Таня Мороз
Сборник рассказов ЛитО «Щеглы»
Ангелина Шуракова
Страница автора: https://vk.com/id292749967
Проживаю в России, в Свердловской области. По образованию экономист. Люблю природу, животных. Обожаю собак, почти всю жизнь провела с ними. Выращиваю цветы и занимаюсь литературным творчеством. Написала несколько рассказов, две небольшие повести и женский роман. В настоящее время работаю над фэнтези.
Зачем?
Весна продолжала шествие: разворачивались ладошки листьев на деревьях, салатовым ковриком прорастала трава, а какие чудные ароматы витали в воздухе!
Я любовалась природой, гуляя с черным терьером в лесу возле парка. Нолли, так звали мою любимицу, носилась по усыпанной хвоей земле, подкидывая палку вверх и хватая, а потом легла, обхватила ее мохнатыми лапами и принялась грызть.
Пока она играла, я разглядывала цветущую куртинку майника с миниатюрными белыми соцветиями и листьями в форме сердечек.
Непонятное движение отвлекло меня от цветов. Я увидела, как от дерева отделилась серая фигура и угрожающе направилась к Нолли. Тупые широкие крылья, черные хвост и голова с крепким, немного изогнутым клювом. Ворона! Она хотела напасть на мою любимицу. Распластав крылья, тихой тенью она полетела к собаке. Нолька увлеченно грызла палку, не видя, какая опасность к ней приближается. Я испугалась, что сейчас ворона её клюнет, но птица бесшумно проскочила мимо. От потока воздуха взметнулась длинная шерсть на Нолькиной спине. Собака в растерянности огляделась по сторонам, не понимая, что случилось, затем снова взялась за палку.
Ворона развернулась и на этот раз с громким карканьем снова ринулась к ней. Нолька отскочила и погналась за нахалкой; подпрыгнула, пытаясь достать ее, но промахнулась. Ворона не отставала. Ее атаки стали более дерзкими, с каждым разом она все ближе и ближе подлетала к Нолли, пытаясь клюнуть.
– Кыш! – в отчаянии крикнула я, но птица меня словно не слышала. – Вот хулиганка! Ну как тебя отогнать?
Я схватила палку, с которой только что играла Нолли, и замахнулась. Этого оказалось достаточно. Птица уселась на дереве на безопасном расстоянии, сложила черные крылья и притихла, внимательно наблюдая за мной темным глазом. Я приподняла палку, снова погрозила птице, и ворона перескочила на ветку выше.
– Хм, а ты, оказывается, хорошо знаешь, что это такое! – сказала я вороне и опустила руку. Видимо, где-то рядом гнездо. Самка высиживала птенцов, а самец охранял. Я позвала собаку и прицепила к ошейнику поводок. – Пойдем, девочка, дальше. Пусть выводят деток, не будем их беспокоить. Мы же с тобой не какие-то варвары, понимаем.
Нолли вильнула коротким хвостом, словно соглашаясь со мной, и мы свернули в сторону.
Больше в этот и следующие дни ворона не нападала, только каркала при встречах, перелетая с дерева на дерево. Иногда к ней присоединялась другая – такая же серая, только меньше размером, и перышки на шее торчали в разные стороны. Я заранее подзывала собаку, и мы проходили мимо как можно скорее. Удивительно, но птицы понимали, что собака на привязи не опасна!
Прошло две недели, мы с Нолли снова отправились на прогулку в парк. Возле дерева с гнездом я по привычке взяла ее на поводок. Резкое «Кар! Кар!» послышалось сверху. Широко раскрывая клюв и топорща крылья, возмущался глава вороньего семейства. К нему присоединилась его супруга. Она то суетливо крутилась на месте, то перескакивала с ветки на ветку. Ее возгласы звучали так же пронзительно и громко, вдвоем они создавали такую же какофонию звуков, какие слышатся из оркестровой ямы перед началом спектакля. Сегодня вороны кричали больше обычного и даже как-то тревожнее.
