Елена Прибыльцова
Украденное счастье
У меня было желание вернуться и рассказать об этом матери. Возможно, так и следовало сделать, прежде чем исчезнуть из её жизни, покинуть пределы Англии.
Кто знает, какой была бы тогда моя жизнь? И я не был бы здесь, не встретил бы тебя, а ради встречи с тобой я снова не задумываясь выбрал бы этот путь…
– Джек, но почему? – не выдержала Элиза.
Захмелевший мужчина рассмеялся.
– А вы хотели услышать нечто иное, моя любовь? Я не говорил, что в одночасье стал жить этой жизнью, едва ступив на берег Франции! Признаюсь, меня охватила жажда приключений и развлечений. И мы с Уильямом путешествовали по Франции под видом господина и слуги. Играли в карты и кости, чтобы добыть денег. Потом приехали сюда, и Уильям представил меня как Джека Лэнгли, сына своего друга. Я был для них ровней, карточным шулером и мошенником. И Уильям рассказал обо мне почти правду, умолчав о том, что я внук лорда. Сейчас из тех людей в живых остался только Симон. Наравне с Уиллом он стал для меня отцом и другом.
И так для меня началась новая жизнь. Я привносил немалый куш игрой в карты. Мы вволю веселились в трактирах и борделях. Я выиграл за то время едва ли не состояние, мне везло невероятно, но всё же иногда я и жульничал. Пока один проигравшийся в прах хлыщ не обвинил меня в мошенничестве и не устроил скандал. Колода была действительно краплёная, но не моя. Уилл посоветовал на время прекратить играть. Но мне всё равно хотелось испытать судьбу. И однажды, когда мы возвращались с выигрышем, на нас напали. Рана Уильяма оказалась серьёзной. Он скончался, хотя нам и посчастливилось вернуться в форт. Казалось, мир снова рухнул. Я жутко напился, а когда протрезвел немного, хотел послать всё к чертям и вернуться в Англию увидеть мать.
Никто не стал меня держать, а Симон даже одобрил решение. И стоя на палубе корабля, я всё еще пытался понять смысл путешествия. Я так и не говорил с матерью. Знал, что она попросит остаться, а как я смогу отказать ей в просьбе? Но я видел её в церкви, совсем близко, а она не заметила меня. Иначе, разве она могла бы не узнать? Я воспринял это как знак. Я не хотел наследства ни от Данфорда, ни от Уэстмора. Не хотел оставаться в Англии и вновь пересёк Ла-Манш.
Я вернулся в Париж, потом и сюда. И застал в форте лишь Симона, Ришара, Мориса с Пьером и Жильбера. Остальных либо убили, либо арестовали полицейские. Едва удалось сохранить в тайне это убежище. Вот тогда я и согласился стать во главе нашей уцелевшей шайки. Но я не знал ни цели в жизни, ни её смысла. Я стал намеренно рисковать, надеясь в близости смерти, в страхе перед ней ощутить особый вкус жизни. И я жил, не отказывая себе в удовольствиях, и пресыщаясь ими. Но от лёгкой наживы я быстро устал, и смерть, и жизнь были одинаково безразличны, а доступность женщин надоела. И я стал ловить себя на мысли, что только любовь вернёт мою душу из ада, в который я сам и вверг её. Настоящая, чистая и искренняя любовь. И сам смеялся над своей наивной мечтой. Разве достоин я любви? Разве я заслужил её? Умею ли я любить?
И вот я встретил тебя, мой ангел! Мир в одночасье воплотился в тебе одной! Как бы я мог тебя отпустить, когда понял, что без тебя мне не нужна жизнь!
Никого и никогда в своей жизни я не любил как тебя. Пусть это украденное счастье, пусть мне придётся расплатиться за него, я не жалею ни о чём. Ты рядом! Ты нужна мне, любовь моя! Ты моё сокровище, моя награда за все годы ожидания и одиночества. Ты знаешь обо мне всё. Суди и осуждай.
Джек посмотрел на девушку. Элиза сидела, прижав кончики пальцев к губам. В её взгляде не было ни жалости, ни презрения. С пониманием глядя на молодого мужчину, Элиза с нежной робостью протянула к нему руку.
– Кто я такая, чтобы судить? – зашептала она. – Даже бог прощает раскаявшихся грешников. Потому что любит всех нас. А я люблю тебя!
