Бхакти Вигьяна Госвами
Вкус дикого мёда

Полная версия

Откровение на то и откровение, чтобы его нельзя было понять, просто прочитав. Откровение должно открыться нам в нашем сердце, и есть один-единственный способ соприкоснуться с ним – услышать того, кто знает Истину.

Всего-то и нужно, чтобы в нашей жизни появился учитель, который, услышав наш вопрос, удивленно вскинет брови: «Как?! Ты до сих пор не понял, что все, чем ты гордился, дал тебе Бог?!» Молния в этот миг разразится над нашей головой, и ее вспышка на мгновение озарит тьму, покрывающую наше сознание ¹⁷ . Простые слова учителя потрясут нас, и мы вдруг поймем: «Каким же глупцом я был, когда считал себя причиной всего! Теперь я понял – это был Бог! Он посылал мне все мои победы, и Он же стоял за всеми моими поражениями! Это Он вселял в меня силы и лишал меня их. Он наделил меня разумом, с помощью которого я пытался отрицать Его существование. Это Он! Это Он! И наконец сегодня Он послал мне духовного учителя, который сбил с меня спесь и открыл мне глаза…»

***

Вот примерно какие мысли пришли мне в голову, когда я наблюдал за старичком с газетой, меланхолично крутившим педаль фонтана-шутихи, и вспоминал о том, как сам когда-то бегал по этим камням.

Индра и Вирочана

Нам трудно смириться с тем, что наше счастье зависит от кого-то другого. Но еще труднее нам признаться себе в том, что мы даже толком не знаем, кто мы. А чтобы ответить на вопрос «как стать счастливым?», нужно как минимум понимать, кто этот я, который ищет счастья. Неслучайно перед входом в храм Аполлона в Дельфах красовалась надпись: «Познай самого себя», а Кришна начинает с ответа на этот вопрос «Бхагавад-гиту». Не поняв, «кто я?», невозможно понять ничего другого.

Но нам некогда ломать голову над умозрительными проблемами. Мы торопимся. Наше воображение угодливо подсовывает нам картинку безоблачного счастья. Свято уверовав в свои грезы, мы в поте лица начинаем трудиться, чтобы осуществить их. Иногда мы даже достигаем поставленных целей, но только для того, чтобы воскликнуть: «Сбылась мечта идиота!» Тем временем наше воображение уже рисует другую картину счастья, за которой мы готовы пуститься в погоню. И так без конца.

На самом деле ответ на вопрос «кто я?» далеко не так очевиден, как может показаться. Чтобы найти правильный ответ на него, нужно потратить целую жизнь, а то и не одну, если верить следующей истории из Упанишад ¹⁸ .

– Атман безгрешен и чист, он не стареет, не умирает и не ведает ни горя, ни голода, ни жажды. Его желания всегда истинны, и все задуманное им сбывается. Если уж постигать что-то, то только атман, ибо только он достоин этого. Тот, кто познал атман, обретает власть над всеми мирами, и все его желания исполняются.

Эти слова произнес Брахма, учитель и прародитель всех живых существ во вселенной, выйдя из глубокой задумчивости.

История, которую я собираюсь рассказать, начинается с описания качеств чистой души, атмана, – того самого носителя «я», которого нужно познать. Когда душа перестает отождествлять себя с телом и умом, ее сознание начинает действовать по-другому: 1) такая душа выходит из-под влияния невежества, заставляющего ее совершать грехи; 2) старость с депрессиями, немощью и слабоумием не касается ее; 3) она полностью избавляется от страха смерти, потому что осознает свою вечность; 4) вместе со страхом уходит и скорбь по поводу материальных потерь; 5) она освобождается от унизительной потребности в материальных наслаждениях; 6) иллюзорные материальные устремления покидают ее; 7) у нее остается только одно желание – служить Богу; 8) что бы она ни захотела, все исполняется. Эти качества, вечно присущие душе, открываются в медитации или молитве святым самых разных традиций. Грех, старость, страх и горе покидают их, а добродетели, такие как сострадание, смирение, щедрость, терпение и проч., сами приходят к ним.

