Джеймс Блэйлок
Бумажный грааль. Все колокола земли
– Как ты проницателен, – отозвалась Сильвия.
Говард уязвленно пожал плечами – ироничный ответ его задел.
– Ну, наверное, надо мыслить в перспективе. Люди не готовы выложить сотню баксов за вязаные перчатки ручной работы, а вот медный браслет для связи с духами за двадцатку – самое то.
Он улыбнулся, показывая шутливый настрой.
Сильвия посмотрела на него в упор, и Говард понял, что совершил ошибку. Возможно, роковую. Сильвия совсем не воспринимала шутки на эту тему. Как и ее отец, она страстно верила в свой товар. И, будучи слишком честной, не могла заниматься ничем другим.
Говард напомнил себе, что они не виделись пятнадцать лет. За это время Сильвия могла уверовать во что угодно. В юные годы она однажды заявила, что Говард с презрением относится ко всему, чего не в состоянии понять, и в ее словах была некая доля истины. Он об этом не забыл, тем не менее за прошедшее время не очень-то сильно изменился. Так жить безопаснее и спокойнее. Не надо мучиться и придумывать себе новые интересы, и даже в собственной ограниченности можно найти нечто хорошее.
– За прибылью я не гонюсь, – сказала Сильвия. – Я лишь пытаюсь хоть как-то помочь родителям.
– Понимаю. – После таких слов Говарду стало немного стыдно. – Я не хотел…
– Ты, видимо, считаешь, что все это фальшивка. Во всем видишь обман. Я-то надеялась, что ты перерос свой юношеский цинизм. Да и откуда тебе вообще знать, что я думаю? Откуда тебе знать, во что я верю? – Она внимательно посмотрела на Говарда слегка рассерженным взглядом и после паузы добавила: – Между прочим, я нашла подтверждение тому, что у меня было много прошлых жизней. Если ты откроешь свой разум, то узнаешь о себе много нового.
– Каких еще жизней? – Говард не удержался и снова начал издеваться. Возможно, всему виной была мысль о том, что он провел ночь взаперти на чердаке у Джиммерса, пока Сильвия продавала кристаллы полоумным эзотерикам. Он уже догадывался, каким будет ее ответ: скажет, что была какой-нибудь принцессой в Древнем Египте или Вавилоне или, может, служанкой, приглянувшейся молодому правителю.
– Если тебе интересно, я была слугой при дворе Рамсеса III. Примерно год назад я проходила трансовую терапию и палкой на песке нарисовала несколько иероглифов. Не просто каракулей! Мой психотерапевт их расшифровал. Тем более таких изображений я никогда раньше не видела. Вот и объясни мне, мистер Скептик, как так вышло?
Сильвия не сводила с него глаз, ожидая очередных насмешек.
– Ты про людей с птичьими головами, про египетские кресты и странно выгнутые руки? Мне всегда нравилась эта эпоха. В начальной школе у меня была учительница, которую звали, ты не поверишь, Розетта Стоун![1]
– Все, насмотрелся? – спросила Сильвия, направляясь к двери.
– Думаю, да. Извини, я просто хотел тебя повеселить.
– Ухохочешься. Сам ни во что не верит, зато смеется над другими. Может, ты чего-то боишься?
– Не знаю, как-то не задумывался.
– Ну так задумайся. Ты не понимаешь и половины того, что здесь творится. Возвращайся лучше в свой Лос-Анджелес и оставь нас в покое.
Вслед за Сильвией Говард ступил на залитую лунным светом улицу. Голова шла кругом. С шутками он ужасно сглупил, хотя мог бы и догадаться, чем все обернется. Если бы он мог понять основную загадку этого места, то, возможно, примирился бы и с собственным поведением. Однако, честно говоря, за последние пару лет он осознал, что вообще почти ничего не понимает. И два прошедших дня лишь послужили этому доказательством.
– Прости, – сказал Говард. – Вообще-то, я немного переживаю. Я и правда не понимаю, что происходит. Все мне об этом твердят, и я понемногу схожу с ума. Готов признать, что мне ничего не известно о прошлых жизнях. И обещаю больше над этим не насмехаться. Давай куда-нибудь сходим, выпьем вина, как и собирались.