– Здравствуйте, здравствуйте, мы тоже рады вас видеть! – примирительно поздоровалась я и свернула в сторону, но карканье усилилось. Оказалось, что на тропинке стоял растрепанный птенец. Почти такого же роста, как родители, только короче хвост и клюв; да еще перышки на шее торчали так же, как у его матери. Заметив нас, он неуклюже побежал, смешно перебирая лапками и переваливаясь с боку на бок. Усиленно махая слабыми крылышками, попытался взлететь, но они еще не могли поднять его в воздух. Тогда птенец прыгнул на кучу валежника и замер, глупенький, наверное думая, что его не видно.
– Может, подсадить его на дерево? – подумала я вслух и шагнула к вороненку. Тревожное карканье его родителей перешло в истошный ор.
Нолли прижала уши и съежилась, словно говоря: «Пошли отсюда, а?». Я махнула рукой.
– Хорошо, хорошо, мы уходим, пока кто-нибудь из нас не получил разрыв сердца!
Мы свернули на другую тропинку, и тревожные крики смолкли.
Через два часа мы вернулись. За глубокой ямой, засыпанной шишками и ломаными ветками, начинались вороньи владения.
– Ну что, Нолли, придется снова выслушивать их недовольство?
Вместо ответа собака повела ушами. Мы подошли ближе. Я оглядывалась по сторонам, боясь наткнуться на птенца; но ничего не случилось. Стояла тишина.
«Улетели!» – облегченно выдохнула я, и в это время со старой сосны раздалось приглушенное карканье. На высоком толстом суку сидел, сгорбившись, глава семьи, а на соседней ветке – его подруга.
– Что-то здесь не так, – пробормотала я. – Где же вороненок? Почему не видно? Почему молчат вороны?
Взгляд мой скользнул по лесной подстилке, и я его увидела! Бедный малыш неподвижно лежал на спине. Клювик был приоткрыт, коротенькие крылышки веером распластались по обе стороны от взъерошенного тельца. Рядом с ним валялась толстая шишковатая палка.
Я ошеломленно застыла на месте. В горле застрял комок, только одна мысль крутилась и крутилась в голове: «Кому помешал? У кого поднялась рука на такое маленькое и беззащитное существо? Зачем? Чтобы не кричали вороны?».
Я смотрела на него, но видела не этот бездыханный комок перьев, а смешного и неуклюжего маленького растрепыша. Вот он карабкается на брошенные в кучу ветки, помогая себе крылышками и клювом. Он только-только вступил в жизнь, только-только увидел её вне гнезда, и кто-то сразу же так жестоко её оборвал. Бедные родители не смогли его уберечь от тех зверей, что называют себя людьми.
«Ну почему, почему я не подсадила его на дерево? Возможно, они бы улетели, и он остался бы жив!» – думала я и мне казалось, что птицы глядели на меня с укоризной.
Алёна Хабарова
Живу в Вологодской области, город Череповец. Первое образование инженер-системотехник, второе – финансовый аналитик. Мечтаю объехать весь мир и слетать в космос. С блошиного рынка Праги притащила старинную печатную машинку – теперь она мой талисман. Любовь к чтению и писательству мне привила бабушка – учитель литературы. Все свободное время посвящаю книгам. Сама делаю к ним иллюстрации. Пишу в жанре фантастики и магического реализма. Есть две опубликованные на ЛитРес книги: «Планета в аренду» и «Поколение Эмили».
Если Вам интересно узнать больше обо мне, подписывайтесь в instagram: @alenakhabarova_writer. Буду рада вашим отзывам! По вопросам сотрудничества пишите сюда: alenakhabarova17@gmail.com
Мусорщик
Влад проснулся от боли в правом боку. «Где я? Как здесь оказался? Что происходит?» Он попытался восстановить в памяти события, но ничего не выходило. Он помнил только, что ехал по ночному городу на своем мо́торе в бар. Дальше – пустота. «Неужели я так напился? И что за бомжиху подцепил? Убогое жилище!»
В темноте было плохо видно, Влад повернул голову направо, затем налево, но каждый раз утыкался взглядом в подушку. Запрокинув голову, он увидел, что изголовье упирается в стену. Жгучая боль тут же пронзила все тело через позвоночник и правую ногу. Влад поднес ладони к лицу, обе были замотаны тряпками. И тут он понял, что снова теряет сознание.
