Брендон Сандерсон
Слова сияния
Она глянула на свою лодку – та удалялась, увозя горшок с травой, – а потом перевела взгляд на своего бабска.
– Скажите мне, что делать.
– Они многое знают о чужаках. Больше, чем мы знаем о них. Это потому, что наши часто приходят сюда, чтобы жить среди них. Многие из реши беспечны, как ты и говоришь, но есть и совсем другие. Они предпочитают драться. А торг для них все равно что битва.
– Как и для меня, – сказала Рисн.
– Я знаю этих людей, – продолжил Встим. – Если Стремления будут нам благоволить, Талика здесь не окажется. Он лучший среди них и часто отправляется торговать с другими островами. С кем бы ты ни встретилась на торге, он или она будут судить о тебе как о противнике в сражении. А для них суть сражения в том, чтобы нагнать страху. Меня как-то угораздило попасть на остров во время войны…
Он закашлялся, но отверг питье, которое поднес Килрм.
– Пока два острова неистовствовали, люди забрались в лодки и устроили обмен оскорблениями и хвастливыми заявлениями. Каждое племя начинало с того, что слабейшие похвалялись своими достоинствами, а потом доходило до чего-то вроде словесной дуэли между главарями. После наступил черед стрел и копий, сражений на лодках и в воде. К счастью, они больше орали, чем резали друг друга.
Рисн сглотнула, кивая.
– Дитя, ты к этому не готова, – заметил Встим.
– Знаю.
– Хорошо. Ты наконец-то это поняла. Теперь иди. Они не станут долго терпеть нас на своем острове, если только мы не согласимся остаться тут навсегда.
– А для этого нужно…
– Ну, для начала отдать все свое имущество королю.
– Мило. – Рисн встала. – Интересно, как бы он выглядел в моих туфлях. – Она тяжело вздохнула. – Вы так и не рассказали мне, ради чего мы участвуем в торге.
– Они в курсе. – Бабск закашлялся. – Ты не на переговоры идешь. Условия были определены много лет назад.
Она повернулась к нему, нахмурившись:
– Что?
– Речь не о том, что ты получишь, – пояснил Встим, – но о том, решат ли они, что ты этого достойна. Убеди их. – Он поколебался. – Да пребудут с тобой Стремления, дитя. Ты справишься.
Это прозвучало как мольба. Если их флотилию отправят прочь… Они потратились не на товар – древесина, ткань и простые припасы были куплены по дешевке, – но на снаряжение каравана. Забрались очень далеко, платили проводникам, тратили время на ожидание паузы между бурями, а потом – на поиски правильного острова. Если ее прогонят, они смогут, конечно, продать свой груз, но, учитывая высокие накладные расходы на путешествие, убытки будут чудовищные.
Двое из охранников, Килрм и Нлент, присоединились к ней, когда девушка покинула Встима и отправилась вдоль похожего на причал выступа на панцире. Теперь, когда они были так близко, трудно помнить о том, что это живое существо, а не остров. Прямо впереди нее патина лишайника делала панцирь почти неотличимым от скалы. Поблизости росли деревья, чьи корни падали в воду, а ветви стремились ввысь, образовывая лес.
Она нерешительно ступила на одну из тропинок, что вели вверх от воды. Здесь в «земле» были ступеньки, слишком прямые и правильные, чтобы иметь естественное происхождение.
– Их вырезают в панцире? – спросила Рисн, поднимаясь.
Килрм фыркнул:
– Чуллы не чувствуют своих панцирей. Эти чудища, скорее всего, тоже.
Пока они шли, он держал руку на гтете – разновидности традиционного тайленского меча. Эта штука имела большое треугольное лезвие-клин; ее нужно было держать, сжав кулак, и длинный клинок начинался прямо от костяшек, а запястье защищали специальные выступы эфеса. Пока Килрм не вынимал оружие из ножен и лук был заброшен на спину.
Почему он так тревожился? Предполагалось, что реши не опасны. Возможно, наемнику сподручнее считать опасными всех вокруг.