– Я очень занята, – ответила Сильвия, все еще обиженная.
– Чем? Какие у тебя дела?
Они стояли на дощатом настиле рядом с прудом. Зеленоватую воду освещала полная луна. В других обстоятельствах могло бы получиться довольно романтично, но сейчас было просто холодно, ветрено и неуютно. Прошло всего два часа, и Говард с Сильвией быстро наверстали упущенное, снова узнав друг друга. Пятнадцать лет испарились, как те самые призраки в машине. Правда, все сразу не заладилось – в основном по вине Говарда. Ему хотелось обвинить и Сильвию, однако, кроме ерунды про реинкарнацию, в голову никакие доводы не приходили.
– Извини, что я начал умничать, – сказал он.
Сильвия кивнула:
– Ты слишком часто это повторяешь.
– Что именно?
– Хватит извиняться. Больше дела.
– Хорошо. Выпьем вина?
Сильвия молча пошла вперед, Говард следом. Он догнал ее на углу, когда она повернула в сторону кафе «Альбатрос». Внутри было пусто, лишь несколько человек играли в дартс и ели попкорн. Из спрятанных где-то колонок играл старомодный джаз. Заранее посоветовавшись с Сильвией, Говард попросил бутылку белого вина и два бокала. Какое-то время они сидели в тишине.
– Мистер Джиммерс сказал, тебя вчера ограбили, – наконец заговорила Сильвия.
Говард кивнул и поведал о своих приключениях на шоссе, о микроавтобусе клейщиков и украденном пресс-папье. Похоже, Сильвия вовсе не удивилась.
– Ты рассказал отцу про пресс-папье?
– Нет, как-то к слову не пришлось.
– Я передам, он попробует вернуть. Конечно, его могли уже продать или обменять. У папы есть кое-какие связи.
– Хорошая идея, – откликнулся Говард. – Я бы не прочь выкупить эту вещицу. – Он задумался, глядя на свой бокал. Решил сделать ставку на вино и на романтичную натуру Сильвии, поэтому сказал: – Вообще-то, я привез ее тебе в подарок.
Он еще долго смотрел на бокал, надеясь, что молчание добавит веса его словам. Когда Говард наконец решился перевести взгляд на Сильвию, ее уже не было за столиком. Она стояла у автомата с попкорном, в руках – пустая миска.
– Не могу удержаться, когда пахнет попкорном, – сказала она, вернувшись с наполненной тарелкой.
– Я тоже.
Он достал пригоршню попкорна и начал жевать, думая, как бы снова поднять тему пресс-папье. Затем долил вина в бокалы по самый край и заметил, что в бутылке почти ничего не осталось. Если расслабленная атмосфера вечера будет зависеть от вина, одной бутылки может и не хватить. Заказать вторую? Тогда Сильвия заподозрит что-нибудь или сочтет его пьяницей – вдобавок к остальным грешкам.
– В общем, пресс-папье было в форме горы Вашингтон. Не знаю, какого точно периода, но не позже девятнадцатого века.
Сильвия кивнула.
– Возьмем закуску? – предложила она.
– Давай, – ответил Говард, решив на этот раз обойтись без шуток. – Правда, я рыбой неплохо наелся, желательно что-нибудь легкое. Выбери сама.
– Сейчас.
Она встала и отошла к стойке, посмотрела меню и о чем-то переговорила с барменом. Засмеялась. Голос звучал тихо, слов было не разобрать. Судя по всему, с барменом Сильвия была знакома. Делая вид, будто наблюдает за партией в дартс, Говард чувствовал себя здесь туристом. Теперь придется в третий раз напоминать ей о пресс-папье, а это уже практически невыполнимая задача.
– Выпить еще хочешь? – крикнула Сильвия от барной стойки.
– Пива. Какого-нибудь местного. – Он опять глянул в сторону играющих в дартс. Вино пусть Сильвия допивает сама.
Она вернулась за стол, с улыбкой подала ему пиво и бокал.
– Бармен – мой приятель. Его зовут Жан-Поль. Он специалист по боевым искусствам, в Форт-Брэгг у него свой зал – как он правильно называется, додзе? А тут подрабатывает четыре дня в неделю, чтобы держать зал на плаву. Боевые искусства для него своего рода духовная практика и образ жизни.
