Джулия Эйлер
Остин
Глава двадцать четвертая
*Демьян*
Зрелища – это, несомненно, хорошо. Но когда рядом стоит твоя сестра, вздрагивая от каждого удара на ринге, это уже такое себе удовольствие. Хотя посмотреть было на что. Братья бились красиво. Нет, вы не подумайте, в их драке не было никакого выпендрежа – они просто делали то, что любили и умели делать.
Хук справа от Астара. Император блокирует, но от апперкота вывернуться не успевает, и падает навзничь. Толпа, ранее скандировавшая имя императора, сейчас притихла в ожидании. Каждый из них боится – что, если чужак победит?
И лишь один нелюдь улыбается – тот самый дворецкий. Марк, кажется.
А драка все набирает обороты. Варгос встает с каменного пола, стряхивает с себя невидимые пылинки и, едва заметно поклонившись брату, резко бьет прямым ударом в челюсть. Астар шатается, но не падает. Кажется, этот спарринг длится уже вечность. Я краем глаза замечаю Ленни – она стоит, обнимает Кита и, напряженно глядя на волка, стискивает зубы. Ни одна мускула на ее лице не показывает, что ей за него страшно. Я бы быстрее поверил, что она перебирает в уме способы убийства этого животного. Медленные и мучительные способы.
Пролилась первая кровь: у императора разбита губа, у Астара челюсть. Насколько я помню, у двуликих не такие варварские традиции, как у оборотней. Значит, они не будут биться насмерть.
И точно – словно в ответ на мои мысли, мужчины останавливаются и жмут друг другу руки.
– Ты крут, брат. – Слышу я едва уловимый шепот.
– Ты не хуже. – Отвечает Астар.
– Друзья! – Громко говорит император. – Если кто-то не в курсе, это мой брат, Астар. Он был императором до меня.
Нелюди загудели, зааплодировали.
– Так он не умер? – крикнул из толпы какой-то мальчишка.
– Нет, я не умер. Я искал кое-кого очень важного, потому не мог быть здесь.
– Разве есть кто-то важнее своего народа? – выкрикнул старик, стоявший неподалеку от выхода.
– Истинная.
По залу пронеслись шепотки. Недовольных выкриков больше быть не должно.
– Друзья мои, Астар хочет вас кое о чем попросить. Прошу заметить, что по силе мы равны. Он вполне может меня победить и взять вашу помощь силой. Но, он у нас слишком большой джентльмен, потому решил попросить. – Громко и выразительно сказал император. Чувствовалось, что ему очень весело.
– Не стоит говорить за меня, брат. – Спокойно ответил Астар. – Я не собираюсь вновь становиться императором, по крайней мере, пока. Мне нужны воины. Думаю, все заметили, что в последнее время с нашим миром не все в порядке. Земля засыхает, урожаев все меньше, злобы и ненависти все больше. Все знают, почему так происходит?
– Боги наши засиделись! – крикнули из толпы.
– Именно. – Кивнул император.
– Я вернулся, чтобы их свергнуть. И без вашей помощи я не справлюсь.
Из толпы выступил крупный темноволосый мужчина и встал на колени. Вслед за ним стали выходить и другие. Вскоре из мужчин в зале остались стоять только я, да императоры – бывший и нынешний.
– Я знал, что вы меня не подведете. Будьте готовы, когда я за вами приду. – Тихо проговорил Астар, и они с братом, развернувшись, удалились куда-то за трон.
Ленни, так и стоявшая с открытым ртом, рванула за ними. Я не успел ее поймать, да и не хотел. Так что когда сестра ворвалась в небольшое помещение, заставленное бочками и бутылями с алкоголем, я спокойно вошел за ней.
– Ты! – Кричала она, отбивая только ей понятный ритм по груди Астара. Ее маленькие кулачки летали с огромной скоростью, и я успевал лишь следить за ними. Волк только стоял и улыбался. Внезапно сестра остановилась на секунду, и молниеносно ударила Астара в челюсть. Да так, что он зашатался и едва не упал. – Да прекрати ты ржать, чудовище! Ты хоть понимаешь, что я чуть с ума не сошла! Предупредить никак?!