Тропа вилась сквозь густые джунгли, уходя вверх. Деревья здесь были гибкими и крепкими, их ветви почти все время шевелились. А когда чудище шагало, все сотрясалось.
Лозы дрожали и скручивались на пути или падали с ветвей, отстраняясь при ее приближении и быстро занимая прежнее место, едва путники удалялись. Вскоре Рисн перестала видеть океан. Пропал даже запах соли. Джунгли поглотили их. Густо-зеленые и коричневые, они лишь изредка перемежались розовыми и желтыми курганами сланцекорника, которые росли, похоже, столетиями.
Сырость и до того казалась Рисн тягостной, но здесь она была просто невыносима. Девушка чувствовала себя так, словно плыла, и ее тонкая льняная юбка, блуза и жилет стали тяжелыми, как зимняя одежда, которую носили в тайленских горах.
После бесконечного восхождения она услышала голоса. Справа от нее лес расступился, открывая вид на раскинувшийся внизу океан. Рисн затаила дыхание. Голубая вода, облака, роняющие дождевую дымку пятнами, которые казались такими отчетливыми. А вдалеке…
– Еще один? – спросила она, указывая на тень у горизонта.
– Ага, – подтвердил Килрм. – Надеюсь, плывет в другую сторону. Мне бы не хотелось тут сидеть, когда они начнут сражаться. – Он крепче сжал рукоять своего меча.
Голоса раздавались откуда-то сверху, и Рисн безропотно продолжила восхождение, хотя ноги уже болели.
Хотя слева от нее джунгли оставались непроходимыми, справа простиралась открытая местность, где массивный бок большепанцирника покрывали гребни и выступы. Она заметила людей, которые сидели вокруг шатров, расслаблено созерцая воду. Те едва взглянули на нее и двоих охранников. Наверху девушка обнаружила еще больше реши.
Они прыгали.
Мужчины и женщины – в разной степени раздетые – по очереди прыгали с выступов на панцире, оглашая окрестности воплями и криками, камнем падая в воду. Рисн затошнило от одного вида. Как же высоко они поднялись?
– Они это делают, чтобы шокировать тебя. Местные всегда прыгают с выступов повыше, если рядом чужак.
Рисн кивнула, а потом с содроганием поняла, что замечание сделал вовсе не один из ее охранников. Она повернулась и увидела слева от себя окруженный густыми зарослями высокий гребень, похожий на скалу. К верхушке «скалы» за ноги, головой вниз был привязан человек – долговязый, с бледной, синевато-белой кожей, в одной набедренной повязке. Его тело покрывали сотни замысловатых небольших татуировок.
Рисн шагнула к нему, но Килрм схватил ее за плечо и потянул назад.
– Аймианец, – прошипел он. – Держись от него подальше.
Синие ногти и темно-синие глаза должны были это ей подсказать. Рисн отступила, так и не увидев тени этого пустоносца.
– Да-да, держись подальше, – сказал повешенный. – Этот совет не перестает быть мудрым.
Он говорил на тайленском очень хорошо – хотя и с акцентом, какого она ни разу не слышала, – и мило улыбался, словно не придавая ни малейшего значения тому факту, что висел вниз головой.
– С вами… все в порядке? – спросила Рисн.
– Хм? – отозвался мужчина. – О, в перерывах между обмороками – да. Вполне. Кажется, я перестал чувствовать боль в лодыжках, и это просто восхитительно.
Рисн прижала руки к груди, не смея приблизиться. Аймианец. Очень дурной знак. Она была не особо суеверной – даже иной раз сомневалась в Стремлениях, – но… это ведь аймианец!
– Чудище, какие лютые проклятия ты навлек на этот народ? – требовательно спросил Килрм.
– Непристойные каламбуры, – рассеянно отозвался повешенный. – И вонь от того, что я съел, но не смог переварить как надо. Полагаю, ты собираешься побеседовать с королем?
– Я… – начала Рисн, и позади нее еще один реши завопил и сиганул с выступа. – Да.
– Тогда, – продолжило существо, – не спрашивай о душе их бога. Оказывается, они не любят говорить на эту тему. Она должна быть поразительной, раз эти существа вырастают такими здоровенными. Даже больше спренов, которые обитают в телах обычных большепанцирников. Ммм… – Он казался весьма довольным чем-то.
