Борис Петров
Никому и никогда
3. Мертвая зона
От панельной девятиэтажки до старой школы, в которой она провела всю среднюю часть государственного стандарта, довольно смело называемого образованием, идти десять минут, не торопясь. В школу она всегда опаздывала, ее личный рекорд три минуты двадцать секунд от подъезда до входа в класс. Хорошо, что мама об этом не знала, а брат, бежавший далеко позади, ничего не рассказал. Юля едва не попала под колеса, водитель тоже торопился встать в пробку, начинавшуюся на светофоре у метро, красиво опоясывающую круг возле башки Курчатова, неторопливыми змеями расползаясь по трем лучам неизбежности опоздания на работу. Отец рассказывал, что когда он был маленьким, то пробок не было, и машин почти не было на улицах. Всегда получалось так, что раньше все было очень хорошо, вокруг шумел экологически чистый лес, и жизнь была тихая, понятная и правдивая. Она не спорила с родителями, как брат, не желавший принимать все на веру – меньше споришь, больше времени для себя. Максим сам учил маленькую Юлю этому правилу, но каждый раз вступал в спор. И так продолжалось до тех пор, пока он не поступил в Бауманку и стал подрабатывать разработчиком. Какие-то деньги он зарабатывал уже в старших классах, покупая новые железки, мастеря монстра из своего компьютера, который он купил на свои деньги. Мама ворчала, что он плохо распоряжается заработанными деньгами, что лучше было бы купить хорошую одежду или пойти на курсы, на какие и куда не уточнялось. Но тут отец встал на сторону сына, возможно, впервые в жизни проявив характер.
– А мне здесь больше нравилось, – Альфира подошла к забору и просунула руки между прутьями, желая схватить ветку ближайшего дерева.
Юля недовольно фыркнула, но, поддавшись настроению подруги, легко залезла на крышу гаража, в котором кончался школьный забор. Школа напоминала плохо укрепленную средневековую крепость, окруженная высоким, крашеным серебрянкой забором с частыми вертикальными прутьями и гаражным кооперативом с тыла, напоминавшим осевшие за столетия смотровые башни, про которые все забыли, сделав из них склады и конюшни. Один гараж выделялся, отличаясь от общей застройки железной покатой крышей, втихую притеревшись к остальным. Крыша загремела, Юля допрыгала, отбивая нестройный бит.
– А я? – Альфира потянула к ней руки. Забираться на гаражи в длинном платье было не самой хорошей идеей, но она уже подгибала полы, открывая белые ноги в частых красных пятнах.
Юля села на скат, упершись ногами в стойку забора, и помогла Альфире взобраться. Альфира радостно улыбалась, поправляя платье. Она ничего и никогда не стыдилась, умея перевести в шутку любой конфуз, а Юля могла даже летом долго думать и решать, стоит ли надевать шорты, не слишком ли они короткие. Альфира отряхнула пыль с шорт, в окончании хлопнув Юлю, не замечая въезжавших во двор раскаленных автомонстров.
– Альфа! Ну, ты совсем офигела?
– А ты не знала? Как давно мы тут не бегали! А помнишь, как мы все хотели перепрыгнуть на ту сторону? – Альфира показала на земляной вал, служивший с одной стороны второй линией гаражей. Когда два гаража напротив открывали ворота, то не всегда водители могли выехать, не задев честь другого. Зимой вал превращался в снежную горку с редкими деревьями, которую еще и заливали зимой, и не одна сотня носов была расквашена, когда лихие санки влетали в дерево или сваливались в стихийный овраг между горкой и хоккейной коробкой.
– И хорошо, что не прыгнули. Максим рассказывал, как один пацан прыгнул. Потом полгода ноги срастались.
– Какая ты зануда! Это же мечта, а мечта никогда не должна сбываться, а то она потеряет всякий смысл.
– Опять дури начиталась? – с подозрением посмотрела на подругу Юля.
– Наверное, уже и не помню что. Начну читать одно, потом схвачу другое и третье – все перемешается, а запомню какую-нибудь фигню!
– А я вот ничего не запомню.