– Во-первых, милая, никогда во мне не сомневайся. – Жестко произнес волк. – Во-вторых, неужели нам действительно нужно делать семейные разборки здесь, на глазах у всех?
Сестра замерла на мгновение. Глаза ее потухли, взгляд заблестел, и она молча покинула комнату. У меня изнутри начало подниматься глухое раздражение.
– Идиот. Если она сейчас будет плакать – я тебя сам убью. – Прошипел я и, повернувшись, зашагал за сестрой.
Внутри клокотала злость на волка. Да стань он хоть трижды императором! За слезы Ленни он ответит.
*Матвей*
Утро было добрым. Вика оказалась просто нереальной девушкой – ни истерик, ни упреков, секс восхитительный! Чего еще можно желать нормальному парню? Она не пыталась выедать мне мозги, не была слишком кроткой и податливой. Да и с опытом у нее все довольно неплохо. А то, что она творит со мной в постели… Многим земным девушкам стоило бы поучиться у нее.
Когда за дверями покоев засуетились, мы решили не вылезать из постели. Бесконечные поцелуи, жаркие объятия – это было куда более необходимо, чем беготня по замку в несусветную рань. В какой момент все стихло, я и не заметил – задремал, наверное.
А потом я услышал всхлипы. Едва слышные, они вгрызаются в самую душу. Приподнявшись на локтях я увидел, что Вика спит. Тогда я осторожно вылез из-под одеяла, быстро оделся и выглянул в коридор. Там никого не было. Всхлипы доносились из спальни Ленни и волка.
Я тихо постучал – ответа нет. Зато дверь приоткрылась, когда я нажал на ручку.
– Лёнь, ты здесь? – спросил неловко. Складывалось такое ощущение, будто я сунул нос в чье-то грязное белье.
– Уходи, Матвей. Я не хочу никого видеть. – Устало ответила девушка, и я пошел на голос. Она сидела за кроватью. Взъерошенная, как воробушек, и такая же красивая. Блондинистые локоны закрывали половину лица, но я не видел даже, чувствовал – она плачет. Ей больно.
Я опустился рядом с ней на колени и взял ее руки в свои.
– Эй, ну чего ты? – тихо спросил. – Опять этот блохастый тебя достает?
– Это первый раз.
– Но не последний, верно? Еще не раз достанет. Ты ведь сама его выбрала. А могла быть с белым и пушистым мной. – Попытался я перевести все в шутку.
– Он тоже белый и пушистый, забыл? – прошептала она и вновь всхлипнула. Черт.
– Ну и хрен с ним! А мы будем черные и гладкошерстные! – я положил руки на ее лицо, вгляделся в глаза. – Все, прекращай плакать! Такая красотка, а ревешь как маленькая!
Я улыбнулся и… Что-то произошло. Не знаю, кто из нас потянулся первым, но ее губы коснулись моих. Мы целовались медленно, с опаской, будто пробовали то самое яблоко в саду Адама и Евы. Поза была не самой удобной, потому я попробовал ее приподнять, и именно в этот момент хлопнула дверь.
Лёня вздрогнула.
– Кем бы он ни был, он ничего не видел, слышишь? – тихо сказал я.
– Если это Астар – он тебя убьет, понимаешь?
– Не убьет. Это была случайность. Он тебя обидел, я утешил. Ты ни в чем не виновата. Кто ж знал, что я по-другому утешать не умею? – Я вновь попытался схохмить, но выходило откровенно плохо. – Черт, похоже я только все еще больше запутал… Прости.
Она промолчала, и я попятился к двери. Господи, ну какой же я идиот! Поперся утешать… Ну зачем? Черт, я не хочу потерять Вику из-за секундной слабости!
Я тихо подошел к нашим покоям и приоткрыл дверь. Вика спала так же, как было до того, как я ушел. Я быстро разделся и лег рядом с ней.
Губы горели от поцелуя, и похоже, я конкретно запутался…
Глава двадцать пятая
Керром
В камине яростно бурлил огонь, отражая настроения богинь. Языки пламени лизали поленья, словно вкуснейшее мороженое, отражаясь в старинных вазах, хрустальных стаканах и драгоценных статуэтках, тут и там хаотично расставленных по гостиной Доминики. Она была перфекционисткой, но очень любила интересные вещицы, напоминающие о разных временах жизни.