Придя в себя, Влад почувствовал чье-то присутствие в комнате: он услышал приглушенные женские голоса. Похоже, женщины яростно спорили, удерживаясь от перехода на крик. Влад лежал с закрытыми глазами. Боль в боку не проходила, а он даже не мог повернуться или пошевелиться, чтобы посмотреть, что там. Ног почти не чувствовал. Он лежал тихо, стараясь запомнить все ощущения в теле и понять причину их появления.
– Что ты от меня хочешь? Я и так вытащила его с того света! Пусть спасибо скажет. Как только придет в себя, я выставлю его отсюда вон.
– Крис, не надо так. Он же совсем молодой. Надо вылечить его как следует, сама знаешь, ему не дадут прийти в себя, погонят на работу. А как он пойдет в таком состоянии?
– Он – вечник. Лучше бы я его не вытаскивала. Таким самое место на том свете!
– Не говори так. Он же не виноват, что родился таким. Ты тоже не ожидала, что у тебя…
– В мутации он может и не виноват, но вот то, что он тратит свою вечность на ерунду – виноват! Да если бы у меня было столько времени! Это несправедливо! – перебила Крис.
– Послушай. Ты ненавидишь его только потому, что он может прожить значительно дольше тебя. Но ты ведь не знаешь, что он за человек! Есть много вечников, кто приносит огромную пользу обществу.
– Не будь такой наивной. Ты на его мо́тор глянь! Типичный прожигатель жизни. Наверняка ехал из борделя и обкуренный, иначе бы не оказался на встречке. А из-за него, между прочим, человек погиб.
Влад сначала не мог понять, о чем они говорят, но постепенно ясность сознания к нему возвращалась. «Это они что, меня обсуждают? Да что она о себе думает?»
Ему захотелось встать и посмотреть в глаза этой наглой девице. Влад начал шевелить ногами в разные стороны, правая снова начала болеть, словно ее режут на куски, а левую он не чувствовал. Ему показалось, что они весят как пудовые гири. Наверное, он что-то задел в своих попытках подняться – раздался оглушительный звон.
– О, кажется, наш герой проснулся! – язвительно воскликнула Крис.
Раздались громкие приближающиеся шаги. Влад растерялся. Он привык встречаться с женщинами при полном параде. А теперь он даже не знал, как выглядит.
Над ним нависло лицо молодой женщины лет тридцати пяти. Аккуратный маленький чуть вздернутый нос, пышные коротко стриженные темные волосы, черные как уголь глаза. Она смотрела на него пронзительно и с любопытством. Свет был не яркий, но контрастный. Сочетание первых морщин и детского задорного взгляда обескуражило его.
– Встать сможешь, живчик? – насмешливо поинтересовалась Крис.
– Фыпофофи на ангела, – произнес он и ужаснулся, услышав свой голос. Язык ворочался с трудом, губы распухли словно от укусов целого роя пчел.
– Так, живчик, – лицо Крис тут же стало серьезным,– оставь свои подкаты для бордельных потаскух. Здесь тебе не притон и не развлекательный центр. Я Кристина. С сегодняшнего дня можешь считать меня своим лечащим врачом. А это моя помощница. Будет менять повязки.
Сочувствие, отразившееся на лице медсестры, ему не очень понравилось.
– Что со мной? Я ничего не помню.
– Совсем ничего? – дернула бровью Крис.
– Как я здесь оказался и что это за место? Я ехал после работы в бар на мо́торе, а потом пустота.
– Так и знала, – бросила Крис через плечо. – Ты выехал на встречку и столкнулся с мо́тором одного пожилого мужчины, который возвращался домой с работы. Ты чудом остался жив. А тот мужчина погиб. Из-за тебя.
– Все болит, и я почти не чувствую ног. Я ведь смогу жить как прежде?
– Не знаю. Я тебя сшивала по частям. Разрыв селезенки, большая кровопотеря. Нога сломана и два ребра, будешь в гипсе пару месяцев. Если выкарабкаешься и не подцепишь инфекцию, будешь жить. Все зависит от тебя. Да, кстати, а жить как прежде – это как?