Девушки переглянулись и побежали по гаражам, крича и хохоча. Гаражи с тыла школы были ниже, и Альфира едва не порвала платье, смело спрыгивая на плоскую крышу. Набегавшись вволю, они спустились на территорию школы, возле углового гаража была небольшая насыпь, не то из земли, оставшейся после строительства при царе горохе, не то из строительного мусора, поросшего чахлой, но стойкой травой. На школьном плацу ни души, только раскаленный разлинованный асфальт, унылые беговые дорожки, волейбольная сетка снята, турники и лестничная пирамида с П-образной лестницей блестели свежей краской, не то зеленой, не то бирюзовой.
– Мертвая зона, – оглядываясь, проговорила шепотом Альфира.
Юля что-то почувствовала в воздухе. Она не могла понять что, но вдруг ей стало холодно, руки и ноги покрылись мурашками, а в груди стало тесно. Альфира удивленно смотрела на нее, часто дыша и хмурясь. Внезапно солнце померкло, на какую-то миллисекунду, но и этого было достаточно, чтобы девушки испугались. Юля, все еще дрожа, посмотрела на здание школы и ничего не увидела, кроме выжженной земли, покрытой оспинами от разрывов снарядов и ракет.
– Пошли отсюда, – Альфира потянула ее к выходу. У калитки Альфира остановилась и оглянулась.
– Ты это видела? – шепотом спросила Юля, видя, как побледнела Альфира, а большие зеленые глаза сузились до узких щелок.
– Не знаю, – она поспешно ткнула в кнопку, магнитный замок сработал с непонятным запаздыванием, как в кино, когда время замедляется и звуки растягиваются, искажаясь, меняя тон, то приближаясь, то удаляясь.
Они молча пошли к ресторану, находившемуся в соседнем доме. Юля завидовала тем, кто живет рядом со школой, как часто завидуешь тому, чего у тебя нет, не понимая, что большая удаленность от школы дает несравнимо больше свободы. Дом напоминал неправильную букву Г или уголок. Одна часть дома была построена в 1948 году, а в 1952 построили вторую часть, выходящую фасадом на главную улицу. Ресторан находился в старом корпусе. Не успев дойти двадцати шагов, девушки ощутили, как совсем близко от них что-то прошло, но никого рядом не было. Даже машины по главной в это время не проезжали, а воздух был настолько неподвижен, что казалось время кончилось. Это что-то остановилось впереди, и оно смотрело на них. Юля увидела глаза, полные силы и жесткости, но она запомнила, что они были очень красивые, как у молодой девушки или красивого юноши. Альфира громко чихнула, поймав луч солнца носом, и это что-то исчезло.
– Походу мы перегрелись, – решила Альфира, потрогав голову и взъерошив волосы.
– Не знаю, – Юля потрогала волосы, и они оказались холодными, зато она вся горела. – Я видела глаза.
– Нет-нет-нет, – Альфира помотала головой. – Я перегрелась и с ума не сошла.
В ресторане они успокоились. Запах острой кухни и волна прохлады окутали их, напоминая, что пора обедать. Посетителей было немного, приветливая официантка пригласила за свободный столик у окна.
– Мы насчет работы, – сказала Альфира, смутившись от внимательного взгляда официантки.
– А я тебя помню, – официантка отвела их и мягко, но требовательно посадила. – Сначала надо поесть, потом поговорим. Вы же не торопитесь?
Девушки замотали головами, и выглядело это так смешно, что официантка невольно засмеялась. Она выглядела гораздо старше, наверное, ей было больше тридцати лет, среднего роста, красивая метиска, органично подходившая и к кухне, и к восточному антуражу. Юля примеряла на себя ее наряд, находя, что будет смешно выглядеть со своим лицом и тощим телом. Вот Альфире подойдет такое платье, она любит длинные узкие платья и всякие сложные прически с заколками, нитками искусственного жемчуга, цветами и прочей ерундой. Юля с трудом заставляла себя сделать косу посложнее, чтобы мама не ругалась и отстала.
– Меня зовут Мэй.
– Я Альфира, а это Юля.
– Очень приятно. Вы же не против пельменей?
– Мы только за! – обрадовалась Альфира.
– Юля, а ты не любишь пельмени? – Мэй с интересом смотрела на задумавшуюся девушку.
