Денис Владимирович Пилипишин
Постигающий тайну
Глава IV. Провалившийся в небо
Возвращение домой прошло гладко. А изменения на работе продолжились. В Академии народного хозяйства Геннадия попросили взять на себя сразу несколько потоков на курсах мастеров делового администрирования (МВА), а взамен освободили от работы со студентами.
Поначалу пришлось напрячься – фактически заново переписать свой курс по психологии управления, сориентировав его на взрослых людей. Но трудился Геннадий с радостью – ведь в такой работе он самореализовывался, и даже в рамках учебной задачи выдвигал свое концептуальное видение. Согласно его подходу, при общении с людьми в центр следовало ставить личность, а не систему. Хотя система оказывала свое влияние, именно личные потребности являлись ключевыми. Стремление к самоутверждению, вниманию, признанию и прочему – серьезные драйверы человеческого существа, и умение с ними обращаться – важный инструмент для современного менеджера. Поскольку такого рода драйверы у разных людей проявляются по-разному, Геннадий также включил в свой курс обзор ключевых психотипов, опираясь на типологизацию К.Г. Юнга и его последователей.
С началом преподавания на МВА затрачиваемое время заметно сократилось, т.к. объем часов был куда меньше, чем у студентов, а вот жалования, наоборот, существенно прибавилось. Были, конечно, и некоторые сложности. Представители бизнеса, в большинстве своем, сторонились абстрактных ценностей типа саморазвития, позиционируя себя как сугубых практиков. Причем в практике они и так считали себя доками – так чему их может научить академический человек, который, к тому же, моложе большинства из них? Но Геннадий сумел наладить контакт. Ему помогли как обширные знания, так и опыт работы со студентами, которые порой тоже стояли на сходных позициях.
Зато работать Геннадию стало намного интереснее, на каждом занятии он и сам узнавал что-то новое. В отличие от студенческого сообщества, в чьем мире он ориентировался довольно хорошо, здесь его аудиторию представляли менеджеры различных отраслей торговли и промышленности, причем часто – из разных регионов России. Многие слушатели сами стремились делиться опытом, им хотелось высказаться, и он всегда давал такую возможность, попутно наполняясь новыми знаниями.
Скоро стали завязываться личные контакты. Уже после первого модуля двое слушателей – оба владельцы бизнесов – стали периодически приглашать его в качестве психолога-консультанта, когда заходила речь об анализе деловых партнеров или соискателей на важные должности в компании. Для таких выходов нелишне иметь парадный «прикид», и Геннадий использовал второй купон на чудо, снова заказав комплект одежды.
Заказ опять исполнился быстро. Его пригласили съездить на переговоры в Алма-Ату, понаблюдать за ними и после проконсультировать владельца, за что заплатили очень хорошие деньги. Может по меркам большого бизнеса это и была обычная зарплата высококлассного специалиста плюс командировочные, но по университетским меркам гонорар представлял собой огромный куш, которого вполне хватило и на новый костюм, и на туфли, и даже на портфель.
Одновременно Геннадий начал замечать, что у него как будто открывается ясновидение. Или по меньшей мере что-то типа того. Он сам не мог понять, где заканчивается его профессиональная интуиция и начинается сверхвосприятие, но едва только встречаясь с новым человеком, он сразу видел его психологический портрет – теперь точнее, чем раньше, а к этому портрету словно пририсовывались скрытые мотивы, устремления, проблемы этого человека… Дабы проверить себя, Геннадий стал записывать свои интуиции и, когда возможно, верифицировать их. Статистика показала, что обычно точность попаданий составляет процентов 80-85, а иногда и выше.