– Как все обычные люди! Быть здоровым, не беспокоиться о будущем. Не ждать смерти. Ходить на работу, наслаждаться тем, что есть.
– И кем же ты работаешь, живчик?
– Я начальник цеха по сортировке мусора, – с гордостью произнес Влад.
Крис прыснула от смеха.
– Я придумала тебе новое прозвище: мусорщик. Живчик – слишком лестно для таких, как ты.
– Крис, не надо, – взяла ее за руку медсестра. – С кем угодно может такое произойти.
– Вот сама с ним и нянчись! – она резко развернулась и пошла к выходу из комнаты. – Он и так тут больше недели! У нас не хватает мест, и ты прекрасно об этом знаешь!
Медсестра выскочила вслед за Кристиной.
– То есть, я мог умереть? – до Влада только сейчас начал доходить смысл слов Крис.
Влад остался наедине со своими мыслями. «Я мог умереть… Черт! Я мог умереть! Реально! По-настоящему. Я могу умереть в любой день, в любой момент! Как мне раньше это не приходило в голову! А я же ничего не успел! Я не разобрался, кем хочу быть, не завел семью, у меня даже друзей нет, кроме Макса. А как мне заводить семью, если я вечный? Дети и жена умрут, я их всех переживу. Проклятая мутация, от нее одни проблемы». Влад то терял сознание от слабости, то приходил в себя от боли. Он не понимал, сколько уже лежит здесь и сможет ли когда-нибудь встать с постели. «Отправили на утилизацию… Чудом остался жив… Да если бы не эта злобная Крис, я бы уже горел в печи!»
Кристина изредка заходила, мерила температуру и пульс, рассматривала зрачки и уходила, не произнеся ни слова. Влад, когда ему стало лучше, попробовал заговорить с ней, но каждый раз она его резко обрывала или вовсе не удостаивала ответом. Окон в комнате не было, и он не понимал, какое сейчас время суток.
– Крис, не молчите, прошу вас! И зачем вы вообще меня спасли, если я вам так неприятен? Что я сделал не так?
– Да просто потому, что ты вечник! Я ненавижу таких, как ты. Сколько тебе уже? Сто или двести лет? А, может, ты один из первых, у кого началась мутация? И что ты сделал в жизни? Как потратил эти годы! Да твоей жизни хватило бы на троих! Почему жизнь одаривает бессмертием самых бесполезных и глупых? Скажи, почему? Тебе открыты все двери, ты можешь учиться, где хочешь, можешь создавать новое, делать открытия. Ты можешь каждые пятьдесят лет менять профессию! Но ты же ничего из этого не делал, ты же ни о чем не думал, кроме сиюминутных развлечений, верно? А ты знаешь, как живут те, у кого прогерия? Ты хоть раз думал о ком-нибудь, кроме себя? Почему те, кто рано умрет, не имеют права учиться и помогать обществу, помогать людям? Да, у нас мало времени в запасе, зато мы умеем его ценить! Зачем идти навстречу таким как ты, даже не понимающим, как им повезло? Не умеющим ничего ценить, даже собственную жизнь!
– Выходит, у тебя прогерия? – воскликнул изумленный Влад. – И сколько тебе на самом деле?
– Девятнадцать. Год назад меня отчислили из медицинского вуза, когда узнали о диагнозе. Каких-то пары месяцев мне не хватило, чтобы получить диплом.
Крис вдруг вся сникла, привычная уже Владу злоба и агрессия испарились. Перед ним сидела молодая девчонка, так рано и внешне, и внутренне, постаревшая за каких-то пару лет. Девчонка без будущего, у которой столько планов и столько надежд. Она присела на край кровати, словно усталость всего мира опустилась ей на плечи. Владу вдруг захотелось ее обнять и утешить. Он приподнялся на локтях, превозмогая боль. Заметив его движение, Крис поспешно встала.
