Елена Чипакова
Слушая шёпот тумана. Часть первая
Дэниэл выдохнул, поблагодарил мистера Блалхёрста и решил откланяться. Но в последний момент остановился и снова обернулся к старому вампиру:
– Мистер Бладхёрст, а как же Эмили Корнвуд? Её вы не приняли в сообщество.
Глава клуба поморщился, но ответило:
– Девушка должна будет заслужить право стать полноправным членом общины. Несколько лет она будет под пристальным наблюдением. Если в этот период времени Бэзил не найдёт за ней никаких нарушений, она будет принята. Но этого времени ей, конечно, лучше жить как можно более незаметно. Мы защищаем своих собратьев от охотников на вампиров. Ей такие привилегии недоступны. И если она себя выдаст…. Что ж, возможно, ей и брату стоило покориться судьбе.
Дэниэл тяжело выдохнул и попрощался с мистером Бладхёрстом.
Проходя по залу, он увидел, что Эмили Корнвуд всё так же сидит в уголке. Остальные вампиры прохаживались, не удостаивая девушку и взглядом. Дэниэл приблизился к ней.
– Мисс Корнвуд, разрешите проводит вас домой.
Девушка слабо улыбнулась и сказала:
– Да, спасибо, мистер Найтингейл, я совсем растерялась.
Уже в кэбе Дэниэл поинтересовался:
– Что вы будете делать, пока ваш брат… гм, отбывает наказание.
– Наша экономка миссис О`Доннел не из общины, но она знает о нас. Она очень предана нашей семье, поэтому согласилась поехать со мной на нашу ферму в Дербишире. Ферма стоит очень уединённо, и, думаю, там я смогу жить в тишине и покое, пока Джейкоб не вернётся. Милый мой брат! Он всё предусмотрел…
– Мисс Корнвуд, прошу вас, будьте осторожны, – сказал Дэниэл, – и помните: вы можете в любой момент обратиться ко мне за любой помощью.
Он достал из кармана визитную карточку и быстро нацарапал на ней адрес маленьким карандашом.
– Пишите мне, если вам что-нибудь понадобится.
Девушка застенчиво протянула руку за карточкой:
– Спасибо, мистер Найтингейл. Я рада, что хоть кому-то из вас есть до нас дело.
***
С того самого вечера жизнь Дэниэла Найтингейла разделилась на две половины. Днём это был всё тот же респектабельный молодой юрист, входящий в курс дела, пылкий жених очаровательной Люси Скейлз и, вообще, в целом – вполне достойный член лондонского общества. Ночью же этот рафинированный образ спадал, словно маскарадная одежда, и наружу появлялся монстр – быстрый, пугающий, питающийся страхом и отвращением, готовый почти на всё для удовлетворения своего голода. Он стал настоящим гурманом, различающим оттенки негативных эмоций. Самыми вкусными были потаённые страхи, которые проявлялись не сразу, которые нужно было «откопать». Страхи сильных духом людей, скрытые, подавленные, подконтрольные. Газеты окрестили его Джеком Пружинки-На-Пятках или попросту Попрыгунчиком.
Визиты в «Гораций» стали регулярными, так как неожиданно для себя Дэниэл стал местной достопримечательностью, если не сказать «звездой». Каждое появление Найтингейла в клубе сопровождалось радостными возгласами: «Лондонский Ужас пожаловал!» Рассказы о его похождениях и всевозможные журналистские теории о его личности были излюбленной темой шуток и обсуждений. До одного августовского вечера, после которого жизнь юриста снова сделала крутой поворот.
В тот день он охотился и поджидал жертву, прячась в переулке, выходящем на небольшую тихую улочку. Прохожих было мало, в основном – мужчины, что совсем его не радовало. На мужчин он не нападал: их страх был слишком кратковременным и поверхностным, не окрашенным аппетитными оттенками глубинного, чисто женского ужаса перед бесчестьем и омерзением. Наконец послышались тихие голоса, и на улице появилась группка из трёх женщин. Это были кружевницы, припозднившиеся в мастерской. Дэниэл выскочил из-за угла и начал приближаться к женщинам большими, нарочито медленными прыжками. Его сразу узнали.