Со всеми этими МВА и консультациями, а также с повышением зарплаты в двух других вузах, Геннадий неожиданно обнаружил, что его доход, складывавшийся из множества разрозненных частей, за несколько месяцев вырос почти в 2,5 раза. Эдак уже можно было задумываться и о смене автомобиля, пока его Логан еще не сильно потерял в цене …
Но имелась и еще одна тема, над которой задумывался Геннадий. В том, что у него реально состоялся контакт с некоей мистической силой, и случившееся вовсе не привиделось ему, он теперь не сомневался. А вот сомнения в том, кем является Владычица Инесса, чью сторону она представляет, правду ли говорит, у него остались. Действительно ли, подобно Иисусу, является единосущной Отцу и служит Ему? Или Инесса – это просто амбициозный дух, преследующий свои цели? Или, того хуже, она состоит на службе у Сатаны? Ответов на эти вопросы у Геннадия не было.
Известен совет в таких случаях слушать свое сердце, которое якобы не обманет. С сердцем проблем не было – как само учение Инессы, так и ее энергетика откликались в нем приятной теплотой. Собственно, не было даже ощущения новизны – казалось, на глубинном уровне он всегда знал эти истины, а она просто помогла ему их артикулировать. Но разум продолжал задавать вопросы и пугать перспективой сделаться слугой диавола. При этом, в отличие от сердца, какого-то своего решения разум предложить не мог и просто перемалывал одни и те же доводы, расходуя на этот процесс и силы, и нервные клетки. Геннадий стал размышлять, у кого бы спросить совета.
С коллегами делиться своим опытом совсем не хотелось. Вряд ли ему поверят, а то и подумают, что он подвинулся рассудком. Членов семьи тоже не стоило пугать рассказами о контактах с духами. Может найти какого-нибудь экстрасенса и посоветоваться с ним? Но что такое экстрасенс по сравнению с Лунной Богиней… Перебрав все варианты Геннадий пришел к выводу, что остается лишь одно – обратиться к тем, кто позиционирует себя как посредника между человеком и Богом, т.е. священнослужителям. К тому же, вся эта история началась с обращения ко Господу в православном храме.
Но обращаться к попам не хотелось. Геннадий имел опыт общения с ними, и этот опыт его не удовлетворял. Представители церкви, в большинстве своем, были менее образованными, чем он сам, и зачастую – намного. Кроме того, привычка общаться с простонародной паствой выработала у них манеру аргументировать в довольно примитивном ключе, что в случае с Геннадием порождало больше вопросов, чем ответов. Кроме того, часто они были высокомерны и не всегда вежливы. Тем не менее, он решил рискнуть и попробовать еще раз. Его мать дружила с весьма религиозной женщиной, которая взялась организовать беседу с отцом Серафимом, служившим в одном из старых храмов центра Москвы. Геннадий встретился с ним после вечерней службы.
Отец Серафим оказался довольно пожилым, в меру полным седобородым мужчиной. Геннадия он принял тепло. В целом выслушав историю о встрече с неким духом, который сообщает Геннадию Истины (о поездке в Италию и купонах на чудеса Геннадий упоминать не стал), о. Серафим высказал традиционную поповскую рекомендацию читать Библию, и повнимательнее.
Но в том-то и состояла сложность: как раз потому, что Библию Геннадий читал внимательно и осознанно, у него и возникало столько вопросов, на которые священнослужители обычно ответить не могли. Например, они говорили, что отличие христианства от других религий в том, что оно не вытекает из истории, не является ее продуктом, а целиком основано на откровении Бога. Но знавший историю религий Геннадий отчетливо видел, что вполне многие библейские сюжеты отнюдь не новы и заимствованы из прошлого, и Библия для него представлялась скорее эволюцией религиозных учений, нежели принципиально новым откровением.