– Люблю, особенно димсамы и манду, – Юля улыбнулась в ответ.
– Жарко сегодня, – Мэй подмигнула девушкам и ушла на кухню.
– Я с собой не брала денег, – прошептала Юля.
– У меня есть. Мне тут заплатили за иллюстрации, помнишь, я тебе показывала?
– Это с драконами?
– Да, обещали еще заказ подкинуть. Они всегда так обещают, в этот раз заплатили.
Мэй вернулась очень быстро и принесла чашки с парящими манду с бульоном и густо насыпанной зеленью. Юля удивлялась, почему на ней нет фартука, как было принято в ресторанах, о которых она читала. Стол заполнился салатами и соусами. Альфира, совсем не стесняясь, выложила в свою чашку сразу половину сметаны с чем-то острым, Юля по запаху поняла, что соус специально разбавили сметаной.
– Приятного аппетита. Я подойду к вам позже, не торопитесь, – Мэй погладила по плечу напряженную Юлю. – Все очень вкусное.
– Спасибо, – ответила Юля, ощущая непонятные затруднения в горле. Она часто смотрела на улицу, боясь, что за ними опять следит это нечто.
Альфира закивала и, набив рот всем, что попалось под руку, показала большой палец. Мэй приятно рассмеялась и ушла на кухню. Служащие местных контор закончили неторопливый бизнес-ланч, и зал опустел.
– Это хозяйка или администратор. Я не поняла. Она иногда работает за баром или в зале, когда девчонки болеют.
– Понятно, а то я все думаю, почему она в платье и без фартука, – Юля осторожно положила соус и попробовала. Альфира придвинула чашку с соусом к Юле, показывая, что надо больше.
Они съели все, хотелось еще, но не стоило, а то придется здесь остаться ночевать. Мэй забрала посуду и принесла всем по ледяному фруктовому коктейлю, сев вместе с ними. Юля и не пыталась понять, из чего он сделан, просто наслаждаясь кисло-сладким вкусом с нотками острой горечи. Мэй пила кофе, поглядывая на девушек, смущая хитрой улыбкой.
– Хорошо, теперь поговорим. Мне нужны два официанта в зале и один иногда в помощь в баре. Форму я вам выдам, ваши размеры у меня есть. Посетителей в это время немного, но я вам скучать не дам, – Мэй стала серьезной, и написала на салфетке сумму. – Вот столько за смену, но надо будет работать с восьми утра до четырех. Лучше приходить пораньше, поможете мне зал подготовить. Кухня у нас работает с семи утра, завтраки и обеды за мой счет.
– Я согласна, – не задумываясь, ответила Альфира.
– Юля, а ты? Я вижу, ты девушка крепкая. Что думаешь?
– Мне все нравится, просто я думаю, если вернут тренировки, буду ли успевать, – честно ответила Юля. Свалить из дома с раннего утра было бы здорово, заодно и этот поганый английский пропустит, пусть мама сама занимается, а у папы она разрешение получит.
– Юля чемпион по тхэквондо. В будущем точно чемпион, – улыбалась Альфира, Юля немного покраснела, спрятавшись в высоком стакане с недопитым коктейлем.
– О, как здорово! Вот я и смотрю, какие у тебя сильные ноги и руки, а по походке сразу видно, что ты занимаешься. Моя бабушка занималась тхеквондо до девяноста лет, пока не умерла. Ты на нее похожа движениями, не знаю, как сказать. Ты двигаешься не быстро и не медленно, словно экономишь силы, но всегда готовая отразить удар. Я это сразу вижу, меня бабушка учила, но я плохая ученица, могу только убежать очень быстро!
Мэй заразительно засмеялась, ущипнув смутившуюся и смеющуюся Юлю.
– Это точно она! И бегает она быстрее всех! – подтвердила Альфира.
– И правильно. Главное, что я запомнила, что если драки можно избежать, то надо сделать все возможное, а лучше убежать. Хорошо, жду вас завтра утром, выплата раз в неделю. Договорились?
Девушки закивали. Альфира потянулась к рюкзаку за телефоном, но Мэй ее остановила.
– Обед за счет заведения. Я не обеднею, не переживай.
