Дарья Старцева
Воронья ночь: невеста Кощея Бессмертного
Он медленно наступал, заметив меня, распластавшуюся на земле. Он него разило гнилым мясом. Чем ближе он подходил, тем явственней и резче становился смрад. Из его рта свисала вязкая слюна. Я нащупала камень побольше, прицелилась в глаз чудовища и бросила. По нечеловеческому воплю, вырвавшемуся из его груди, я поняла, что попала. Когтистой лапой он схватился за свой глаз, а другим свирепо воззрился на меня. Рука вновь потянулась к земле, но поблизости не оказалось палок, чтобы обороняться. Да и что могла сделать обычная палка против такого верзилы? Он бросился на меня. Я крепко зажмурилась, попрощавшись с жизнью, выставила вперед руку, но боли не последовало. Существо вдруг жалобно заскулило. Я осторожно приоткрыла один глаз и увидела, что из его щеки сочится темная, густая кровь. Он с удивлением смотрел на свою перепачканную ладонь какое-то время, а затем, осознав, кто причинил ему боль, грозно зарычал.
Вдруг кто-то обогнул меня со спины и загородил от чудовища. Когда мужчина вытащил из ножен меч и сделал первый взмах, я узнала в нем Владимира. Чудовище вновь заревело, но лязг оружия оборвал его вопль. Земля задрожала, когда огромная, бездыханная туша рухнула на траву. Мужчина обернулся ко мне, и я с ужасом поняла, что обозналась. Предрассветные сумерки прожигали красные глаза, те самые, что преследовали меня в первую ночь. Это был Кощей. Он протянул мне руку, предлагая помощь, а я, к собственному изумлению, не стала ее отвергать. Навий царь удивительно походил на своего помощника, словно их связывало близкое родство.
– Я ведь просил тебя вернуться до заката, – произнес он знакомым голосом.
Первый рассветный луч скользнул по верхушкам елей. Моя нижняя челюсть потянулась вниз, когда прямо на глазах огонь в глазах Кощея погас, и его место заняла зелень, а острые когти втянулись в пальцы. Передо мной стоял Владимир.
[1] Червень – июнь.
[2] Славянский бог-громовержец.