Слова Брахмы услышали и полубоги, и демоны в момент краткого перемирия. Собственно, к ним они и были обращены. Стоит ли говорить, что глаза у тех и у других загорелись – кто же откажется от такого?

– Если, познав атман, можно обрести власть над миром и исполнить все свои желания, значит, будем постигать атман, – не сговариваясь, решили и те и другие.

Санскритское слово «атман» в зависимости от контекста может означать «тело», «ум», «я», «природа», «сущность», «жизнь», «душа», «дух», «Высшая Душа», «Бог» и т. д. Оно происходит от глагола «ат», указывающего на непрерывное движение (сататйа-гамане). Иначе говоря, атман – это то, что приводит в движение инертную материю. Испокон веков люди пытаются понять природу активного принципа жизни. О природе жизни и сознания создано множество теорий, вот почему слово «атман» так многозначно – каждый вкладывает в него свой собственный смысл. Наша история из Упанишад рассказывает, как уже на заре творения взгляды на природу атмана разделились и почему этого нельзя было избежать.

От полубогов на обучение к Брахме отправился царь Индра, а от демонов – их предводитель Вирочана. В одно и то же время оба они предстали перед Брахмой со смиренно склоненными головами и попросили принять их в ученики. В надежде постичь атман они служили учителю, строго соблюдая все обеты ученичества, начиная с обета безбрачия.

Безбрачие, или целибат, на санскрите называется брахмачарьей. Буквально это слово значит «образ жизни того, кто постиг дух». Чтобы понять природу души, надо начать жить так, как живут те, кто ее постиг. Во все времена в любых духовных традициях люди, желающие осознать себя душой, давали обет безбрачия, то есть хотя бы на время отказывались от самого сильного из телесных наслаждений – наслаждения сексом. Это наслаждение накрепко приковывает душу к телу и не позволяет ей понять самое себя. «Что есть жертва? – Брахмачарья, ибо только с помощью брахмачарьи тот, кто знает душу, может обрести ее», – утверждает та же Упанишада ¹⁹ . Иными словами, только брахмачарья превращает теоретическое знание о душе в духовный опыт.

Заклятые враги, Индра и Вирочана, вместе служили учителю. Целых тридцать два года прожили они, деля друг с другом кров и стол. Во имя того, чтобы обрести духовное знание, они отбросили вражду, соперничество и ненависть – еще одна великая жертва, на которую пошли они ради достижения своей цели. Однако даже этого оказалось недостаточно. Ни строгое соблюдение обетов ученичества, ни долгое время, посвященное духовной практике, ни великие жертвы не гарантируют обретение настоящего знания.

По истечении этого срока прародитель всех живых существ вызвал к себе обоих и спросил:

– Ради чего вы служили мне? Что вы хотите?

– «Атман безгрешен и чист, он не стареет, не умирает и не ведает ни горя, ни голода, ни жажды. Его желания всегда истинны, и все задуманное им сбывается. Если уж постигать что-то, то только атман, ибо только он достоин постижения. Тот, кто познал атман, обретает власть над всеми мирами, и все его желания исполняются» – это твои слова, о учитель, не так ли? Мы служили тебе, желая постичь атман.

Брахма внимательно посмотрел на них:

– Атман – это тот, кого вы видите, заглядывая в глаза другому. Это и есть ваше истинное «я» – атман, бессмертный и не ведающий страха.

И Индра, и Вирочана подумали, что учитель имеет в виду отражение, которое мы видим, заглядывая в глаза человека, но на всякий случай решили переспросить:

– О учитель, мы видим такое же отражение в воде и его же видим в зеркале. Кто из них атман?

– Атман можно увидеть во всем этом.