Далее, попы говорили, что спастись можно только через Иисуса, т.к. Иисус принес на землю спасение, ибо «благ и человеколюбец». Вне Иисуса, и шире – христианства – спасения нет. Но у Геннадия и тут возникал вопрос: если спастись могут только христиане, то не является ли это жестоким по отношению к людям других конфессий? Разве нет среди них достойных, праведных, добрых людей? Разве справедливо таким людям отправляться в ад, только потому, что они не христиане? И более того: христианство – сравнительно молодая религия. А что было с людьми, которые жили до Христа? С ветхозаветными пророками, например? Обратиться в христианство они не могли просто за отсутствием такового. Что же теперь – им тоже гореть в геенне огненной во веки вечные? Если да, то зачем же Бог создавал этих людей? Ничего себе – «человеколюбец»! Это же «кидалово» какое-то выходит…
Если же допустить, что те, кто жили до появления христианства, все-таки могли спастись каким-либо образом, а после прихода на землю Христа стало возможным спастись только через Него и его учение, то выходит, его пришествие не облегчило спасение, а напротив, осложнило, что тоже странно…
Или вот сама жертва Христа. Признаться, действительно изряден пафос: Бог принес в жертву своего возлюбленного сына, чтобы спасти людей! Христиане радовались, а Геннадию вновь мешал интеллект, подсказывая очередной вопрос. Кто принес жертву – понятно – Бог, кого принесли в жертву – тоже – сына Бога. Но кому была принесена жертва? Об этом ничего не говорилось. Жертву всегда приносят кому-то. Например, крестьянин-язычник, желая, чтобы прекратилась засуха и пошел дождь, приносит барана в жертву Богу Дождя. Тут все ясно: жертвователь – крестьянин, жертва – баран, получатель жертвы – Бог Дождя. Но кто получатель в нашем случае? Он должен быть, ведь не самому же себе Господь приносил жертву? Из доступных разуму вариантов логически подходил только один – жертва могла быть принесена некоей существенной внешней силе, не являющейся в то же время Богом. В рамках христианской концепции, такая сила одна – это Диавол. Вот ему-то и принес в жертву Бог своего Сына, выкупив таким образом человечество и гарантировав спасение людям. Объяснение выглядело рационально, но на душевном уровне верить в него не хотелось…
Были у Геннадия и другие вопросы, не настолько концептуальные. Так, во многих местах Ветхого Завета мужчинам предписывалось многоженство, а кроме того, дозволялось еще ходить к наложницам. Но при этом почему-то запрещалось заниматься колдовством и волшебством. Однако если про последнее сразу вспоминают, когда речь заходит об экстрасенсах, то про первое почему-то умалчивают. Иногда, правда, говорят, что мир теперь изменился и не все следует воспринимать буквально. Но такой поворот означал, что Священная Книга, признанная церковью богодухновенной от начала до конца, содержит в себе неистинные, устаревшие части, которые нам следует отбрасывать. А по какому критерию мы определяем, какие из них устаревшие? И почему в мире, где растет сексуальное раскрепощение, устарела именно эта часть про многоженство, а не какая-нибудь другая?
Обсуждая с о. Серафимом Библию Геннадий не удержался и задал ряд подобных вопросов. Ранее в ответ он чаще всего сталкивался с раздражением и злобой, проистекающими, как он полагал, из неспособности дать логически последовательные и вразумительные ответы. Однако о. Серафим оказался на удивление сдержан и терпим. Жаль, что содержательных ответов на вопросы Геннадия он сформулировать тоже не сумел, вместо этого глубокомысленно заключив: «Размышления твои – от беса!»
Лунную Богиню он, не колеблясь, тоже причислил к бесам и категорически отверг даже саму возможность какого-либо нового послания от Бога, ибо с его точки зрения, все, что хотел сказать человечеству Бог, он уже сказал две тысячи лет назад через Иисуса, и это запечатано в Библии. Более того, ожидать какого-либо нового послания было бы богохульным, ибо в этом случае мы должны отвергнуть или пересмотреть как минимум часть Священного Писания. Геннадий кивал и из вежливости соглашался. Но житейски опытный о. Серафим видел, что переубедить собеседника он не сумел. И тогда на его лице появилась ехидная ухмылка.
– Знаешь, что я тебе скажу? У нас тут в соседнем приходе отец Димитрий служит. Яркий, интересный батюшка! Эмоциональный и вдохновленный! Советую тебе к нему сходить – вдруг тебя его энергия зацепит? Я могу позвонить и договориться.
Отказываться Геннадию было неудобно и он дал свое согласие. О. Серафим незамедлительно набрал номер, выудив откуда-то из складок рясы ай-фон последней модели.