Старинные вазы были до боли похожи на те, что стояли в отчем доме. О матери, которая продала ее в рабство ещё до того, как был принят закон о рабстве на добровольной основе. Хотя, если подумать, разве оно может быть добровольным? Максимум, вынужденным. Лирика. Это дела давно минувших дней…
Судьба и Случайность. Две крайности одной сущности. Худшие подруги и лучшие враги.
– Я не хочу становиться смертной. – Мия, богиня случайности сидела в вычурном резном кресле, закинув ногу на ногу и попивая вино. – Меня раздражает то, что все мои усилия рассыпаются прахом возле этой девчонки!
– Это ее судьба. Я вижу многое, но изменить ничего не могу, понимаешь? Я и так помогла создать ковен еретиков. Уже за это Остин в праве меня закопать. – Ответила Доминика раздраженно. Ее мучила вина. Давняя вина перед миром. – Я уверена, что даже честолюбцы вроде Авы не хотят быть смертными. Но мы и так засиделись.
– Пф! Я и половины своей работы не сделала, о чем ты говоришь! – Сказала Мия, залпом допивая вино. – Когда-то мне даже нравилось подстраивать все красиво и аккуратно… Но сейчас моя сила меня не слушается! Я подкинула этой девице Матвея, чтобы она не приняла волка – ее подсознание признало его. Подкинула кота, зная что она захочет остаться из-за него в своем мире – хренушки, она приперлась сюда вместе с котом! Привязала ее девственность к воспоминаниям, чтобы ей стало плевать на Остин – мир превратил кошака в мальчика! Я уже не знаю, что еще предпринять!
Доминика слушала ее с каменным лицом. Она, наконец, поняла, что многие из них стали мерзкими тварями, в попытке удержать власть в руках. Девчонка ведь не виновата в том, что попала в пророчество! Как и она, Доминика, не виновата в том, что ее сделали Судьбой. На каждого из нас порой накладываются обязательства, которых мы не желаем.
– Вообще, я уже придумала кое-что еще… Сейчас размышляю над реализацией. – Пробормотала Мия, кажется, самой себе. – Мы еще посмотрим, кто кого!
– Может нам стоит отступить? Если мы победим, мир, с восьмидесяти процентной вероятностью погибнет. – Будто всматриваясь вглубь себя, сказала Доминика. Глаза ее стали стеклянными, и она медленно поднялась с кресла и подошла к панорамному окну, за которым бушевал шторм. Она создала такой пейзаж не просто так – внутри у нее так же бесновались океаны, как и за окном.
Океаны сомнений, бури боли и шторма страха. Она не хотела, чтобы этот мир погиб – но от власти тоже не в силах отказаться. В раз, в одну секунду из богини превратиться в смертную? Увольте! Уж лучше сразу смерть.
Слишком много у нее было нелицеприятных воспоминаний о смертной жизни… Уж лучше биться до конца. И правда, лучше смерть.
Правду говорят: Власть – развращает. А абсолютная власть – развращает абсолютно.
Глава двадцать шестая
*Ленни*
Мучительная необходимость сказать правду терзает меня изнутри. Я ненавижу ложь, но вынуждена скрывать произошедшее… Да, какой-то несчастный поцелуй стал для меня страшнейшим проклятием. Астара я простила быстро. Чересчур быстро, и он наверняка что-то заподозрил. А может это он нас видел? Может быть, он уже простил? Вряд ли, думаю, он бы уже поговорил со мной об этом.
Муки совести грызли меня на выходе с земель двуликих. Мы направлялись к родному дворцу, на встречу с матерью. Навстречу воспоминаниям, которые уже стали казаться неправдоподобной дымкой, на фоне настоящих событий.
До портала идти было не более часа, но дорога казалась нескончаемой. Астар вел себя, как обычно – тихо переговаривался с Демьяном, время от времени целуя меня в висок. Матвей шел где-то позади, с Викой за руку, и от этого становилось еще более гадко. Она хорошая девушка. Зачем он морочит ей голову? Он ведь наверняка ничего не рассказал ей! Как же все сложно-то!