– Это Попрыгунчик! – завизжала почтенная пожилая дама, оседая на дорогу. Её товарка, женщина чуть помоложе, бросилась прочь, с громкими криками «Полиция! Полиция!». Третья, ещё совсем молодая девушка, на мгновение застыла, и Найтингейл ощутил тот самый драгоценный запах подавленного страха.
– Беги, Джейн, – простонала пожилая дама, держась за сердце. – Мне-то уже…
– Я вас не брошу, миссис Мун, – сквозь зубы процедила девушка и встала перед дамой, закрывая её собой. Она явно была не робкого десятка, и Попрыгунчик даже облизнулся, предвкушая, как будет извлекать и пить её эмоции. Он подлетел к, казалось, растерянно стоящей девушке и протянул свою когтистую лапу к лифу её платья. Однако эта самая Джейн вместо того, чтобы отшатнуться, внезапно сделал шаг вперёд и сильно огрела Дэниэла зонтиком, которые держала за спиной. Не ожидавший нападения от хрупкой кружевницы, монстр опрокинулся на спину. Джейн замахнулась ещё раз, но тут в конце улицы послышался топот бегущих ног и полицейские свистки. Девушка невольно отвела глаза от лежащего Попрыгунчика, и тот, моментально вскочив на ноги, в пару прыжков взлетел на ближайшую крышу и растворился в ночном небе.
Наутро газеты наперебой визжали о новом леденящем душу нападении Джека Пружинки-На-Пятках. Репортёры осаждали дом Джейн Олсоп, той самой героической кружевницы, которая наконец-то дала отпор распоясавшемуся монстру. Газетчики откопали всю подноготную жизни девушки – двадцать лет, сирота, живёт с двумя подругами, такими же девушками, вынужденными с ранней молодости самостоятельно заботиться о заработке. Мастерская, где работала Джейн, неожиданно стала популярной, и внезапно получила заказов на полгода вперёд. Недовольных было только двое: сама Джейн, которая пересказала историю о Попрыгунчике раз пятьдесят, и Дэниэл, которому пришлось в тот вечер пугать подвыпивших нищенок в районе доков. Статьи сопровождались карикатурами. Если раньше Джека изображали, как монстра, пышущего пламенем, то теперь он выглядел скорее жалким злобным уродцем, пригвождённым к мостовой кружевным зонтиком.
На третий день газетной шумихи Дэниэл получил письмо с очень настойчивым приглашением посетить клуб «Гораций» нынешним же вечером. Полный плохих предчувствий, Дэниэл попросил миссис Стилтон подготовить ему вечерний костюм и ровно в восемь вечера явился в клуб. Его проводили в роскошный кабинет, с панелями из красного дерева и стенами, увешанными пейзажами и натюрмортами именитых художников. Найтингейл думал, что будет разговаривать с мистером Бладхёрстом, но его встретил очень хмурый Бэзил, который приступил к делу без обиняков.
– Мне известна ваша договорённость с Бладхёрстом, – резко начал он, – и не буду скрывать, что был против вашего приёма в нашу общину. Пока вы наводили ужас, это было даже экстравагантно, хоть и довольно спорно, но ваша последняя выходка совершенно неприемлема. Вы стали посмешищем, шутом на потеху низкопробным вкусам. Община должна блюсти свою репутацию.
– Простите, – поморщился Дэниэл. – Перед кем вы рискуете репутацией? Люди всё равно не знают о вас.
Бэзил посмотрел на него с жалостью и презрением.
– Вы что же, считаете, что лондонский клуб – единственный в мире? Или мы изолированы от остального общества бессмертных, словно прокажённые в лепрозории?