Отец Димитрий согласился принять Геннадия через день, также ближе к вечеру. Приехав в нужное время, Геннадий набрал его номер и был приглашен в подсобное помещение, где о. Димитрий сидел за столом и что-то долбил на компьютере. Он был лет на двадцать моложе о. Серафима и выглядел не столь солидно, но скорее не за счет возраста, а за счет необычной, даже слегка мультяшной внешности. Точнее, тело еще укладывалось в общепринятые критерии. Среднего роста, он не был так безобразно толст, как некоторые его коллеги, хотя брюшко имел. А вот голова… Впалая грудь и узкие плечи подчеркивали ее неестественно большие размеры. К тому же, голова о. Димитрия имела угловатую, близкую к кубической форму. Спереди, практически по углам, располагались широко расставленные, выпученные как у лягушки, огромные и навыкате глаза, а старомодные очки с сильными плюсовыми линзами еще больше увеличивали их. Волосы имели неестественно рыжий цвет. Точнее, сами волосы, спутанные и не расчесанные, лохматились лишь по бокам головы, а в середине розовела внушительная лысина. Рыжей также была и борода, причем она лежала волосок к волоску и потому выглядела вполне опрятной, что создавало еще один контрастный штрих.
– Добрый вечер! – поздоровался Геннадий.
– Добрый… – добродушно, но в то же время иронично усмехнулся о. Димитрий. – Ну что, проходи, присаживайся, мистический контактер!
– Я, наверное, не такой уж и контактер, – осторожно возразил Геннадий. – Контактеры – они целые книги по своему общению с духами пишут, учения системные продвигают. А я так, прикоснулся малость…
– Да ладно, малость! Мне отец Серафим рассказал! Это не малость, вляпался ты конкретно! Ну то есть совсем в лапы бесов ты еще не попал, потому что душу свою еще им не продал, но уже находишься в серьезной опасности!
– В опасности? Будьте добры, расскажите подробнее. Сам я, наверное, не до конца понимаю, в чем она состоит!
– Отчего же, расскажу сейчас. Слушай! Слуги сатаны окружили тебя! Святой Феофан Затворник говорил – «в мире этом есть свой князь, непревзойденный в лукавстве, злобе и опытности в обольщениях!» И этот князь послал к тебе демона, да не рядового, а вполне серьезного, дабы соблазнить тебя, вовлечь во грех и в конечном итоге погубить!
– Звучит сурово… А могу ли я Вас спросить, отчего Вы так уверены, что именно слуги сатаны и демоны вышли со мной на контакт? Неужели совсем не может быть человеку явления от Бога, ну или хотя бы от светлых духов?
– Совсем не может быть! Никак! Когда сие случается с грешником, то исключительно по наваждению демонов! Это, считай, «по определению»! Они обольщают тебя, лестью возжигают в душе твоей гордыню, возбуждают в тебе корыстолюбие и славолюбие! А бывает, что демон принимает женский образ, чтобы возбудить в тебе еще и сластолюбие, и увлечь за собой! Увлечь в погибель!!! Божественные явления бывают лишь святым!
– А я грешник?
– А то! Любой человек грешник! А ты – особенно, ибо сверх меры предаешься размышлению! Это очень опасно! Господин интеллекта – сатана! И он особенно любит размышляющих людей. С ними ему проще. Обычный человек не задумывается излишне, как, что, почему и отчего. Он просто выполняет предписания – так заведено, так положено, так следует делать. Потому его сложно сбить с пути. Иное дело – интеллектуал! Он все хочет понять, докопаться до истины. Он ставит под сомнение традиционные устои, вопросы задает всякие. Тут то и появляется сатана, дабы запутать его и сбить с толку!
– Но как же быть? Я же не могу не думать? В конце концов, это моя работа…
– Как быть? Отбросить свою гордыню! Не может он не думать! Нужно признать свои прегрешения, свою немощь и ничтожество, и пребывать в благоговейном страхе и трепете! И, конечно, читать Священное Писание и изучать предание – книги Святых Отцов!