– Ангел мой!
Подавшись ей навстречу, Джек обхватил девушку за талию, привлекая к себе, подхватил, приподнимая, и осторожно стащил девушку на пол.
– Джек! Любимый! – улыбалась она.
Разметавшиеся волосы зазолотились блеском огня. Отблески пламени заблестели и в полуприкрытых, потемневших глазах Элизы.
Джек надолго припал к её губам с нежным неторопливым поцелуем. И влюблённые забылись в том счастье, которое так нежданно обрели и так боялись потерять.
Глава 14
Элиза проснулась с новым ощущением счастья. Джека не было ни в постели рядом, ни в комнате. Элиза чувствовала это по знакомой, особенной тишине в комнате.
Открыв глаза и оглядевшись, девушка убедилась в своей правоте. Тем не менее, это не испугало и не обидело её. Джек не уехал бы, не предупредив, даже если бы для этого пришлось бы её разбудить. Элиза села на постели, обхватив колени руками.
Посмотрела на заботливо разведённый в камине огонь. Спать не хотелось. Но желания вставать с постели тоже почему-то не было. Элиза вздохнула медленно и истомно. Снова откинулась на спину, перевернулась на живот, потягиваясь. Запустила руки под подушку и потёрлась о неё щекой. Интересно, Джек ждёт её внизу или поднимется за ней? И будет ли рад, всё ещё застав в постели? Элиза улыбнулась.
Джек ещё ни разу не пожаловался на её пребывание в постели, к тому же в обнажённом виде. И в ожидании Джека Элиза смотрела на дверь.
Её мысли вернулись в прошлый вечер, к признанию Джека. Она искренне сожалела о том, что по воле обстоятельств так сложилась его судьба.
Но Джек и сам выбирал, как ему поступить. Он сам признал это! И Элиза не осуждала его за выбранный путь. Ведь иначе они никогда не встретились бы.
Узнав тайну происхождения Джека, она всё равно любила его. И теперь в её душе затеплилась надежда. Ведь теперь они могут отправиться в Англию, и Джек помирится с матерью. Вот только для этого им нужно покинуть Францию. А её наверняка всё ещё ищут. Замечтавшись о том, что ради неё Джек всё же согласится оставить разбойную жизнь, и тогда они поженятся, Элиза всё же вернулась в пугающую её реальность.
Каждый новый день мог лишить их надежды, счастья и будущего. Но послышались шаги, и Элиза встрепенулась, напрасно испугавшись открывшейся двери.
В комнату вошёл Джек с подносом в руках.
– Ваш завтрак, госпожа графиня, – произнёс он с улыбкой.
– Я думала, ты ждёшь меня внизу, – снова потянулась Элиза, чуть откидывая одеяло, и предоставляя мужскому взгляду обнажённую спину и даже соблазнительные округлости груди.
– И поэтому ты всё ещё в постели? – усмехался Джек, весьма довольный данным обстоятельством.
Элиза приподнялась и подсела ближе.
– Так мне встать и одеться?
– Ни в коем случае! – заявил Джек.
И завладев губами девушки, опрокинул её на спину. Донёсшийся запах еды заставил его вскоре отступить, и Элиза разочарованно запротестовала. Но чувство голода одержало верх, и Элиза соблазнилась копчёной ветчиной.
– Почему бы нам не провести весь день в постели? – зашептал Джек ей на ушко, едва она проглотила очередной кусочек ветчины.
– И что же мы будем делать весь день в постели? – притворилась удивлённой и непонимающей Элиза.
Но её рука, придерживавшая одеяло у груди, будто случайно сползла вниз.
– Какого же ужасного вы мнения обо мне, мадмуазель, – шептал Джек, проводя кончиками пальцев по её щеке, шее и груди. – Неужели вы совершенно ни о чём не догадываетесь?
Джек улыбался и был серьёзен, жадным, влюблённым взглядом касаясь её обнажённого тела.
– Я забыл про подарок и безумно виноват, – заговорил он, отстраняясь.
Любопытство заставило Элизу выпустить возлюбленного из объятий. Джек поднял с пола припрятанный огромный свёрток.
– Что же это? – не выдержала Элиза, разворачивая тёмно-малиновый бархат.
– Амазонка, – подсказал Джек, – мне стоило труда уговорить портниху сшить её из бархата именно такого цвета.
