Евгения Широкая-Ляшко
В добрый путь!
Волки
В гостиной за ужином сегодня шумно: пока мама отлучилась к соседке, папа выслушивал жалобы сына.
– Они опять дразнились! – вскричал Максим и, кривляясь, процедил сквозь зубы, – «говоришь, природу нужно уважать, так почему же тогда твой папа убивает животных?».
– И что ты ответил? – спокойно спросил отец.
Максим вздохнул и монотонно пробубнил:
– Егерь отстреливает животных не ради забавы. Например, если в заповеднике увеличилась численность популяции волков и это угрожает истреблению оленей. Тогда сокращают хищников до нормальной пропорции, и волк снова становится естественным санитаром леса.
– Вот и молодец.
Глаза сына сверкали.
– Пап, ну почему ребята постоянно пытаются меня задеть? Чего подначивают?
Отец усмехнулся.
– А почему белки бросают шишки в медведя?
– Ну-у-у, от испуга или играют…
– Вот и одноклассники, если ты их сам до того ничем не обидел, скорее всего, просто шалят. Они же знают, что ты добрый богатырь. Понимают, что ради потехи им и щелчка в лоб не дашь.
– Знаешь пап, иногда мне не нравится быть добрым и хочется их хорошенько отколотить! Я помню, что силу надо применять по необходимости. Но разве это не тот случай?
– Творец нам посылает испытания. Ответь себе на вопрос – достоин ли ты той силы, что имеешь от рождения?
– Зачем сила, если ей нельзя пользоваться?! – возмутился Максим, но тут в поле зрения попал портрет прадеда-фронтовика, внук моментально стушевался, – прости, я не хотел… Сила для поля брани, а не против своих.
– Верно, сынок. В мирное время нужно договариваться. А для этого сначала придётся усмирить гнев. Потому как он способен породить новый гнев, а то и вовсе до греха довести. Рубить гнев на корню следует, пока росточек мал.
Максим тёр красные щёки, скрывая пожар стыда. Он с минуту помолчал, подмигнул портрету прадеда, и радостно отчеканил:
– Улыбнёшься, и тебе улыбнутся, – Максим весело прихлопнул ладонью по столу, – буду сводить всё в шутку, никому не позволю вывести меня из себя!
Отец потрепал макушку сыну.
– Вот это ты здраво рассудил. Настроение окружающих отражает и наше расположение духа. Каждый в силах влиять на общий настрой. Это очень важно помнить. Главное не спеши, оставляй время на осмысление, тогда и ошибок меньше в жизни насобираешь. И не забывай старинную притчу, о том, что в каждом из нас постоянно борются два волка: добро и зло.
Максим задумчиво проговорил:
– Я помню. Победит тот волк, которого кормишь.
В поисках героя
Военный госпиталь работал в режиме типичного муравейника. Люди в белых халатах слажено делали свою работу. Из стандартной палаты на шесть коек раздавались громкие голоса. Четверо пациентов заспорив, позабыли о Мироне, сынишке доктора, который только что перестал старательно читать вслух. А мальчишка не торопился уходить. Он с черепашьей скоростью убирал книжку в ранец и вслушивался в каждое слово. Уже некоторое время Мирону не давал покоя один вопрос. Казалось, вот-вот прозвучит ответ. Но не тут-то было. Каждый раз, когда Мирон был на расстоянии шага от ответа, что-то ему мешало. И это опять случилось. В самый неподходящий момент распахнулась дверь…
Из-за металлических осьминогов-стоек, на которых болтались полимерные лианы-капельницы, показалась медсестра, и мужчины тотчас умолкли.
Практикантка, подмигнула Мирону, и уверенно манипулируя иглами и зажимами, защебетала как птичка:
– Сегодня видела первую ласточку. Скоро совсем тепло будет. Сирень уже так пахнет.
– И чем же она пахнет? – поинтересовался голубоглазый крепыш, которому она в этот момент выставляла скорость подачи раствора.
– Мёдом, – девушка одарила парня улыбкой, и заговорщицким тоном произнесла, – а сегодня двоих выписали с ранением как у вас, но там случаи потяжелее были. Так что скоро сами пойдёте сиренью дышать.
Крепыш мечтательно вздохнул, а медсестра лёгкой походкой упорхнула к соседней койке, где расположился на подвесных механизмах, перебинтованный, словно мумия, пожилой десантник. Сделав ему укол, практикантка шёпотом сообщила:
– Свечки поставила. Не переживайте, – и более громко заявила, – доктор ваши снимки утром смотрел, очень радовался, восстановление идёт как надо.