– Вот, теперь ты знаешь. Если бы только у меня была твоя вечность. Или хотя бы нормальная лаборатория…
Крис ушла, а Влад оперся спиной о холодную стену. Теперь он смог окинуть взглядом комнату. Впереди, как он верно угадал, дверь. Точнее, проем, из которого в комнату попадал желтый неровный свет. Справа от него кровать поменьше. На ней, свернувшись клубком, лежал мальчик и таращил на него испуганные глаза. В ногах кровати стояли прозрачные бочки с жидкостью. От бочек к ногам мальчика тянулись трубки. Слева стоял железный стеллаж, за ним еще кровать, но того, кто на ней лежал, не видно. В темном углу слева от дверного проема стояла двухъярусная кровать. Но Влад различил только едва заметное движение на ней. Вскоре вернулась Крис. Она проверила состояние мальчика, долго сидела в темном углу у двери, а потом вышла. Влада она словно не замечала. А он наблюдал, как она самоотверженно спасала людей. Спасала других, а себя – не могла.
Влад был всегда далек от медицины. Тем более, что новая идеология запрещала врачам и ученым делать что-либо по-настоящему серьезное. Решая проблему перенаселения, сейчас она самого Влада чуть не загнала в могилу. Влад рос крепким и здоровым. Даже ни разу не простужался.Еще задолго до того, как стать вечником, Влад был уверен, что уж он-то все успеет в жизни и что с ним не может случиться ничего плохого. Болезни, аварии, несчастные случаи – это про других. Не про него. А когда ему поставили отметку о мутации, он уже вполне осознанно стал воспринимать себя как кого-то исключительного, кого не волнуют проблемы простых смертных. Еще в школе он вел себя высокомерно, считал себя лучше и умнее других. Дети чувствовали его отношение и не любили его. Так он и привык жить сам по себе. А после утверждения статуса вечника он зажил еще более радостно и беспечно. Слова Кристины не выходили из головы: «ты хоть о ком-нибудь думал, кроме себя?». Влад вспомнил маму. Она заболела и просила его приехать, провести вместе с ней оставшиеся дни. А он много работал и не успел с ней попрощаться. Он старался не вспоминать. Загонял подальше мысли. А сейчас эта авария, эта умирающая старухой девчонка Крис, невозможность встать и уйти, невозможность с кем-то поговорить – все это вдруг словно прорвало невидимую плотину в голове, мысли лавиной лезли в голову, сумбурные и невеселые. А он никак не мог их остановить.
Влад тогда не поторопился и даже не ответил на письмо. Командировка, важные встречи и обещание повышения совсем затуманили ему голову. Ему казалось все это таким важным. И вот он опомнился спустя год. Письмо улетело под диван и там пролежало, ожидая, когда его найдут и перечитают. Он сразу приехал. Их старый дом на окраине Котласа ярко заливало солнце. Мама всегда выходила на крыльцо, едва слышала вдали звук его приближающегося мо́тора. Утро вторника оглушило его тишиной. Влад осторожно подходил к дому, боясь разрушить эту хрустальную тишину, словно купол опустившуюся на участок. Под окнами до сих пор росла малина. Он по привычке сорвал несколько ягод. Заметил вышедшую на крыльцо соседку.
– А где мама? – тихо спросил он.
Она молча указала на калитку в изгороди, которая вела на пшеничное поле и ушла по своим делам. Удивленный, но не вполне еще понимающий, Влад направился туда. Поле заросло полынью, пыреем и пижмой. Трава доходила ему до пояса. Поперек поля угадывалась тропка. Влад направился по ней. Он ожидал, что мама собирает травы на чай. Или червяков для рыбалки. Он представлял, насколько она изменилась, и придумывал, что скажет в свое оправдание, чтобы она не сердилась, что сразу не приехал. Тропинка уткнулась в наспех очищенный от травы участок земли. У основания самодельного креста, воткнутого в едва заметный холмик, стояла мамина любимая кружка, наполненная дождевой водой. Влад огляделся по сторонам в поисках объяснения. Но кругом только тишина и пустота. Сзади подошла соседка.
– Ты опоздал на год. Последние два месяца мы не понимали, как она еще жива. Держалась из последних сил, ждала тебя. Но ты так и не приехал. Ты очень переменился, Влад, с тех пор как стал вечником.
