Елена Владеева
В четыре строчки мысль уместится вполне…
Наши души – лишь хворост
***
Наши души – лишь хворост, дровишки для Бога,
для горнила небес – там, где искрою Дух
нам даруется перед земною дорогой
на служенье Добру, чтоб Огонь не потух.
Наши души – лишь хворост…
***
Так вот отчего тяжко давит в груди -
мы ходим в поношенных кем-то душах.
Не всем повезло по размеру найти,
иной сэконд-хэндом с рожденья обужен.
Он страхами стиснут, сомненьями вжат
в скрипучий корсет заржавелой обиды.
Все ищет, как раненый зверь, наугад -
где мой Ланцелот? – но спасенья не видно.
***
Нас убеждают верить в Бога…
А можно просто, без затей
знать, что Он – есть, и на подмогу
не ждать ни догмы, ни елей?
В заемном – капелька лукавства,
вдруг о другом болит душа…
Позвольте искренней остаться,
ведь не учили нас дышать.
***
Не больше и не меньше сам Создатель
душой твоею занят не шутя -
как золота крупицу ждет старатель?
Я искренне завидую, мечтатель,
что ты эгоцентричен, как дитя.
***
В снах душа не постарела, о земном забыв запрете,
до утра не помня тела, ведь за сны мы не в ответе.
И в мечтах поднаторевши, вновь наивна, нежеланна,
сбросив упряжь с телом грешным,
прежним тешится обманом…
***
Белая лилия… Белая – ты ли?
Цвет Непорочной – он мне не чета.
Это Архангела вещие крылья,
это смиренной души чистота.
Хрупкая строгость – дерзну ли коснуться?
Жизнь – одуванчик, и пух разметен…
В сердце наивного желтого блюдца
нежной ладонью белеет бутон.
***
За оболочкой неизбежною телесной -
обширной слишком или очень тесной,
потертою, болезненной, смешною,
унылой, неказистой, озорною -
покорность объективности нарушив,
фантазиями живы наши души…
***
О чем молиться? Не минуешь. Только б сразу,
без муки адовой… с оттяжечкой, навзрыд…
"Душа бессмертна" утешительная фраза,
но слишком хрупка – об пол вычурную вазу! -
цветок и в правде, как в пластмасске, достоит…
***
Два очерченных наглухо круга -
мы исчезли с радаров друг друга,
изменив позывные души…
И фантазией чувств беспилотных
мы за давностью, бледно-бесплотной,
в сновиденьях уже не грешим.
***
Снимаются "сливки" с достойнейших душ,
когда, воспарив, отлетят они в вечность…
И там, для земных непредвиденных нужд
хранится кристальная сверх-человечность.
***
Глаза смотрели на меня
с такой печалью вековечной,
что ссыпалась трухой броня
гордыни нашей человечьей…
Той обезьянки древний взгляд
все знал о жизни – мне в досаду…
Смиренно отдаюсь, как вклад,
проекту "Homo…" – с нею рядом.
***
Созданья – так себе, не спорю,
в нас – пятьдесят на пятьдесят -
порода Каина. С любовью в миру не густо, это факт.
Там, правда, Сиф еще случился -
он третий, в утешенье, сын.
Так род людской и раздвоился, от колыбелей до седин:
На тех, кто в жажде возвышенья
затопчет в грязь, убьет шутя,
и кто к собратьям с уваженьем.
Все просто, к Фрейду не ходя.
***
Надень парадно-выходные кружева,
зажги свечу, прибереженную на праздник.
Воспой СЕГОДНЯ, как весенняя трава
не верит заморозкам, если солнце дразнит…
***
Еще сгожусь наверно… Палою листвою,
добавлю горсточку для топки бытия
и возвращу, благодаренья тихим словом,
тепло энергии, что в мир внесло меня.
***
Когда умрет последняя надежда,
явись, воскресшим Лазарем, мечта -
фантазия, по-детски безмятежна,
надмирной бестелесностью чиста.
Уже не подотчетна рассужденью,
и логике нет власти над душой.
В такие дни, как в первый день творенья,
ты гол, свободен и навек живой…
Ты хочешь быть вечно?
***
Сменяя надзирающее время,
нисходит тайна тайн – благая Вечность,
где страхи с мельтешней сердцебиенья
бесстрастный убаюкает покой…
И – хворост, возвращающийся в семя -
познаю цену слова "быстротечность",
и для очередного воплощенья
забуду казус, прежде бывший мной.