– Желаете вознаграждения за труды? – хитро улыбалась Элиза.
Она чуть наморщила носик и прикусила нижнюю губу, давно уяснив, что Джек не может удержаться от поцелуя после такого призыва.
Но Джек почему-то устоял перед таким искушением. И Элиза, прижимая к груди бархат и ощущая нежность и мягкость дорогой ткани, даже перестала улыбаться, предчувствуя что-то.
– Это ещё не всё, дорогая моя. Закрой глаза, – серьёзно попросил он.
Заинтригованная и взволнованная Элиза послушалась, покорно закрыв глаза. Она почувствовала, как Джек взял её руку и одел ей на палец кольцо.
Рассудив, что ждать дальше незачем, и не дождавшись разрешения, Элиза открыла глаза и увидела на своей руке тонкое золотое кольцо с бриллиантом и изумрудами.
– Оно не украденное, – неверно истолковал её вопросительный и встревоженный взгляд Джек. – Оно принадлежало моему отцу. Это была почти единственная фамильная драгоценность, которую удалось сохранить. Возможно, ещё и потому, что он подарил его моей матери, когда они тайно поженились. Я догадываюсь, как оно вернулось к нему…
– Джек…
– Я обещал его беречь, хотя после того, что случилось в моей жизни, я думал, что оно никогда не понадобится мне. Но я свято берёг его, как память об отце и о том, кто я. Теперь оно твоё.
– Джек, я не могу принять его просто так, – выговорила Элиза, боясь ответа Джека.
– Конечно, нет, жизнь моя, ты будешь моей женой, и оно будет твоим по праву.
– У меня есть условие, – осмелилась сказать она.
Джек нахмурился, соглашаясь с тем, что это может быть справедливо.
– Что же это за условие? – напряжённо спросил он. – Благословение твоего отца?
– Благословение твоей матери! – выпалила она.
– И как же ты представляешь это? – с горестной усмешкой поинтересовался Джек.
– Мы уедем! Уедем отсюда! Уедем из Франции! Ты вернёшься к матери, а я поеду с тобой! Представь, как она будет счастлива! Прошло столько лет, Джек! Неужели ты не сможешь простить её спустя столько лет?!
– А если это и я виноват перед ней? – с той же усмешкой сказал Джек.
– Я уверена, она давно простила тебя! – пылала воодушевлением Элиза.
– Или поверила, что я умер.
– Не говори так! Прошу тебя! Уедем! И ты помиришься с матерью!
– И кем же я буду в Англии?
– Тем, кто ты есть по праву рождения!
– Вы плохо слушали меня, мадмуазель, я говорил, что не желаю чужого наследства! И, видимо, плохо меня знаете, госпожа графиня!
– Я прекрасно помню ваши слова, мсье! – твёрдо возразила она. – Вы обещали ради меня вернуться в Англию!
– Вы заблуждаетесь, мадмуазель, я не обещал вам ничего подобного! А если вас так прельщают деньги, титул и положение в обществе, возвращайтесь к своему де Бриссаку и выходите замуж на него! Я не стану вас удерживать!
Джек поднялся и вышел, хлопнув дверью. Оглушённая, оскорблённая Элиза не успела ничем возразить. От слёз защипало глаза.
Элиза сжала зубы и ударила кулачком по одеялу. Хотелось ещё чем-нибудь кинуть в дверь, но под рукой ничего подходящего не нашлось.
– Иди к чёрту со своими советами, Джек! – выкрикнула она.
Элиза отшвырнула одеяло и стала торопливо одеваться, прислушиваясь к звукам за дверью и за окном. Она едва могла поверить в то, что они поссорились!
Вот только кто же виноват?
***
Джек сбежал по лестнице, выбежал во двор. Вдохнул морозный воздух, обжёгший ноздри и лёгкие. Хотелось выплеснуть злость на самого себя и взвыть от безысходности.
Неужели ему действительно так страшно взглянуть в глаза матери, что он предпочёл бы терзаться неведением, чем видеть упрёк в материнском взгляде?
В словах Элизы и в её просьбе была своя правда, но Джек боялся это признать. Вместо этого он предпочёл обвинить Элизу! Но ведь рано или поздно придётся что-то менять в своей жизни! Лишь бы не оказалось слишком поздно.
