Анна Платонова
Мор. Книга вторая
Приспешников Титана они в это утро знатно проредили. Колину нужно было помешать Титану набрать новых. И Колин на всё согласился.
– Да, Адам. Я сделаю. Сделаю, как ты сказал. Ты помог мне. И Реджи ты помог. Ты спас его! Ты спас нас. Ты спасаешь мир. – Колин повернулся в сторону комнаты и крикнул: – Адам! Это Адам! Он спасает мир! – Затем сел прямо и продолжил: – Ты помог нам. И мне, и Реджи. И я тебе помогу, Адам. А им помешаю. Задержу, насколько смогу. Сколько смогу, Адам.
– Сколько у нас времени?
Колин замолк надолго. Его губы беззвучно шевелились, а пальцы выбивали дробь, как будто он что-то печатал.
– Неделя, Адам. Вижу всего неделю.
– А потом? – спросил я.
– А потом ничего. Мира больше нет. Всего неделя. Неделя, Адам. Титан уничтожит мир.
Нижняя губа Колина дрогнула, по щеке покатилась слеза. Адам наклонился и успел поймать её и стереть.
– Не надо, Колин. Не надо плакать. Адам здесь. Адам…
– …Спасёт мир! – закончил за него Колин и широко улыбнулся.
Как будто не было слёз. Как будто только что этот странный сверх не предсказал нам гибель всего мира.
* * *
Мы пробыли около Колина ещё совсем недолго. Он не всегда был адекватен и с трудом мог поддерживать нормальный разговор, но я видел, что искренне он рад видеть Адама и общаться с ним. В конце беседы к нам подошла Кло и указала на часы.
– Колину пора кушать.
Живот Адама мгновенно среагировал на любимое слово и громко заурчал.
– Кажется, нам тоже не мешает перекусить, – сказал Адам, улыбнувшись.
Он попрощался с Колином, который переключился на новую тему «А что у нас на обед?». Кло повезла каталку в столовую. Она что-то тихо отвечала Колину, а затем вдруг остановилась и окликнула нас.
– Адам! Мор! Послезавтра Рождество. Заглядывайте к нам на праздничный ужин. Мы будем вам очень рады.
– Спасибо, Кло, – отказался Адам и с особенным теплом в голове добавил: – Но я собирался поехать домой на праздники.
Кло не стала спорить. Кивнула нам на прощание и переключила внимание на Колина. Он о чём-то увлечённо рассказывал.
– Адам! Это Адам! Он спасает мир! – послышалось от него, когда мы выходили.
Я дождался, пока больничный корпус останется позади и задал интересующий меня вопрос:
– Что с ним? Это всё Дар?
– Я бы так не сказал, – ответил Адам. – Реджинальд и Колин близнецы. Их способности схожи. Но если Дар Реджи можно сравнить с радиоприёмником, то у Колина диапазон приёма гораздо шире. Гораздо! Он улавливает электрические импульсы. До таких небольших, как сигналы в нашем мозгу.
– Он может читать мысли?
– Колин ничего не может. Его Дар может. А Колин всего лишь человек. Его мозг не справляется с этим потоком информации. Вот сейчас, – Адам указал нам за спину, где остался больничный корпус, – он под такой дозой транквилизаторов, что ему требуется больничная каталка, чтобы передвигаться. Иногда он почти контролирует свой Дар. И помогает нам. Как в этот раз. Сказал, что поможет, значит мы можем на него рассчитывать. Но иногда… – Адам помрачнел, – иногда Колина надо кормить с ложки, потому что он забывает, как это делать.
– Он сказал, что миру настанет конец. У нас что, правда всего неделя? Колин видит будущее?
– Колин может просчитать будущее, основываясь на том, что знает. А порой он знает всё!
– То есть он сказал правду: Титан уничтожит мир?
– То есть он сказал правду: у нас есть всего неделя. – Адам посмотрел мне в глаза. – Или мы остановим Титана, или Титан уничтожит мир.
* * *
Перед тем, как пойти на обед, Адам забежал в лабораторию к доктору Неру. Так как дело касалось меня и моего Дара, я пошёл с ним. Адам не возражал.
– Ситуация изменилась, Лора! – начал он с порога. – Дар Мора следует обуздать в самые кратчайшие сроки. Отодвигай всё, что можно, и дай нам результат.
