Елена Владеева
В четыре строчки мысль уместится вполне…
И Ева только воплотила на свой страх…
***
Коль все мы, сестры, из ребра сотворены -
кто бабой темною, кто утонченной дамой -
мы не имеем, видно, личностной цены,
являясь клонами библейского Адама.
Но, значит, нет на нас и личного греха,
лишь отражение мужской греховной сути.
И Ева только воплотила на свой страх
то, что Адам ее взрастил в душевной мути.
***
Страшней жены на свете зверя нет!
Когда ее всевидящее око
находит ловко заметенный след -
рука разит без промаха, жестоко.
А мозг ее – клубок гремучих змей,
в глаза плюет почти кипящим ядом.
Страшна она, но все прекрасно в ней,
и никакой другой тебе не надо!
***
Полжизни прожил с аппетитом
и никому не сделал зла,
так на кого же ты сердита?
Ах, звал… Взяла б, да не пришла!
Умею я, не похваляясь,
на встречной вовремя свернуть.
Ну, мало ль, что тебе казалось,
перекрестилась – и забудь!
***
Он не любил, хоть был безудержно влюблен –
как во хмелю, приворожен и окрылен…
Но лишь любовь, подобно истинному пьянству,
нам до могилы обещает постоянство.
***
Чем больше от скорби впитала душа,
священной поклажею память навьючив,
тем бренное тело – невольный ишак,
дряхлеет скорей, беспросветностью скрючен.
***
Даром женщина, силы теряя,
бой ведет с недостатками мужа –
поле битвы за ней оставляя,
он по вкусу находит подружек.
***
Я опять к тебе… с душою, в рабство отданной навечно,
выстилаюсь пред тобою мягкой шкуркою овечьей.
Будешь мне в лицо смеяться или, как тогда, ударишь?
Все стерплю – позволь остаться!
Нет? Опять к жене толкаешь.
***
Замечала я и прежде,
что всего скучнее мне
среди женщин, слишком трезвых,
и мужчин навеселе.
***
Как ни сурово пост-Эдемское проклятье,
но утешенья в малом женщинам даны –
хоть от инфекции мужских рукопожатий
на веки вечные избавлены они.
***
Ты обаянье отшлифовывал давно -
ты женщиною должен был родиться.
Твое кокетство так изящно и умно,
что женщина могла бы им гордиться!
Но иногда наскучит вдруг играть,
и скажешь, утомлен любовью нудной,
зевоту не пытаясь удержать:
"Ну как же с вами, женщинами, трудно!"
***
Как не назвать жестокой жизнь, где слабый пол,
забыв про женственность и склонность к умиленью,
бесслёзно губы сжав и подоткнув подол,
зовет все мужество на бой преодоленья.
***
Если женщиной премудрой угораздило родиться -
аналитике не чуждой и способной дать прогноз,
скрыть сей факт печальный трудно,
но старайся притвориться,
чтоб никто, включая мужа, не заметил твой курьез.
***
Стать бы мне с тобой естественной -
просто, как с врачом со "скорой".
Без фантазии подтекстовой, отметя жеманство, споры
и нелепое смущение – разве ангелов конфузятся?
Всё – с эдемским упрощением,
до греха, что не отпустится…
***
Что вдвоем теплей в морозы -
без вопросов ясно всем.
А на юге жар несносный,
так зачем же им гарем?
***
Есть дивная порода баб!
При ней всегда мужчина – раб,
всегда унижен, виноват, всегда вину загладить рад.
Он счастлив руку ей лизнуть,
в глаза глядеть, у ног заснуть,
а чтоб пустили и в кровать – за это все готов отдать!
***
Прижал я трепетно змею к груди своей -
о, как бела, благоуханна и пухова!
И если б кто-нибудь "Изыди!" крикнул ей,
я бился б, умер за нее, воскрес – и снова!
Когда чешуйки, проглянув сквозь нежный пух,
прикосновеньем сладко грудь похолодили,
к таким восторгам воспарил блаженный дух,
что онемели сочинители идиллий!
***
Приличный мэн не мыслим без авто,
а женщине неловко жить без мужа.
Не то, чтоб гвоздь забить, но ей не комильфо
одной быть, и отец ребенку нужен.
Конечно, риск велик: угонят, уведут -
к чужому счастью ведь любой "неровно дышит".
Всё бОльший для успеха нужен труд,
и стоимость владения всё выше…
***
Позволь мужчине стать охотником -
Амур недаром со стрелой,
какой азарт – побегать с дротиком
за вожделенною тобой!