– Но видите ли, я читал…
– Ты неправильно читал! Ты задумывался, осмыслить пытался! А здесь нужно верить, принимать как истину!
Геннадию вспомнился ряд научных исследований – сразу в трех университетах мира, анализируя статистику за несколько десятилетий, пришли к выводу, что уровень религиозности в среднем обратно пропорционален уровню интеллекта. Конечно, бывали и исключения, когда среди верующих попадались очень развитые люди. Но таких набиралось немного. Ученые объясняли это тем, что умные люди в меньшей степени тяготеют к соглашательству и не склонны просто так принимать на веру что либо, в том числе и догматы. Кроме того, у них аналитический склад ума, который помогает им заметить противоречия, несоответствия и путаницу в религиозных учениях. Наконец, интеллектуалы, пользуясь своим умом, чаще находят способы приемлемо обустроить свою жизнь, нежели люди, умом обделенные, а поэтому им просто не требуется искать утешения и помощи в религии.
«Хорошо, что отец Димитрий не может читать моих мыслей, как Владычица Инесса! А то досталось бы мне сейчас!» – подумал он.
Возникла некоторая пауза, т.к. Геннадий не знал, что сказать, а о. Димитрий ждал его реакции. Не дождавшись, он продолжил:
– Но есть еще один момент – очень важный! Не только осознание собственной греховности, но нетерпимость ко греху защитит нас от сатаны и слуг его! Это надо хорошо понимать. Недостаток твердости – это слабость! Терпимость – это тоже слабость! Нужно культивировать в себе гнев!
– А разве гнев не является грехом? – удивился Геннадий.
– Гнев как страсть – является. Но гнев благочестивых людей есть выражение их отвращения и негодования против греха. Когда так гневаются, то не согрешают! Ведь и Господь прогневляется делами нечестивых! Гнев изначально дан нам Господом для сопротивления силам зла!
– Ну может быть. И как Вы собираетесь заставить свою паству культивировать гнев? – максимально мягким тоном поинтересовался Геннадий.
– О! – оживился отец Димитрий. – Здесь много вариантов! И государство нам помогает! Вот когда приняли закон об оскорблении чувств верующих – это ведь специально сделали, чтобы увеличить силу гнева в народе, а значит и веру нашу поднять!
– А какая связь?
– Связь? Прямая! Если верующий не просто смотрит на мир, а зная, что за ним стоит сила, смотрит на мир критически, если возгорается в душе его гнев и злость по отношению к нечестивым, если он искренне оскорбляется, то крепнет и вера! Вот последний пример – с фильмом Матильда. Я на проповеди все разъяснил, как к этому фильму относиться. А потом приходит ко мне мужичок один, и говорит: «Понимаешь, батюшка, не могу спокойно смотреть, что либерасты творят! Гнев во мне воспылал! Ненавижу их! Ненавижу! Я пойду и сожгу кинотеатр вместе со всей этой швалью, что на сеанс пришла!»
– Но так и теракт недалеко устроить!
– Не бойся, я его отговорил! Но это – пример истинной веры! Во гневе – сила наша! И таких, как этот мужичок – все больше!
– Это, наверное, правда… – согласился Геннадий. – Я вот тут недавно питерский чат читал, где передача Исакия РПЦ обсуждается – так там очень наглядно. Легко сортировать сообщения! Как только видишь хамство, злобу, угрозы – сразу ясно, из какого лагеря товарищ пишет!
– И это отлично, Гена! Отлично! Народ пробуждается! Что толку в вере, которая оставляет людей равнодушными? Разве это верующие? Вера без дел мертва! А если они злятся и ненавидят – значит уже неравнодушны! Сегодня это очень важно! Россия – в кольце врагов! Они окружили нас! У нас совсем не осталось друзей в мире, и даже казалось бы дружественные страны легко предают нас! Это потому что все они сволочи! Западное влияние вползает в русский мир! Теперь только гнев и нетерпимость спасут нас! Их надо развивать и практиковать в себе!