***
Когда прихлопнешь комара ты на бегу,
ладонь бездумно о штаны – зажрали черти! –
мысль о руке Судьбы мелькнет в его мозгу:
"Уже пора? Меня – за что? Как… а бессмертье?!"
***
Сухой, забористый стишок
дерет сознанье, как чеснок, другое дело – песня!
Вплывает голос по волне
не в лист, не файл, а в душу мне…
И автор в ней воскреснет.
***
Я думала, что это трудно,
а умираешь в три секунды,
когда вдруг делаешь открытье,
что притяженья душам нет.
Последними отпустят звуки,
подводны, нереальны, гулки…
И к вечной полетишь орбите,
но – часты сбои у ракет…
***
Вдруг в краю столь пугавшей разлуки,
куда все мы уйдем налегке,
те, кого звал с тоскою и мукой,
сами руки протянут к тебе?
***
Если путь в Никуда – хлопотать ли упрямо о цели?
К пункту Б подойдем без оваций, чинов и наград
скрасим путь болтовней и с друзьями скатерку расстелим.
Счастлив странник, кто просто
в том пути шагу каждому рад.
***
Я признАю, что самоубийство – грех,
если вдруг отыщу хоть десяток примеров
из истории и на глазах у нас всех,
чтоб при жизни Господь покарал изуверов.
***
Как рьяно человек растягивает смерть,
как он хлопочет, чтоб продлить свои мученья…
У предков были не бездушней представленья,
но несравненно больше мудрого смиренья
и ощутимей грань, что не преодолеть.
***
Лишь родился – сразу грешен,
а помрешь – ведут на Суд.
Без презумпций, неизбежно виноваты будем тут.
Срока давности не выйдет,
не простится райский плод.
Мы наказаны доныне, коль ведем от Евы род…
***
Рай – святым угодникам, дивный Божий сад,
и набитый доверху грешниками – ад…
А куда всех будущих? Нужен филиал.
"Шарик" не поэтому ль накреняться стал?
***
А погибать, как видно – здесь,
нога скользит уже по краю…
Дожить в щели почли б за честь,
но разве судьбы выбирают?
Не знать… не думать… отдалить
заглохший крик последних вздохов…
Коль обречен на склоне жить,
со слухом – в утешенье – плохо.
***
Таким дождем, наверно, начинался
Потоп… когда с безжалостных небес
и день, и ночь на землю низвергался
библейской карою немолчный шум и плеск.
И Ной в тоске скитался меж волнами
над всеми, погребенными во мгле -
избранник, уцелевший с сыновьями.
Изгнанники… одни на всей земле.
***
Покуда медлит с возвращеньем на Итаку Одиссей
(хвала богам за чары Кирки, Каллипсо и за Циклопа)
свое призвание – дождаться! – обретает Пенелопа,
и путь в бессмертие от жалкой семейной участи людей.
***
И мысли бессмертьем не заняты, нет.
Вопрос не томит меня: что там – за гранью?
Завидую ищущим страстно ответ -
ведь жизнь удалась, раз пугает прощанье.
***
И вдруг легко почувствуешь свободу,
что обретают лишь у бездны на краю
пред грозной тайною последнего исхода…
И откровенность – как у пращуров в раю.
***
Ты хочешь быть вечно – там где-нибудь? Да?
Не шарить, как мелочь в кармане, года,
сквозь пальцы скользящие неудержимо…
На радость не наскрести уже… мимо.
А Вечность меняет печальный расклад,
и каждый, по логике, должен быть рад
местечко занять у небесной таможни.
Однако не веруем… Пустопорожни
нам строгие посулы райских садов,
замкнутых от грешных на крепкий засов.
И адом кипящим пугать нас излишне -
здесь каждый земными делами наслышан.
Много пешек в игре королей
***
Мы не первые на свете любим, трусим и скорбим.
И не первое столетье важной мудростью смешим,
за рукав хватая ближних, за кафтан или хитон…
Подберу поводья, тише! В кухне каждый – Соломон,
и оракул на просторе, в интернетовой волне…
И дитя в сердечном горе, будто ПЕРВЫЙ на земле.
***
Гибрид Обломова с Маниловым -
продукт советских парников,
без сквозняка взросли мы хилыми,
как предков, мучили поливами,
хоть без окучки до мозгов.