– Не сочувствуй ему, торгмастер, – негромко посоветовал Килрм, увлекая ее прочь от болтающегося на веревке пленника. – Он может спастись, если захочет.
Нлент, другой охранник, кивнул:
– Они могут отделять конечности. И кожу тоже снимают. У них нет настоящих тел. Они просто что-то злое, принявшее форму человека.
Крепыш-охранник носил на запястье амулет, дарующий храбрость; он снял его и крепко сжал в руке. У амулета не было никаких свойств, разумеется. Он просто служил напоминанием об одном из Стремлений, придающим храбрость. Желай того, в чем нуждаешься, со всем пылом, со всей страстью – и оно станет твоим.
Если Рисн в чем-то и нуждалась, так это в том, чтобы бабск оказался рядом. Она снова направилась вверх, расстроенная встречей с аймианцем. Справа все новые и новые люди разбегались и прыгали в воду. Безумие.
«„Торгмастер“, – вспомнила она. – Килрм назвал меня торгмастером». Она не была таковым, еще нет. Девушка – собственность Встима; пока что – просто ученица, которая время от времени трудилась для него, как рабыня.
Она не заслужила этот титул, но услышанное придало ей сил. Рисн первой поднялась по ступеням, которые шли все выше, огибая панцирь чудища. Они миновали место, где земля расступалась, и сквозь щель в панцире можно было увидеть кожу далеко внизу. Разлом зиял точно пропасть; попытавшись его перепрыгнуть, она бы обязательно сорвалась.
Реши, с которыми она встречалась на тропе, отказывались отвечать на вопросы. К счастью, Килрм знал дорогу, и, когда тропа разделилась, он указал правильное направление. Время от времени попадались довольно большие ровные участки, но потом каждый раз снова начинались ступени.
С гудящими от боли ногами, в мокрой от пота одежде, они достигли вершины очередной лестницы и – наконец-то – увидели, что ступени закончились. Здесь джунгли полностью исчезли, превратившись в чистое поле, на котором тут и там теснились небольшими группами камнепочки, а вокруг поля простиралось лишь безоблачное небо.
«Голова, – подумала Рисн. – Мы все это время взбирались к голове чудища».
Тропу с двух сторон окружали солдаты, вооруженные копьями с разноцветными кистями. Их нагрудники и наручи были из панциря, покрытого зловещими резными узорами, и хотя из одежды – только накидки, они стояли смирно, как любые солдаты-алети, и с соответствующими суровыми лицами. Значит, ее бабск сказал правду. Не все реши бездельники и купальщики.
«Смелее», – приказала она себе, вспоминая слова Встима. Этим людям нельзя демонстрировать робость.
В конце тропы из стражников и камнепочек стоял король – маленькая фигура на краю панциря, глядящая на солнце.
Рисн решительным шагом направилась вперед, сквозь двойной ряд копий. Она ожидала, что король будет одет так же, как остальные, но тот оказался в закрытом пышном одеянии ярко-зеленого и ярко-желтого цветов. Наверное, в такой одежде было ужасно жарко.
Приблизившись, Рисн поняла, насколько высоко забралась. Внизу блестела на солнце вода – так далеко, что если бросить камень, то не услышишь всплеска от его падения. Достаточно далеко, чтобы от одного лишь взгляда ее желудок свело судорогой, а ноги подкосились.
Чтобы подойти ближе к королю, нужно было ступить на железную пластину, на которой он стоял. То есть оказаться на волосок от падения в пропасть в сотни и сотни футов глубиной.
«Успокойся», – приказала себе девушка.
Рисн докажет бабску, что может заниматься делами. Она уже не та невежественная девчонка, которая вынесла ошибочное суждение о шинцах или оскорбила ириали. Она усвоила урок.
Хотя, наверное, стоило одолжить у Нлента его амулет храбрости.
Она ступила на край панциря. Король казался молодым, по крайней мере со спины. Сложен как юноша или…
«Нет», – потрясенно поняла Рисн, когда король повернулся.