– У меня с утра не сильно что изменилось…
– Измени!
– Это невозможно…
– Сделай возможным! – ещё раз перебил доктора Неру Адам, подошёл к ней ближе и очень тихо добавил: – Колин дал нам неделю.
– А что будет через неделю?
– Больше ничего не будет, Лора. Колин дал этому миру ещё неделю. И всё.
Доктор Неру заметно забеспокоилась.
– Я отдам тебе то, что у меня есть прямо сейчас. – Она нажала пару клавиш на ноутбуке перед ней и отправила документы в печать. – И постоянно буду на связи.
– Спасибо!
Доктор Неру повернулась ко мне.
– Мистер Мор, вам сейчас крайне опасно тренировать ваш Дар на третьем уровне воздействия. Но вы можете заняться медитативными практиками, чтобы прийти к внутренней гармонии.
Я переглянулся с Адамом.
– Мне тут уже показывали, как правильно медитировать…
– И как? – уточнила доктор Неру.
Адам фыркнул от смеха.
– Пока никак, но подвижки есть.
– Тебе нужно будет снять его с успокоительных, Адам, – серьёзно продолжила доктор Неру, игнорируя наш смех. – Но это может быть опасно. Его Дар нестабилен. Я могу выделить вам третью лабораторию для опытов. Она достаточно защищена и находится за чертой города. Меньше людей – меньше риска.
– Спасибо, Лора, но я хочу хотя бы немного побыть дома, пока ещё есть время, – сказал Адам. – Надо дать ребятам отдохнуть и нормально отметить праздник. Они это заслужили. – Он опустил взгляд и тихо добавил: – Возможно, это наш последний праздник вместе.
Доктор Неру тяжело вздохнула. Встала со своего места и обняла Адама.
– Ох, бродяжка! Будет тяжело?
– Практически невозможно, – выдохнул Адам в её руках.
Они простояли так довольно долго, но я не мешал. Я ещё помнил, как это болезненно необходимо: чтобы кто-то был рядом.
Когда мы вышли из лаборатории, Адам меня остановил.
– Осталось последнее, Мор, – серьёзно сказал он. – Твоё согласие. Ты с нами или нет?
– А у меня что, есть выбор?! – воскликнул я.
Ангелочек склонил голову к плечу и окинул меня снисходительным взглядом.
– Всегда можно выбрать сгореть в пламени атомного взрыва.
– Отличный выбор! Дайте два!
– Там склад большой, – задумчиво пробормотал Адам, продолжая путь к столовой. – Можно выбрать даже три.
– Я три раза сгореть не смогу. Не успею просто.
– Ну почему? Если сразу весь склад грохнуть, то и десять раз успеешь. Это твой выбор?
Я притворно задумался.
– Очень соблазнительно, ангелочек, но, пожалуй, откажусь. – Адам остановился так резко, что я налетел на него. – Ты чего?!
– Ты… Отказываешься?
Я понял, что настал мой черёд поиграть.
– Отказываюсь! – на полном серьёзе ответил я. – Вряд ли такой вариант вообще кого-то в мире устроит.
– И ты… – начал Адам в полной растерянности.
– Отказываюсь! – в третий раз повторил я. Помахал перед собой пальцем, как это любил делать он, и заявил: – Не собираюсь сгорать в адском пламени.
– Так ты, – Адам подозрительно прищурился, – согласен?
Я наклонился к нему, чтобы наши глаза оказались на одном уровне и чётко сказал:
– Я сделаю всё от меня зависящее, чтобы этот мир продолжил существовать. И если для победы нужно будет рискнуть жизнью, я сделаю это. Мне терять нечего.
«Кроме тебя», – хотел бы добавить я, но промолчал. Адам значил для меня нечто большее, чем просто друг. Он спас меня. По-настоящему спас. Показал мне жизнь без ненависти к себе. Жизнь без утайки и пряток по заброшкам. Жизнь, где все рады тебя видеть, несмотря на то, что прикосновение к тебе смертельно опасно. Жизнь, где тебя видят человеком. Таким, как все. И я хотел отплатить Адаму тем же. Спасти этот мир хотя бы для него.