Дэниэл растерянно молчал.
– На следующей неделе мы будем принимать гостей из Берлина и хотели бы представить им Лондонский Ужас, а не жалкого циркача, – наставительно сказал Бэзил. – Восстановите свою репутацию. Или ищите другие способы пропитания. Менее вызывающие.
Дэниэл вышел из «Горация» крайне озадаченный.
***
– Дэниэл, проходите же, – щебетала Люси, встречая жениха в прихожей своего дома. – Хорошо, что вам наконец удалось вырваться из вашей бесконечной работы и разъездов. У меня сюрприз: сегодня вы познакомитесь с совершенно уникальной особой и моей хорошей подругой!
Найтингейл слушал вполуха, любуясь нежным румянцем на щеках невесты. Но когда они прошли в гостиную, и он увидел эту «уникальную особу», юрист чуть не упал от внезапной слабости в коленях.
– М-мисс Олсоп, если не ошибаюсь? – пробормотал он. Люси победно улыбнулась, а Джейн вздохнула:
– Не ошибаетесь, мистер Найтингейл. Меня теперь, похоже, знают все, а я, по-прежнему, никого. Люси почти что прячет меня от газетчиков. Но я собираюсь уже сегодня вернуться домой: мне же работать нужно!
– Да они ведь потеряли всякий стыд! Недавно они пытались подкупить портниху Джейн, чтобы выведать покрой и размеры ниж… ой…
Джейн выразительно воззрилась по подругу, и Люси покраснела и прошептала:
– … м-м-м…впрочем неважно. Стол накрыт, идёмте ужинать.
Весь ужин Дэниэл с трудом поддерживал светскую беседу и буквально заставлял себя не таращиться на мисс Олсоп слишком уж открыто. Лицо героической кружевницы было скорее характерным, чем красивым. Большие синие глаза с угольно-чёрными ресницами под прямыми бровями вразлёт, крупноватый нос и твёрдая линия губ выдавали в ней целеустремлённую решительную натуру.
На вопросы о Попрыгунчике она отвечала неохотно: эта внезапная популярность явно была ей в тягость.
– … Нет, лица я не разглядела. На нём был огромный цилиндр, и он постоянно прыгал вниз-вверх. Мне-то поначалу было смешно: ну, ни дать, ни взять ярмарочный скоморох. А потом он протянул ко мне свою лапу… и когти. Такие длинные, жёлтые…
Джейн поморщилась, и Дэниэла вдруг обдало дивным ароматом отвращения, смешанного с воспоминаниями о пережитом страхе. Он почувствовал знакомый жар во всём теле и лёгкую ломоту в пальцах и с ужасом осознал, что может себя выдать. Молодой человек вскочил и, нервно извинившись, вышел из столовой. В холле он сделал пара глубоких вдохов, голод чуть отступил. Из столовой вышла Люси.
– Дэниэл, что с вами? Вам дурно?
– Э-э-э… да, Люси, – пробормотал Дэниэл. – Я, пожалуй, пойду домой, м-м-м… прилягу.
– Но, может… – растерянно начала его невеста, но молодой человек быстро выскользнул на улицу.
К вечеру голод стал нестерпим: каждая мышца словно вибрировала, мягкие закатные лучи солнца нестерпимо резали глаза, сознание понемногу стал заволакивать туман. Ему было немного жаль Джейн Олсоп, но именно она должна была вернуть ему славу Лондонского Ужаса.
Он следил за её домом до глубокой ночи. Соседки Джейн вернулись домой вдвоём, самой же девушки не было видно. Она, видимо, по-прежнему боялась газетчиков, и, видимо, не зря, так как количество стоящих экипажей на этой тихой улице было явно чрезмерным. Один раз ему показалось, что в окне нижнего этажа мелькнул точёный профиль мисс Олсоп. Она может сидеть взаперти не одну неделю, подумалось тут Дэниэлу. Плести кружева на заказ можно и дома, а в этих заказах скорее всего нет недостатка. Нужно найти способ выманить эту лисицу из её норы. А пока… Дэниэл поднял ворот пальто и юркнул в проходной двор, ведущий на соседнюю улицу. На мгновение свет фонаря упал на его лицо. Шторка проезжающего в этот момент по улице кэба дрогнула, и сидящий в ней пассажир изумлённо охнул.