Говард решил промолчать. Этот Жан-Поль уже его раздражал. Имя-то какое… наверняка сам придумал. Видимо, был ниндзя-убийцей во времена династии Мин. Додзе звучит как название какой-то японской рыбы. Боевые искусства – полный отстой. Очередная эзотерическая чепуха про экзотические прошлые жизни.
– Кстати, днем я встретил в баре Хорька.
Сильвия никак не отреагировала.
– Он еще занимается творчеством? Или целиком ушел в финансы?
– Он рисует замысловатые микросхемы с вырванными элементами. Выглядит довольно… натурально. Как человеческая плоть, только холодная, пустая и мерзкая. Очень мерзкая. Как по мне, так он рисует мертвечину. Сильно увлекся кибернетикой.
– А вы с ним…
– Что?
– Встречаетесь?
– Мы встречались сегодня днем. Ты как раз проезжал мимо.
– Да, точно, – кивнул Говард. – Просто я… – Он так и не договорил.
Общительный бармен вызвал у него ревность, а чувство ревности напомнило о Хорьке. Впрочем, Говард вовремя остановился. Не стоило идти этим путем.
– Так вот, насчет пресс-папье… – начал он.
– А, точно, – перебила Сильвия. – Ты переживаешь насчет того, как бы его вернуть.
– Ну, не совсем. Просто я вспомнил, что когда-то давно ты пользовалась такими штуками. Одно было из Франции, с изображением города Сен-Луи и бегущим дьяволенком, помнишь?
Она кивнула, но тут принесли еду – две тарелки, две ложки, поднос с запеченной картошкой и целый ассортимент соусов. Сильвия уставилась в бокал с вином, взгляд стал далеким и встревоженным. Пресс-папье опять забылось.
Понимая, что отчаянные времена требуют отчаянных мер, Говард взял две ложки и приложил их к глазам так, чтобы рукоятки торчали по обе стороны от лица, словно крылья стрекозы. Он сморщил лицо, пытаясь удержать ложки возле глаз, и повернул голову к Сильвии. Решил, что не уберет ложки, пока она как-то не отреагирует – пусть стукнет его, выйдет из бара, попросит ложку, хоть что-нибудь.
Долгое время ничего не происходило, и Говард уже начал задумываться об окружающих людях, которые наблюдали за этой сценой. Жаль, из-за ложек ничего не было видно. Может, Сильвия вообще отошла – в туалет или за попкорном. Или вообще тихонько ускользнула и поехала домой. Наконец она все-таки засмеялась, будто против собственной воли, и, когда Говард попытался заговорить, бросила ему в рот кусочек картошки.
– Господи, да чем же тебя взбодрить? – спросил он, глотая картофель.
– Сам бы взбодрился. И лучше молча, а то неизвестно, до чего язык доведет.
– Ладно, обещаю. В смысле взбодриться. Так вот, пресс-папье… – снова начал Говард, лишь бы Сильвия наконец поняла, что эту вещь он привез ей в подарок.
Она поджала губы и кивнула:
– Попробуем вернуть. Вижу, ты очень из-за него волнуешься. Говорю же, оно наверняка еще в наших краях – есть надежда, что отец сумеет его достать. Главное, наберись терпения. Это пресс-папье совсем тебе покоя не дает, верно? Поэтому ты весь такой дерганый и язвительный.
Без шансов. Даже если бы пресс-папье было при Говарде и он прямо сейчас отдал его Сильвии, все без толку. Что ж, проехали. Он вылил остатки вина в бокал Сильвии, а сам взялся за пиво.
– Сразу предупреждаю: если я все это выпью, за руль сядешь ты.
– Хорошо, я-то еще трезв как стеклышко. Да к тому же время раннее.
Она посмотрела на часы:
– Только девять. – Сильвия задумчиво отпила вино, потом добавила: – А я уж было подумала, что это пресс-папье ты привез мне в подарок.
– Так и есть, – ответил Говард, широко распахнув глаза. – Именно это я и пытался тебе сказать.
Сильвия засмеялась:
– Ничего страшного, не нужно теперь оправдываться. Я понимаю, эта штука много для тебя значит. Ты и в детстве всегда таким был, помнишь?