Котёночек в погонах заскулил от переизбытка признательности. В его глазах её плескался целый океан. Ещё чуть-чуть и выплеснется. Так оно и произошло. Адам бросился мне на шею, обнял и запищал слова восторга и благодарности в оба уха. Как у него это выходило, я не знаю. Я в этот момент пытался снять его с себя и не оглохнуть.
Мимо нас прошла незнакомая парочка. Девушка хихикнула, наблюдая за порывом «ангельской» благодарности.
– Адам, слезь! Люди смотрят.
– Пусть смотрят!
Адам отстранился. Его глаза блестели, а щёки раскраснелись. И взгляд чистый, пронзительный, искренний. Вспомнилось наше пребывание в убежище. Я поднял руку и заправил выбившийся из причёски золотистый локон. Адам склонил голову, ластясь о мою ладонь, как настоящий котёнок.
– Спасибо! – шепнул он.
– Тебе спасибо, мой ангел. Ты спас меня. – Я обнял его и сразу отстранился, чтобы смотреть в глаза, когда скажу: – Ты вернул меня к свету. Я очень рад, что встретил тебя, Адам Франко.
Адам довольно зажмурился и широко улыбнулся.
– И я тебя люблю, Роберт Мор.
Да. Он был такой, мой ангел. Любил весь этот мир (и меня вместе с ним) и был счастлив. Кажется, пора было этому научиться.
Глава седьмая
Адам объявил «11 корпусу», что мы едем домой. Такие счастливые лица я видел разве что у детей, сидящих в торговом центре на коленках у Санта Клауса и шепчущих ему свои пожелания на Рождество.
Ти и Реджинальд радовались громче всех, перечисляли, что нужно взять с собой, что закупить по дороге, и главное – как именно они собираются праздновать. Джексон попытался отказаться, забормотал себе под нос что-то про неуместность, плохое состояние и свои походы к врачу, но Адам всего один раз непререкаемым строгим тоном позвал его: «Андрэ-э!», и Андрэ согласился.
Вещи погрузили в джип, Джексон сел за руль, я рядом с ним, остальные на заднем сиденье. Адам сел бы спереди, но мой Дар… Техника безопасности превыше всего.
На все мои расспросы ребята лишь улыбались и отвечали, как один: «Ты всё увидишь». Теперь у Адама было две тайны: его Дар и его дом. А я ненавидел тайны.
Мы выехали с территории института, выбрались на пятьдесят седьмую магистраль, и помчали по ней строго на юг. За окнами мелькал пригород, одиночные небольшие городишки и пустые равнины Иллинойса.
– Куда мы едем? – в очередной раз спросил я.
– Домой! – хором ответила мне машина.
– Фрэнк, в магаз заедем по дороге? – спросил Реджи. – У Ти большие планы.
– Конечно, – согласился Адам и хлопнул Джексона по плечу. – Давай в гипермаркет сначала.
– Понял.
Через пару миль Джексон перестроился в крайний ряд и выехал с магистрали под яркой вывеской «Волмарт». Парковка перед гипермаркетом была заполнена больше чем на половину. Я вспомнил – сегодня пятница. Оставался день до Рождества.
– Выходим! – скомандовал Адам, вылезая из машины. – Ти и Реджи?
– Мы займёмся украшениями! – отрапортовал Реджи, вытягиваясь в струнку и шутливо отдавая честь.
– Фрэнк, ты не хочешь выбрать ёлку? – спросила Ти.
– Выбери сама, дорогая, – ответил Адам. – Я полностью доверяю твоему вкусу. Джексон, на тебе снабжение.
– Будет сделано.
– Отлично! Встречаемся здесь же через час. – Адам повернулся ко мне и с абсолютно серьёзным видом заявил: – Мор, у нас с тобой самая ответственная задача! Вкусняшки!
В гипермаркете царила предпраздничная суета. С потолка и полок на меня глядели однотипные украшения и товары: олени, эльфы и Санта Клаусы. Из динамиков лились рождественские гимны, прерываемые рекламными сообщениями о скидках и акциях. Меж рядов бродила толпа покупателей, собирая в корзины и тележки только то, что нужно для празднования. Адам проникся праздничной атмосферой в один миг. Он уже был в красной шапке с рогами, шёл и подпевал очередному рождественскому гимну.
А как по мне, то это пустая трата времени ради одного странного слова на красном календарном дне «Рождество».