– Но как такое могло произойти? – с отчаянием воскликнул Влад. – Я же должен был успеть. Я правда не мог сорваться сразу, не мог. Не от меня это зависело.
– Я тебя ни в чем не виню. Она тоже не винила. Она любила тебя. Но теперь ее нет, и все это неважно.
– Но как же так? Это нечестно и несправедливо! Почему она ушла тогда? Почему не сейчас? Не через пять лет?
– Зачем ты меня об этом спрашиваешь? Все так, как должно быть. Это жизнь. А люди умирают, Влад. Даже если ты вечник, ты тоже умрешь рано или поздно.
В тот день Влад уснул на могиле. И впервые задумался о смерти. Лежа посреди поля на холодной земле и прося прощения у матери, он вдруг понял, что никогда не простит сам себя. И эта мысль обожгла как адское пламя. «Умереть было бы лучше. Если я умру, то не будет больше страданий и боли. Не будет ничего. Не надо будет превозмогать себя и к чему-то стремиться. Можно просто выбрать вечный покой. Смерть примиряет. Позволяет забыть все ошибки, позволяет расслабиться и ни о чем не беспокоиться». Его напугала эта мысль. Под утро, мрачный и опустошенный, он поспешил уехать, чтобы окунуться в привычную суматоху большого города.
Именно тогда образ его жизни изменился. Влад решил, что ему никто не нужен. Одному проще. Самобичевание и жалость к себе – небольшие вечерние развлечения, чтобы разнообразить череду походов по барам и борделям. Он жил по инерции, откладывая поиски себя на потом. Ведь у него вечность впереди.
Влад очнулся от своих мыслей, потому что чья-то мягкая ручка, аккуратно снимала повязку на боку. Он вздрогнул и обернулся.
– Извини, я не хотела, – грустно сказала Крис. – Надо сменить бинты.
– Но ведь прогерию могут лечить, верно? Много лет успешно применялась генная терапия.
– Раньше лечили. Подселяли исправные гены с вирусом. Сейчас все это утеряно, старые методы не так эффективны, а генная инженерия под запретом. Хотя откуда тебе об этом знать?
Влад, действительно, не знал. Он что-то слышал от коллег, но никогда не вникал по-настоящему в то, что происходит в обществе. Ему стало стыдно и неудобно.
– Но ведь можно найти новый способ?
– У меня нет лаборатории. И даже медицинского образования. Мне не нужно твое сочувствие.
– А что, если мои гены подсадить к тебе? Может, они остановят старение? У нас ведь с тобой разные мутации, не исключено, что одна компенсирует другую.
– Сразу видно, что ты ничего не смыслишь в медицине, – грустно улыбнулась Кристина.
– А, может, весь смысл моей бесконечной жизни и знакомство с тобой – только для того, чтобы ты смогла жить дальше вместо меня? Стоит попробовать!
– Не все так плохо, – засмеялась Крис. – Не драматизируй. Мне ведь не надо тебя убивать для этого. Скажу больше, твои клетки мне не помогут, но если их поизучать, то, возможно, я найду решение.
– Погоди, ты хочешь сказать, что моя мутация даже не изучена до сих пор?
– А ты как думал? После того скандала по неудачной подсадке генов дочке президента в две тысячи семьдесят первом генную инженерию запретили. Именно тогда и было решено как можно меньше вмешиваться в организм человека и животных. А уж мудрить с генами – это равносильно преступлению против здоровья!
– А ведь я только сейчас понял: окажись мама у тебя, может, прожила бы дольше лет на десять. И как я раньше не замечал, как плохо живется людям без нормальной медицины? Как я раньше не видел, как много людей умирает ежедневно? Почему клиники только для правительства? Ты и должна меня ненавидеть, я чудовище.
– Нет, чудовища живут в детских сказках. А ты – вечник. Извини, что повела себя так грубо. Ты ведь и правда не виноват в своей мутации, также как и я. И ты не виноват, что современные законы ограничивают возможности прогерийцев.
– Тебе не за что просить прощения! – горячо воскликнул Влад. – Я эгоист, безответственный и бесполезный. На правду не обижаются, – с горечью добавил он. – Я только сегодня понял, как много наделал глупостей. Но никогда не поздно измениться! Я уверен! Спасибо тебе!