– Практиковать?
– Да! Вот я смотрю телевизор – и прихожу в ярость! Праведный гнев поднимается во мне! – отец Димитрий попытался изобразить на лице ярость и у него как будто получилось.
– Вижу голубых – и прихожу в ярость! – продолжил он, накаляясь и говоря все громче. – Вижу прелюбодеев – и прихожу в ярость! Ненависть вскипает во мне! Я ненавижу рекламу! Я ненавижу моду! Я ненавижу МакДоналдс! Я ненавижу голливуд! Я ненавижу буржуев! Я ненавижу США! Я ненавижу мир потребления! Я ненавижу этот мир! Я ненавижу этот мир-р-р-ррр! Ненавижу!!!
Геннадий слегка испугался, ибо увидел, что изображаемая ярость вполне стала переходить в настоящую. Лицо отца Димитрия покраснело, борода встопорщилась, а и без того выпученные глаза еще больше вылезли из орбит. Он заорал на всю комнату, одновременно стуча кулаком по столу:
– Я… Я – пррр… Я – прр-р-р-равославный!!! Я – прр-р-р-рав!!! Я…
«Пррр… Пррр…» – послышались звуки, исходившие явно не из уст отца Димитрия. Геннадий догадался, что не выдержав вдохновенного натиска, к дискуссии присоединилась задница его собеседника. Но тот смутился лишь на полсекунды и еще громче гаркнул:
– Я прр-р-р-еданный сын церкви нашей!!! Я нетерр-р-р-рпим к врагам!!! Я… Я… Р-р-р-р-р-рррр! Рррр-р-р-р-р-р-!!! Ррррр-р-р-рр!!!
Геннадий, на всякий случай сгруппировавшись, с изумлением смотрел, как отец Димитрий, раскрасневшись харею, вскочил размахивая кулаками и не имея что сказать более, стал рычать, как собака, щерясь на невидимого врага, и рычал, пока не кончилось дыхание. Тогда, воспользовавшись мимолетной паузой, Геннадий попытался вернуть своего визави в интеллектуальное русло, сказав:
– Искренность Вашего порыва вызывает уважение!
Эта фраза остановила о. Димитрия и он замолчал, тяжело дыша. Геннадий также молчал, ожидая реакции.
– Хорошо, что ты меня понимаешь! – наконец сказал отец Димитрий, уже спокойным тоном. – Искренность – основа нашей веры и нашего образа жизни!
– А любовь?
– Вот тут ты опять мимо! Не впадай в ересь человеколюбия! Любовь – ложная ценность, чуждая русской культуре! Любовь придумана западом! Она есть средоточие бесовских и гибельных страстей! В русском языке-то и слова такого не было отродясь! Нет, любви нам не надо! Только искренность и беспощадность ко врагам позволят спастись нам, сохранить собственную идентичность, отбросить чуждые нашему народу ценности!
Геннадию вспомнилось, что с подобным подходом он уже встречался, в частности, в реакции некоторых читателей на отдельные свои статьи. Когда, пусть и вскольз, он затрагивал какие-то религиозные темы, например хамства в православных храмах, с которым ему доводилось сталкиваться, он всегда получал множество злобных, пропитанных ненавистью комментариев от людей, называвших себя православными. Создавалось впечатление, будто цепные собаки в ярости бросаются на него, и еще больше приходят в бешенство, от того, что не могут покусать через интернет. Впрочем, сам Геннадий от обобщений воздерживался и выводов о верующих в целом не делал, успокаивал себя мыслью, что в любом сообществе есть какое-то количество крайне озлобленных людей, но большинство православных стремятся к добру, любви и жизни праведной. Последним соображением он рискнул поделиться с отцом Димитрием.
Отец Дмитрий, который после своей кратковременной вспышки гнева как-то подобрел, словно выбросил из себя негативную энергию, пригладил бороду и покачал головой.