Она повернулась к третьему пациенту:
– А вас ждут приятные сюрпризы. Один большой и два поменьше.
Молодой человек с нечёсаной бородой вытянул шею:
– Что-что?
– На прогулку повезу, всё сами увидите.
– Опять на рентген, а потом ещё куда-нибудь анализы сдавать? Так себе сюрпризы…, – вяло отозвался бородач.
– Не угадали.
Мужчина стал интенсивно приглаживать бороду:
– Мои? Мои приехали?
– Да! Прямо в цель! Но им надо подождать. После обхода доктора я вас провожу.
Медсестра закончила процедуру, и перешла к пациенту с изрядно отросшим серебристым «ёжиком»:
– У меня для вас кое-что есть, – она протянула упаковку аскорбинки в таблетках, – доктор запретил сладкое, а это можно, только по чуть-чуть, договорились?
Мужчина кивнул.
Практикантка, закончив визит, удались. С минуту пациенты молчали. Мирон уже собрался выходить, как голубоглазый крепыш возобновил спор и мальчик замер.
– Война – это всё-таки мужское дело. Сила физическая нужна. Потому отбирать толковые кадры нужно и по мышечной массе. А женщинам там совсем не место.
Десантник издал хриплый звук и, откашлявшись, проговорил:
– Не браток. Я теперь ещё больше убеждён в том, что в бою от любого польза будет. Пусть хоть хромой идёт в армию, лишь бы по зову сердца.
– И что же тебя доубедило? – поинтересовался крепыш.
– Да вот, наша сестричка… Меня же ефрейтор спасла. Меня и ещё одиннадцать десантников. Ползала под плотным огнём противника и неотложку всем оказывала. Потом на себе с поля боя вытащила в безопасное место. А когда стихло, нашла способ эвакуировать всю группу. Мы все ей жизнями обязаны. В тот день она ещё четырехлетнего пацанёночка спасла. Машину мирян боевики из крупнокалиберного обстреляли.
Бородач, продолжая прихорашиваться, закивал:
– У нас тоже ефрейтор знатная. Сама тростинка, а шесть раненых мужиков под миномётным обстрелом собрала, загрузила в санитарный автомобиль и в полевой медотряд доставила.
Крепыш ругнулся и отчеканил:
– М-да слышал я про такое. Брат рассказывал. Фельдшер, молодая девчонка, прапорщик. Собрала раненных. А неонацисты жахнули по санмашине. Снаряд совсем рядом взорвался. Все укрылись, а он тяжелораненый даже двинуться не может. Слышит только «Бабах!» и понимает конец ему. А тут эта прапорщик, как кошка прыг и накрыла собой. Спасла, а сама осколок выхватила. И так с осколочным ранением потом всех в госпиталь. Все пацаны выжили. А в нашей мотострелковой старшина два десятка раненых военнослужащих как-то за один бой вынесла. Маскировала, а потом в медотряд эвакуировала. И откуда только силы взялись?
Воцарилась тишина. Из приоткрытого окна доносился шелест листвы тополей. Каждый думал о своём. Но тут подал голос, по обыкновению, сохранявший молчание седовласый, озвучив финал спора:
– Они выполняют боевые задачи, как и все мы… Но только бьются как матери. Через них в этот мир жизнь приходит… Все мы для них дети.
Мирон решил, что услышал достаточно, тихонько попрощался и выскользнул в коридор. Он заглянул в ординаторскую, мама тут же подскочила с места.
– Мирош, ну наконец-то! Уже за Аллой ехать пора, а то твоя сестра в бассейн опоздает.
И мама с сыном стремглав побежали на стоянку. Когда они подъехали к дому дедушки и бабушки, у мамы зазвонил телефон.
– Важный звонок по работе, – принимая вызов, скороговоркой сказала она.
Мирон кивнул и помчался за старшей сестрой.
Алла была во дворе. Пыхтя, как закипающий чайник она тащила объёмную коробку.
– Давай помогу! – крикнул брат.
– Как ты вовремя! – обрадовалась Алла.
Они вместе донесли коробку в гараж, который уже давно переквалифицировался в импровизированный склад волонтёрского движения.
– Бабуш, ещё посылка, поместится? Дедуля говорил, что перевес уже, но я не могла соседке отказать, – сказала Алла, и вдруг замерла.
Мирон выглянул из-за коробки, чтобы посмотреть, что там такого увидела сестра и обомлел. Бабушка сидела подле «Газели» и читала письма, предназначенные солдатам.