Даже Брахме, духовному учителю всех живых существ во вселенной, иногда приходится соглашаться со своими неразумными учениками, чтобы не обескуражить их, особенно если ученики гордятся собой и думают, что и так уже все знают (а кто же сейчас так не думает?). Он дает здесь уклончивый ответ, как бы соглашаясь с их наивным представлением, что атман («я») и есть тело. Но тотчас предлагает им провести эксперимент, который еще больше введет в заблуждение Вирочану и поможет Индре понять истину.

– Загляните в сосуд с водой и скажите мне, видите ли вы там весь атман целиком.

Так они и сделали. Индра и Вирочана внимательно изучали свое отражение в воде, боясь упустить что-то важное. Выждав какое-то время, Брахма спросил:

– Что вы видите?

– Мы видим самих себя, почтенный, целиком, вплоть до волос и ногтей!

– А теперь нарядитесь как следует, наденьте лучшие украшения, подстригите волосы и ногти и снова посмотрите в кувшин с водой.

Индра и Вирочана послушно сделали то, что велел им учитель.

– Что вы видите сейчас?

– Мы снова видим самих себя! Мы нарядились, и наше отражение тоже наряжено. На нас богатые украшения, и они же на нашем отражении! Волосы и ногти наши аккуратно подстрижены – то же самое мы видим и на отражении в воде.

– Это и есть атман, бессмертный и не ведающий страха. Это и есть Дух.

Легко и спокойно стало на сердце у Индры и Вирочаны от этих слов – всегда приятно, когда учитель подтверждает то, о чем мы уже и так догадываемся.

Ни тени сомнения не появилось в их сердце, хотя учитель рассчитывал, что, увидев изменения в отражении, ученики задумаются. Украшения появились на отражении тела, а длинные ногти и нестриженые, спутанные волосы (атрибуты аскетичной жизни учеников-брахмачари) исчезли. Однако «я» осталось неизменным, ибо душа «не стареет, не умирает и не ведает ни печали, ни голода, ни жажды». Дав ученикам это задание, Брахма указывал на их ошибку. Но, увы, даже отправляясь на поиски истины, люди, как правило, хотят просто убедиться в том, что они и так уже ее знают. Когда же подтверждение это приходит к ним (а оно всегда приходит, так уж устроен этот мир), они радостно заключают: «Я так и знал!» – и покой нисходит на их сердца.

Но почему же тогда, возразите вы, учитель не поправил своих заблуждающихся учеников, а как бы подтвердил их заблуждение, сказав: «Это и есть атман, бессмертный и не ведающий страха. Это и есть Дух»? Комментатор объясняет: «Они хотели получить подтверждение и получили его, предпочтя не заметить вопросительную интонацию, с которой учитель сказал эти слова: «Это и есть атман, бессмертный и не ведающий страха? Это и есть Дух?»

Поблагодарив Брахму за науку, Индра и Вирочана на радостях отправились каждый в свое царство. А тот, проводив их грустным взглядом, сказал как бы самому себе, но в надежде на то, что ученики все-таки услышат его:

– Они возвращаются к себе, так и не поняв, кто такой атман, так и не обретя душу. Любого, кто поверит учению, которое приняли сейчас они, будь то полубог или демон, ожидает поражение. Он не сможет пройти по духовному пути до конца.

Но слова учителя уже не могли коснуться их слуха. Кто же слушает учителя, когда обучение закончено?

Довольный Вирочана, вернувшись домой, собрал вокруг себя демонов и возвестил им открывшуюся ему тайну – секретное знание, полученное от Брахмы:

– Тело и есть атман! Ему одному мы должны поклоняться, наряжать его, холить и лелеять, ибо с его помощью мы сможем исполнить все свои желания. И оно же принесет нам счастье как в этой жизни, так и в следующей!

Множество людей отправляются на поиски истины. Самые удачливые находят учителя и начинают служить ему. Но сколько из них возвращается назад, так не закончив обучение, нахватавшись обрывков знаний и вообразив, что они все поняли и теперь вправе учить других! Полубогов от демонов отличает не отсутствие желаний (желания есть и у тех, и у других) и не чистота помыслов (трудно ожидать, что с самого начала они будут абсолютно чистыми даже у тех, кто наделен божественной природой), но способность ставить под сомнение свое понимание истины и готовность дойти до конца в ее поисках. И оба этих качества, в свою очередь, не что иное, как проявление смирения.