Вопрос «Что можно делать в магазине целый час?» отпал сам собой, как только мы подошли к кондитерскому отделу. Адам хотел всё! Он набрал полную тележку всевозможных конфет и шоколада. Дольше всего выбирал трюфели. Остановив выбор на двух наборах, Адам обратился ко мне.
– Какой лучше взять?
Он попеременно поднёс ко мне одну коробку, затем другую, чтобы я выбрал. Я пожал плечами.
– Любую бери, раз так хочется. Ты конфет что ли мало взял?
У Адама округлились глаза, и я понял, что меня ожидает лекция о трюфелях. Наугад ткнул в одну из коробок.
– Вот эти лучше. Бери их.
Адам посмотрел на меня подозрительно. Перевёл взгляд на выбранную мной коробку, затем снова на меня. Положил выбранную коробку обратно на полку, а в тележку кинул вторую, которую я не выбирал. Всё так же держа меня под присмотром, смёл в тележку стопку коробок с выбранными мной трюфелями.
– Слипнется, – хмуро выдал я.
А Адам в ответ просветлел и проорал на весь торговый зал:
– Точно! Шампанское! Пошли выберем.
Около витрины с шампанским Адам задержался ещё дольше, чем когда выбирал сладкое. А я не видел смысла тратить столько времени на обычную еду и выпивку.
– Мы надолго едем?
– Не знаю. Думаю, пара дней у нас есть, – ответил Адам, задумчиво читая очередную этикетку на очередной бутылке. – Вряд ли больше.
– Тогда зачем всё это?
Адам обернулся. Нахмурился, пытаясь сообразить, что я имею в виду.
– Это? – переспросил он.
– Вкусняшки. Конфеты. Шампанское.
Я махнул рукой в сторону наполненной тележки.
– А-а-а это! – протянул Адам, поняв о чём я. – Мы солдаты, Мор. Чуть что и сразу в строй. То задание, то командировка, то выволочка у командования. Любая возможность побыть просто собой – уже в радость. – Он отвёл взгляд, будто бы заново увлёкся чтением этикетки, и добавил: – Каждый день может стать последним для одного из нас. Тем более сейчас, когда жив Титан. Каждый праздник ставим всё меньше стульев у стола. Но нам это нужно, Мор, – он посмотрел на меня и тепло улыбнулся, – хотя бы на время почувствовать себя обыкновенными людьми.
Поход по магазину занял ровно час. То ли военная выучка сказалась, то ли ребята действительно следили за временем. Мы подошли к машине как раз тогда, когда Джексон уложил все покупки в просторный багажник.
– Ты всё взял? – промурлыкал ему довольнёхонький Адам. Он до сих пор напевал одну из рождественских песенок.
– Да. Всё.
– Тогда поехали.
Джексон закинул наши покупки к остальным, захлопнул багажник и сел за руль. Адам не торопился. Он подхватил меня под руки и закружил в танце. Я неуклюже его поддержал.
– Ты такой скованный, Мор. Относись ко всему проще, – Адам засмеялся. – Что за выражение? Твоим лицом можно детишек по ночам пугать.
– Не вижу повода для веселья. Просто ещё один день.
Адам не стал со мной спорить. Остановился и посмотрел на меня снизу-вверх.
– Один день дома, Мор. Это совсем другое. – Он вдруг стал очень и очень серьёзным. – Ты когда-нибудь хотел вернуть всё назад и провести хотя бы ещё один вечер дома?
Я обернулся на машину. Ребята были готовы к выезду, сидели внутри. В нашу сторону не смотрели, обсуждали что-то между собой.
– Хотелось бы мне, чтобы это было возможно… Но это не так.
– И мне невозможно. Я уже давно стал бродяжкой. Ни дома, ни родины. Но я прикрою глаза на такие мелочи и хорошо проведу это время. – Адам поднял взгляд на меня, его глаза хитро блестели. Опять что-то задумал, дьяволёнок. – Сможешь сделать так же?
– Чтобы не портить праздник остальным? – спросил я, кивая в сторону машины.
– Нет! Потому что я хочу, чтобы у тебя тоже был праздник, Мор.
Я улыбнулся и кивнул. А что я ещё мог сделать, когда он так умоляюще смотрел на меня своим коронным щенячьим взглядом.