– Ну, наверное. – Говард не сразу понял, что она имела в виду. – Каким?
– У тебя был стеклянный шарик с красно-синими узорами. Ну, твой любимый. Как же ты его называл… «Марсианская зима»! Та еще сентиментальность. Теперь вспомнил?
– Я… – Говард повел плечами. Он действительно придумывал имена шарикам. Но как Сильвия умудрилась такое не забыть?
– И когда шарик пропал, ты прямо слетел с катушек. Плакал из-за него целую неделю.
– Да ладно! Я никогда не плакал из-за шарика. – Ему тогда было лет восемь. Говард отлично помнил тот случай. Ребенку подобное событие кажется настоящей катастрофой. Но он точно не плакал по этому поводу. По крайней мере, не у всех на виду.
– Ты его потом так и не нашел?
Говард качнул головой:
– Наверное, закатился куда-нибудь под диван.
Теперь уже головой помотала Сильвия:
– Неа. Это я его стащила и отдала Джимми Хуперу. – Она ухмыльнулась и допила вино.
– Я так и знал!
– Врешь, ничего ты не знал!
– Зато я не рисовал людей с птичьими головами и не ходил на транс-терапию.
– Я тоже. Специально насочиняла, чтобы тебя вывести. Да и шарик я не брала.
– Так и подумал. А пресс-папье я на самом деле привез тебе в подарок.
– Как мило, – ответила Сильвия, по-прежнему не веря его словам. – Я знаю, чем мы сейчас займемся. Поехали в музей.
– Сейчас, по темноте? – Говард уже пожалел, что долил Сильвии остатки вина.
– У меня в машине есть фонарик. К тому же я хорошо знаю те места. Я там практически выросла.
– Может, лучше завтра? Во второй половине дня. Утром я обещал помочь дяде Рою в доме с привидениями.
– Испугался? – спросила Сильвия. – Прямо как в тот раз, когда потерял шарик. Опять забыла, как ты его называл? Давай, скажи. Вспомним старые времена.
Говард сидел как истукан. Крепко сжав губы, он показал, будто закрывает рот на ключ.
– Помнишь, ты раскладывал свои шарики по полу и говорил, что это «ледяные планетоиды»? Потом ты уходил в ванную, а я звала в дом Трикси, и мы играли в «убийственную комету». По-моему, именно тогда и исчезла «Марсианская зима». Провалилась в решетку вентиляции.
– Да черт с ним, с этим шариком. Мы вроде обсуждали поездку в музей. Неужели ты серьезно?
Однако Говард надеялся, что Сильвия говорит всерьез. Представлял, как они идут по залитому лунным светом зданию, держась за руки и ожидая появления машины с призраками. Прямо как подростки.
– Почему бы и нет? Ты боишься привидений?
– Я? Нет. – Уже не в первый раз Говард заметил, что Сильвия потрясающе выглядит в своем свитере. Возможно, все эти вещи из ее магазина не зря так дорого стоят. – Чего уж там, поехали. Я поведу.
Глава 9
К счастью, дорогу на юг через Литл-Ривер освещал лунный свет. На трассе было пусто, лишь в полумиле сзади мелькали фары какого-то автомобиля. Говард был готов его пропустить, чтобы яркий свет не мешал в зеркале заднего вида, но машина держала дистанцию и не спешила их обгонять.
Без луны воцарился бы полный мрак, а так клочки серебристого мерцания то тут, то там подсвечивали часть дороги или пляжа среди теней от скал и деревьев. Ветер в сочетании с темнотой быстро помог Говарду протрезветь, Сильвия же, прикрыв глаза, уткнулась ему в плечо и что-то напевала. Благодаря вину она сумела расслабиться и забыть о накопившихся за день проблемах. Лучше бы, конечно, расслабиться ей помог сам Говард…
Этот извилистый отрезок прибрежного шоссе был для нее родным, а Говард находился на чужой территории и чувствовал тревогу. Хотя дело даже не в этом. Еще в детстве Сильвия, в отличие от Говарда, практически ничего не боялась и всегда жаждала приключений.
– Сбрасывай скорость. – Она вдруг выпрямилась. – Мы почти на месте.