С тех пор по этой причине любого, кто не делает пожертвований, не уважает старших, не верит в существование души, не творит добрых дел и не совершает жертвоприношений, люди называют демоном – асуром, ибо такова философия демонов. Убежденные в ее истинности, они одевают своих мертвецов в богатые одежды, наряжают их в драгоценные украшения, умащают и бальзамируют их тела, надеясь, что все это поможет мертвецам завоевать иной мир и наслаждаться в нем.

Демон, согласно этой истории, – не существо с рогами и клыками, но тот, кто поклоняется своему телу и верит в его воскресение после смерти. Наша душа, искорка духа, бессмертна и бесстрашна. Но когда она целиком отождествляет себя с материальным телом, в котором воплотилась, и не может представить себе существование вне и помимо него, у нее формируется ложное эго, аханкара. Это ложное эго начинает определять все мысли, слова и поступки человека. Санскритское слово «асура» (демон) этимологически происходит от двух слов: «асу» (животное, или чувственное существование) и «рамате» (наслаждается). Асушу рамате ити асурах – «Асура – это тот, кто черпает радость в плотских наслаждениях». Культ мертвецов, мумий и каменных истуканов – отличительная черта «жизнелюбов» всех мастей, от древних египтян до современных коммунистов. Наивные и такие, казалось бы, естественные представления о том, что я и есть это тело и даже в загробном мире сохраню связь с ним, имеют далеко идущие последствия: полностью уверовав в них, превратив их в свою религию, человек мало-помалу превращается в законченного демона.

Послушаем же, что случилось с Индрой, – в конце концов, нас интересует именно он. Как и Вирочана, он на радостях отправился в свое царство, чтобы поведать подданным открывшееся ему знание, но при этом не переставал думать о словах Брахмы. Хоть и не сразу, но он сумел уловить в них вопросительную интонацию: «Это ли атман, бессмертный и не ведающий страха?» И чем больше он думал, тем больше сомневался:

– Если атман, которого я вижу в воде, облачается в роскошные наряды, когда мое тело облачено в них, если на нем появляются те же украшения, которые я надеваю на тело, то значит, что атман станет слепым, если тело мое ослепнет, или одноглазым, если мое тело лишится глаза, немощным, когда тело состарится, и умрет, когда умрет мое тело. Что-то я не вижу, чему тут радоваться.

Оба ученика услышали одни и те же слова, но каждый понял их по-своему. Глубина нашего понимания зависит от чистоты ума. Поэтому ученичество в ведической культуре подразумевало не только и даже не столько слушание, сколько очищение тела и ума. Без очищения ума ученик, сколько бы он ни слушал учителя, так и останется со своей искаженной версией реальности.

С полдороги вернулся Индра к Брахме. Смиренно поклонившись, он поделился с ним своими сомнениями.

– Хорошо, Индра, я открою тебе более глубокую истину. Но сейчас ты еще не готов воспринять ее. Внутреннее препятствие мешает тебе, поэтому живи со мной еще тридцать два года.

Еще тридцать два года Индра провел в служении учителю, только для того чтобы услышать от него:

– Атман – это то, что остается от тебя, когда ты видишь сны. Это и есть твое истинное «я» – бессмертное и не ведающее страха.

И снова обрадовался было Индра, но опять размышления над словами учителя заставили его усомниться в том, что истина, открытая ему, безупречна. Опять он вернулся к Брахме с полдороги.

– То, что остается от меня, когда я вижу сны, не слепнет, не стареет и не умирает со смертью тела. Но иногда я вижу во сне, что меня как будто убивают. Во сне мне кажется, что я чувствую боль или плачу. Разве об этом ты говорил мне, когда описывал атман?