– Я сделаю всё, что смогу.
– Всё? – уточнил Адам, опасно прищуриваясь.
– И не надейся! Ездить на мне не выйдет, – предостерёг я его. – Я сделаю всё, что посчитаю нужным. – Адам насупился, и мне пришлось дать опрометчивое обещание: – Но я буду стараться, Адам. Обещаю.
Адам просветлел и широко улыбнулся.
– Договорились! – воскликнул он, догнал меня и звонко хлопнул по спине. А когда все оказались в машине, скомандовал: – Домой, André! Вези нас домой!
* * *
После магазина нам оставалось проехать совсем немного. Уже через пару миль Джексон съехал с магистрали, мимо пронеслась парочка мелких тихих городишек, и мы были на месте.
– Дом, милый дом, – пропел счастливый Адам. – Разгружаемся!
Я вышел из машины и запрокинул голову вверх, чтобы рассмотреть этого гиганта. «Милый дом» Адама представлял собой высоченный трёхэтажный особняк из камня. И выглядел он как самый настоящий замок!
Я притормозил Адама и, не отводя взгляда от узорчатых ставен, круглых башенок и кованных флюгеров с неизвестными мне гербами, спросил:
– То есть, когда ты в логове пошутил про офигенный трёхэтажный замок за городом, ты имел в виду вот это?
Адам перевёл взгляд на особняк, затем на меня. Пожал плечами.
– Дом как дом. У каждого должен быть такой. – В конце своей полной безразличия речи он не выдержал и хитро улыбнулся. – У каждого хорошего человека, я имею в виду. А я же хор-роший?
– Откуда у тебя он? – спросил я, игнорируя хвастовство ангелочка. – Ты же сирота, ты говорил… – Я прищурился. – Или и тут солгал?
– О таком не лгут, Мор! – обиженно воскликнул Адам и, кажется, был абсолютно серьёзен. – Просто за спасение мира неплохо платят. – Он подмигнул. – Чем и тебе советую заняться.
Я отпустил его и махнул рукой. Адам всегда говорит только то, что ему выгодно. Он нагрузил меня пакетами из торгового центра, закинул к себе на плечо одну сумку, две других взял в руки. Вновь поравнялся со мной и сжалился.
– На самом деле именно этот замок мне подарили, – честно признался он, вдоволь полюбовался моей вытянутой физиономией и добавил любимую фразу: – Просто я милый и всем нравлюсь, Мор. В этом весь секрет.
Насвистывая задорную песенку, Адам пошёл к дому. Ну да, так я ему и поверил. Усмехнулся, перехватил покрепче сумки и пошёл следом за самым честным вруном на свете.
Изнутри замок был ничуть не менее внушительным. Высокие потолки и окна, полы, покрытые дорогими коврами и мягкими дорожками, отделка из натурального дерева. Я присвистнул, на что Адам сочувствующе похлопал меня по плечу.
– Теперь ясно, откуда ты любви к роскоши нахватался. Поклонники тебя испортили.
– Настоящая любовь – это чувство, которое не способно никого испортить! Просто к хорошему быстро привыкаешь. – Адам окинул меня придирчивым взглядом и добавил: – И ты привыкнешь.
Он показал, где оставить сумки, Ти и Реджи остались разбирать их содержимое, а мы пошли за второй партией. Вскоре все пакеты, сумки и покупки оказались дома. Последней из машины Джексон достал большую разлапистую ель. Поставил её во дворе, воткнув в ближайший сугроб и бережно размотал бечёвку, которой были связаны ветки.
– Пусть отойдёт, – сказал он, приглаживая хвою на колючих ветках.
Адам согласно кивнул и знаком показал мне следовать за ним.
– Покажу тебе твою комнату, – сказал он, когда мы вернулись в дом. Заглянул в один из коридоров, из глубин которого слышались звуки музыки, перебиваемые звонким смехом Ти, и крикнул: – Помощь нужна?
– Нет! – хором ответила сладкая парочка.
Адам улыбнулся.
– Ну вот и хорошо. Все при деле.
Моя комната была на третьем этаже. Она оказалась соседней с комнатой Адама. Я уже привык. Даже ждал, что он перестанет быть чересчур вежливым и поселит меня сразу к себе. Я был нужен ему для хорошего сна без кошмаров.