Времени на безрезультатную слежку за домом Джейн Олсоп Дэниэл потратил предостаточно, поэтому теперь действовать следовало побыстрее. Проще всего было охотиться в Хакни. Туда-то Дэниэл и помчался, выбирая путь по крышам домов, где в сгустившейся ночной тьме он стал практически невидим.
Ему повезло. Буквально в полста шагах от большого питейного заведения он увидел группку из трёх девушек, явно в ожидании потенциальных клиентов. И Джек-Попрыгунчик в упоении и предвкушении бросился на них. Попрыгунчик схватил за волосы одну, рванул лиф платья на второй. Обе жертвы бросились бежать, громко крича, оставив свою товарку одну. Третью девушку он повалил на землю и начал хаотично хватать её, раздирая когтями одежду. Она слабо сопротивлялась, лишившись от ужаса голоса и только глухо мычала. На шум и крики из кабака наконец выскочило несколько подвыпивших работяг.
– Ребята, да это же Пружинки-На-Пятках! Ату его!
К Попрыгунчику бросилось не менее пяти человек, пытаясь взять его в кольцо. Эффектным прыжком он взвился вверх, незадачливые преследователи, не успев затормозить, столкнулись и повалились на землю. Джек громко захохотал и исчез.
***
– Рад, что вы прислушались, Найтингейл, – с удовлетворённым кивком проговорил Бэзил, кивая на утреннюю «Таймс». Там подробно описывались вчерашние похождения Дэниэла. Вечер в «Горации» снова прошёл приятно: его хлопали по плечу, поздравляли, при этом как бы дружески посмеиваясь. Проблема с Бэзилом была решена, но Найтингейл никак не мог отделаться от неприятного чувства неоконченного дела. Эта незавершённость свербела в мозгу и не давала покоя. Джейн Олсоп…
Следующие несколько дней он осторожно наблюдал за её домом и имел возможность убедиться, что девушка, действительно, не выходит. И в его голове созрел план. Несколько дней ушло на то, чтобы достать всё необходимое.
И вот однажды поздним вечером в дверь дома Джейн Олсоп постучали.
– Откройте, это полиция!
Соседка Джейн, невысокая пухленькая красотка Филлис, подошла к двери:
– Что вам нужно?
– Откройте, мисс. На соседней улице задержан Джек-Попрыгунчик! Нужно, чтобы мисс Олсоп его опознала.
– О! – воскликнула Филлис, открывая дверь. На пороге стоял констебль лондонской полиции в чёрном плаще и форменном шлеме. – Проходите, сэр, вот сюда, в гостиную. Я позову Джейн. Она будет рада, что это чудовище наконец под арестом.
Через пару минут в комнату торопливо вошла Джейн Олсоп.
– Вы действительно его поймали? – с надеждой спросила девушка.
Незваный гость с лёгким стыдом посмотрел в её искрящиеся сапфировым блеском глаза, потом на высокий воротничок белой блузы, заколотый скромной серебристой брошкой и, сглотнув, ответил:
– О, да, поймал…
В следующий миг он распахнул плащ, из-под полицейского шлема блеснул синеватый огонь глаз лондонского хищника, затем он неуловимым движением бросился к девушке. Джейн охнула, рефлекторно отшатнулась и судорожно развернулась, словно в попытке убежать. Но бежать было некуда: в той стороне гостиной был лишь камин, а дверь загораживал монстр. Попрыгунчик обхватил её одной рукой за талию, а другой сорвал с шеи брошку, разорвал воротник и провёл когтями по белой нежной шее, спустился к декольте. Посыпались пуговицы блузки. Он едва не зарычал от удовольствия – страх и отвращение так и хлынули потоком. Внезапно Джейн, словно ослабев, повисла на его руках. Обморок? Нет, это была маленькая хитрость. Наклонившись, девушка схватила каминные щипцы, стоящие у решётки и что есть силы ударила назад. Шлем смягчил удар, но Джек от неожиданности разжал руки, и Джейн отбежала к окну.