Но огляделись, поднапружились,
перетряхнули генофонд,
и прежде качества ненужные
в себе вдруг Штольцы обнаружили,
да и Башмачкин век живет.
***
А всё боялись Третьей мировой,
монархии, посадок, смут, дефолта,
еще прикрытья Интернета – да любой
запрет не диво нам, ведь их и так до черта.
Но ни один высоколобый индивид,
умно тасующий провидческие тучи -
ни сном, ни духом про убийственный ковид,
и что в одном флаконе всё получим…
***
Пусть длится наша безысходность,
и не найдется выход в бездну,
все лоции придут в негодность,
и полусонны, затрапезны,
мы скоротаем век в загоне,
свой комбикорм жуя извечный -
одна ведь жизнь… хоть и в наклоне,
и худо-бедно человечна…
***
То же наличие лап и хвостов,
будь ты дворняга иль кошка простая.
Но загрызут ее только за то,
что по-собачьи подлюка не лает.
***
Юго-западный ветер тревожный
с воем мечется дни напролет,
к дому жмется в тоске безнадежной,
и рыдает с дождем, и клянет…
Горе, горе несет… запах крови,
оттого изболелась душа,
и в далеком от пуль Подмосковье
я ищу рифму для "блиндажа"…
июнь 2014г.
***
Тоскливо взвыли мужики… А как же нам тогда, родные?
К Царь-Граду кесарь шлет полки, и горлопаны удалые
бьют в барабаны да палят, пока с овчинку небо станет.
Мать не утешат… И ребят лишь бабы на ноги поставят.
***
Начинаются войны не мальчиками,
а безумцами средних лет.
Головами играя, как мячиками,
дымом взрывов затмят белый свет…
Обмирают от страха ровесницы:
"Стерпим всё, только б жить без войны!"
Минет два поколенья, и взбесятся,
народятся опять "пацаны"…
***
Что толку вычислить, где волки взяли след -
не исключит дотошность будущие беды.
Что проку знать, с какой приправой людоед
на этот раз намеревается обедать?
И бесполезно к милосердию взывать,
лишь аппетит разбудит первая же рана.
С успехом тем же можно лоб свой разбивать,
как дикари в поклонах камню-истукану.
***
Двенадцать подвигов, Геракла биография -
почти что сказка про любимца Колобка.
Ему мы близко не под стать – мог небо на плечах держать!
А нам, пред Небом, хоть себя бы не ронять…
***
Но кто-то себе не присвоил страх
и вышел один против силы Зверя -
за нас трусливых, кто в дрожь и в прах,
за общий позор, что кресту соразмерен.
март 2022г.
***
Встали в рост – по империи воющие,
кто вчера был безгласнее овоща,
А давно ли, раскрывши объятия,
по-соседски считали всех братьями?
***
Шнур запален, пружина сжата, час назначен,
зловеще тикает безумный механизм…
Не представляю, как решится все – иначе?
Возможно, маги в глубине хрустальных призм
увидят выход… А сейчас Пандоры ящик
всяк норовит открыть – смешные в нем замки,
и доброхоты на костер вязанки тащат…
Там кто-то взвыл, но разбираться не с руки.
***
Мелкий люд стране-Колоссу – подношенье,
прирастать землей он хочет каждый век…
А по мне, живи хоть в мини-Лихтенштейне,
лишь бы уважался человек!
Лже-союз захваченных республик -
что за общность у Туркмении с Литвой?
Я согласна жить и в Люксембурге,
но без лозунгов над бедной головой.
***
Много пешек в игре королей
полегло… Сколько круглоголовых,
защищавших ладьи и ферзей,
разменяли маньяки в коронах!
В черно-белых и минных полях,
под копытом, мечом и картечью,
без числа разыграли в веках
стойких маленьких человечков…
***
Аты-баты, шли солдаты, артефакты сокрушив…
Атрибуты и награды аттестуют – тех, кто жив.
Атташе ломает руки… Не у дел: антрепренер,
академик от науки, альпинист, атлет, актер…
Альмавивы, Аполлоны, стих в альбом, аперитив -
словно бурей анемоны – армии швырнут в архив.
Аты-баты… Не анданте, не артикул напоказ -
в драме жизни, без антрактов автор пьесы строит нас.