– Нет, Гена! – выдержав паузу усмехнулся он. – Ты заблуждаешься, как типичный интеллигент… Большинство – такие как я, и это хорошо! В этом наша сила! Пока в нас много злости и нетерпимости – мы непобедимы! Пусть не каждый пока еще готов умереть за веру, но драться за веру уже готовы многие! И чем таких больше, тем больше наша сила, тем больше нас будут бояться, тем лучше мы сумеем противостоять западному влиянию, тем проще нам будет сохранять консервативные ценности и избегать диавольского пути прогресса!
Геннадий молча кивнул. Вступать в дискуссию он не хотел – вряд ли стоило тратить свои силы на то, чтобы возражать фанатичному попу. Однако видя, что отец Димитрий успокоился и кулаками более не трясет, решил все же задать один скользкий вопрос.
– Но послушайте, – осторожно начал он, – я, конечно, не богослов и могу заблуждаться. Хотя вопросы религии изучал достаточно серьезно. И в этой связи у меня вопрос-то и возникает: а не является ли развитие православия в современном ключе, и в том числе в Вашей интерпретации, отходом от христианства в его мировом понимании?
– А что нам мировое понимание? – ожидаемо не согласился отец Димитрий. – Мы что, католиков что ли слушать будем, или протестантов? Зачем нам это всеобщее христианство?! Мы свою религию построим, национальную, русскую! Своего рода импортозамещение! И ни на какое зарубежье равняться не будем!
– Спасибо, понятно… – кивнул Геннадий.
– Ладно, Гена! Ты не расстраивайся! – отец Димитрий вдруг подошел поближе и хлопнул его по плечу. – Я вижу, парень ты дельный. Из тебя выйдет толк! Перебесишься и встанешь на путь истинный! Твоя главная проблема – даже не духи, которые к тебе ходят. Твоя главная проблема – образование. Я давно замечал – чем больше человек образован, чем больше он читал западных книг, а особенно когда еще и бывал на западе, а уж тем более, когда языки иностранные знает, тем дальше он от нашей народной веры, тем больше он задает дурацких вопросов, тем больше любит запад, их культуру изобилия и фальшивых улыбок, и тем сложнее его переубедить, внедрить ему в голову правильные идеи. Такому видите ли кажется, будто у него свои мысли есть! И свое мнение! Такой просто так за веру и за царя умирать не пойдет, ему все обдумать надо, паразиту! Но это я так, в общем! А ты осмысли нашу сегодняшнюю беседу, раз уже тебе это дело так нравится, да заходи в другой раз! Пообщаемся! Только для тонуса захвати водочки пузырек или винца красного пару бутылей!
***
Беседа с православными деятелями оставила у Геннадия смешанное впечатление. С одной стороны, слепой догматизм, безапелляционная уверенность в собственной правоте и убожество теоретической аргументации мешали воспринимать их всерьез. С другой, перспектива оказаться соблазненным слугами диавола ужасала настолько, что просто так отмахнуться от аргументов православной братии не выходило. Размышления, в которые погружался Геннадий на эту тему, проблему не проясняли, зато все сильнее у него возникало чувство, что он стоит перед решающим, судьбоносным выбором в своей жизни.
Геннадий пробовал прислушиваться к своим снам, надеясь, что может быть во сне подсознание подскажет ему выход, но психологическое напряжение ситуации, а также обыденный груз повседневных забот, привели к переутомлению и сны стали запоминаться хуже. Что-то запомнить удавалось, но он не был уверен, действительно ли видел послание подсознания, или это просто плоды воображения его сонного разума. Например, в одном из снов он бродил по местности, размеченной на участки, где бегало множество собак. Собаки делились на две стаи – в первой все до единой черные, во второй – белые. Они конкурировали за территорию, обозначали границы, и каждая стая стремилась эту границы сместить, дабы расширить свои владения за счет другой. Довольно долго споры ограничивались исполненным злобы рычанием и гавканием в адрес оппонентов, но под конец сна собаки погрызлись, и погрызлись основательно. Самого Геннадия они будто не замечали, и он стоял, возвышаясь над десятками беснующихся собачьих тел… Собаки рвали друг друга зубами, рык сменялся визгом, сцепившись, они катались по земле, и это продолжалось довольно долго. Кто из них победил, осталось непонятным, скорее всего, никто – оставляя за собой кровавые пятна, собаки расползлись каждая на свою территорию. При этом, поскольку непосредственно перед побоищем прошел сильный дождь, катаясь по земле они так уговнюхались в грязи, что стали примерно одинакового цвета…
В другом сне Геннадию показалось, что Лунная Богиня будто призвала его на встречу, которую он давно ждал – ведь «в Италии» они общались еще осенью. Однако проснувшись утром, он увяз в сомнениях, действительно ли его позвали, или ему просто показалось. Являться без приглашения неудобно, да и не факт, что удастся, и он решил еще несколько дней прислушаться и присмотреться к знакам, надеясь получить дополнительное указание.