4. В ресторане – Три бизнеса, – Юля устало оперлась о барную стойку. Работа оказалась не такой легкой, как казалось в первые два дня.
– Через две минуты, – Альфира сверилась с терминалом и щелкнула ее по руке. – Давай я отнесу, а то ты устала. Сегодня повалили голодные.
– Не надо, я сама отнесу. Просто не выспалась, – Юля зевнула, прикрыв рот ладонью, на глазах навернулись слезы, и так захотелось сесть, а лучше лечь, что заныло все тело, она так на тренировках не уставала. – Мама нашла нового репетитора в Минске, допоздна «наверстываем упущенное время».
Альфира скривила в омерзении лицо, Юля незаметно высунула язык, приложив два пальца к горлу. Терминал пискнул, и она пошла к окошку за подносами. В целом работа ей нравилась, и первая неделя пролетела очень быстро. Особенно Юле нравилось кимоно, которое подобрала ей Мэй: белое, с яркими пионами наверху и черной лозой с крупными шипами, спускающейся к ногам. Юля решила, что выкупит его, а, может, Мэй так подарит. Альфире подошла белая блузка и длинная черная юбка, все украшения были у нее на голове, Мэй подобрала красивые заколки и цветы, и Юля немного завидовала подруге, понимая, что ей такое вряд ли подойдет. Одинаковым был темно-красный фартук на поясе, который не мешал ходить, Юля перед открытием даже попробовала несколько ударов ногами, на спор достав до изящного фонаря на столбе у стойки бара. Фонарь остался цел, деревянные сандалии Юли едва коснулись тонкого расписного абажура. Не нравилось Юле то, как на нее и Альфиру смотрят некоторые посетители. Приходили потные слюнявые мужчины, откровенно пялившиеся на ее попу, Юля чувствовала их взгляд, бледнея от злости. Альфиру тоже разглядывали, но она либо не замечала, углубившись в онлайн-кассу либо делала вид, что не замечает. Юля так не умела, и все выражалось на ее лице. И Мэй видела это и не ругала. На шестой день, когда накануне под вечер пришла шумная компания, и один посетитель даже «случайно» потрогал Юлю, Мэй посадила девушек, и они до позднего вечера разговаривали. В зале работала вечерняя смена, подсаживаясь к ним, когда была свободная минутка.
Мэй рассказывала о своей работе, как она начинала младшим официантом, как к ней приставали, и в одном заведении, где она работала, считалось нормальным, если девушка наладит более тесный контакт с клиентом. Для этого имелись спецномера в гостинице, полный пакет досуга, как называл это хозяин. Бить клиентов нельзя, Мэй видела, как сдерживается Юля, чтобы не врезать хотя бы словом, но и пропускать такое тоже нельзя. Они выработали простые схемы разъяснения, и, если клиент не понимал, звали Мэй. И клиент, слегка пристыженный, приходил на следующий день и вел себя подчеркнуто вежливо и уважительно. Вечерняя смена пустила слух среди посетителей, что днем работает мастер тхеквондо, и ее лучше не трогать, а то может разозлиться, и что они с ней не спорят, боятся. Когда они узнали об этом, Юля покраснела, а Альфира так смеялась, что у нее запотели очки от слез. Они хорошо сработались, Мэй с первых дней оставляла девушек одних, уезжая на полдня по делам. Альфира легко изучила терминал и онлайн-кассу, коктейли и работа с кофемашиной давались ей легко, а Юле это все не нравилось, работать в зале было и интереснее и больше движения.
К трем часам наплыв конторских служащих иссяк, началось тихое безвременье, как называли его повара и официанты. В этот час можно было пообедать и, быстро убрав зал перед вечерней сменой, немного побездельничать.
– Идите, поешьте. Я вам мясо сделал и манду с кимчхи и морской капустой, как ты просила, Альфа, – молодой повар кивнул на кухню, вставая за барную стойку. Мэй требовала, чтобы в зале всегда кто-то был.
– Спасибо, Камиль. Ты такой милый, – Альфира попробовала обольстительно улыбнуться и заморгала, поднимая легкий ветерок нежности длинными черными ресницами. Как и многое, что было не ее, обольщение и другие женские штучки выходили у Альфиры безумно смешно, она первая хохотала над собой.