Говард свернул с трассы, проехал мимо ограды из штакетника с бычьими черепами и остановился на заросшей парковке. Заглушил двигатель, ключи оставил в замке зажигания. Окна в музее были плотно закрыты ставнями, и даже в темноте – или особенно в темноте – здание выглядело таким заброшенным, что идти внутрь сразу расхотелось.
Сильвия вышла из автомобиля, с заднего сиденья взяла куртку и фонарик. Говард прихватил свой вельветовый пиджак, хотя не помешало бы что-нибудь потеплее. С океана прилетел мощный порыв ветра, и в ночной тишине звук разбивающихся волн показался неестественно громким. Они прошли по шуршащему гравию к задней части музея, рядом с лесом. Сильно пахло морем и листьями эвкалипта.
В свете фонарика Сильвия искала что-то среди валунов под электрощитком, осторожно перекладывая небольшие круглые камни.
– Тут где-то лежал ключ, – сказала она. На задней двери был навесной замок.
В ожидании Говард отошел обратно к парковке. Никого, ни одной машины вокруг. Вспомнился микроавтобус клейщиков и «шеви» на стоянке у бара. И куда подевался тот автомобиль, который ехал за ними? По идее, он должен был проехать мимо, когда они доставали вещи из «тойоты». А он просто исчез.
Понятно, что на трассе есть съезды и проселочные дороги, которые ведут к отдельно стоящим домам на утесах или дальше вверх по холмам, в страну сектантов и выращивателей травки. Наверняка машина куда-то туда и свернула. Все просто. Это был вовсе не тот самый знаменитый «студебекер» с призраками. Тем более автомобиль Грэма разбился о скалы. На такой развалюхе даже привидения далеко не уедут.
Поборов желание засвистеть, Говард поспешил обратно к тому месту, где Сильвия искала ключ, но ее там уже не было.
– Сильвия! – в ужасе прошептал он.
Никто не отозвался. Говард осмотрелся в поисках камня, палки, хоть чего-нибудь тяжелого. Согнувшись, он подбежал к груде камней, с которыми возилась Сильвия, вытащил один и взял с собой. Замер, прислушиваясь, и начал медленно пробираться к зданию, чтобы прижаться к стене спиной. Вокруг царила тишина.
Дверь вдруг распахнулась, на небольшое деревянное крыльцо вышла Сильвия и посветила фонариком в сторону Говарда. У него из горла вырвалось нечто среднее между криком и стоном, и он с силой бросил камень на землю, словно хотел в пыль раздавить какую-нибудь ящерицу.
– Да что с тобой такое? – нормальным тоном спросила Сильвия, однако ее голос прозвучал безумно громко. – Зачем тебе понадобился этот камень?
Говард внимательно на нее посмотрел.
– Я думал, ты куда-то пропала, – выдохнул он. – Думал, что-то случилось. – Последние слова он зачем-то произнес шепотом.
– Какой отважный поступок! – засмеялась Сильвия. – Вот так сразу бросился меня спасать! Только кругом никого.
Она молча прислушалась, давая ночи возможность подтвердить ее слова. Поблизости действительно никого не было, лишь доносились издалека гул бьющихся волн и вздохи ветра среди деревьев.
Говарду от такого безмолвия легче не стало. Да, кругом никого – в этом-то и проблема. В окружении знакомых звуков из пригорода южной Калифорнии ему было бы намного комфортнее.
Немного придя в себя, он поднял камень и бросил его обратно в кучу. Сильвия вернулась в музей и водила фонариком по сторонам. Говард последовал за ней, ожидая увидеть… Что именно? Наверное, тех самых призраков из «студебекера» в старомодных шляпах за партией в шахматы.
Внутри оказалось пыльно и пустынно. Впрочем, скорее всего, и в годы расцвета обстановка тут была не из лучших. Говард думал, это нечто вроде дома-аттракциона – с таинственным чердаком, множеством комнат и коридоров, – но увидел лишь одно большое помещение, а также крохотный кабинет и туалетную комнату в углу.
Хотя в дом сквозь открытую дверь попадал тусклый лунный свет, все ставни на окнах оставались закрыты. Комнату освещал лишь тонкий луч фонаря. Сильвия осветила низкие столики из красного дерева, похожие на столы для пикника. На них не было ничего, кроме пыли.