***
И свербит Наполеона – стырить стелу фараона,
и "народов (наш) отец" храм взорвал под свой Дворец.
Было, есть и будет присно… не теряем оптимизма.
***
Солдат войну не выбирает, она – имеет все права,
какими мать не обладает, дав сыну жизнь, и ни вдова,
и не рожденные им дети, и кто отца почти не знал…
«Война… Что делать!» – так ответят.
Но он ее не выбирал.
***
Князя Тьмы отметая с порога,
мысль и слово о нем запретив,
мы невольно к деяниям Бога
адресуем земной негатив…
***
Столкнуть бы лбами в поле чистом
ефрейтора с семинаристом -
и миллионы спасены
от бойни мировой войны.
***
Про "упоение в бою" смолчу, но "бездны на краю"
нас лихорадит и манИт, как кролика – удава вид,
как ногу – неокрепший лед и мшистость гибельных болот,
а мозг – дня завтрашнего жути, вопрос вопросов: с кем вы, люди?
Так в страхе, день который кряду, мы дно отыскиваем взглядом…
***
Диапазон у нас – от тупости безмозглой
до изощренной крысьей хитрости – велик.
Жаль только, с вдумчивостью здравой и тверёзой
сплошной пробел, ум за ненадобностью сник.
Вот такова страны печальная природа
(мозг ни при чем, на хромосомы не грешим).
Но мы кулибины – не дальше огорода,
извечно барин все взашей за нас решит.
***
Ведь не лакеи мы в передней, чтоб к барам жгучий интерес
стал ритуалом, как обедня… Во что одет, с кольцом иль без?
Кто сделал "пластику" на личность, а кто наличные швырнул?
Всем развлекается привычно на цыпочках народный пул.
Присвистнем, плюнем, перепостим – нас, как сиамцев, не разнять.
Наскучит и родня, и гости, но рабской страсти не унять…
***
Спасительно беспамятство стране -
так сном излечивают нервное расстройство.
Нас память горя раздавить могла вполне,
когда б не это охранительное свойство,
природы дар, чтоб не свихнулся род людской
Порой нам обморок рассудок сберегает,
и так отсек подлодки, жертвуя собой,
в пожар задраивают, всех других спасая.
***
Ослепший навсегда, не видя мира,
реальность – в очертаньях, красках – помнит.
Захваченный на море в "глаз тайфуна" -
в тиши всей кожей чувствует беду…
Толпе изображающий кумира,
прожекторною лестью ослепленный,
фаворским светом бредит так безумно,
что мнит – к его ногам все ниц падут!
***
И тесто в кадке обминать – абсурд сплошной,
второй подъем, как дубль второй, кураж утратит.
Дан поколенью взлет – с надеждою одной,
а обмануться дважды сил уже не хватит.
***
Мы любим родину всегда -
то не вопрос… Другое дело -
достойно ли живет страна,
где в мир явилось наше тело?
***
Верна ли мысль, что каждый судит по себе?
Когда всё так – народ достоин восхищенья!
Правдив и добр, и кроет всех не по злобе -
TV он свято доверяет, как судьбе,
и детски-пафосно готов к употребленью…
***
Победоносна и мала она? Бесспорно.
Крым – не Кавказская война, а так, пустяк…
И согласитесь – кошелек взять незазорно,
коль в гололед неловко шлепнулся чудак.
***
Чего не видел только Кремль: ряды торговцев,
гулянья, плахи – но мечтать не мог о том,
чтоб у одной стены лежал вождь богоборцев,
а за другой стоял Владимир-князь с крестом.
***
Так было, есть и будет присно -
чтоб шляпки сильно не торчали,
был молот на гербе Отчизны,
и серп еще не отменяли.
***
Рабский удел, как безвыходность,
рабский восторг по призванию -
их примиренье неслыханней,
чем кошки в собачьей стае.
***
Коль по твердой руке стосковался народ,
провидение плетку в придачу дает.
Провидение доброе – просьб не жалей! -
удивляет лишь ненасытность людей.
***
Не слышно, чтоб пахали на верблюдах
и правил бы гуманно лиходей,
но сколько крови пролито за чудо!
А в жизни всё, как встарь… как у людей:
самцы воюют, матери рожают,
смышленые куют свой капитал,
наивные кумиров обожают,
овечки шерсть безмолвно поставляют,
но в скачках их никто не замечал.