Джек, замерзший до дрожи, наконец, вернулся в дом, свалился в кресло и потребовал вина. Осушил один стакан, и только внезапно проснувшееся благоразумие удержало его от того, чтобы напиться до потери сознания. Джек не успел даже раскурить сигару, как по ступенькам лестницы застучали каблуки женских туфель.
– Джек Лэнгли! – выкрикнула спускавшаяся с лестницы Элиза. – Ты выслушаешь меня, чёрт бы тебя побрал! Всё до последнего слова!
Джек восторженно захохотал.
– К чему эти крики, мадмуазель? Хотите, чтобы я оглох?
– Я хочу, чтобы ты выслушал всё, что я собираюсь тебе сказать! – подошла ближе Элиза.
– Вот как? – усмехался Джек, поднявшись ей навстречу. – А мне кажется, я знаю, как заставить вас замолчать!
– Сам дьявол не заставит меня молчать! – выпалила упрямо Элиза.
– Вы забыли, что я и есть дьявол! – заявил Джек, хватая девушку за талию и впиваясь поцелуем в её губы.
Элиза ответила на его поцелуй с той же страстью, заставив Джека пожалеть, что всё происходит у всех на виду. Но слишком уж часто их чувства были выставлены напоказ, чтобы они и сейчас стали сдерживать себя.
– Так разве я не прав? – довольно улыбался он. – Я всё же заставил вас замолчать.
– И всё-таки ты выслушаешь меня, Джек Лэнгли! Кем бы ты ни был! – негромко добавила она.
– Да вам не мешает остыть, мадмуазель! – прищурился Джек.
Элиза взвизгнула, оказавшись в мужских руках, потому что Джек нёс её на улицу. Ощутив на себе лёгкий порыв холодного ветра, Элиза острее почувствовала, как пылают щёки. Джек поставил её на ноги, но из объятий не выпустил, а Элиза даже и не думала вырываться.
– Мне тоже нужно остыть, – успел прошептать Джек, прежде чем снова завладеть мягкими, тёплыми губами девушки.
Но едва прервался поцелуй и Джек взглянул в сверкавшие от слёз глаза девушки, как она застучала ладонями в его грудь. Незаслуженная обида и гнев рвались наружу, и Элиза впала в истерику, то вырываясь из мужских рук, то словно нападая.
– Я так больше не могу, Джек! Я устала! Господи! Как я устала! Жить в постоянном страхе за тебя! Каждый раз молиться, чтобы ты вернулся жив и невредим! Целый день смотреть на эти проклятые ворота и забор! Я так больше не могу! Не могу!
Морозный воздух обжигал горло, замерзшие на щеках слёзы кололи кожу. Джек пытался её обнять, но Элиза снова закричала, судорожно дрожа уже от холода, а не только от возмущения.
– А ты?! Как ты мог подумать, что мне нужен кто-то другой, кроме тебя?! Как ты можешь не верить мне?! Не верить, что я люблю тебя! Люблю! Чёрт бы тебя побрал! Джек Лэнгли! Или Жак Лаффонт! Или кем бы ты ни был!
Джек крепче прижал к себе сначала отчаянно и упрямо вырывавшуюся, а потом обессилено притихшую Элизу.
– Я болван, жизнь моя, – прошептал Джек, подхватывая её на руки, – влюблённый ревнивый болван. Вот кто я такой!
Замёрзшая Элиза пришла в себя уже в комнате наверху. Джек сидел вместе с ней у огня и баюкал в своих объятьях. Почувствовав боль в окоченевших пальцах, Элиза снова всхлипнула. Джек целовал её холодные руки, согревая их своим дыханием.
– Сейчас зима, – заговорил шёпотом Джек, – и даже если мы всего за пару недель доберёмся до Кале, ты не представляешь, как опасны шторма в проливе в это время года.
Элиза с трудом могла это вообразить, но теперь она могла хоть немного понять Джека.
– Мне просто страшно, – произнесла она.
– Мне тоже, – признался в ответ Джек. – Вот только кто же вам нужен? Граф или лесной разбойник?
– Тот, кто похитил моё сердце, – не задумалась над ответом Элиза, – а он сейчас держит меня в своих объятьях.
– И очень хочет поцеловать…
Джек склонился к её губам. И Элиза затрепетала, чувствуя, как жар растекается по её телу, и адское пламя вспыхивает в крови, заставляя её подчиняться мужскому натиску и жаждать его власти.