Я обошёл комнату по кругу, осмотрел массивную и явно дорогую мебель. Возможно, это был настоящий антиквариат. На современную имитацию не похоже.
– Нравится?
Адам стоял на пороге и наблюдал за мной.
– Слишком шикарно как по мне.
– Привыкнешь.
– Адам, я тут заметил кое-что…
– Выкладывай!
– Подъездная дорожка почищена, крыльцо тоже. Внутри свет горит. Все комнаты чистые. Отопление работает.
Я смотрел прямо на Адама, и он понял, о чём я хочу спросить.
– Хотелось бы пошутить, что это Ти сгоняла и всё сделала к нашему приезду, но ответ ещё проще. – Адам подошёл к окошку и указал на что-то вдали. – Вон, видишь, огоньки за рощей?
Я подошёл и пригляделся. Вечерело. Над ближайшим городком уже парил свет фонарей, отражённый от снега. А почти у самой границы территории особняка, что была обнесена высоким каменным забором, горели два огонька.
– Окна сторожки. Там живёт замечательный мистер Стентон и его супруга. Они следят за домом. Я предупредил их, что мы приедем. – Адам на миг задумался. – Надо будет навестить его, пока мы здесь.
– Пригласишь их на праздник?
– Нет, – решительно ответил Адам. – У них родственники в Сан Ривер. Они всегда празднуют вместе.
По особняку, сменяя одна другую, разнеслись несколько мелодий. Наконец, невидимый ди-джей остановил свой выбор на Синатре.
– М-м, – протянул Адам. – Обожаю эту песню.
Он закивал головой в такт и закачался на месте. Жестом подозвал меня. Особая ангельская магия: не мог сопротивляться ему, когда он в таком настроении.
Я подошёл. Адам взял меня за руки, и мы начали танцевать. Даже не танцевать, просто покачиваться из стороны в сторону. Адам тихонечко подпевал, и вскоре я присоединился к нему, хоть и не помнил песню целиком.
Мне было тепло, вокруг пахло деревом и корицей, рядом со мной был тот, кого я мог касаться абсолютно безо всяких опасений за его жизнь. Я глубоко выдохнул. Я был дома.
– Раз! Раз! Раз-два! – раздалось под потолком голосом Реджи. – Ужин через двадцать минут. Все свободные руки на кухню! Повторяю! Это не учебная тревога! Все свободные руки на кухню! Иначе я тут один не справлюсь.
Связь прервалась помехами, а затем снова зазвучала музыка.
– Откуда звук? – спросил я.
Наш с Адамом танец прервался.
– Система оповещения в каждой комнате. – Адам поднял на меня взгляд. – Камеры слежения в коридорах и по периметру. Сигнализация. Плюс система связи с внешним миром такая, что можно со спутниками связь держать. – Он отошёл и развёл руки в стороны, будто бы извиняясь. – Мы те, кто мы есть, Мор. Даже когда мы дома. – Я согласно кивнул. – Давай в душ, и спускайся ужинать, – сказал Адам и притворно задумался. – То, что Реджи один не справится, я не верю. А вот то, что он всё самое вкусное схомячит – запросто!
* * *
Я спустился вниз последним, но успел помочь накрыть на стол. Мы ужинали в столовой. Большое просторное помещение, в центре которого стоял массивный дубовый стол, а на нём пара подсвечников, убранных в центр. Кажется, я в каком-то фильме видел похожую залу – язык не поворачивался назвать это комнатой или просто столовой.
За ужином, уже ближе к десерту, речь зашла о работе «11 корпуса». И почему-то сразу обо мне.
– А помните, когда Мор раньше вернулся? – воскликнул Реджи. – Мы как раз систему видеонаблюдения под стены прятали, а тут он. Но тут Фрэнк отлично выкрутился.
Я перевёл взгляд на Адама. Тот закатил глаза и застонал. А затем схватил меня за рукав, потянул, задёргал и вполне натурально взвыл:
– Мор, Мор, мне плохо! Я больше не выдержу! Срочно на воздух! На улицу! На крышу! Куда угодно, только подальше от комнаты, где мои ребята ещё не закончили устанавливать камеры!
Ребята за столом рассмеялись.