И Кит начал немного раздражать со своими: А где? А зачем? А покажи! А расскажи! Но это было такое раздражение… нежное. Достанет до нервной дрожи, потом улыбнется – и все. Я уже готова щипать его за щечки и рассказывать, как сильно люблю.
Когда мы подошли к опушке величественного леса, опоясывающего земли людей, я до того закопалась в себя, что не услышала как меня окликнули.
– Лёня, твою ж мать! Ты о чем так сильно задумалась?! – тряс меня за плечи Демьян. Я бросила быстрый взгляд на Матвея и встретилась с ним глазами. Черт! – Я тебя уже пять минут трясу!
«Ты куда это оглядываешься? Что случилось?» – мысленно добавил он.
– Все нормально, я просто задумалась! – огрызнулась я на все вопросы сразу. – Что ты хотел?
– Откроешь портал? У меня почему-то не выходит. – Почесав голову, выдал он.
– Да без проблем. – Как можно легкомысленнее отозвалась я, но внутри зашевелилось непонятное чувство. Будто инстинкт самосохранения лениво поднял голову и такой: «Ну-ну. Давай. Вперед. Посмотрим, как ты на этот раз выберешься». Я решила, что будет лучше это чувство проигнорировать.
Вздохнув, я закрыла глаза и представила сияющее, нежно-голубое марево портала. Открыла глаза – ничего не произошло.
– Ничего не выходит. Давай попробуем вместе! – вздохнула я,
и взяла брата за руку. Я сняла мысленный блок, Демьян тоже. Мы действовали удивительно синхронно, будто работали вместе всю жизнь. «Было бы странно, если бы близнецы не могли работать вместе» – со смешком отозвался брат. «Хватит болтать! Что-то тут нечисто».
Я вновь представила воронку, и медленно, словно нехотя, перед нами стал появляться портал. Только он был не нежно-голубого цвета, как я привыкла, а кроваво-красного. Бросила вопросительный взгляд на брата, но он лишь пожал плечами.
И мы, все еще держась за руки, шагнули вперед.
*Демьян*
Красные порталы – это смерть, поджидающая на выходе. Я уяснил это еще в детстве, когда мы с Ленни только учились магии. Почему я не сказал сестре? Она бы попыталась придумать другой выход. Но во дворец нам нужно сейчас. Пока все развлекались у двуликих, я разузнал, что наша почтенная матушка поехала мозгами и начала вводить тупейшие законы, типа многомужества. Эта безумная женщина решила, что недостаточно сильно управляет страной, и ввела запрет на брак без благословения королевы… Ужесточила рабство! Люди бегут из своей же страны, а ей плевать.
За порталом нас ожидали. Воины с арбалетами, ножами и прочим оружием наизготовку, окружили портал.
– Сколько вас? – спросил мужчина со шрамом, пересекающим все лицо. Похоже, главный во всей этой котовасии. Стоял он расслабленно, как бы показывая, что нас могут порвать в любую секунду.
– Семеро. – Резко сказал Астар, появившийся из портала сразу за нами. Аккуратно и практически незаметно, он задвинул Ленни себе за спину и расслабился. – По какому поводу сбор?
– Порталы запрещены, сэр. – Отчеканил он, видимо испугавшись рычащих ноток нашего ручного волка. «Моего ручного волка» – поправила меня сестра. «Кыш из моих мыслей!» – рявкнул я, впрочем, не злясь по-настоящему.
– То есть запрещены? Чей приказ? – резко спросил Астар, добавляя в голос угрозу. Это подействовало – воин как-то сразу сжался, на подсознательном уровне чувствуя хищника, сильнее его в разы.
– К-к-королев-вы, с-сэр. – Заикаясь, с трудом проговорил он.
– Значит так. Сейчас выйдут остальные мои люди, и вы откроете собственный портал и проведете нас к королеве. – Тихо и очень угрожающе сказал Астар. – Вам все ясно?
– Д-да, сэр. – Приосанившись и, как будто осмелев, сказал мужчина. Он замер на мгновение, остекленевший взгляд говорил о том, что он мысленно общается с кем-то. – Королева вас ожидает.