– Что здесь…? – в комнату заглянула перепуганная Филлис.
– Беги за полисменом, – крикнула Джейн. Филлис бросилась из дома, визжа и заливаясь слезами.
– Сейчас здесь будет полиция! – срывающимся голосом крикнула Джейн. – Лучше уходите! Оставьте меня!
Он ещё раз судорожно вдохнул запах её страха, словно пьяница, стремящийся допить всю рюмку до капли, метнулся к входной двери и на выходе буквально угодил в настоящую толпу: на крики Филлис на улицу высыпали соседи, собрались припозднившиеся прохожие с ближайших улиц, слышались свистки приближающихся полисменов.
Джек сначала заметался, зеваки бросились врассыпную. Монстр прыжками помчался в сторону канала, рассчитывая перепрыгнуть его и отрезать преследователей. Шум и грохот колёс полицейских экипажей подгонял его. Он вылетел на берег канала, походя оттолкнул какую-то девчушку, случайно оказавшуюся на дороге, и взлетел над змеящейся водной лентой под крики людей. Раздались выстрелы, несколько пуль продырявили его плащ. Попрыгунчик оглушительно расхохотался и пропал.
***
«Первое убийство Попрыгунчика! Бедняжке было всего десять…»
Дэниэл перечитывал утренние газеты снова и снова и пытался найти противоречия, свидетельства того, что газеты в очередной раз всё выдумали. Но издания расходились только в имени погибшей и называли её то Дороти, то Салли или Молли. Он раз за разом прокручивал в голове тот момент: вот он несётся к каналу, вот на дороге видит маленькую фигурку, вот он махнул рукой, мелькнуло чумазое перепуганное личико. Всё.
В статьях говорилось о том, что Джек-Пружинки-На Пятках при побеге от полиции столкнул в канал малолетнюю нищенку. В суматохе стоящие на берегу люди это не сразу заметили, а когда девочку вытащили из воды, она уже захлебнулась.
Дэниэл дрожал, холодный пот заливал всё его лицо, по телу бежала дрожь осознания своего преступления и жгучей вины. Как же так? Он же не хотел… Он вспомнил свой первый разговор с Бладхёрстом и горько хмыкнул: да, он не пьёт кровь, но, по сути, такой же вампир и убийца, как и его коллеги по клубу «Гораций».
Потом он вспомнил о Джейн Олсоп. Вспомнил, как растрёпанная, дрожащая, в разорванной одежде она прижималась к стене своей гостиной. А в синих глазах всё равно была решимость и готовность защищаться. Удивительная девушка, действительно совершенно «уникальная особа». А вдруг он и с ней что-то сделал, не осознав этого в своём обличье монстра… Дэниэл оделся и поехал к её дому. На этот раз газетчики не ограничились слежкой из экипажей. Дом знаменитой кружевницы был буквально осаждён: репортёры разве что не свешивались с окружающих деревьев. Найтингейл в задумчивости стоял в тени платана, как вдруг позади него раздался знакомый голос:
– И вы снова здесь…
Дэниэл обернулся и застыл: в двух шагах от него стояла Люси, невообразимо привлекательная в голубом жаккардовом платье и шляпке, украшенной синими лентами и цветками фиалок. Но в прозрачных глазах его невесты стояли слёзы.
– Люси… – прошептал он и протянул к ней руки. Она отступила и вскинула подбородок:
– Не нужно, мистер Найтингейл, мне всё известно!