– Да. Я помню этот случай, – сказал я, чувствуя, как краснеют щёки от стыда. – Значит, ты специально вывел меня тогда из комнаты? – спросил, чтобы хоть что-то спросить.
– Ага, – Адам слопал что-то с вилки и добавил: – А потом ещё их отход прикрывал, когда кто-то, – он строго посмотрел на Реджи, – не успел быстро спуститься! Пришлось стоять у окна, чтобы ты креплений не заметил.
– Ну нет у меня супер-скорости, – оправдался Реджи. Указал на Ти. – У неё есть, у меня нет.
– А как вы в магазин за водкой ходили? – напомнила Ти. – Мор, ты бы видел своё лицо, когда ты вышел, а Френка нигде нет. «Где? Что? Всё кончено! Он сбежа-ал!».
– Я думал, он тогда отлить отошёл.
– Ага. Только я ещё отчёты подписал и парочку приказов. – Адам поморщился. – Нет, ну вот чего вы начинаете? Дома то хоть можно не про работу?
– Нельзя! – хором ответили ему из-за стола.
– Поувольняю вас всех! – совершенно беззлобно пригрозил Адам, указывая на каждого вилкой. – Без премий и выходного пособия!
На меня он указал тоже. Было странно, но приятно. Как будто я и правда один из них. Я решился на вопрос. Тем более, что тему уже подняли.
– А правда, что Адам может выпить бутылку водки и не опьянеть? Он тогда почти две в одного выдул.
– Правда, – ответила Ти. – У него ж закалка.
Она переглянулась с друзьями, и они хором выдали:
– Два курса медицинского!
– А почему вы все зовёте его Фрэнком? Почему не Адам?
Адам повернул в мою сторону голову и посмотрел так, что мне захотелось передумать задавать глупые вопросы. Знать бы ещё, какие из моих вопросов глупые. От этого вон даже команда его притихла.
– Я чуть позже тебе отвечу, – пообещал самый честный лгун на свете и сменил тему. – Ти, дорогая, ужин был бесподобен! Спасибо большое!
Адам привстал, перегнулся через стол и поцеловал Ти руку.
– Да я только разогрела, – ответила она, мило улыбнувшись.
Мне показалось, что у неё порозовели щёки. Хотя это могло быть и от пары глотков вина.
– Значит, ты всё божественно разогрела. Не отпирайся, ты – супер-женщина!
Ти рассмеялась.
– Что есть, то есть. И не подумаю спорить.
– Нужна ли тебе помощь?
– Стеклянную посуду на кухню, остальное я сама. Ну-у, как сама… Там посудомоечная машина простаивает. Останется только загрузить.
– Договорились!
Адам подхватил пустые тарелки из-под еды, до каких дотянулся и какие ему протянули ребята, и понёс на кухню. Раздался грохот выдвигаемого лотка и шум воды.
– Спасибо за ужин! – поблагодарил я Ти и последовал за Адамом.
Адам освобождал тарелки от остатков еды, ополаскивал и складывал в посудомоечную машину. Напевал при этом и пританцовывал. Вино сказалось не только на розовых щеках Ти.
– Я задал неправильный вопрос? – спросил я, подойдя ближе.
– Да нет. Почему? Вопрос довольно личный. Лучше его задавать наедине.
– Мы сейчас наедине.
Адам ничего не ответил. Забрал из моих рук тарелки и также поставил в посудомойку. Кивнул на дверь в другой стороне кухни и вышел первым. Я последовал за ним.
Мы оказались на улице. Вокруг лежал снег. От порога в сторону домика сторожа уходила расчищенная тропка, теряющаяся в кустах.
Адам раскурил две сигареты, одну протянул мне. Опять, небось, стащил у кого-то. Я присмотрелся к пачке и узнал свою. Фыркнул.
– Почему ты не покупаешь сигареты сам? Это какая-то традиция: тянуть их у всех из карманов?
– Старая привычка, – ответил Адам, дёрнув плечом. – С беспризорных времён осталась. Сейчас уже и не знаю: то ли навык не хочу потерять, то ли полноценной клептоманией обзавёлся на фоне всего этого.
Мне показалось, что он нервничал. Адам курил, часто и неглубоко затягиваясь и выпуская дым сквозь плотно сжатые зубы. И снова напомнил мне котёночка. Раздосадованного котёночка со вставшей дыбом шерстью.