Не стань буренкой с сумкой-выменем,
с парной заботой через край,
а ты романтики подкинь ему,
закон природы соблюдай!
***
Знаю, за крамолу эту от мужчин влетит мне сильно:
чем прекрасней в них поэты, тем мужья – невыносимей!
Но опережу протесты – не поспорите со мною:
воплощенным поэтессой, милою не стать женою.
***
Таких чудачек хоть пруд пруди,
щедра природа по части бабы:
едва отнимут их от груди -
уж ищут к сердцу кого прижать бы.
Слетит ли с воза – пропаже той
с возницей вместе кобыла рада!
И припустив налегке трусцой,
все ржет сердешная до упада…
***
Как в глухой обороне мужчины,
подсознанье дает им подсказки -
лица спрятаны в колкой щетине,
руки сплошь в ритуальной раскраске.
Глупость моды с мальчишечьим бредом?
Но психолог с этнографом ладят:
борода мужику оберегом,
как для женщины – длинные пряди.
***
Наивно гордость женскую считать
плодом достоинства, ума, нравоучения.
Она не доблесть и не благодать,
а следствие отсутствия влечения.
***
Если женщина загадочнее Сфинкса,
и мужчина разгадать ее стремится -
он, по сути, над одним вопросом бьется:
почему она ему не отдается?
***
"И за что любят стерву мужчины?" -
вопрошает наивный народ.
Поискали бы лучше причину -
почему летом снег не идет?
***
Нет для мужчины чар опасней,
чем равнодушие к нему -
оно стреножит неподвластных
ни красоте, и ни уму…
***
Есть женщины, чудом свободны от вечных -
наследницам Евы – проклятий Творца.
Не ведают страсти к мужам и беспечны,
мужчинам не властвовать в этих сердцах.
***
– Святой отец, меня гнетет чревоугодья мерзкий грех.
Ведь оттого, что толст живот, лишился дамских я утех…
А молодым был – жердь точь-в- точь!
Прелюбодейством так грешил,
что вместо ужина за ночь гроши последние платил.
***
Что до яблока и древа, сомневаюсь я, что Ева -
интригантка и хитрюга. Где бы опыт обрела?
Но в раю ей было скучно: муж невинен, жизнь сподручна,
а змеиная услуга что-то новое внесла.
Любовь заслуживать – сизифовы труды
***
Любим ведь не ЗА, а НЕвзирая,
часто для других необъяснимо.
Не по шерстке гладящих ласкаем -
до мурашек вздыбивших нам спину…
***
Чтоб покоя лишить – дай вкусить от мечты и блаженства,
чтобы ввергнуть в отчаянье, счастьем с лихвой одари.
Твой уход будут клясть и в тоске возведут в совершенство!
"Чтоб отнять, нужно дать" – так мудрец Лао-Цзы говорил.
***
Я слов не знаю, чтоб могли сказать
так много, как любимого глаза.
Я рук не знаю, чтоб могли ласкать,
так нежно, как любимого слова.
Я ласк не знаю, чтобы помогли
с любимым мне остаться навсегда.
***
Вернейший путь есть под луною,
чтоб к женскому подкрасться сердцу
(и упоенные собою не брезгуют старинным средством),
когда не надо распылять ни времени, ни комплиментов,
но важно тонко понимать всю психологию момента.
Понизить голос до трагизма… Закуривая, медлить с фразой,
судьбе своей справляя тризну – вас пожалеют безотказно!
***
Незнание законов обольщенья
нас не освобождает от любви…
***
Секреты любви,
как искусство сражений -
есть избранные.
***
Песок сквозь пальцы,
в бочке треснувшей вода,
и ты – лишь друг мне…
***
Соперничество хищных поцелуев
под чавканье закадровой озвучки -
точь-в-точь грызня волчат, когда балуя,
с рычаньем задают друг другу взбучку.
И суета срывание одежды
на офисном столе, в авто, в прихожей…
Вам, чопорные милые невежды
из черно-белых фильмов, тошно тоже?
***
Не колечко я сронила, не обида жжет, как встарь -
просто вечер, и постылый смотрит в комнату фонарь…
Просто нет тебя на свете, если даже в Новый год…
Притерплюсь… Мудрец заметил, что и это все пройдет.
***
Твоя уклончивость напрасна, и опасения излишни,
и неприступность опоздала – забил ты запертую дверь.
Былая страсть давно угасла, и откровенность мне простишь ли?
Я в треугольниках бывала – в квадрат не хочется, поверь…
***
По-прежнему любить нельзя расстаться.
И стрелочник, назначенный Судьбой -
метался головастик запятой,
под гнетом обезумев миссианским…
Расстаться невозможно всё терпеть!