Влад схватил руку Крис и крепко сжал. Она не отняла руку и не рассердилась. Они сидели молча несколько минут, глядя друг на друга.
В соседней комнате вскрикнула медсестра. Крис бросилась туда. Магия рассеялась. Влад слышал, как в здание заполнилось кричащими людьми. До него долетали особенно громкие возгласы:
– Ну и дыра! У нас мусорные кучи выглядят лучше!
– Где этот идиот? Дай пройти!
Они пытались прорваться сюда, где лежали больные. Крис встала поперек прохода в комнату, где лежал Влад и, кажется, ценой собственной жизни готова была отстоять их.
– Здесь слабые люди! Им нужен покой!
– Не лезь не в свое дело, девчонка! Нам нужен Мельников!
– О ком вы говорите? У нас таких нет! – Крис осеклась на полуслове. Она поняла, кого они ищут. – Так вам нужен он? – она обернулась и показала прямо на кровать Влада.
– Вот так бы сразу! – Влад увидел своего начальника, Петра Васильевича. – Гриша, подгоняй машину ко входу. Нашли!
– Стойте, вы что, хотите его забрать? Куда? – Кристина растерялась и сдала позиции. Мужчины протиснулись в комнату.
– Вставай, собирайся! Без тебя скоро все застопорится, – обратился к Владу Петр Васильевич.
– Ему еще неделю нельзя вставать! Он прооперирован несколько дней назад! Только в себя пришел. Вы его что, угробить хотите? – Кристина уже подошла к кровати, явно не собираясь отступать.
– Ничего страшного, отлежится дома пару дней и выйдет на работу. Поверь, девочка, у него там условия получше, чем в твоем притоне.
– Во-первых, я вам не девочка! Во-вторых, это больница! Мне плевать на вашего Влада Мельникова, но я потратила слишком много времени на его лечение и не допущу, чтобы моя работа пошла коту под хвост!
– Значит, больница? – недобро усмехнулся начальник. – А разрешение у тебя есть? А лицензия?
Крис сразу сникла. «Конечно, у нее ничего этого нет, – догадался Влад. – Откуда? Ведь официальных больниц теперь почти не осталось. Только несколько для элиты, но даже там лечат далеко не все».
– Завтра, пожалуй, отправлю сюда проверку. Пора снести эту дыру к чертям.
Влад без колебаний повиновался. Он понимал, что так будет лучше и для Крис, и для него самого. Когда Гриша неудачно подхватил его под руки, чтобы помочь дойти до машины, он потерял сознание.
Влад очнулся уже у себя дома. Он долго озирался по сторонам, не понимая, что сон, а что явь. Ему казалось, что Кристина – девушка из странного заведения, спасающая людей от смерти, сама прогерийка, ищущая способ продлить себе жизнь – это просто сон. Но ноющая боль не давала в это поверить. Справа от кровати стояли костыли.
– Очнулся? Вот и замечательно! – раздался из глубины квартиры голос Петра Васильевича.
– Как вы здесь оказались? Где больница? Где Крис? – Влад продолжал удивленно озираться по сторонам.
– Не волнуйся, то ужасное заведение закроют и снесут. Хорошо, что ты не успел там подхватить какую-нибудь инфекцию. Отлежись еще пару дней и выходи на работу, мы тебя заждались.
Петр Васильевич вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь. Влад осторожно поднялся с постели и, опираясь на костыли, прошел на кухню. Все было в точности,как он оставил, когда уходил на работу. В холодильнике догнивал помидор. Только на полу у балкона появилась большая картонная коробка. Открыв, Влад обнаружил там свежие фрукты и овощи, выпечку и рис. «Не думал, что Петр Васильевич такой заботливый», – удивился он. Только увидев еду, Влад понял, что дико хочет есть. На попечении Крис он неделю провел без сознания. Его единственной едой на то время были капельницы с питательным раствором.