Я подошёл к нему сзади и обнял. Он дрожал. Я прижал его к себе и понадеялся, что хоть чуть-чуть, но тоже смогу его согреть.
– Тч-ч, – зашипел я. – Всё хорошо, Адам. Ты не обязан отвечать.
Я почувствовал, как Адам перестал дрожать. Он глубоко вздохнул и медленно выдохнул дым в воздух.
– Я родился далеко отсюда, – начал рассказывать он. – Франция. До сих пор с теплом её вспоминаю. Мои лучшие воспоминания – детство. Потом умерла мама. Я похоронил её и стал бродяжничать. Перебивался с воды на корку хлеба, воровать начал. Но сразу понял, что это путь в никуда. Пробовал пойти служить, но как-то не прижился. Я снова всё бросил и вернулся на улицы. Только теперь совсем с другими знаниями. Стал тренированнее и опаснее. – Адам мельком взглянул на меня. – Мне помогли тогда, показали «свет», и я понял, чем хочу заниматься. Хочу помогать людям. Я устроился в больницу санитаром, закончил медицинский, работал в полевых условиях в неблагополучных странах. Потом Красный крест, потом та бойня в пустыне…
– Бойня в пустыне? Буря3? – переспросил я. – Так это когда было…
– Нет-нет, точно не эта. – Адам рассмеялся. – Восток вечно в огне, но не про каждую войну в газетах напишут. Про столкновения и конфликты и говорить не приходится. Я случайно попал в одно из таких столкновений. Оказался не в том месте и не в то время. А может, наоборот, именно там мне и следовало оказаться, иначе не был бы сейчас здесь. – Он прервался на затяжку. – Я говорил тебе уже. Именно тогда я понял, что с той стороны фронта ничего не смогу сделать. Ни солдатом, ни врачом. Всех не спасти, Мор. Смерти неизбежны. Я уехал как можно дальше от дома, обосновался здесь и пошёл на службу. И получил прозвище Француз. Так и пошло: Фрэнч, Фрэнч. Фрэнк. Для меня это больше кличка.
– Так это не из-за фамилии?
Адам посмотрел на меня. Его глаза блестели. Или это в них отражался свет фонаря, висящего над дверью?
– Я сменил фамилию, чтобы она подходила к моему прозвищу, – ответил он. – А Адам – так назвала меня мама. Это имя, оно для тех, кто больше, чем коллега, Мор. Понимаешь?
– Кажется, да. Понимаю.
Я был для Адама другом, как и он мне. А дружба этого ангелочка чего-то да стоила.
За дверью на кухню раздался шорох, возня и чьи-то перешёптывания. Адам посмотрел в ту сторону и строго произнёс:
– Так!
За дверью завозились громче, раздался смешок, а потом отчётливое шиканье, которые я узнал: Ти шикала на друзей, чтобы они не шумели, и мы с Адамом их не засекли.
– Что происходит? – вполголоса пробормотал Адам, огляделся по сторонам, поднял голову вверх и замер. Ткнул указательным пальцем в потолок. – О! Нашёл!
Я поднял взгляд и тут же увидел сам.
– Омела? А при чём тут… – И, кажется, я тоже сообразил «при чём». Но на всякий случай уточнил: – Поцелуй?
– Они не отстанут, Мор, – подтвердил мою догадку Адам и кивнул. – Придётся целоваться.
– Придётся?
Адам сокрушённо покачал головой.
– Придётся, – повторил он. – Но я думаю, что мы справимся.
– Надо, так надо, – включился я в игру. – Я согласен потерпеть. Целуй меня!
Адам вытянул губы трубочкой, потянулся ко мне и замычал. Я захохотал про себя, но за ним повторил. Наши губы почти соприкоснулись, и мы, не сговариваясь, замычали и зачмокали ещё громче, устраивая представление тем, кто за нами подглядывал. Адам закинул на меня одну ногу, а я начал лапать его за задницу.
Хихиканье, а затем удаляющийся громкий топот уведомили нас, что сценка удалась на славу. Мы с Адамом остановились и расхохотались в голос.
– Кажется, твои ребята подсели на то, чтобы за нами подглядывать.
– Профдеформация, – согласился Адам, всё ещё хихикая. – Пошли домой, я замёрз.