Это что-то новенькое. Мать вспомнила о своих детях? Из портала наконец вышла Вика, осматриваясь и ожидая удара. Но самым фееричным было появление Матвея: Горан вынес его из портала за шкирку и швырнул на землю. Ленни вопросительно на них посмотрела, а Горан лишь улыбнулся и пожал плечами, одними губами шепнул: «воспитательный процесс».
Предводитель воинов нашей матушки открыл портал, и вновь необычный – дыра в пространстве была черной, без каких-либо всполохов. От неприятного предчувствия вновь засосало под ложечкой, уже в который раз за этот день. И я снова послал интуицию по всем известному адресу.
Ничего не случилось – мы вышли перед самым дворцом и сразу направились к матушке на поклон, окруженные воинами. Странно: если мать знает, кто идет, и даже ждет нас – какого лешего нас сопровождает конвой? Уж не для того ли, чтобы при удобном случае избавиться от наследничков?
Знакомые с детства, огромные коридоры дворца успокаивали и наполняли ностальгией. Справа, через двадцать три шага – наши с принцессой покои, с совмещенной гардеробной. Как будто мало нам было близнецовой связи. Еще дальше, через шестьдесят семь шагов, с левой стороны – малая зеленая гостиная, в которой нянюшка читала нам сказки до четырех лет. Как только нам исполнилось по пять, мы переселились в тренажерный зал в подвале, и до него от наших комнат было ровно семьсот шагов.
Да, я не всегда был красавчиком-сердцеедом. Нет, красавчиком я был всегда… Но бывали моменты, когда до своих покоев приходилось считать шаги, чтобы не расплакаться.
Масштабы дворца поражали в любом возрасте. Маленькому мне казалось, что наш дом – огромный город, и в нем очень легко заблудиться, потому я считал шаги. Так было проще, появлялась иллюзия контроля над огромной территорией.
Итак, от главного входа мы уже прошли восемьсот двадцать шагов – значит, нас ведут в зал для аудиенций. Страннее всего то, что мы до сих пор не встретили ни одной живой души. Раньше здесь всегда была куча народу: туда-сюда сновали бесконечные слуги, призрачные сущности добрые и не очень переставляли предметы, ставили подножки и творили всевозможные каверзы. Почему-то, каждый из них считал своим долгом как-то меня зацепить. И что странно – сестру они не трогали никогда. Называли ее маленькой королевой. Я никогда не понимал, откуда растут ноги у этого прозвища, ведь мы с Ленни совершенно не похожи на мать. Мы вообще ни на кого не похожи.
Наконец, мы подошли к двери, ведущей в зал для аудиенций. Крепкая, деревянная, с узорами из золота, она прекрасно справлялась со своей задачей – из-за нее не доносилось ни звука.
Наш провожатый (или конвоир) только собирался постучать, как Ленни ворвалась в зал. За ней шагнул Кит, и Лёня молниеносно закрыла ему глаза рукой. И спустя секунду я понял, почему. На главном столе, за которым обычно сидела королева, сидела женщина. Между ее ног виднелась ритмично двигающаяся упругая задница. Да не хотел я на нее смотреть! Взгляд сам упал!
Кажется, любовники нас не заметили. Сестра громогласно, как будто была смертельно больна, откашлялась. Они, наконец, остановились. Мужчина начал судорожно натягивать штаны, а дама, просто отвернулась и поправила платье. Когда она повернулась, я остолбенел: это была Джулиана, наша мать.
– О, здравствуйте, детишки! А вас ждала не так скоро. – ослепительно улыбнулась она, будто это нее ее мы только что видели занимающейся сексом на этом самом столе.
– Привет, мама. – С прямо таки, сочащимся ядом сарказмом, ответила Ленни. – А где все слуги?
– Я их прогнала. Они все следили за мной. Сложно, знаете ли, оставаться без близких людей. Сразу выявляются недруги и недоброжелатели. – Легкомысленно отозвалась она, присаживаясь на стол. – Ну, давайте, рассказывайте, зачем пожаловали?
– А ты не хочешь спросить, как Демьян меня нашел? Как я все это время жила? И где была ты, когда твой любовник убил меня почти три дюжины раз? – обманчиво спокойным тоном произнесла Ленни. Даже сквозь щиты, ее и мой, я чувствовал отголоски ее бешенства, смешанного с болью.