Это была женщина – достаточно старая, чтобы ее волосы поседели, но еще не согбенная от прожитых лет.
Еще один человек вышел на край панциря позади Рисн. Он был моложе, и в обычном одеянии из накидки с кистями. Волосы, заплетенные в две косы, падали на загорелые обнаженные плечи. Когда он заговорил, в его голосе не было даже намека на акцент.
– Король желает знать, почему его старый торговый партнер Встим не явился лично, а прислал вместо себя ребенка.
– А ты король? – спросила незнакомца Рисн.
Он рассмеялся:
– Ты стоишь пред ним и задаешь мне такие вопросы?
Рисн посмотрела на человека в пышных одеждах, перехваченных поясом. Вырез спереди был достаточно глубоким, чтобы показать: у «короля» определенно имеются груди.
– Нами правит король, – объяснил мужчина. – Его пол не важен.
Рисн казалось, что пол был частью понятия «король», но спорить об этом не стоило.
– Моему хозяину нездоровится, – объяснила она, обращаясь к мужчине, который был, видимо, торгмастером этого острова. – Я уполномочена говорить от его лица и совершить эту сделку.
Мужчина пренебрежительно фыркнул и сел на край панциря, свесив ноги. Желудок Рисн кувыркнулся.
– Зря он так поступил. Значит, сделки не будет.
– Я полагаю, ты Талик? – спросила Рисн, скрестив руки на груди.
Мужчина больше не смотрел на нее. Похоже, это демонстративное неуважение.
– Да.
– Хозяин предупреждал о тебе.
– Значит, он не полный дурень, – сказал Талик. – Всего лишь почти полный.
У него потрясающее произношение. Она невольно поискала взглядом тайленские брови, но он был явно реши.
Рисн стиснула зубы, потом вынудила себя сесть с ним рядом на краю панциря. Девушка попыталась сделать это с той же небрежностью, что и он, но не сумела. Она просто опустилась на корточки – это было нелегким делом в модной юбке – и устроилась на небольшом расстоянии от него.
«Ох, ради Стремлений! Я упаду отсюда и умру. Не смотреть вниз! Только не смотреть вниз!»
Но она не смогла сдержаться и, бросив всего один взгляд вниз, тотчас же ощутила головокружение. С этого места была видна боковая часть головы, массивная линия челюсти. Неподалеку, справа от Рисн, на выступе над глазом люди сталкивали с края связки фруктов. Обвязанные лозами, фрукты опускались, раскачиваясь, прямо в расположенную внизу пасть.
Жвала двигались медленно, затягивая подношение в глотку, дергая веревки. Реши тянули их назад и привязывали новые фрукты, и все это на глазах у короля, который наблюдал за кормлением с самого кончика носа слева от Рисн.
– Угощение, – пояснил Талик, заметив, куда она смотрит. – Подарок. Эти маленькие связки фруктов, конечно, не насытят нашего бога.
– А что насытит?
Он улыбнулся:
– Почему ты еще здесь, девочка? Разве я тебя не отпустил?
– Нет нужды отменять сделку, – ответила Рисн. – Хозяин сказал мне, что условия уже обговорены. Мы привезли все, что вы попросили в качестве оплаты. – «Хотя я и не знаю за что». – Отвергать меня сейчас бессмысленно.
Король, как она заметила, придвинулся чуть ближе, чтобы слушать.
– Это послужит той же цели, что и все в жизни, – проговорил Талик. – Это порадует Релу-на.
Видимо, так звали их бога-большепанцирника.
– И ваш остров одобрит подобное расточительство? Пригласить торговцев так далеко лишь ради того, чтобы отправить их восвояси с пустыми руками?
– Релу-на одобряет отвагу. И что еще важнее – уважение. Если мы не уважаем тех, с кем хотим заключить сделку, то нам и не следует этого делать.
Что за нелепая логика. Торговец, руководствующийся ею, не смог бы торговать. Хотя… за месяцы, проведенные с Встимом, она заметила, что учитель часто выискивал людей, которым нравилось заключать с ним сделки. Людей, которых он сам уважал. Такие люди, безусловно, были в меньшей степени склонны к обману.