– Хорошо, что моя жена тебя не видит, а то бы устроила. Она мне и так мозг выклевала, когда я о вас рассказал, – Камиль снял шапочку и осторожно потер лысую голову, обозначая место выклевывания мозга.
– Как дочка? – спросила Юля.
– Покажи, покажи! – нетерпеливо дергала его за рукав поварского кителя Альфира.
– Вот наша красавица, – широкое лицо Камиля расплылось в улыбке, он показал свежие фотографии младенца, внимательно смотрящего в камеру, лежа в кроватке.
– Она больше на тебя похожа, а вот смотрит точно как Зара, – Альфира даже пискнула от умиления. – Как подумаю, что у меня будет такая же малышка – ужас! Она же у меня с голода помрет или я ее забуду где-нибудь!
– Не забудешь. Когда придет время, всему научишься очень быстро. Проверено, – Камиль показал на часы. – Идите есть, а то остынет, а мне еще к вечеру надо заготавливать.
На кухне всегда было чем заняться. Помощники повара что-то мыли, резали, складывали, доставали, смешивали, варили – у девушек голова шла кругом, они и не старались понять, что происходит. И под стук ножей, симфонию льющейся воды и запаха из кастрюль и духовых шкафов есть было особенно приятно. И почему в ресторанах играет музыка, поют какие-то невнятные певцы с ущербным репертуаром, когда музыка кухни гораздо насыщеннее и интереснее? Юля несколько раз была с родителями и братом в ресторане, повод какой-то был, но она уже и не помнила какой. Ей там очень не нравилось: постоянные цыканья мамы, грозный шепот отца, невкусная еда, душные запахи духов и одеколонов, но особенно бесила музыка и пение, про какие-то таежные дали, про воровку-малолетку и прочий мусор. Брат называл это шансо-адом, а родителям нравилось, особенно папе. Он называл этот умца-умца бит музыкой России, то, чем дышит и живет страна, и из Москвы этого не увидишь. Юля не понимала, а вот Максим соглашался, и Юля очень злилась на него и на отца, потому что никто не может толком объяснить почему, отделываясь: «Подрастешь, поймешь».
– U-Li Sun, тебя зовет клиент. Просят именно тебя, – Камиль хитро улыбался, – Ты уже закончила?
– Угу, вот прямо сейчас, – Юля засунула в рот последнюю манду и встала.
– Я уберу, – Альфира заторопилась.
– Не торопись, я пробью, – Камиль вернулся в зал вместе с Юлей.
В зале было темно, будто бы кто-то выключил свет, а небо заволокло грозовыми тучами. Юля встала на месте, с нарастающей тревогой смотря на Камиля, который, как ни в чем не бывало, встал за барную стойку, осторожно касаясь пальцами экрана. Он боялся сделать ошибку и с терминалом и онлайн-кассой работал очень медленно. В глубине зала Юля увидела глаза, точнее они заставили посмотреть на себя. Ледяной холод сковал сердце, медленно растекаясь по животу и ногам, она вмерзала в пол, покрываясь ледяными струпьями смерти. Внезапно яркий свет озарил ее, и Юля на несколько секунд ослепла, закрыв глаза ладонями, но свет пронзал ее насквозь.
– С тобой все хорошо? – Камиль тревожно смотрел на Юлю, застывшую посреди зала.
– Не знаю, – прошептала она и на ватных ногах пошла к столику.
За столом сидела милая девушка в красивом нежно-бежевом платье с вышитыми белыми цветами. Она была упакована в платье, как в футляр или манекен, на который можно поставить любую голову. Платье высоким воротником держало изящную голову, улыбающееся приветливое белое лицо, напоминавшее диск луны в яркое полнолуние, тонкие губы подведены розовым блеском, длинные черные ресницы медленно порхали над миндалевидными глазами. Девушка пристально смотрела на Юлю, играя белыми тонкими пальцами с черными прядями идеальных волос, расчесанных и ровных, как по линейке. Юля могла бы поспорить, что и платье у нее в пол, а ноги спрятаны в закрытых туфлях-лодочках. Девушка будто бы прочитала ее мысли и встала из-за стола, чтобы поменять прибор со специями между столами. В этом не было смысла, все перечницы и салфетницы всегда были полны, Юля тщательно следила за этим, находя в малой доле несоответствия или беспорядка слабую физическую боль в груди. Альфира сразу сказала, что у нее начался невроз и паранойя.