– Я была здесь. К твоему сведению, дорогая дочь – я управляла страной, пока твой брат занимался ерундой! – почти переходя на крик, ответила Джулиана.
– То есть, мои поиски – это ерунда? И то, что мир погибает из-за зажравшихся богов, тоже ерунда? Может, ты еще и участвовала в моем убийстве, чтобы пророчество не мешало тебе творить «важные дела»? – Ленни на грани срыва. В ее голосе мелькают панические нотки, слышны зарождающиеся слезы.
Мать отвернулась. Это и было ответом. Да, возможно она сошла с ума, но вину, хоть какую-то, она чувствовала. Засохшие, и так и не оживающие цветы, развешанные по стенам, подтверждали мои опасения о душевном состоянии матери.
– Да как ты могла?! – прокричала сестра, с болью в голосе. – Как ты могла дать согласие на убийство собственной дочери?! Какая ты мать после этого?!
– Хорошая! Я всегда была хорошей матерью! – прокричала та в ответ. – Ты вообще представляешь, каково это: носить в себе двоих детей и чувствовать, как один убивает второго? Ты представляешь, каково это: родить двух разных детей от двух насильников?! Да я вас ненавижу, обоих!
Последние слова она усилила воздухом, и нас швырнуло об стену. Впрочем, мы были к этому готовы. Лёня, не выдержав накала, развернулась и ушла. Команда ручейком потянулась за ней, и в итоге мы с Джулианой остались вдвоем. Называть ее матерью у меня теперь язык не повернулся. Даже мысленно.
Я тихо подошел к ней. Королева вся сжалась, будто ожидая удара. Руки ее тряслись, и лишь стоя так близко я заметил на них шрамы: свежие и новые. На участке от локтя до кончиков пальцев их было не меньше пятидесяти.
– Даю тебе пять дней, чтобы собрать вещи и уехать как можно дальше отсюда. Иначе тебя ждет казнь. Детоубийство карается смертью, если ты забыла придуманный тобой закон. – Спокойно сказал я. Угрожать я не видел смысла: если она действительно сошла с ума, это ее лишь разозлит. – Где все слуги?
– В деревне у замка, – удивительно здраво отозвалась она. – Я выгнала их. Всех.
– Это я уже понял. Все, отсчет пошел. – С этими словами я развернулся и зашагал к выходу.
Даже то, что она родила нас от насильников, в чём я сильно сомневаюсь, не давало ей права убивать своих детей. Какими бы мы не были.
«Где вы?» – спросил у сестры мысленно.
«В зеленой гостиной» – получил я на удивление спокойный ответ, и поторопился туда.
Сейчас проходя по коридору, я уже не отвлекался на ностальгию, потому заметил и запустение, и клубы пыли, летающие по полу, и треснутые дорогущие вазы на подставках.
Больше не считая шаги, я быстро дошел до зеленой гостиной, и с порога объявил:
– Нам придется задержаться здесь минимум на неделю. Джулиане я дал пять дней, чтобы собраться и свалить отсюда подальше, но, я уверен – она уйдет уже сегодня. Но. Мы должны вернуть слуг, привести дворец в более-менее презентабельный вид, и найти сносного управляющего. Итак, слуги живут в деревне у самого дворца, кто за ними?
– Я могу, – ответил Горан.
– Отлично. Иди прямо сейчас. А мы пока составим какой-никакой план действий. Сестреныш, ты как? – повернувшись к Ленни, спросил я, присаживаясь на один из зеленых диванов. В целом, комната выглядела более-менее, если бы не пружины, торчащие из диванов. Пылюга, конечно, стояла страшная, но что ж поделать?
– Что-то такое я и предполагала. Она же верховная, Демьян! Разве мог ее хоть кто-то обвести вокруг пальца? Я тоже думаю, что нет. – Спокойно и рассудительно сказала сестра, сидя в объятиях волка. Матвей с Викой удивительно тихо сидели у большого панорамного окна и в целом не высовывались.