***
Декабрьское солнце поднималось едва выше верхушек елей и обманчиво светило с прояснившегося безоблачного неба. Элиза зябко поёжилась, но осталась стоять на крыльце. Они с Жаном только что закончили ревизию кладовой, и девушке снова совершенно нечем было занять себя. Хотя непривычная к безделью девушка сейчас была лишь рада свободному времени.
С утра, едва встав с постели, она чувствовала головокружение, как это часто бывало у неё перед женскими недомоганиями. Пришлось отказаться даже от мысли о прогулке за пределы форта, несмотря на прекрасную погоду. Но Джек всё равно вывел из стойла Рейвена и тот охотно гарцевал под всадником, то и дело вскидывая голову и всхрапывая. Элиза не сводила с мужчины влюблённого взгляда. И Джек улыбался, глядя на неё. Не выдержав, он соскочил на землю, поспешил к девушке и заключил её в объятья.
– Замёрзла? – спросил он, жадно глядя на её губы и переводя взгляд в глубину её глаз.
Сейчас они удивительным образом казались прозрачно-серыми с едва заметным зеленоватым оттенком, который Джек даже не знал с чем сравнить.
– Замёрзла? – переспросил он, так и не дождавшись ответа от девушки.
– Уже согрелась, – слукавила Элиза.
– Поэтому ты всё ещё дрожишь? – нежно упрекнул он девушку.
– Мне снова уже совсем нечего делать, – пожаловалась Элиза, чуть наморщив носик.
Джек растянул уголок губ в усмешке.
– Осторожней, мадмуазель, или я найду занятие нам обоим, и даже не дожидаясь ночи, – прошептал он, замечая, что девушка поняла его намёк.
Элиза скорее соблазнительно, чем смущённо прикусила нижнюю губу. Джек поцелуем согрел её губы, не устояв перед искушением. Рейвен заржал, привлекая к себе внимание, и Джек с сожалением оторвался от желанных губ. Элиза улыбалась, поглядывая на бьющего копытом чёрного жеребца. Джек вздохнул.
– Может, поищешь на вечер платье, которое ещё не надевала? – предложил он.
– Таких уже не осталось, – повеселев вдруг, возразила Элиза.
Ведь даже подаренную амазонку она успела украдкой примерить, не удержавшись, чтобы убедиться, что она впору.
– А если посмотреть получше?
Элиза поняла намёк. И в предвкушении возможного подарка, спрятанного в сундуках или в комнате, девушка поднялась наверх. Или же Джек деликатно намекал таким образом, что ей следует навести порядок в их спальной?
Откинув крышку сундука, девушка припомнила, что на дно, кроме шкатулки с драгоценностями, она складывала ещё и Библию. Все эти дни, даже на Рождество, девушка даже не прикасалась к священной книге, чувствуя себя недостойной.
Но сейчас всё же взяла её в руки и наугад раскрыла почти на самом начале Ветхого Завета. Элиза узнала историю Лота и его дочерей и поморщилась от непонимания и отвращения. Сейчас ей яснее открывался смысл некоторых фраз и суть поступка двух сестёр. И не могла понять такой дочерней любви. Элизу как никогда прежде возмутилась от мысли, что люди, считающие подобные тексты святыми, а подобные рассказы примерами дочерней любви и долга, будут считать их любовь с Джеком непристойной и грешной только потому, что она не освящена узами брака!
Но ведь они действительно совершают грех прелюбодеяния, так и не представ перед священником в церкви! Элиза по-прежнему тяготилась своим положением любовницы, но простого и честного положения из ситуации она не видела и не могла пока придумать. Ведь заключённый здесь, во Франции, брак в Англии всё равно будет считаться недействительным. Вдобавок Джек был англиканцем по вероисповеданию, и когда Элиза посетовала на это вчера, Джек лишь усмехнулся грустно.
– Я буду, кем ты захочешь, жизнь моя.
Элиза снова раскрыла наугад. И на этот раз узнала Песнь Песней. Перелистнув пару страниц, девушка начала читать сначала, с замиранием сердца шепча слова вслух.
– Ты всё же нашла себе занятие, – улыбался вошедший совсем тихо Джек, – хотя я имел в виду немного иное.