Дэниэл похолодел от ужаса. Но как?! Как она узнала о Джеке? На его лице отразилось смятение и вина, и Люси печально кивнула.
– Я всё объясню, – пролепетал он.
– Избавьте меня от рассказов о судьбе, непреодолимой силе и прочем! – резко прервала его девушка. – Я сразу всё поняла. Вы влюбились в неё с первой встречи в моём доме. Потом я увидела, как вы стоите возле её дома. Вы приходили сюда почти каждый день и прожигали взглядом окна. Я видела ваш взгляд, как вы ловили любое движение за занавесками. Я знаю, что вы порядочный человек, Дэниэл. Вы, наверное, пытались сдержать данное мне слово, но ваши чувства… О, я не вынесу оправданий! Поэтому, мистер Найтингейл, я освобождаю вас от обязательств передо мной и поим отцом. Позвольте пожелать вам счастья.
Последние слова она произносила почти рыдая. Потом Люси бросилась к своему ландо. Дэниэл сделал пару шагов ей вслед, чтобы догнать, уверить, что она ошиблась, сказать ей… что? Солгать, скрыть? Вынудить это благородное создание на жизнь, полную лицемерия, привязать её к омерзительному чудищу? Дэниэл остановился. Всё к лучшему.
«Я должен уехать. Бросить всё и всех. Теперь я должен быть один», – думал Дэниэл. Но его тяготило однажды данное обещание. Он должен был разыскать Эмили Корнвуд и убедиться, что с ней всё в порядке.
***
В доме Корнвудов его встретила крепкая пожилая ирландка, экономка семьи. Из рассказа Эмили Найтингейл помнил её фамилию – миссис О`Доннел. Она довольно настороженно приняла нежданного гостя.
– Простите, сэр, но кем вы будете моим хозяевам? И откуда вам известно моё имя?
– Мне о вас рассказала сама мисс Корнвуд. Я знаком с ней и её братом. Я обещал присмотреть за ней, пока он… м-м-м… в отъезде, так сказать.
Настороженность в глазах женщины сменилась сначала удивлением, потом откровенной враждебностью:
– Так вы из них?! Что вы с ней сделали?!
Дэниэл оторопел:
– Сделали? О чём вы? Я видел мисс Корнвуд лишь раз, она собиралась с вами в Дербишир.
– Вы мистер Найтингейл, юрист? – быстро спросила вдруг миссис О`Доннел. – Проходите же, сэр!
Она провела Дэниэла в небольшую гостиную.
– Простите, сэр, мою подозрительность. Мисс Эмили как-то рассказала мне о вас и показала вашу карточку. Вы хоть что-то о ней знаете?
Дэниэл рассказал женщине о знакомстве с братом и сестрой. В ответ миссис О`Доннел поведала ему, что они с Эмили, действительно, собирались в поместье в Дербишире. Но на следующий день после пленения Джейкоба какой-то расфуфыренный лакей принёс девушке письмо.
– Она сказала, что её приглашают в этот мерзкий клуб, уладить какие-то дела. Она ещё сказала, что есть надежда, что мистера Джейкоба отпустят. Она не вернулась. Я ходила туда…
Голос доброй женщины задрожал, но она продолжала:
– Меня, конечно, на порог не пустили. Я два дня стояла у этого клуба… в конце концов мне сказали, что, если я не уберусь, то… В полицию я побоялась идти. А вдруг по дурости ещё хуже сделаю?
Дэниэл слушал, мрачно насупив брови. Потом он заверил миссис О`Доннел, что обязательно найдёт Эмили и поехал к Бладхёрсту.