– Простите, я оторвала вас от еды, но я бы хотела, чтобы именно вы меня обслужили, – голос девушки был на удивление низким, но не лишенным привлекательности. Юля подумала, что на такие голоса парни клюют, как глупая рыба на блесну.
– Здравствуйте и добро пожаловать в наш ресторан, – Юля положила перед ней меню и винную карту, которую девушка тут же от себя отодвинула.
– Я не употребляю алкоголь без существенного повода. Меню ваше я знаю наизусть, так как хожу сюда с самого открытия. Тем более, я знаю эту кухню, как мне кажется, вполне сносно, – девушка самодовольно ухмыльнулась, и было это так естественно и дружелюбно, что Юля улыбнулась в ответ. Ощущение холода давно исчезло, осталась только ноющая тревога в груди. – Я бы хотела заказать то же самое, что вы ели на обед. Если не ошибаюсь, то это манду с кимчхи и морской капустой и маринованная в остром соусе говядина с зеленой редькой, пожалуйста, попросите Камиля, чтобы во рту все горело. И принесите, пожалуйста, ледяного томатного сока с черным перцем. Десерты я не ем, единственно в конце попросите вашу подругу сделать мне ее фирменное капучино. Пускай сейчас и не утро, но мы и не в Италии.
Юля кивнула и, повинуясь улыбке девушки, улыбнулась в ответ. Когда она подошла к Камилю и передала заказ, внутри тревога переросла в уверенность, что ее вербуют. Прямо также, как это показывалось в фильмах, которые Альфира регулярно любила подкидывать Юле. Они всегда смотрели вместе либо у Юли, либо у Альфиры, съедая большую пачку фисташек на двоих. Максим называл это первым шагом к пивному алкоголизму.
– Юль, с тобой, правда, все в порядке? На тебе лица нет, – Камиль взглянул на посетителя, девушка, оторвавшись от раздумий, ответила ему приветливой улыбкой, погладив волосы. Камиль невольно дернулся. – Она к нам часто ходит, всегда одна. Я на кухню, а то мои не так сделают, а это требовательный клиент.
Юля кивнула и сделала вид, что проверяет нижние полки бара, но все было разложено по порядку, делать было совершенно нечего. Вернулась Альфира, веселая и улыбающаяся. Они обменялись с девушкой яркими улыбками, казалось, что Альфира ничего не почувствовала, но подходя к холодильнику за соком, Альфира быстро сжала пальцы Юле, их тайный знак, что надо поговорить.
– Пожалуйста, ваш сок, – Юля поставила высокий бокал для пива, полный томатного сока, напоминавшего дорогой и редкий драгоценный камень, с черными прожилками турмалина. – Блюда будут скоро готовы.
– Спасибо. Не уходите, пожалуйста, – девушка сделала два жадных глотка, что совершенно не соответствовало ее внешности и манерам. Она обнажила зубы, и Юле показалось, что они слишком длинные для человека, особенно клыки. Облизав губы, она невольно чмокнула и стыдливо засмеялась, прикрыв рот салфеткой. – Простите, я вас знаю, а вы меня нет. Мне о вас рассказывала вечерняя смена, и я вижу, что они не обманули.
– Я не получила черный пояс и кмс не сдала, – тихо сказала Юля, смутившись от ее внимательного взгляда.
– Это вопрос времени и не более чем статус. Важно то, что внутри вас. Вы же недавно здесь работаете?
– Вторую неделю.
– Могу сказать, что ресторан сделал правильный выбор. Мэй умеет набирать сотрудников, Камиль молодец, он учится на наших желудках и становится лучше с каждым днем, – она беззвучно хихикнула. – Скажите, а вы не знаете, куда делись прошлые девушки? Не скажу, что я расстроена, просто интересно. Так мало проработали и пропали, странно, да?
