакома, прости, что сразу не сказала. Да и некогда было. И вот что я скажу. Не заметила я за ним справедливости. Вспыльчивость, ярость, грубость – это да, но справедливость…
– Откуда ты его знаешь? – сощурив глаза, ревностно интересуется одногруппница.
Ответить я не успеваю. Начинается занятие.
– Давай потом?
– Давай, – недовольно соглашается она.
Всю лекцию Юля косо посматривает в мою сторону. Бьюсь об заклад, она хочет узнать «нашу» историю с Берковичем. Оно и понятно. Так втюриться в парня. Это же надо?
Лекция заканчивается на удивление быстро. На перемене Юля расспрашивает меня о своем возлюбленном Дамире. Я спешу ее успокоить и коротко рассказываю только то, что виделись мы с ним пару раз, и что обе эти встречи прошли, откровенно говоря, неприятно. Рассказываю про игру и про аварию.
Юля чувствует неловкость от истории с моим братом и просит прощения за свое любопытство.
– Ты не виновата, Юль. Все нормально. Знаешь, я немного стала привыкать, как бы это глупо не звучало. Жалко Богдана, и я всеми силами его поддерживаю. Надеюсь, что ещё не всё потеряно…
Я вздыхаю и выдавливаю из себя улыбку.
– Ужасная история, Кир… – произносит Юля и затихает.
Больше Юля не интересуется мной. И на следующем занятии становится задумчивой и грустной. Конечно, такой случай любого заставит посочувствовать.
Я тоже погружаюсь в учебный процесс и пытаюсь отвлечься от негативных мыслей.