Джек нахмурился было, увидев Священное Писание в руках девушки. Но его взгляд выхватил строчки стиха, и в глазах мужчины загорелся особый огонь.
– Вся ты прекрасна, возлюбленная моя, – зашептал Джек, проводя ладонью по золотистым девичьим волосам, – из золота волосы твои, уста твои рубины. Испил я сладость из чаши уст твоих, лепестков розы нежнее они.
Джек долго и нежно целовал принявшую его в объятья Элизу.
– Там нет таких стихов, – улыбалась, опомнившись, девушка.
– Я знаю, – вглядываясь в её глаза, серьёзно ответил Джек, увлекая Элизу на медвежью шкуру у камина.
Девушка с таким жаром откликнулась на его призыв и его желание, что ослепляемый страстью Джек не сдержался.
– Кажется, вы задолжали мне ещё одно платье, мсье, – услышав треск рвущейся ткани, заулыбалась Элиза.
А Джек в упоении продолжал целовать её обнажившиеся груди. Элиза запрокинула голову и выгнулась, наслаждаясь его лаской. И когда она зашептала его имя, Джек знал, о чём она просит с таким взволнованным трепетом.
– Как вам нравится подобное времяпрепровождение? – улыбался Джек, поглаживая округлости её груди и изгибы шеи.
– Кажется, начинаю привыкать, – лукаво прищурилась она. – Боюсь, мсье, вам вскоре нечем будет удивить меня!
Джек захохотал. И навис над девушкой.
– Зато ты будешь удивлять меня каждый день, – говорил он с твёрдой уверенностью.
– Чем же? – искренне полюбопытствовала она.
– Тем, что встретил тебя. Тем, что ты любишь меня, – шептал Джек.
Элиза взволнованно вздохнула. В её взгляде было подтверждение его слов. И доказательство её чувств.
– Нам обязательно ужинать со всеми? – прошептала, наконец, Элиза.
– Ничуть, любовь моя, – заулыбался Джек и склонился к её губам.
***
Элиза даже не пыталась отговорить Джека от поездки в деревню за провизией. Снега не было, светило солнце и даже ветер едва дул. Нужно было пользоваться такой прекрасной погодой, чтобы пополнить запасы в кладовой.
– Найдёте, чем занять себя в моё отсутствие, мадмуазель? – улыбался Джек, касаясь её щеки ладонью.
– Наконец-то воспользуюсь вашим подарком! – с улыбкой заявила в ответ девушка. – Я соскучилась по Маркизе!
– Только осторожнее, радость моя. У тебя голова кружилась с утра. Ты не заболела?
– Джек! – шикнула на него девушка. – Это не болезнь! Это то, что бывает у женщин каждый месяц! – пылая смущением, зашептала она, повторяя сказанное утром, когда Джек оказался свидетелем её недомогания.
Джек поцеловал её в висок.
– Всё равно береги себя, любовь моя.
– Ты тоже! – потянулась она за поцелуем.
– Только засветло не жди, хорошо? – предупредил Джек.
Элиза вздохнула и с пониманием кивнула. Уж слишком коротки зимние дни. И когда за уезжающими мужчинами закрылись ворота, Элиза поспешила в дом.
Серж оседлал для неё Маркизу, но девушке доставило удовольствие самой вывести лошадь из стойла. Андре помог ей сесть в седло, получив в награду ослепительную восторженную улыбку. Элиза пустила кобылку простым медленным шагом, потом неторопливой рысью по кругу. Лицо девушки разрумянилось от езды и морозного воздуха, а глаза блестели от восторга. Амазонка оказалась сшита идеально по меркам девушки, а малиновый цвет особым образом подчёркивал цвет глаз, и они казались сияющими изумрудами. Брийон как всегда залюбовался девушкой. Ему даже казалось, что Элиза стала ещё красивее с того дня, когда он впервые увидел её. Если раньше в её глазах он чаще видел страх и недоверие, то теперь она сияла счастьем и даже беззаботностью.
– Какой чудесный день, Андре! – выкрикнула она, направляя Маркизу к конюшне. – Вам так не кажется? Я голодна ужасно! И руки замёрзли!
Элиза легко спрыгнула на землю, но внезапно пошатнулась. Чтобы не дать ей упасть, подоспевшему Андре поневоле пришлось её обнять.
Элиза сдавила виски кончиками пальцев, чувствуя пульсацию крови.