– Не знаю, – честно ответила Юля. Ни она, ни Альфира об этом даже не думали, но было что-то в глазах этой девушки, что-то такое, что острой иглой тревоги вонзилось в сердце, чтобы она не забыла, чтобы ее мучило это, пока не узнает.
– Извините, наверное, я должна об этом спросить у Мэй. Еще один вопрос, точнее просьба.
– Слушаю вас, – сдержанно сказала Юля, продолжая улыбаться, но внутри все было стянуто, напряжено до предела, вот-вот пружина лопнет от натуги.
– Пожалуйста, когда вас позовут на показательные выступления, не отказывайтесь. Мэй вас отпустит, а мне бы хотелось увидеть вас в деле. Вижу, что вы пока ничего не знаете, но подумайте и исполните мою небольшую просьбу.
– Хорошо, – Юля пожала плечами. Зал их разломали, а тренер пропал, на связь не выходит, да и соревнования перенесли на осень, опять разряд уплывал от нее в неведомые дали. Может мама и права, надо бросить все это и заняться учебой?
– Я буду ждать вас, U-Li Sun. Вам очень подходит это имя. Не удивляйтесь, что я знаю. Простите, но я не могу вам все рассказать. Наверное, вам это и не будет интересно.
Прозвенел колокольчик на барной стойке. Юля поклонилась и пошла за тарелками. Поставив дымящиеся манду и бьющее острым вкусом мясо, она пожелала приятного аппетита и вернулась к Альфире.
– Я закончу, а ты иди, доешь. Камиль подогрел.
Юля доела без удовольствия. Манду были прекрасны, как и мясо, но кусок не шел в горло. Вернувшись в зал, она не увидела девушки, все столы были пусты, а Альфира подбивала дневной отчет.
– Она все быстро съела и ушла. Никогда не видела, чтобы капучино пили залпом. Она сказала, что ей так больше нравится, чтобы оно не успело остыть.
– Понятно, – Юля обошла столы и поправила все приборы и салфетки. Стол после нее даже не надо было протирать, она ела очень аккуратно, даже запаха еды не осталось, как и запаха ее духов. Она попыталась вспомнить, но не смогла – девушка ничем не пахла, даже солнцем и раскаленным городом. Все чем-нибудь да пахли, распаренные или пропитанные запахом салона авто, с приторным запахом духов или туалетной воды, сигарет или айкоса, но все пахли.
– Ее зовут Ким Лана. Вот, видишь, на нее даже свой профиль есть, постоянный клиент, а я ей скидку не сделала. Мэй будет недовольна.
– Она разве карту дала или QR-код показала? – Юля удивленно смотрела на чек, девушка оставила им внушительные чаевые. Они все чаевые делили поровну, как и вечерняя смена.
– Я должна была увидеть, когда дала ей терминал, но я зевнула. Ладно, в следующий раз отыграем. Передам в вечернюю смену, она обычно поздно вечером приходит.
Вернулся Камиль. Он выглядел слишком серьезным, даже поварской колпак слишком сурово сидел на голове.
– Странная девушка. Всегда одна приходит, редко с кем общается. Только с Сабиной и Алисой, но они ушли.
– Это они раньше днем работали? – оживилась Юля.
– Да, иногда выходили в вечернюю смену, как раз, когда она приходила. Они о чем-то разговаривали, Мэй потом ругалась. Она не любит, когда с посетителями заводят долгие разговоры.
– Понятно, – Юля переглянулась с Альфирой. – А почему они уволились?
– Не знаю. Пропали просто. Как-то не пришла Алиса, а на следующий день Сабина. Мэй им звонила, но телефоны отключены. Я даже к ним домой ездил, они снимали в Строгино двушку, но там сказали, что давно съехали.
– Они кассу украли? – заинтересовано спросила Альфира, почуявшая детективный сюжет. У нее даже глаза заблестели, и Юля ущипнула подругу за руку, чтобы та не ляпнула чего-нибудь, а она могла.
– Нет, что ты! Они хорошие были, молоденькие, чуть старше вас. Чаевые даже не взяли за неделю и зарплату. Нет, воров Мэй на работу не возьмет, у нее чутье.