– Раньше он продавал книги на тему сверхъестественного, – сказала Сильвия. – Самые разные: и серьезные исследования, и совершенно безумные. Оба стола были завалены литературой. Я всегда старалась аккуратно все разложить, да это было и нетрудно, ведь книгами этими почти никто не интересовался. А еще тут стояла чудесная модель «студебекера» с привидениями внутри. На отдельном столике. Моделька до сих пор сохранилась; наверное, отец убрал ее куда-нибудь в шкаф. – После паузы она добавила: – Смотри, у нас даже есть фотография.
На стене висел смазанный снимок с изображением «студебекера» на шоссе. В салоне трое полупрозрачных мужчин, один смотрит в окно прямо на камеру, лица не разобрать.
– Это дядя Рой сфотографировал? – спросил Говард. – А я думал, он собирал грибы, когда этот автомобиль проехал мимо.
– И фотографировал тоже. Вот так удачно сложилось, фотоаппарат был в руках. Впечатляюще, правда?
Честно говоря, ничего особенного: просто компания разодетых парней едет куда-то сквозь туман.
– Да, странновато, – ответил Говард, не желая ругаться с Сильвией. – В карете с лошадьми они смотрелись бы естественнее.
Сильвия пожала плечами:
– Меня всегда так поражал сам вид этих людей в салоне машины, что я даже не задумывалась – а кто же за рулем?
Рядом были и другие фотографии, в основном плохого качества и в дешевых рамках. Поддельные снимки призраков и несколько абзацев разъяснений происходящего. Сильвия показывала их Говарду по очереди в свете фонарика. Вот фото привидения собаки из Тингвика, а вот еще один пес-призрак из Гарден-Гроув. Бурая Леди из Рейнема спускается по лестнице – прямо как дома у дяди Роя. Далее шли изображения машин и карет-призраков за авторством разных художников и тусклый снимок какого-то игрушечного автомобиля, стоящего у амбара. Приятно было видеть, что жизнь у привидений не стоит на месте: уже в начале двадцатого века они пересели с повозок и лошадей на самые модные на тот момент автомобили, включая «даймлеры», «остины» и «роллс-ройсы». Только вот призраки дяди Роя почему-то угнали старомодный «студебекер».
За рисунком призрачного автобуса из Северного Кенсингтона шла фотография Дин Лидделл, которая таинственным образом проявилась на известняковой стене Собора Христа в начале 1920-х.
– Дин Лидделл… Отец Алисы Лидделл? – предположил Говард.
– Возможно, – ответила Сильвия, усмехнувшись. – Судя по фамилии.
– Тс-с! – Говард схватил ее за руку, и Сильвия тут же замолкла. Слышно было только легкое дуновение ветра.
– Что такое?
– Услышал чьи-то шаги. Хруст гравия возле дома.
– Наверное, белка, – с сомнением проговорила Сильвия.
За ставнями ничего не было видно. Оба прислушались – никаких посторонних звуков. Сильвия опять захихикала.
– Где там твой камень?
Говард немного успокоился. Опять воображение разыгралось. Он заставил себя отвлечься и вдруг подумал: «Зачем я вообще оказался здесь, в лесу, посреди ночи?» Для осмотра музея время явно неподходящее. В темноте ничего не увидишь.
Сильвия стояла рядом и все еще светила фонариком на портрет Дина Лиделла. Говард положил руку ей на плечо – стало легче. Сильвия не отпрянула. Она молчала держала в руке фонарик.
– Алиса Лидделл – это же Алиса Льюиса Кэрролла. Алиса в Стране чудес, – вспомнил Говард.
– Точно. Значит, на стене проступило лицо ее отца? Да уж, немало известности выпало на долю их семьи.
– Из всех снимков с призраками только этот и кажется настоящим, правда?
– А как же папин?
– Ну, в смысле из всех остальных. Хотя и на комбинированную съемку не похоже.
– Я готова принять все это за правду, – сказала Сильвия. – Это ты у нас Фома неверующий.
– Слышишь? – Опять тот же звук: шорох обуви, хруст гравия.