– Как же ужасно кружится голова, – пробормотала девушка, ожидая, когда же спадёт с глаз чёрная пелена, перестанет шуметь в голове и пройдёт отвратительное чувство тошноты, застрявшее в горле.
Освободиться из рук Андре она не торопилась, боясь упасть без его поддержки.
– Я провожу вас наверх, – предложил он.
– Да, спасибо, Андре, – прошептала она, вынужденная принять его помощь.
Внезапное и непонятное недомогание пугало её. Сняв амазонку, Элиза залезла в холодную постель. Жан принёс еды, но от вида жареного мяса, пахнущего, между прочим, весьма аппетитно, Элизу, не завтракавшую из-за отъезда Джека, замутило ещё сильнее. Чтобы утолить голод, девушка съела хлеб. Тошнота отступила, и Элиза откинулась на подушку, надеясь заснуть. Нет, никогда ещё ей не было так плохо перед месячными. А они в последний раз были в те дни, когда Джек выздоравливал после ранения. Когда же это было? Неужели почти два месяца назад?
Элиза задумчиво поглядела на подаренное Джеком кольцо, которое принадлежало когда-то его матери. Девушка вдруг подумала о том, что же должна была чувствовать юная леди Сьюзен, узнав, что ждёт ребёнка от возлюбленного, с которым они поженились тайно, но которого она, возможно, больше никогда больше не увидит.
Эта мысль о матери Джека была так непредсказуема, так внезапна, что Элиза почувствовала, как по спине пробежала дрожь. Девушка похолодела от новой мысли и пронзившей её сознание догадки. Теперь она знала! Теперь она поняла! И ощутив на языке горькую желчь, Элиза зажала рот ладонью. Она тоже ждёт ребёнка! От Джека!
– Боже мой – прошептала она. – Незаконнорожденный ребёнок! Что же теперь будет?
Мысли лихорадочно проносились в её голове, стремительно сменяя одна другую. Элиза медленно провела ладонями по лицу. Слёз не было. Только смятение, паника и отчаяние. Это было похоже на ловушку, в которую их загнала безрассудная, внезапная любовь. Элиза судорожно вздрогнула и вздохнула.
Едва ли Джек не понимал подобных последствий их близости. Но что, если известие о будущем ребёнке не обрадует его? Что, если он захочет, чтобы она избавилась от ребёнка?! Нет, это будет тогда не тот мужчина, которого она любит и с которым хочет быть рядом. Или тогда он захочет избавиться и от неё самой?
Элиза охватила себя руками и сжалась в комочек. Девушка снова запаниковала, не в состоянии мыслить спокойно. Даже если её догадка неверна, это так или иначе выяснится. Или же она рано или поздно действительно окажется беременна.
Элиза положила ладонь на низ живота. Ещё слишком рано, чтобы появились и были заметны изменения в её фигуре. И даже к началу весны её живот лишь едва округлится. Но если она беременна, и если ей по-прежнему будет плохо по утрам, то Джек без труда догадается сам и очень скоро. Но пока есть возможность скрывать от него свою догадку и своё состояние, она ничего не скажет Джеку!
– Не бойся, малыш. Я не дам тебя в обиду. Я люблю и тебя, и твоего отца. Но пока ему лучше ничего не знать. Сначала надо решить, что нам с тобой делать. Может вдвоём с тобой нам удастся уговорить его найти нам местечко получше? – улыбалась она.
Мысль о будущем ребёнке и радовала, и волновала. Конечно же, девушка была абсолютно не готова к столь серьёзному событию.
Но теперь придётся привыкать к такому изменению в её жизни. Быть может, это знак, благословение их любви? Быть может, ради ребёнка Джек согласится на всё, о чём она попросит? Они уедут на побережье, а потом, когда придёт время, они уплывут в Англию. Элиза заснула успокоенная и счастливая от этих мыслей.
***
Джек возвращался в форт замёрзший, уже снова проголодавшийся, злой и довольный одновременно. Зол он был как всегда на Жильбера, твердившего о выкупе.
А доволен был тем, что удалось узнать от Клода. Хозяин трактира не сообщил им почти ничего нового, кроме того, что поиски юной графини не прекращены. И Джек поневоле приходил к выводу, что должен уступить просьбе Элизы. Вот только не опасно ли пускаться в дорогу зимой? Жизнь многого его лишила, он и сам от многого отказался. Но имеет ли он право так распоряжаться судьбой любимой женщины?