И снова Брахма попросил Индру оставаться его учеником еще тридцать два года. И еще долгих тридцать два года Индра соблюдал целомудрие. Аскеза ученичества слой за слоем снимала васаны – отпечатки чувственных наслаждений, накопленные душой за множество жизней. Все чище становилось сознание Индры, так что по истечении назначенного срока он смог услышать и понять слова учителя:

– Атман есть то, что остается от тебя, когда ты погружаешься в глубокий сон без сновидений и чувствуешь блаженство. Этот атман бессмертен и не ведает страха! Он и есть дух.

И снова Индра обрадовался.

– Так и есть. В глубоком сне без сновидений я забываю обо всех страданиях. Я не чувствую ни голода, ни жажды. В этом состоянии ни смерть, ни страх не властны надо мной, – думал он.

Однако опять его радость длилась недолго. Счастье полного забвения, которое приносит глубокий сон, при ближайшем рассмотрении оказалось проклятием.

– Но в глубоком сне я не помню себя. Я даже не могу сказать: «Это я!» В глубоком сне я не могу радоваться, что живу, не могу любить и общаться. Какой смысл в таком существовании, которое мало чем отличается от смерти?

И снова Индра со смиренно сложенными руками предстал перед учителем.

– Ты прав, о Индра! Я еще раз объясню тебе то, что уже сказал. Оставайся со мной еще пять лет. Ты должен избавиться от последнего небольшого препятствия, и тогда духовное знание во всей полноте откроется тебе.

Когда истекли последние пять лет ученичества, Брахма снова вызвал к себе Индру.

– О Индра! – сказал он. – Тело обречено на смерть. Оно уже объято смертью. Но в нем находится атман – душа, бессмертная и бесплотная. Как лошадь пристегнута к повозке, душа, сопровождаемая праной, пристегнута к телу постромками кармы. Оказавшаяся в теле душа смотрит на мир глазами, вдыхает ароматы с помощью носа, говорит, пользуясь голосом, и слышит ушами. Это ее мы видим, когда смотрим в глаза другому. Но пока она пытается наслаждаться смертным телом, отождествив себя с ним, ее удел – испытывать счастье и горе, порожденные кармой. Хотя на самом деле ни счастье, ни горе не могут коснуться бессмертной души.

Находясь в мире материи, душа, блаженная от природы, забывает себя. Но тот, кто понимает, что это он – душа – считывает мысли и желания, возникающие в уме, перестает отождествлять себя с грубыми и тонкими телесными оболочками. Своим внутренним оком – умом – такая душа способна созерцать красоту Господа. В конце концов она возвращается к Верховной Личности – Богу. Как огонь всегда стремится к солнцу, а вода – к океану, душа всегда стремится к Богу. Освободившаяся от всех оболочек индивидуальная душа забывает о материальных телах, в которых рождалась. Достигая Бога, она больше никогда не разлучается с Ним, она смеется, и играет с Ним, и катается на колесницах. Поистине, даже деваты склоняются перед Господом – Высшей Душой. Так они добиваются исполнения всех своих желаний и обретают власть над всеми мирами.

Упанишада завершает историю исполненной глубочайшего смысла мантрой:

«Медитируя на пепельно-синего, как грозовая туча, непостижимого Господа, я достигаю Его сияющей обители, исполненной духовного блаженства. А принимая полное прибежище в духовной реальности, я обретаю пепельно-синего, как грозовая туча, Верховного Господа. Я сброшу с себя все грехи, накопленные в материальном мире, как лошадь, трясущая гривой, и, как Луна, вырывающаяся из пасти Раху, во что бы то ни стало я вырвусь из темницы тела и достигну духовного мира – царства Бога. Воистину, достигну»²⁰.

***

Главный урок этой истории в том, что настоящее знание не достается дешево, а полузнание только плодит невежество.