– Поверить не могу! Конечно, я тоже не такой тупой, не единожды думал об этом. Ну не мог я поверить, что мама, наша ласковая мама на такое способна. Она ведь целовала нас на ночь, обнимала, когда плакали. Не верю. – Я встал с дивана и начал ходить по комнате: десять шагов к окну, развернуться, двадцать два шага к двери, и обратно. Поймав себя на раздражающем счете, я снова сел. Почему-то, эта привычка проявляется только здесь, во дворце. Будто я вновь возвращаюсь в детство, где всегда был на вторых ролях. – Конечно, да, меня напрягало, и до сих пор напрягает то, как она вела себя в тот день. Джулиана совершенно спокойно отреагировала на мои переломанные ноги. Точнее, реакции от нее не было совсем. Она даже не пришла в лазарет, чтобы пожалеть «любимого» сына! Да, да, теперь я понимаю. Теперь многое становится на свои места!
Перед глазами живо встал презрительный взгляд матери, направленный на сестру, когда никто не видел. Брезгливо сморщенный лоб, во время не таких уж и частых слез, хотя сама она нежно ворковала над плачущим. Тогда я не мог этого понимать, я был ребенком. Да, теперь все действительно ясно.
Друзья подавленно молчали, а Ленни недавняя сцена, казалось, совершенно не тронула. Я чувствовал лишь волны беспокойства за меня.
– Астар, ты был императором. Скажи, попади ты в такую ситуацию, как я сейчас: что бы ты делал? – Поинтересовался я. В голове было пусто, как в желудке бездомной собаки.
– Во-первых, я бы опросил бывших слуг на предмет того, что еще творила ваша экс-королева. Во-вторых, пересчитал бы королевскую казну, и пригласил бы всех герцогов королевства, со свежей переписью населения. В-третьих, устроил бы тебе коронацию, с обязательной клятвой всех вассалов, запрещающей причинять вред королевской семье. В-четвертых, я бы по-быстрому тебя женил, и заставил склепать пару-тройку наследников, для укрепления престолонаследия. Но, друг мой сердечный, этот план никак не на десяток дней, а на ближайшие пару лет. Так что, все, что тебе сейчас остается: заплатить слугам за год вперед и запечатать казну. Или же оставайся здесь и разгребай все. – Произнес Астар. Я смотрел на него с восхищением. Да, до его уровня знаний об управлении страной, мне еще как до неба ползком.
– Пожалуй, я воспользуюсь твоим советом. Вторым. Дашь мне потом пару уроков управления? – со смешком поинтересовался я, впрочем, вновь чувствуя свою ущербность.
– Куда ж я денусь! – рассмеялся он. – Ты ведь скоро станешь моим зятем, и настроение моей жены будет зависеть и от твоего благополучия в том числе.
Ленни покраснела и вновь бросила быстрый взгляд на Матвея. Ох, что-то между ними нечисто. Ну да ладно, это не мое дело. Захочет – расскажет. А захочет она в любом случае.
– Так, ладно, друзья-товарищи. Предлагаю идти искать пропитание. А там, как Горан вернется, подготовят комнаты и баиньки. Раз уж мы будем относительно быстро, нужно хорошо отдохнуть. Следующие на очереди – драконы.
– Я что тебе, белоручка, слуг дожидаться? Я и сама могу комнату отмыть и белье чистое постелить. Да и пыль протереть вряд ли руки отвалятся. – Возмутилась сестренка. – Я, конечно, устала, но лучше сделаю все сама и лягу, чем буду сидеть в пыли, ожидая от моря погоды. А вообще, у меня есть альтернативный план. Сколько нам нужно кроватей?
– Пять, если парочки будут спать вместе. А что? – впервые подала голос Вика.
– Предлагаю просто найти один большой зал, отмыть его, поставить пять кроватей и благополучно переночевать. Это будет всяко быстрее, чем готовить три-четыре комнаты. – Улыбнулась Ленни. Она встала с дивана и пошла к выходу. – Ну, мужчины – уборка, женщины – готовка? Или наоборот?
Матвей поднял руки вверх, будто сдаваясь, и промычал что-то вроде «без разницы». Астар восхищенно смотрел на Ленни, и я в очередной раз убедился, что волку отдать сестру мне не жалко, как бы двусмысленно это ни звучало.