Он столького её лишил! Свободы, честного имени, будущего. Не пора ли дать ей то, что она заслуживает? А заодно потребовать от судьбы то, что полагается и ему?
Задумавшись о столь серьёзных вещах и не менее серьёзном предстоящем разговоре с Элизой, Джек поначалу даже не ощутил её отсутствия.
Понимая, что всему может быть причина, Джек повёл Рейвена в стойло. И поинтересовался у Сержа, действительно ли госпожа графиня каталась верхом.
Серж охотно и с воодушевлением подтвердил его слова, добавив, что после прогулки Брийон проводил девушку в дом. Подавив в себе неразумную ревность, Джек поспешил увидеть Элизу. А не обнаружив девушки в зале, он устремился было к лестнице, но наткнулся на преградившего ему дорогу Брийона.
Джек нахмурился было, но Андре был серьёзен и спокоен.
– Она спит. Тише, прошу тебя.
Джек кивнул, благодарный за предупреждение и стал подниматься наверх. Тихо и осторожно он вошёл в комнату и приблизился к краю кровати, двигаясь почти наощупь.
Дрова в камине уже прогорели, но в комнате было всё ещё тепло. А угли едва тлели, не разгоняя воцарившегося в комнате мрака. Джек раздул тлеющие угли, а потом осторожно присёл в изголовье. Не удержавшись, он коснулся девичьих волос, поцеловал в висок. Джек хотел было уже уйти, но услышал лёгкий вздох.
– Джек?! – пробормотала сонно Элиза.
– Я разбудил тебя. Прости, – прошептал он.
– Не уходи, нам нужно поговорить, – всё ещё сонным голосом сказала она.
– Я скоро вернусь, дорогая, и мы поговорим, обязательно поговорим, обещаю.
Намереваясь дождаться Джека, Элиза пыталась не заснуть. Но когда тот вернулся, девушка снова спала, оказавшись бессильной перед дремотой и слабостью.
Джек негромко окликнул её, но она не проснулась. Он отступил к камину, и глядя на огонь, позволил себе выпить ещё немного вина. Он должен сделать так, как попросит Элиза. Иначе он потеряет её. И тогда даже держа её в объятьях, он не будет владеть ею. И придётся отпустить её. А это казалось равносильно смерти.
Джек стянул сапоги, разделся и лёг рядом с девушкой, осторожно придвинувшись и приобняв её. Долгий серьёзный разговор лучше отложить до завтра. Джек вздохнул, поцеловал русые девичьи волосы и устало закрыл глаза, погружаясь в сон.
Нельзя обмануть ожиданий девушки. Она не должна разочароваться в нём!
Глава 15
Едва проснувшись, Элиза поняла, что Джек настроен вовсе не на разговоры. Он в упоении целовал её плечо и всё, что пока находилось в его распоряжении. Элиза обернулась, и Джек вначале жадно завладел её губами, а потом заглянул в её сонные глаза.
– Я не встретила тебя вчера. Ты не сердишься?
– Я просто в бешенстве! Как вы смели преспокойно спать вместо того, чтобы ожидать меня во дворе?
– О, неужели у меня нет ни единой возможности вымолить прощение? – с притворным ужасом шептала Элиза, подыгрывая ему.
– Я буду неумолим! – заявил Джек.
Но у девушки так громко заурчало от голода в животе, что Джек засмеялся.
– Отложим наказание до вечера. Я тоже ужасно голоден, – признался Джек.
– Боишься, что не хватит на меня сил? – прищурилась с улыбкой девушка.
Джек опрокинул через себя приподнявшуюся на постели девушку.
– Да вы стали остры на язычок, мадмуазель! – довольно усмехаясь, сделал он вывод. – Моя маленькая разбойница!
Он коротко поцеловал её в губы и со вздохом отступился.
– Одевайтесь, пока я не передумал и не оставил вас без завтрака, – пригрозил он в шутку и сам встал с постели одеться.
Элиза поднялась, держа за столбик кровати, но всё равно пошатнулась, ощущая в горле вкус желчи и пытаясь подавить чувство тошноты. В голове зашумело, сдавило в висках, потемнело в глазах, и Элиза упала на ступеньку, стараясь не потерять сознание.