Вирочана, несмотря на долгие годы ученичества, так и не смог растождествить себя с телом. Держась за собственную правоту, он хотел услышать из уст учителя лишь подтверждение тому, что уже и так знал. Он не был готов поверить, что сознание может существовать вне и помимо тела. Так демон Вирочана стал основоположником материалистической философии, основанной на вере в то, что смысл жизни – потакать позывам плоти. Эта философия, как бы ее ни называли – гуманизмом, экзистенциализмом, фашизмом или научным материализмом, – имеет далеко идущие последствия. Кришна говорит о них в «Бхагавад-гите»:

«Люди демонической природы не знают, что можно делать, а чего нельзя. Нет у них ни чистоты, ни благонравия, ни правдивости. Они утверждают, что мир нереален, что у него нет основы и что нет Бога, который им управляет. Весь этот мир, считают они, возник из полового влечения, и нет у него иной причины, кроме вожделения. Придерживаясь таких взглядов, демонические люди, лишенные разума и не отдающие отчета в своих поступках, поглощены пагубной, греховной деятельностью, ведущей к уничтожению мира. Потакая ненасытному вожделению, опьяненные гордыней, тщеславием и самомнением, демоны пребывают в плену иллюзии и, очарованные преходящим, вершат свои грязные дела. Они убеждены, что высший смысл жизни человека – наслаждения плоти. Поэтому их до конца дней обуревают бесчисленные тревоги. Связанные путами сотен желаний, снедаемые вожделением и гневом, они готовы на все, лишь бы добыть деньги на чувственные наслаждения» ²¹ .

Соученик демона Вирочаны, Индра, оказался удачливее, но и его путь к истине был негладким. Сто один год понадобился ему, чтобы понять истину. Искра духовного знания попала в сердце Индры, когда он услышал слова учителя об атмане – вечном, не ведающем страха, страданий и смерти духе. Первые тридцать два года ученичества зародили в нем сомнение в том, что материальное тело может сделать его счастливым. Надежда на материальное счастье, коренящаяся в глубинных слоях нашего сознания (васанах), живуча. Первые тридцать два года ученичества ушли только на то, чтобы немного расшатать эту веру.

Вторые тридцать два года были потрачены на то, чтобы зародить сомнения в эзотерических практиках – по пытках найти счастье в тонких мирах, порожденных умом. Сколько людей в этом мире отождествляет душу с умом и принимает манипуляции с умом – от медитативных практик до психоделических путешествий – за духовность!

Еще тридцать два года понадобилось ему, чтобы понять, что безличные практики, попытки растворить свою духовную индивидуальность, в конце концов приводят к духовному самоубийству. Но одно дело – понять, что безличное освобождение от страданий не сделает душу счастливой, другое дело – избавиться от желания освобождения. Чтобы преодолеть это последнее препятствие, Индре потребовалось еще пять лет. Только после этого он смог по-настоящему осознать, что имел в виду его учитель, когда описывал природу души – бессмертной и не ведающей страха, которая «достигая Бога, никогда не разлучается с Ним».

Сто один год – значит целая жизнь. Иными словами, душа может избавиться от привязанности к оболочкам, покрывающим ее, за одну жизнь или даже за остаток жизни, но она должна целиком посвятить себя поискам истины: «Во что бы то ни стало я вырвусь из темницы тела и достигну духовного мира – царства Бога. Воистину, достигну!» Ибо решимость – та цена, которую нужно заплатить, чтобы познать себя.

Три разбойника

Теперь самое время рассказать о гунах – трех качествах, лежащих в основе всех явлений этого мира. Без понимания того, как действуют гуны, невозможно понять, почему одних живых существ называют демонами, других – полубогами, а третьих – людьми.

Три гуны – благость, страсть и невежество – это три кирпичика, из которых построено мироздание. Теория трех гун материальной природы – трех элементарных составляющих нашего мира – одно из самых поразительных открытий мудрецов ведической древности. Слово «гуна» обычно переводят как «веревка», хотя, строго говоря, оно означает «нить». Несколько нитей, сплетенных вместе, превращаются в веревку. Идея заключается в том, что гуны не существуют по отдельности. Они всегда переплетены между собой, как три нити, образуя веревку, накрепко привязывающую душу к материи. Из хитросплетения гун возникает мироздание, в котором душа, искорка сознания, может делать свой выбор, отдавая предпочтение какой-то из них.