– Что ты делаешь? – недоумевая, спросила Алла.
– Врагов ищу, – спокойно ответила бабушка. Она улыбнулась внуку. – Привет, мой хороший! За помощницей моей уже приехали?
Алла засуетилась.
– Оёёюшки! Моя тренировка!
– Давайте скорее посылку. Сейчас мы её пристроим, – сказала бабушка.
Дети поставили коробку на столик.
Бабушка чуть примяла углы коробки:
– Есть пустое пространство, придётся обрезать, тогда точно втиснем.
Она взялась за ножницы и клейкую ленту, внуки молча помогали. И вот «отрихтованная» посылка попала в кузов.
– Бабуш, мы пойдём, но прежде поясни, каких врагов ты имела в виду?
Мирон заметил, что бабушка посерьёзнела, даже немного нахмурилась.
– Вы же знаете, что мы вещи всегда только у проверенных людей берём? – спросила бабушка.
Алла закивала:
– И когда военный конвой едет, тоже только проверенные повара котлеты для бойцов жарят. И на трассу их тоже только проверенные люди относят. Всем известно, что есть «ждуны» и «зрители». Они пальцем о палец не ударят, чтобы фронту помочь. Но есть и вражеские агенты, которые притворяются хорошими и вредят исподтишка.
– Вот поэтому я и перечитываю письма, – с горечью проговорила бабушка и сообщила о неприятной ситуации, которая произошла месяц назад. – Среди младших классов устраивали акцию «Письмо солдату», так в общий мешок кто-то записок с ругательствами подсунул. Хорошо, что вовремя заметили. Представьте, какого деду вашему было бы, если бы он такие слова «поддержки», рискуя жизнью, «за ленточку» привёз? А бойцам нашим какого было бы и думать не хочется.
Алла побледнела, губы сжались в одну линию:
– Нашли того, кто это сделал?
– Нет. Но теперь вкруговую перечиткой занимаемся, – ответила бабушка.
– Так нельзя оставлять! Надо найти и наказать! – возмутился Мирон.
Бабушка замотала головой:
– Объяснять надо, что к чему, смотреть в оба и предотвращать беду. Многие ребятишки ведь по глупости, «за шоколадку» зло творят. Покаются, одумаются. Не по-христиански это к розгам сразу обращаться.
Мирон замялся, а Алла поддержала брата:
– Кто-то светлое дело в чёрное превратить попытался. Я бы всё равно ремня дала…
– Для этого ума много не надо, – отмахнулась бабушка, – а то по вашей логике получается, что надо всыпать ремня и родителям, которые не досмотрели. А они могут оказать вполне нормальными людьми.
– Так что же делать?! – Алла заломила руки.
Бабушка подсказала:
– На опережение думать. Предугадывать, где ещё и через кого враг зубы показать может.
В гараж вбежала мама:
– Вот вы где! Опаздываем!
Наскоро поцеловав бабушку, тройка с заячьей прытью рванула к машине.
По пути в бассейн Алла поразмыслила, и поделилась идеей с братом:
– Завтра же с одноклассниками обсудим. Предложу в школе «Патруль Чести» создать. Не позволим врагам среди своих вырасти. Будем по классам ходить, объяснять малышне, что к чему.
– Здорово! – похвалил Мирон.
Сестра прошептала:
– Кстати, вы меня сегодня не ждите. Мы с девчонками после тренировки в кино собрались. Я давно пообещала им компанию составить. Отказать никак нельзя.
– А чё ты сама маме не скажешь? – удивился Мирон.
– Вдруг не отпустит. Сегодня же вечером дядя Толя заехать должен. Он в отпуске сейчас.
– А я и не знал…
– Он же военкор. Разговоры с ним не для детских ушей.
С этого момента Мирон думал только о том, как попасть на тот самый разговор. И придумал обходной манёвр. Он сказал маме, что пойдёт делать уроки к соседу, а сам спрятался в гостиной, притаившись в засаде за диваном.
Дядя Толя должен был прийти с минуты на минуту. Мальчик вспотел от щедро дарившей тепло батареи, ноги начинали затекать. Он хотел поменять позицию, но услышал, как хлопнула входная дверь и из прихожей раздались радостные возгласы. Любое движение обозначало, что он выдаст себя колыханием шторы, и Мирон неподвижно замер, как игрушечный солдатик, которого он прихватил с собой.