Возможно, эта логика не была плохой… всего лишь неполной.
«„Думай за другого торговца“, – вспомнила она. Это было одно из наставлений Встима, такое непохожее на все, что она усвоила дома. – Чего он хочет? Почему он этого хочет? Почему никто не сможет удовлетворить его желание лучше тебя?»
– Наверное, тяжело жить здесь, посреди воды, – заговорила Рисн. – Ваш бог впечатляет, но вы не можете обеспечить себя всем необходимым.
– У наших предков не возникало затруднений с этим.
– У них не было лекарств, которые могли бы спасти жизни. Не было тканей из волокон, которые растут только на материке. Ваши предки выживали без этих вещей, потому что у них не было выбора. А у вас он есть.
Торгмастер подался вперед.
«Не делай этого! Упадешь!»
– Мы не дураки, – бросил Талик.
Рисн нахмурилась. Почему…
– Я так устал это объяснять, – продолжил мужчина. – Мы ведем простую жизнь. Это не делает нас глупцами. Чужаки годами являлись сюда, пытаясь воспользоваться нашим невежеством. Мы от этого устали, женщина. Все, что ты говоришь, правда. Очевидная правда. Но ты говоришь это так, словно мы никогда о ней и не задумывались. «О! Лекарства!» Конечно, нам нужны лекарства! Спасибо, что объяснила. А то я бы просто сидел тут, пока не помер.
Рисн залилась краской:
– Я не хотела…
– Да, ты именно это и хотела сказать, – перебил Талик. – Снисходительность так и лилась из твоего рта, юная госпожа. Мы устали, что нами пользуются в своих интересах. Мы устали от чужаков, которые пытаются всучить мусор в обмен на сокровища. Мы не знаем, какова текущая экономическая ситуация на материке, так что не можем быть уверены в том, дурят нас или нет. Поэтому мы торгуем только с теми людьми, которых знаем и которым доверяем. Только и всего.
«Текущая экономическая ситуация на материке?..»
– Ты учился в Тайлене, – наугад заявила Рисн.
– Ну разумеется. Надо изучить повадки хищника, чтобы поймать его. – Талик откинулся назад, и Рисн немного расслабилась. – Родители отправили меня туда учиться, когда я был еще ребенком. У меня был один из ваших бабсков. Я сам стал торгмастером, прежде чем вернуться сюда.
– Твои родители, вероятно, король и королева? – снова предположила Рисн.
Он смерил ее взглядом:
– Король и супруг короля.
– Можно ведь просто называть ее королевой.
– Сделка не состоится, – объявил Талик, вставая. – Ступай и скажи своему хозяину, что мы сожалеем о его болезни и надеемся, что он выздоровеет. Если выздоровеет, сможет вернуться в следующем году во время сезона торговли, и мы с ним встретимся.
– Ты намекал, что вы уважаете его, – напомнила Рисн, вскочив и отпрянув от края пропасти. – Так давай вы совершите сделку с ним!
– Он нездоров, – возразил Талик, не глядя в ее сторону. – Это будет несправедливо по отношению к нему. Мы бы воспользовались своим преимуществом.
Воспользовались преимуществом… Ради Стремлений, до чего же эти люди странные! Еще чуднее было слышать такие вещи от человека, который говорил на безупречном тайленском.
– Ты бы торговал со мной, если бы уважал меня, – сказала Рисн. – Если бы считал, что я этого достойна.
– На это понадобятся годы. – Талик присоединился к матери на краю панциря. – Уходи и…
Торгмастер осекся, потому что король негромко заговорил на решийском.
Потом он поджал губы.
– Что? – спросила Рисн, шагнув вперед.
Талик повернулся к ней:
– Похоже, тебе удалось впечатлить короля. Ты яростно споришь. Хотя ты и пренебрегаешь нами, считая нас дикарями, ты не такая плохая, как некоторые. – Он явственно заскрипел зубами. – Король выслушает твои доводы в пользу сделки.
Рисн моргнула, переводя взгляд с торгмастера на короля. Разве она только что не выдвинула доводы в пользу сделки, которые король выслушал?