Указание никак не появлялось, если не считать таковым «Лунную Сонату» Бетховена, которая несколько раз за это время попадалась Геннадию то на радио, то на афише. Но он не был уверен, означает ли это, что время встречи с Владычицей Инессой пришло, ведь кроме прилагательного «лунная» между ними не просматривалось ничего общего.
Окончательный толчок Геннадий получил в пятницу. Отмечая оную, он сидел на кухне, пил пиво и закусывал его острыми (очень острыми!) куриными крылышками из KFC. Когда время приблизилось к 20.00, он решил включить телевизор, дабы посмотреть вечерний выпуск новостей по каналу ВВС, принимаемому по кабелю. Нажав кнопку на телевизоре, он потянулся к пульту кабельной приставки, чтобы включить также и ее, как вздрогнул от резкого окрика:
– Ну че встал, собака?! Заходи давай, давно тебя жду!
Геннадий посмотрел на экран и увидел черную пустоту – этот телевизор отличался тем, что звук в нем появлялся сразу после включения, а изображение – с запозданием. Наконец, появилось и оно. В слабо освещенном охотничьем домике у раскрытой двери стоял бородатый мужчина в свитере, а другой бородатый мужчина, в тулупе, находился снаружи, на улице. Возле двери слегка клубился пар, а внутрь залетали снежинки. Второй мужчина сделал шаг в комнату, и они горячо обнялись. Геннадий догадался, что кажущаяся грубость фразы проистекала не от неприязни к собеседнику, а всего лишь от брутальности этих персонажей, относившихся друг к другу вполне доброжелательно.
– Ну это точно сигнал! – вслух сказал Геннадий, забыв про приставку. – Сегодня же надо попробовать выйти на контакт с Инессой!
Поскольку никаких иных дел на этот вечер не планировалось, оставалось время на подготовку. Доев крылья, он допил третью бутылку Холстена, а от намеченной к употреблению четвертой воздержался. Покурив, Геннадий тщательно вымылся в душе, заменил постель на свежую и пошире приоткрыл окно. Затем вставил в музыкальный центр особый диск и улегшись, приготовился входить в осознанное сновидение.
Уставший после интенсивной рабочей недели, он сперва провалился в обычный, неосознанный сон. Осознать себя помогла специальная музыка, в ровном фоне которой случались резкие вставки, подобные удару гонга. Когда Геннадий услышал их сквозь сон, он вспомнил, что спит. А вспомнив, что спит, вспомнил и свою задачу – следовать к Лунной Богине. Правда, куда следовать он не знал и указующего знака тоже не находил. Поэтому он просто пошел прямо, прислушиваясь к голосу интуиции и надеясь, что высшая часть его души покажет путь. Вокруг раскинулся довольно красивый городской пейзаж – солнечным днем Геннадий вышагивал по мощенному розовой шестиугольной плиткой широкому тротуару. Справа высились дома с изысканными, лепными фасадами, слева, вдоль дороги, торчали невысокие деревья, похожие на пальмы, а ближе к домам выстроился ряд черных фонарей в ретростиле, на каждом из которых на цепочках висели горшки с яркими цветами.