– Думаю, так как нас больше, уборкой займемся мы. – Подытожил Астар. – За дело!
*Ленни*
До кухни мы с Викой добрались быстрее, чем представлялось. Все же, подсознательная память – довольно крутая штука: она вывела меня на нужную дорогу еще до того, как я успела задуматься.
Само помещение было просторным и светлым, хоть и ожидаемо грязным. Повсюду валялись разных размеров бутыли и битая посуда. Мы быстро прибрались и, найдя семь целых тарелок и стаканов, принялись искать что-то съедобное. Тут-то меня и постигло разочарование: ни один из продуктов не был мне знаком. В небольшом помещении, вроде кладовой, нашлись мешки с красными корнеплодами – что-то среднее между нашим картофелем и помидорами. Были здесь и бочки с соленьями странного синеватого оттенка. Память подсказала, что это мицу – сладкие овощи.
– Вика, это, наверное, прозвучит странно… – Я замялась, и щеки мои заалели. – Но я совершенно без понятия, что и из чего готовить.
Она сжала губы и, скривившись, посмотрела на меня, как на сумасшедшую.
– И зачем тогда вызвалась делать все самим? Императора своего впечатлить захотелось? – со смешком уточнила она. В голосе слышался яд и… Отвращение?
– Нет же. Я умею готовить. Просто не знаю здешних продуктов. И рецептов. Попади вы все ко мне в Питер, я бы сварила борща. – Спокойно ответила я. Девушка даже не дрогнула: так и стояла с презрительной миной. – Послушай, Вика. Я не хочу с тобой ругаться, и совершенно не претендую на Матвея. И мир этот мне пока и даром не сдался! Все что я помню, это бесконечные смерти: мучительные и не очень. И если ты думаешь, что я не лучший претендент на роль спасителя мира, я более чем с тобой согласна! Но в данный конкретный момент единственное, чего я хочу – поесть и поспать. Хочешь меня ненавидеть – твое право. Но сейчас давай просто приготовим что-то съедобное, не тратя время на ссоры и придирки.
Девушка с минуту молчала, обдумывая мои слова, потом так же молча достала огромную сковороду.
– Помой, будь добра, штук пятнадцать раполи. – Кивнула мне на мешок с подобием картошки. – Я пока мицу нарежу. Будем готовить Шелом – традиционную северинскую кашу.
Вымытые раполи она резала вчетверо, и отправляла в сковороду, предварительно вымочив в молоке. Да, молоко здесь имелось, и даже такое же белое, как у нас. Правда, называлось оно «комо», и вкус имело странноватый, но я решила не заморачиваться. Когда все раполи обжарились, она насыпала сверху мелко нарезанное мицу, и накрыла сковороду крышкой.
Запах стоял одуряющий. Казалось, здесь готовятся одновременно несколько блюд: пицца, бургеры и стейки… Желудок бился в припадке, ожидая, пока его, наконец, накормят.
На запах пришли и мужчины: грязные, все в пыли и саже, уж не знаю, где они ее откопали. Уселись за чистый стол и синхронно выдохнули.
– В старом бальном зале спать будем, – потянувшись, сказал Демьян. – Так безопаснее всего: окна всего два, и те заколочены, тайных ходов нет, и дверь одна. Кровати перенесли, перестелили. Там, конечно, постельное не самое лучшее, но, думаю, сойдет.
Пока он говорил, Вика уже подала кашу. На несколько минут воцарилось молчание – уставшие и голодные, мы уплетали божественную еду за обе щеки. Вернулся Горан с пятнадцатью слугами. Демьян раздал распоряжения, и мы ушли спать.
За дверями бального зала, куда мы дошли довольно быстро, было темно и сыро. Пахло, как ни странно, свежестью. Брат пустил несколько светляков над кроватями, чтобы никто из нас не лег мимо. Когда все улеглись, потух свет, закатное солнце все еще пыталось пробиться сквозь заколоченные окна. То тут, то там, мелькали красные огоньки. И уже уплывая в сон, мы слушали возню в коридоре, сдавленные шепотки и облегченные вздохи.
Я обняла Астара за пояс, уткнулась носом в лопатки и моментально уснула.