Женщина внимательно и спокойно смотрела на Рисн темными глазами. «Я выиграла первую битву, – поняла Рисн, – точно воительница на поле боя. Я участвовала в дуэли, и меня сочли достойной для поединка с более влиятельным соперником».
Король заговорил, и Талик перевел его слова:
– Король говорит, что ты талантлива, но сделку – несомненно – нельзя продолжать. Ты должна вернуться вместе с бабском, когда он явится сюда опять. Лет через десять, возможно, мы будем торговать с тобой.
Рисн поискала нужные слова.
– Встим так и добивался уважения, ваше величество? – Она не потерпит неудачу! У нее нет на это права! – На протяжении многих лет, вместе с его бабском?
– Да, – сказал Талик.
– Ты не перевел, – заметила Рисн.
– Я… – Талик вздохнул и перевел ее вопрос.
Король улыбнулась с явной нежностью. Она произнесла несколько слов на языке реши, и Талик потрясенно уставился на свою мать.
– Я… Ого!
– Что? – требовательно спросила Рисн.
– Твой бабск убил коракота вместе с нашими охотниками, – сообщил Талик. – Собственными руками? Чужак? Я о таком еще не слышал.
Встим убил какого-то зверя? На охоте?! Немыслимо.
Хотя он явно не всегда был старым и морщинистым книжным червем, как сейчас, она в глубине души считала, что в прошлом наставник все же именно таковым и был.
Король заговорила опять.
– Сомневаюсь, что ты способна убить хоть какого-то зверя, дитя, – перевел Талик. – Иди. Твой бабск со всем справится. Он мудр.
«Нет, – подумала Рисн. – Он умирает».
Мысль пришла непрошенной, но была до жути правдивой. Она была страшнее высоты, страшнее всего, что знала Рисн. Встим умирал. Это, скорее всего, его последняя сделка.
И Рисн ее вот-вот испортит.
– Мой бабск доверяет мне, – заявила она, шагнув ближе к королю, двигаясь вдоль носа большепанцирника. – А вы сказали, что доверяете ему. Разве вы не можете довериться и его суждению о том, что я достойна совершить эту сделку?
– Личный опыт ничем не заменишь, – перевел Талик.
Чудище шагнуло, земля дрогнула, и Рисн стиснула зубы, вообразив, как все они падают в пропасть. К счастью, на этой высоте движение ощущалось как легкое покачивание. Деревья зашелестели листвой, и желудок девушки скрутился, но это было не опаснее, чем слабые морские волны для корабля.
Рисн подошла ближе, к тому месту на носу чудища, где стояла король.
– Вы король – вы знаете, как важно доверять своим подданным. Вы не можете быть повсюду и все знать. Время от времени вам надо принимать суждения тех, кого вы знаете. Мой бабск – из их числа.
– Это весомый довод, – перевел Талик с явным удивлением. – Но ты не понимаешь, что я уже его учла. Я уважаю твоего бабска и потому согласилась говорить с тобой сама. Я бы не сделала этого ради кого-то другого.
– Но…
– Возвращайся вниз, – велела король посредством Талика, и голос ее сделался строже. Похоже, она считала, что разговор окончен. – Передай бабску, что тебе удалось добиться беседы со мною. Несомненно, это превосходит его ожидания. Ты можешь покинуть остров и вернуться, когда Встим поправится.
– Я…
Рисн не могла говорить и чувствовала себя так, словно ей кулаком разбили гортань. Она не могла его подвести – только не сейчас.
– Передай ему мои наилучшие пожелания выздоровления. – Король отвернулась.
Талик улыбнулся, довольный. Рисн посмотрела на своих охранников – лица у них были мрачные.
Она шагнула назад, чувствуя оцепенение. Ее отвергли, словно ребенка, который клянчил конфетку. Проходя мимо мужчин и женщин, которые готовили новые связки с фруктами, она покраснела до ушей.
А потом остановилась. Посмотрела налево, на бесконечный голубой простор. Вновь повернулась к королю и громко произнесла:
– Я считаю, что должна поговорить с тем, кто наделен большей властью.