Будучи элементарной основой материи, гуны пронизывают все в материальном творении, начиная с самых грубых явлений и кончая самыми тонкими. В бесконечном множестве сочетаний друг с другом они создают многообразие нашего мира, подобно тому как три основных цвета – красный, желтый и синий – порождают бесчисленное множество цветов и оттенков, все дело только в пропорции.

Другой перевод слова «гуна» – «качество». На санскрите благость называется саттва-гуной, страсть – раджо-гуной, а невежество – тамо-гуной. Слово «саттва» в переводе с санскрита означает также «бытие», «добродетель», «мужество», «выносливость» и «ум». Слово «раджас» переводится как «туман», «облака», «пыль», «скверна», «помутнение» и «привязанность». А «тамас» – как «тьма», «глупость», «заблуждение», «мрак», «уныние», «грех».

Составляя основу ума человека, три гуны создают три типа людей. Саттва просветляет человека, помогает ему жить чистой жизнью, владеть собой, быть решительным, выносливым, но вместе с тем добрым, заботливым и любящим. Раджо-гуна порождает неуемную жажду наслаждений и делает человека гордым, эгоистичным и вспыльчивым – большая часть людей в наше время относится к этой категории. А под влиянием тамаса человек становится грубым, жестоким, невежественным, лживым, ленивым, трусливым и нечистоплотным. Эти качества ума человека побуждают его стремиться к вещам, имеющим схожую природу. Благостные люди предпочитают чистую, саттвичную пищу, а невежественные подпитывают свою природу пищей, имеющей качества тамаса. О вкусах не спорят – ими наслаждаются, причем каждый своим.

Каждая из гун привязывает душу к материи, принося ей иллюзию счастья. Тамас отупляет человека, почти полностью лишает его сознания и заставляет искать прибежище в вине, наркотиках и других одурманивающих веществах – чем не счастье? Раджас связывает путами бесконечных желаний и бурных эмоций. Саттва приносит спокойствие, здоровье, дает силы и энергию, делает человека отрешенным и терпеливым. Однако самый большой дар гуны благости – это проблеск истинного знания, интуитивное понимание вечности души и ее непричастности к преходящим печалям и радостям материального мира. Вот как об этом рассказывает аллегорическая история, которую мне довелось услышать однажды.

Некий купец вышел из своей деревни и отправился в долгий путь. Он нес с собой драгоценный груз. Дорога привела его в дремучий лес. Стоило ему вступить туда, как на него накинулись трое разбойников и обобрали беднягу до нитки. Затащив его в самую чащу, они стали решать, что делать с ним дальше.

– Какой смысл оставлять его в живых? Прикончим его, да и дело с концом, – сказал первый.

Он уже занес было нож над бедным путником, но его остановил второй:

– Подожди, уж больно ты скор на руку. Зачем убивать бедолагу? Давайте просто свяжем его по рукам и ногам и бросим здесь.

На том и порешили. Грабители связали путника, заткнули ему рот кляпом и оставили лежать в лесу. Прошло какое-то время, и несчастный увидел, что третий разбойник, тот, который все время молчал, вернулся. Он склонился к измученному страннику и, с состраданием глядя на него, стал развязывать его затекшие руки и ноги. Развязав купца, он вернул ему часть богатств и сказал:

– Прости нас, пожалуйста, таков уж наш промысел. Друзья мои очень жестоки, но мне больно видеть страдания наших жертв. Пойдем со мной. Я покажу тебе дорогу, которая выведет тебя из этого леса. Только, пожалуйста, очень прошу тебя, больше никогда не приходи в него.

Они долго шли по узким запутанным тропам – разбойник впереди, а за ним незадачливый купец. Лес становился все реже и светлее. В конце концов они оказались на опушке, и обрадовавшийся путник увидел большую дорогу.