Распаковав ароматный хлеб, Влад с удовольствием нарезал его ломтями, положил сверху сыр и надкусил. Запил свежим томатным соком. Но наслаждения от еды как прежде, он не получил: мысли постоянно возвращались к странной больнице и ее единственному врачу. Наскоро съев все, что нашел в коробке, Влад с трудом вышел на балкон. Отсюда открывался завораживающий вид на свалку. Сотни роботов и контейнеров перемещались по рельсам и сортировали, сортировали, сортировали. Непрерывно подъезжали огромные грузовики с новой партией. Влад жил там же, где и работал. Так было удобнее для всех. Ему всегда нравилась дотошность, с которой агрегаты разбирали мусор по категориям. Сейчас же ему стало тошно от этого зрелища. «А ведь кто-то с таким же бесстрастным лицом сортирует не бездушные коробки, а людей, попавших на утилизацию. Некоторые, возможно, были еще живы, когда их сортировали и готовили к сожжению». С отвращением отвернувшись, Влад проковылял вглубь кухни. Голова соображала с трудом. Он снова прокрутил в памяти слова своего начальника: больницу снесут через пару дней. «Но там же люди! Они нуждаются в лечении! Не окажись я там, все было бы хорошо! Я несу одни несчастья, так нельзя!».
Крис, Крис, Крис. Он знал только имя и возраст. Диагноз – прогерия. «Каков шанс найти ее в перечне? Так, училась на медицинском. Отчислена в прошлом году… Имя довольно редкое. Кристина». Кажется, он уже лет восемьдесят не встречал никого с таким же. Влад уселся в кресло и включил информатор. На противоположной стене засветилось изображение.
– Перечень населения! – громко и отчетливо произнес он.
– По вашему запросу найден перечень населения города Примар. Вывожу таблицу на экран.
Тысячи имен в алфавитном порядке. Попросив выбрать всех Кристин, Влад стал ждать. Казалось, ожидание будет длиться вечно.
– Ох уж эти куриные мозги! – вслух выругался он.
– Нахожу информацию по новому запросу.
Влад поспешно отменил новый запрос.
– Тупая машина, – уже шепотом произнес он.
Наконец, на экране появился список женщин. Их оказалось всего-то человек тридцать. Фотографии были не у всех. Он стал просматривать сначала с фотографиями. Ничего похожего. «Не могла же она так сильно измениться из-за своей болезни! Или могла?». Влад начал просматривать остальные карточки. Две девушки подходили по возрасту. Фотографии не было. В карточке одной из них значилось успешное окончание юридического факультета. У второй в графе образование – пусто. Графа с домашним телефоном заполнена. И хотя ими почти не пользовались, Влад решил рискнуть.
Гудки, гудки, гудки. Он уже не надеялся, как вдруг на том конце провода взяли трубку.
– Добрый день! – услышал он ее приветливый, но уставший голос.
Это она. Ошибки быть не могло.
– Кристина, это ты? Это твой пациент Влад. Меня вчера забрали. Или не вчера… Я не помню. Что с больницей? С пациентами?
– Как ты меня нашел? – голос у нее сразу сделался ледяным, как в первый раз, когда она с ним заговорила. – Завтра приедут бульдозеры. Пациенты у меня дома, если тебе и правда интересно. Кого-то смогла забрать моя помощница.
– Крис, послушай меня! Только не клади трубку, слышишь? Я не хотел ничего такого. Я все придумаю. Я улажу. Я помогу тебе открыть другую больницу. У меня есть деньги, мусорщики неплохо зарабатывают. У тебя будет лаборатория, ты слышишь?
Ответом ему было лишь ее слабое дыхание. Влад был в отчаянии.
– Только не пропадай! Я скоро встану на ноги, я найду тебя, мы все сделаем! Крис, мне очень важно. Я должен тебя спасти. Ты не все знаешь, Крис. Мне нужно искупить вину перед вечностью и перед самим собой. Когда я назвал тебя ангелом, я не ошибся. Ты он и есть, ты даешь мне шанс на другую жизнь. Пожалуйста, не отталкивай меня. Скажи хоть что-нибудь. – Влад готов был разбить гипс, разорвать повязки и бежать к ней, умолять принять его помощь.
Кристина молчала. Но и не вешала трубку. Это давало Владу надежду.