Талик повернулся к ней:
– Ты говорила с королем. Нет никого, наделенного большей властью.
– Прошу прощения, но я уверена, что есть.
Одна из веревок дернулась, когда привязанный к ней фруктовый подарок съели.
«Это глупо, это глупо, это…
Не думай».
Рисн рванулась к веревке, вынудив своих охранников вскрикнуть, схватила ее и бросилась за край, спускаясь к голове большепанцирника. Голове бога.
Ради Стремлений! В юбке это было непросто. Веревка резала кожу на руках и дергалась, когда чудище внизу жевало привязанные к другому концу фрукты.
Наверху появилась голова Талика.
– Что, во имя Келека, ты делаешь, дурища? – завопил он.
Ей показалось забавным, что за время учебы тот усвоил и тайленские проклятия. Она крепко держалась за веревку, чувствуя, как бешено колотится сердце. А ведь и в самом деле, что она творит?
– Релу-на, – заорала она в ответ Талику, – одобряет отвагу!
– Есть разница между отвагой и глупостью!
Рисн продолжила спускаться. Это больше походило на скольжение вниз.
«Ох, Жажда, Стремление обладать…»
– Поднимите ее! – приказал Талик. – Вы, солдаты, помогайте.
Он что-то еще приказал на языке реши.
Когда рабочие схватились за веревку, чтобы затащить Рисн обратно, она подняла голову и посмотрела наверх. Там появилось еще одно лицо, глядевшее вниз. Король. Она подняла руку, останавливая рабочих, и выжидающе посмотрела на Рисн.
Рисн продолжила спуск. Она продвинулась не очень далеко – может, футов на пятьдесят. Даже до глаза чудища не дошла. Остановилась с трудом, ощущая жгучую боль в пальцах, и громко провозгласила:
– О великий Релу-на! Твой народ отказывается заключить со мною сделку, и вот я обращаюсь к тебе с мольбой. Твоим людям нужно то, что я привезла, но еще сильнее мне нужна эта сделка. Я не могу просто так уйти.
Существо, конечно, не ответило. Рисн зависла возле его панциря, покрытого лишайником и маленькими камнепочками.
– Прошу тебя, – взмолилась она. – Прошу…
«Чего я жду?» – растерянно подумала Рисн. Девушка не надеялась, что большепанцирник ей как-то ответит. Но возможно, она смогла бы убедить тех, наверху, в том, что достаточно отважна и достойна. Это точно никому бы не навредило.
Веревка в ее руках задрожала, и она совершила ошибку – посмотрела вниз.
Вообще-то, ее поступок мог навредить ей самой. И очень сильно.
– Король, – донесся сверху голос Талика, – приказывает тебе вернуться.
– Наши переговоры продолжатся? – уточнила Рисн, посмотрев наверх.
Король и в самом деле выглядела обеспокоенной.
– Это не важно, – ответил Талик. – Тебе были даны указания.
Рисн стиснула зубы, вцепившись в веревку, глядя на хитиновые пластины перед собой.
– А ты что думаешь? – спросила она негромко.
Где-то внизу существо заглотило фрукты, и веревка внезапно сильно натянулась, а Рисн ударило о громадную голову. Наверху закричали рабочие. Король заорала на них с неожиданной яростью.
«О нет!..»
Веревка натянулась еще сильнее.
И лопнула.
Крики наверху сделались безумными, но охваченная паникой Рисн этого почти не заметила. В ее падении не было изящества, она рухнула вопящим клубком одежд, рук и ног, ее юбка полоскалась на ветру, а желудок кувыркался. Что она натворила? Она…
Девушка увидела глаз. Глаз бога. Он промелькнул, громадный, как дом, блестящий и черный, и в нем отразилась ее падающая фигура.
Казалось, на краткий миг она зависла перед ним, и крик застыл в ее горле.
Потом все исчезло. Шум ветра, новый крик – и удар о твердую как камень воду.
Тьма.
Очнувшись, Рисн решила, что плывет. Она не открыла глаза, но чувствовала, что плывет. Дрейфует, покачиваясь на волнах…
– Она полная дура.