– Иди, но помни то, о чем я тебе сказал!

– Господин, – обратился к разбойнику путник, – все это время ты был очень добр ко мне. Пойдем со мной в деревню, где я живу. Я щедро отблагодарю тебя.

– Спасибо тебе, добрый человек, но я не могу пойти с тобой, – ответил разбойник. – Мне не позволено жить там, где живут порядочные люди. Мое место – в лесу.

***

Ведические писания часто сравнивают мир, в котором мы живем, с дремучим лесом, а душу – с заблудившимся в нем путником. Три разбойника, заправляющие в лесу материального мира, – это три гуны: Саттва, Раджас и Тамас. Любого путника, случайно забредшего в лес, они обирают до нитки, лишая его подлинного знания. Затащив в самую чащу, они решают судьбу своего пленника. Тамас хочет убить его, полностью лишив сознания. Раджас сохраняет ему жизнь, но связывает по рукам и ногам веревками чувственных удовольствий. В присутствии двух других Саттва скрывает свои истинные качества, но, когда те удаляются, Саттва может прийти на помощь. Она помогает душе сбросить путы Раджаса и Тамаса и ведет ее за собою по узким тропинкам этого мира. В конце концов Саттва выводит душу на дорогу, ведущую в духовный мир. Напутствуя ее, Саттва говорит: «Эта дорога приведет тебя домой, иди по ней, никуда не сворачивая, иначе ты снова окажешься в нашем лесу, где тебя не ждет ничего хорошего».

Младенец под баньяном

В истории про трех разбойников есть одна существенная неточность: она возлагает всю ответственность за наши злоключения в дебрях материального мира на три гуны, а стало быть, и на Бога – творца мироздания. Обвинять саттву, раджас и тамас во всех наших бедах, конечно же, несправедливо. И уж тем более несправедливо обвинять в них Бога. На самом деле в лесу этого мира не гуны охотятся за душой, а душа, искорка божественного сознания, по неразумию своему охотится за сомнительными наслаждениями, которые приносят гуны.

Чистая душа на санскрите называется атман. Она безгрешна и не ведает ни старости, ни горя, ни смерти, но, когда та же душа попадает под влияние материи и начинает отождествлять себя с материальными телом и умом, ее называют джива – «несущая энергию жизни». Русское слово «жизнь» происходит от этого же санскритского корня. Присутствие дживы оживляет тело, а ее уход из тела называют смертью. Джива-душа относится к пограничной энергии Господа – духовная по природе, она с незапамятных времен блуждает в царстве материальной энергии, не находя ни покоя, ни пристанища ²² . Забыв о том, что ее настоящий дом – духовное царство Бога, душа тяжело сражается за существование здесь, в чуждом ей, холодном и жестоком мире.

Гуна страсти иногда возносит ее на вершину успеха, но только для того, чтобы гуна невежества снова низвергла ее в пучину горя и бесславия. Измучившись и разочаровавшись, джива начинает искать прибежища в саттва-гуне – уходит от мира, уединяется в лесу или в монастырской обители. Благость приносит ей иллюзорное чувство удовлетворения, но, стоит ей возгордиться и привязаться к этому чувству, как гуна страсти опять начинает соблазнять душу приманками эфемерного счастья.

Материальная энергия Бога, состоящая из трех гун, неслучайно называется майей – иллюзорной энергией. Внешне податливая, она дарует душе ложное ощущение господства над собой. Но если душа соблазнится этим, майя тотчас поработит ее. Так поначалу послушная и ласковая жена начинает помыкать мужем, когда он привязывается к ней. Настоящий повелитель майи – Бог. Он ждет, когда душа разочаруется и, отказавшись от своих попыток найти призрачное счастье в этом мире, обратится за помощью к Нему. В одно мгновение Он может рассеять иллюзию и вызволить душу из плена материи. Однако, прежде чем это произойдет, порой должны пройти миллионы лет.