И сердцем обмирая там… на стыке,
опять из тупика гоню в тупик я…
Всё свищет за спиной надежды плеть.
***
Любимые вовек не возвращаются,
паря над Летой осиянным миражом…
И преданные с кровью отрываются,
стянув сердца – до онемения – жгутом.
А любящие резво хороводятся
И льнут, и ластятся, маня… ты входишь в круг.
Живое – о живом, как в мире водится,
как ляжет под ноги земля, как в землю – плуг…
***
Ничто для любящей души простое право обладанья -
неутолимость в нем страшит, мечты заветной ускользанье…
И не оно блаженство даст, с которым раю не сравняться,
а несказанный Божий дар – души способность наслаждаться!
***
Когда ты безответно вдруг полюбишь,
то не стремись к блаженству хоть на миг -
тебя не пожалеет злой язык,
а душу окончательно погубишь.
***
Глазами тебя впитывать и кожей:
до сплетен, жарких запахов и дат,
как я сейчас, другая-третья сможет,
протянешь руку – вынешь наугад.
Но шанс привить собой, вживиться в поры,
в полночный вздох, дня суетную мысль
дарован был шутнице, для которой
распнешься до глубин земли и ввысь…
***
Но за что бы любовь цепляла без задиринки, без сучка?
Гладко-мраморны идеалы, не обнимешь – скользнет рука.
И порочных изъянов корявость тоже слишком,
чтоб в кровь ладонь.
Но легчайшая шероховатость
для сцепления душ, лишь тронь…
***
Ничего не бывает потом – ты навек отложил эту встречу…
Будут новые встречи и речи, но не с теми, не там, не о том…
И пути устремляются вдаль,
чуть споткнувшись о точку сближенья…
Не прильну я к тебе сопряженьем,
ты кольцом не сомкнешься, а жаль…
***
Не пережившие несбыточной любви,
как динозавры, исчезают – мир их праху!
А кто не вымер, тот насуплен черепахой,
или бесхвостой вечной ящеркой шустрит…
***
Страх – всегда атрибут и попутчик любви,
не метафора это, а просто реальность.
Что ж тогда неприязнь с равнодушьем хранит -
не веселье ли, часом, и дерзкую радость?
***
Собака и мерзавцу будет предана по гроб,
так пылко о хозяине мечтает.
Все верности собачьей умиляются взахлеб,
а женщину за то же – презирают.
***
Любим… лишь тех и любим, кто нам сулит потерю,
в мыслях, мечтах голубим, кто – сквозь песок, вода…
Нежно Манон прижмется – в тысячный раз поверим,
блудный ли сын вернется – мокра от слез борода.
***
Как имя кораблю грядущий путь пророчит,
его судьбе в волнах прокладывая след,
так первый поцелуй, штрихом довольно точным,
набрасывает нам весь будущий сюжет…
***
Порой сама с собой бываешь не в ладу,
другому ж дела нет, что он – Избранник,
летучий твой Голландец, на беду,
и чарам глаз чужих подвластный странник.
***
В дар оставил горстку счастья и стоп-кадр кусочка жизни.
С майских грёз до листопада прогулял до райских врат…
И непрошенные страсти остужая укоризной,
оттолкнул к заслонке ада, к Музе плакательных дат.
***
Цепь из призрачных любовей:
стыдно, горько, но не боле.
Иль судьбинную одну -
страсть на шею и ко дну?
***
Любовь заслуживать – сизифовы труды,
ты в лучшем случае получишь подаянье.
Нас обожают из-за сущей ерунды
и презирают за великое старанье.
***
Мы не в других порой влюблялись, а себя -
в тех будущих, какими стать мечтали,
и в бессознательной надежде приникали
к тем, кто помочь нам в этом смог бы, полюбя…
***
Не боязно, Тартюф лукавый,
на сверх-величье посягать,
себе присвоив Божье право
чужую душу истязать?
***
Чуть завидую
всем, любовью бредящим – молоды!
Не постигну я,
в этот бред не верящих – холодны.
Посочувствую
всем, на страсть обреченным – выжжены…
Я отпущена
рассуждать отвлеченно – выжила.
***
Мы в игры юных отыграли…
А жаль, что в молодые дни, невольники родной земли,
мы Валентайн не отмечали!
Наверное, наивней были,
но романтичнее любили.
А может быть, лелеем миф мы, за полста перевалив?.
Какого возраста дается нам душа?
***
Младенцев нервных впечатлительность
нам треплет нервы не на шутку.