Глава «Горация» жил в огромном особняке на окраине фешенебельного района. Дом окружал довольно обширный парк. Чопорный лакей-вампир заявил, что хозяин не принимает, исключений быть не может и захлопнул перед носом Дэниэла дверь, посоветовав дождаться сбора регулярной встречи в клубе. Дэниэл сердито вздохнул и решил тихонько осмотреться. Сделав вид, что уходит по дорожке, ведущей к воротам из парка, он за первым же раскидистым дубом свернул в сторону и зашёл с задней части дома. Там тоже было тихо. Окна особняка были занавешены плотными бордовыми портьерами. Тут внимание Дэниэла привлёк невнятный шум, доносящийся из неприметного павильона чуть в стороне, который Дэниэл посчитал какой-то хозяйственной постройкой. Может, там есть слуги, которых можно расспросить?
Дэниэл направился к павильону. Странное это было строение: правильный пятиугольник, без окон, с одной довольно узкой дверцей со стороны парка. Было не заперто. Дэниэл осторожно приоткрыл дверцу, скользнул внутрь и попал в тёмное помещение, похожее на небольшую прихожую, от которой отходил коридор. Из глубины павильона доносились голоса и женский плач. Найтингейл двинулся дальше и через десять шагов оказался в просторной комнате. Все стены помещения были затянуты чёрно-золотым бархатом. На полу, застеленным роскошными шёлковыми коврами, были разбросаны мягкие подушки, на низких столиках стояли бутылки с бордовым содержимым и бокалы. Одна стена была сплошь увешана принадлежностями, которые Дэниэл сначала принял за лошадиную сбрую, но сразу сообразил, что это не так: плётки, приспособления, похожие на женские корсеты с серебряными заклёпками, стилеты и прочее. В углу комнаты стоял мистер Бладхёрст в свободном шёлковом халате и смеялся. Перед ним, прикреплённая к потолку на толстые цепи, висела птичья клетка, высотой в полтора человеческого роста. В клетке на толстой подушке сидела хрупкая девушка в алом нижнем белье и сложной высокой причёской, украшенной сверкающими перьями. Она плакала. Старый вампир услышал шаги Дэниэла и, не поворачиваясь, несколько ядовито сказал:
– Не очень-то вежливо, дражайший мистер Найтингейл, врываться без стука. Но, учитывая ваши недавние подвиги, не смею вас выгнать. Только прикрою мою канареечку.
Он потянулся к шнуру рядом с клеткой, но тут девушка убрала руки от лица и простонала:
– Мистер Найтингейл…
Дэниэл вгляделся в размалёванную ярким вульгарным макияжем мордашку, и с ужасом узнал в ней милое личико Эмили Корнвуд.
– Что это значит, Бладхёрст?! – свистящим шёпотом осведомился Дэниэл. Вампир вскинул брови:
– А я должен что-то объяснять? Не извольте забывать ваше место, Джек-Попрыгунчик. В нашем сообществе вы никто, вас просто терпят, как забавного шута. Простите, что сказал это вслух, но я как-то думал, что вы и так всё понимаете.
– При чём здесь моё место?! – вскричал Дэниэл. – Она же дитя! Что вы с ней сделали?
– Она вампир, – спокойно ответил Бладхёрст. – И не я обратил её. За это следует благодарить её брата. И мисс Корнвуд очень старается.
– Он сказал, что сможет помочь Джейкобу, – пролепетала Эмили. – Если я буду покладистой… птичкой…
– Вы мерзкий старый развратник. Я расскажу о вас…
– Кому? – искренне поразился Бладхёрст. – Бэзилу? Ха! Если будете хорошо себя вести, он, возможно, покажет вам свой гарем. Полиции? И про себя тоже расскажете? На мои шалости легко закроют глаза, а вот ваши выходки и смерть маленькой побродяжки вам с рук не сойдут.
Дэниэл окаменел. А Бладхёрст, расхаживал по комнате, заложив руки на спину:
– Вам не стоит так переживать. Вы знаете, что такое заключение «с особыми условиями»? Юный Корнвуд заперт в камере с серебряными прутьями. А это для вампира постоянная мучительная боль. И милая Эмили согласилась искупить часть вины брата. Всё честно и открыто. Она может уйти в любой момент.