Говард и Сильвия замерли, однако вокруг снова воцарилась тишина, будто кто-то выжидал. И вдруг задняя дверь музея тихонько захлопнулась.
– От ветра. – Сильвия перевела фонарик в ту сторону, и Говард сделал пару шагов вперед.
Послышался металлический лязг – снаружи заперли навесной замок. Потом отчетливые быстрые шаги и негромкие голоса, словно кто-то переругивался шепотом.
Говарду пришла в голову безумная мысль: это мистер Джиммерс решил вторую ночь подряд оставить его взаперти. И, несмотря на все безумие такого предположения, Говард страшно разозлился. Он заколотил в дверь и в припадке ярости даже стукнул по ней ногой.
– Эй, вы! – крикнул он в темноту, но никто, кроме Сильвии, не обращал на него внимания.
– Тише, – прошептала она, схватив его за руку. – Слышишь, кто-то копается в моей машине?
И правда, хлопнула дверь, затем багажник. Говард переходил от одного окна к другому, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть в зазор между ставнями. Виднелась лишь полоска лунного света на земле.
Опять звук хлопающей двери.
Говард открыл окно.
– Попробую выбить ставни, – прошептал он. – Они хлипкие, держатся на паре гвоздей.
– Зачем? – спросила Сильвия.
– Тебя же грабят. Вдруг угонят машину?
– И что нам делать, бросаться вдогонку? Да пусть забирают машину! Она застрахована, так что не надо геройствовать. Не стоит с ними связываться.
Говард сразу понял, что Сильвия права. Он все еще переживал из-за своего испуга и решил, что, выбив ставни, сумеет как-то себя реабилитировать.
Говард снова прислушался. Снаружи ходили двое. Вскоре шаги затихли вдалеке. «Тойоту» не забрали.
– Где ключи от машины?
– В замке зажигании.
Тогда странно… Почему не угнали? Значит, это не самые обычные воры.
– Как думаешь, они оба ушли?
– Не знаю, – ответила Сильвия. – Чего им тут задерживаться? Наверное, просто свернули с трассы, хотели стащить куртку или одеяло.
Говард был уверен, что здесь творится нечто более зловещее.
– А для чего нас заперли? Вдруг они хотят поджечь дом?
– Да заткнись ты уже! – громко сказала Сильвия, после чего опять перешла на шепот. – Зачем им что-то поджигать? Не выдумывай. Дела и так плохи. Хотя, если подожгут, я разрешу тебе выбить все ставни сразу.
– Подожди! – Говард поднял руку. Слышно было, как кто-то пытается завести машину с неисправным стонущим стартером. Вскоре двигатель взревел, звук выровнялся. – Это Хорек!
Говард с размаху ударил предплечьем в нижнюю часть ставня – тот приоткрылся, но тут же хлопнул обратно. В каждом углу его удерживал вбитый гвоздь. Говард согнул шляпки гвоздей вбок и пододвинул к окну стол.
– Залезай.
Сильвия забралась на стол следом за Говардом, который придерживал открытые ставни, и подала ему фонарик.
– Осторожно. Сначала осмотрись.
Сильвия высунула голову и поглядела по сторонам.
– Уехали, – сказала она и выбралась наружу.
Сильвия легко спрыгнула на землю. Говард подал ей фонарик и, пока она придерживала ставни, тоже вылез из окна.
Подошли к «тойоте». Ключи лежали на сиденье. Вор достал их, чтобы открыть багажник, а потом бросил обратно в салон, хотя мог бы зашвырнуть куда-нибудь в кусты, и тогда Говарду с Сильвией пришлось бы час топать пешком вдоль трассы до Литтл-Ривер.
– Я сейчас. – Сильвия вновь ринулась к задней части дома, Говард за ней, внимательно оглядываясь, чтобы быть наготове, если кто-то выскочит из темноты. Однако вокруг никого не было. Взгляд упирался только в разбросанные камни и запертую дверь. Сильвия сунула ключ обратно и сверху заложила горкой валунов. – Поехали отсюда.
– С удовольствием.
– С чего ты взял, что это Хорек? Может, это кто-то другой. Он тебе чем-то насолил? – Она внимательно на него посмотрела, как бы забрасывая своим вопросом удочку.