Теряют старики чувствительность,
мы сетуем – теряют чуткость…
Труд осмысленья всякой новости
роднит их с внуками – до жалости.
Под знаменатель бестолковости
всех подведя, жизнь продолжается…
***
В детстве мир из белых пятен,
а когда сживешься с ним -
до отчаянья понятен.
И вовек непостижим…
***
Был полон мир, узлы запутывали страсти,
в веках поскрипывала матушка-земля,
когда ребенок вдруг на свет явился – здрасьте! -
и мирозданье начало отсчет с нуля…
***
Не бабуле кудахтать наседкой,
пригибаясь до детского роста –
сам малыш пусть потянется к предкам
и заслужит общение с взрослым.
***
Протиснув через кризис средних лет,
судьба отсчет обратный начала…
Все чаще в небесах ищу ответ,
земля нам лишь вопросы задала.
Безжалостны песочные часы -
не стрелки, шанс дающие сто раз
подергать тигра жизни за усы…
Иллюзий шар несет всех правд балласт.
***
Пыхтя, тщеславимся – ну как же тут без нас?
Кто объяснит, создаст, утешит и украсит?
А стрелки вслед нам отчеканят новый час,
а жизнь взметнет иных возможностей запас
и фейерверк из чьих-то новых ипостасей…
***
Что муки ада? Просто старость нам дана.
Кто устрашится ветхой сказки про геенну?
Ведется с немощью окопная война -
старушкой каждой, старичком обыкновенным.
***
Какого возраста дается нам душа?
С моей десяток лет мы были одногодки.
Тянись, дитя, как за морковкою ишак,
потом, взрослея, погарцуй с ней ровно в шаг…
И ужас – мчишься на обгон, хоть ставь в колодки!
***
Снят конфликт "детей с отцами" -
просто удивительно,
как артрит нам помогает
понимать родителей!
***
Если разум покидает тело,
как обезображено лицо!
Но душа не в дальних ведь пределах,
отчего же тупо, как яйцо,
выраженье глаз – зерцала духа?
Вроде мозг вторичен рядом с ним?
Только ум утративши, старуха
чаще монстр, чем светлый херувим.
***
Мы в ответе за тех…
за себя за родимых, какими
появились на свет -
легковерных, смешных дикарят.
За невзнузданных тех
с той поры, когда нас приручили,
держим горький ответ,
и другие вдогон обвинят.
***
Страдать – для юности простительная роскошь,
чем старше, тем непозволительнее блажь.
И не отменишь расточительности в прошлом,
не зачеркнешь в душе рыдательный свой стаж.
***
Нам виртуал, как поплавок -
сменить ли пол, душой раздеться,
почти Макропулоса средство,
в нем юны мы на долгий срок…
***
Глуховаты старики и тугодумны,
от нейрона… до нейрона… путь далек.
Как легко на фоне их смотреться умным,
но познаем цену лиху – дайте срок.
***
Не дай Бог раннего ухода, не дай Бог старости глубокой!
Не зря лишает нас природа ног, разумения и ока.
Чтоб не топтались на пороге свое откушавшие гости,
и пусть хозяева не строги, не стоит вызывать их злости.
***
Хочешь жить без маразма – умри молодым,
одолеть все соблазны – живи до седин.
Если сдуру мечтается о долголетии,
оплати его старостью, горькой, как дым.
***
А перспектива будней самая простая:
лишь хлеб насущный, все затеи – ерунда.
Кто, оказавшийся вблизи от волчьей стаи,
с энтузиазмом планы строит на года?
***
Недолюбленные дети
горько маются на свете,
возлагая на других
долг родителей своих.
***
Старость будет тянуться бессмыслицей однообразной,
караваном верблюдов, бредущим в краю пирамид;
патефонной пластинкой со сбитой, назойливой фразой;
жалким эхом нейронов, повисшим над бездной маразма,
и финалом забега, увязшим в режиме "рапид"…
***
В игре лучей и облаков –
нет одинаковых закатов.
И непритворных, как заплаты,
нет двух похожих стариков.
Рассвет-младенец однолик,
но день встречать порой тревожно,
а вечерами невозможно
расстаться – так к нему привык!
***
Ушел в себя и не вернулся.
Не вздрогнул и не обернулся,
развеяв по`ветру пожитки -
да что он в жизни оставлял?
И Лотовой жены печали
его совсем не огорчали,
а четки дум, истерших нитку,
Альцгеймер ласково поднял.
***
Легкомыслию заново трудно учиться,
годы отняли щедрый младенчества дар,
и к бездумности хоть на денек возвратиться -
грёза всех, подведенных судьбой под удар.