Знакомый голос. Талик – тот, с кем она торговалась.
– Значит, мы друг другу подходим, – заметил Встим и закашлялся. – Должен сказать, старый друг, ты должен был помочь обучить ее, а не скинуть с утеса.
Плыть… дрейфовать…
Стоп.
Рисн вынудила себя открыть глаза. Она была в постели, в хижине. Было жарко. Перед глазами все плыло, и сама она плыла… плыла, потому что ее разум был затуманен. Что они ей дали? Она попыталась сесть. Ноги не слушались. Ноги не слушались!
Девушка ахнула и часто задышала.
Над ней появилось лицо Встима, а с ним – лицо обеспокоенной реши с лентами в волосах. Не королева… король… Не важно. Женщина что-то быстро произнесла на лающем языке островитян.
– Успокойся, – сказал Встим, опускаясь на колени рядом с Рисн. – Успокойся… Они принесут тебе что-нибудь попить, дитя.
– Я выжила, – прохрипела Рисн.
– С трудом, – с нежностью проговорил Встим. – Спрен смягчил твое падение. С такой высоты… Дитя, о чем ты думала, вот так перебираясь через край скалы?
– Мне нужно было что-то сделать, – объяснила Рисн. – Чтобы доказать свою храбрость. Я думала… что должна быть отважной…
– Ох, дитя. Это я во всем виноват.
– Вы были его бабском. Бабском Талика, их торгмастера. Вы с ним все это подстроили, чтобы я смогла заключить сделку сама, но под вашим контролем. Сделке ничего не угрожало, а вы не так больны, как кажется. – Слова кипели, опережая друг друга, словно сотня людей разом пыталась пройти в одну и ту же дверь.
– Когда ты это поняла? – спросил Встим и закашлялся.
– Я… – Она не поняла. Просто осознала все и сразу. – Прямо сейчас.
– Что ж, тогда знай, что я чувствую себя законченным идиотом, – сказал Встим. – Я думал, это отличный шанс для тебя. Настоящее дело с высокими ставками. А потом… Потом ты взяла и упала с головы острова!
Появилась реши с чашкой какого-то напитка. Рисн зажмурилась и тихо спросила:
– Я буду снова ходить?
– Выпей-ка это.
– Я буду снова ходить?
Она не взяла чашку, не открыла глаз.
– Не уверен, – признался Встим. – Но торговать ты точно будешь. Клянусь Стремлениями! Отважная до такой степени, что король ей не указ? Спасенная самой душой острова? – Он невесело рассмеялся. – Другие острова будут драться за место в очереди, чтобы торговать с нами.
– Значит, чего-то я все же добилась. – Она чувствовала себя полной и безнадежной дурой.
– О, ты и впрямь кое-чего добилась, – согласился Встим.
Девушка ощутила колючее прикосновение к руке и резко открыла глаза. Там что-то ползло – существо размером примерно с ее ладонь, похожее на кремлеца, но с крыльями, которые были сложены вдоль спины.
– Что это? – спросила Рисн.
– За этим мы сюда и прибыли, – объяснил Встим. – Это предмет нашей сделки – сокровище, о котором лишь немногие знают, что оно все еще существует. Видишь ли, принято считать, что они погибли вместе с Аймией. Я сюда пришел и приволок весь наш груз, потому что Талик прислал весточку и сообщил, что у него есть на обмен труп. Короли за них платят целое состояние.
Он подался вперед:
– Живых я раньше никогда не видел. Мне достался труп, как я и хотел. А этого отдали тебе.
– Кто отдал, реши? – уточнила Рисн, все еще не до конца соображая. Она не знала, что и думать об этом.
– Реши не могут распоряжаться ларкинами, – объяснил Встим, поднимаясь. – Его дал тебе сам остров. Теперь выпей лекарство и спи. У тебя раздроблены обе ноги. Мы останемся на острове, пока ты не поправишься и пока я не заслужу прощение за свою безграничную, бескрайнюю глупость.
Рисн приняла чашку. Пока она пила, маленькое существо взлетело к стропилам хижины и устроилось там, глядя на нее глазами из чистого серебра.