– По звуку двигателя, – ответил Говард. – Стартер неисправен. Днем он выезжал с парковки у бара, и двигатель стонал точно так же. Неужели он совсем не боится, что его опознают? Либо он и правда небрежен, либо ему все равно. Хотя зачем волноваться? Он же ничего не украл.
Сильвия повела плечами:
– Вроде бы все на месте. Тогда что ему было нужно?
– А ты не догадываешься?
– Нет. И хватит так на меня смотреть. – Она села за руль и завела машину.
– Да не смотрю я на тебя никак. – Говард закрыл дверцу и откинулся на спинку кресла, наконец-то чувствуя себя спокойнее. – Поехали.
– И что ему все-таки было нужно? – опять спросила Сильвия. – Ты не можешь мне сказать? Это какая-то государственная тайна? В ЦРУ, что ли, работаешь?
– Я не могу раскрыть свою истинную личность. Зови меня агент Икс.
– Я придумаю тебе кличку похуже, если ты сейчас же не расскажешь, какого черта он тут забыл!
– Не он, а они, – поправил Говард. – Они искали рисунок Хокусая. Тот самый, ради которого я приехал.
– И где же он?
– Тебе виднее, ты мне и скажи. Возможно, его взял Джиммерс. Более подозрительного человека я в жизни не встречал.
– Он и правда мутный тип, – кивнула Сильвия. – Но Джиммерс просто чудак, у него нет никаких преступных замыслов. А этот рисунок как-то связан с незаконными делами?
– Не знаю. Не исключено, что есть связь с убийством Грэма.
Сильвия бросила взгляд на Говарда. Она аккуратно вела машину по темному шоссе и только что проехала мимо гостиницы «Литтл-Ривер».
– Может, Грэма никто и не убивал. Говорят, он покончил с собой.
– Откуда ты знаешь?
– А ты откуда знаешь, что его убили?
– От Джиммерса… Вроде бы. – Или Джиммерс пошутил? Он тогда еще засмеялся – разве так реагирует человек, который считает, что его друга убили? – Так ты говоришь, его не убивали?
– В машине нашли предсмертную записку.
– То есть он написал записку и оставил ее в машине? Которая разбилась о скалы в океане? И кому же предназначалась эта записка, рыбам?
– Трудно сказать. Я просто слышала, что была записка. Ее нашел мистер Джиммерс и передал полиции в Форт-Брэгг. Машину ведь тоже обнаружил Джиммерс.
– И как он попал к месту крушения, на лодке?
Сильвия пожала плечами:
– Как-то попал. Был прилив, двери у автомобиля открылись – наверное, еще во время падения. Тело Грэма унесло водой, а записка была прикреплена к зеркалу заднего вида.
– Ага. – Говард ни на секунду не поверил в версию с суицидом. С убийством тоже что-то не складывалось, и поэтому выходило, что он до сих ничего не знает о случившемся. Однако у него появилась идея насчет того, как раскопать больше информации. Надо будет утром встать раньше всех остальных. – А Хорек сегодня в баре угрожал твоему отцу, и явно не на пустом месте. Очевидно, он тоже охотится за рисунком. Еще он намекнул, что все твои проблемы с арендой решатся, если дядя Рой найдет Хокусая. Предлагал ему много денег.
– У папы нет никакого рисунка. Я в этом практически уверена.
– Он сказал Хорьку то же самое, но тот не поверил.
В Форт-Брэгг въехали в тишине. Время близилось к полуночи, Говард устал. Как и Сильвия.
– Спасибо, что так спокойно держалась, – проговорил Говард. – Я что-то совсем расклеился.
– Я тоже.
– Ты мыслила здраво, а я… – Он похлопал Сильвию по колену, не вкладывая в этот жест ничего такого, зато физический контакт, тепло ее тела, ощутимое даже через джинсы, помогло ему почувствовать себя увереннее.
– Уже поздно, – сказала Сильвия, будто отвечая на незаданный вопрос.
– Да, и я без сил. – Говард убрал руку, делая вид, будто трет глаза. Они повернули на Барнетт-стрит, и Сильвия остановила «тойоту» у обочины перед домом, прямо за трейлером. – Вот черт…
– Что такое?
– Дверь автодома открыта. А я ее запирал.