На удивление мальчишки, разговор взрослых был наполнен чем угодно, но не историями о боях, которые он так надеялся подслушать. Мама спрашивала про семью дяди Толи, отец рассказывал о здоровье дедушки с бабушкой и планах на отпуск. Обливаясь по́том, Мирон сжимал солдатика и смотрел на ноги, которые ему почему-то казались ватными. Неожиданно папе позвонили с работы, и он поспешил в спальню с ноутбуком.
Мальчишка воспрял духом, когда мама объявила, что тоже собирается покинуть гостиную:
– Толик, жаркое уже на подходе. Я на стол буду накрывать. Ты посиди тут, телевизор посмотри. А я пока кухню проветрю.
Раздались лёгкие шаги. И как только мама прикрыла дверь, Мирон решил выползти из укрытия. Он появился перед родственником на четвереньках.
– О! А ты откуда? – рассмеялся дядя Толя.
– Вы не сердитесь? – исподлобья спросил племянник.
– Ты что? Как вымахал! Иди, обнимемся! – воскликнул дядя Толя, широко раскинув руки.
Мирон, прихрамывая, рванул в объятия.
– А это у тебя кто? – полюбопытствовал дядя Толя, приметив игрушку.
– Это у меня самый лучший солдатик.
– А-а, понятно. А ты чего спрятался-то?
Мирон, понимая, что в любой момент вернутся родители, сразу перешёл к делу.
– Дядя Толя, вы героев видели?
Лицо военкора на мгновение застыло.
– Видел. Там все герои.
– А расскажите, пожалуйста, хоть про одного? – взмолился мальчишка.
– Что рассказать?
– Герой это как? Какой он?
Дядя Толя на какое-то время замолчал. Племянник уже хотел повторить вопрос, как тот вдруг оживился.
– Хорошо. Слушай. Сижу я, значит, в блиндаже. Это такое подземное укрытие от снарядов. Там тепло от печки, фонарь ярко светит. Приготовил блокнот, жду отличившегося солдата интервью брать. Заходит командир. За ним парень, на вид ему чуть больше двадцати. «Вот он, наш герой» – отчеканил командир, и удалился. Начинаю выспрашивать, что да как. Без подробностей ведь статью не написать. А он мне сухо так отвечает: «Ну, командира ранило», «Ну, оттащил его в безопасное место», «Ну, вернулся в бой и БТР подбил», «Ну, медаль дали». Как тут из такого куцего наборчика данных на статью насобирать? Я и так и этак изловчался, а он мне по кругу то же самое толкует. Спрашиваю, где хоть этот БТР стоит, показать можешь? Он кивнул. Выходим из блиндажа. Ночь. В бинокль ничегошеньки не видно, как я только настройки не крутил. А он вдруг говорит: «Эх, картину бы написать. Лесопосадка, где БТР подбитый стоит, силуэт лисы с лисёнком напоминает». Я присмотрелся и правда, что-то есть. Ещё подумал тогда, что парень-то не «одеревенел» от войны, живой сердцем. Я же ему: «Какие твои годы? Нарисуешь ещё!». Он соглашается: «Как война закончится, нарисую, а пока надо с нацистами разобраться» и постучал автоматом по левой руке. Раздался глухой звук. Спрашиваю, как же он с протезом на фронт пробился. А солдат отвечает: «Да вот так. Это моя земля». Вот и скажи мне, Мирош, какой он, герой?
Он изумлённо посмотрел на дядю Толю, и крепко сжав солдатика, выдал:
– Как какой? Настоящий! Я завтра всем своим друзьям о нём расскажу! Я им всё расскажу!
Мирон был несказанно рад. Он нашёл ответ на свой вопрос. Сегодня он понял, что герои – это смелые люди, которые сражаются за родину и на поле боя, и в тылу. И чем больше таких людей, тем быстрее Россия одержит победу.
Время течёт
Ноябрьская стужа билась хлёстким дождём в окна. Погода соответствовала календарю, а вот в семье первоклашки Димы всё изменилось. Вместе с младшей сестрой Тоней он ночевал у соседки. Умер дедушка. Родители попросили пожилую Ольгу Ивановну присмотреть за детьми. Покормив и уложив ребят, соседка и сама легла, но не засыпала, вспоминала, как несколько лет назад хоронила супруга, шептала молитвы. Через какое-то время Ольга Ивановна заметила, что ночник у детей снова включён: из-под двери появилась полоска света. Она накинула халат, приоткрыла дверь к юным гостям. Ребята сидели на диване, закутавшись в одеяла.
– Замёрзли?
Дети завертели головами.
Она мягко проговорила:
– Если у вас есть вопросы, то давайте я на них прямо сейчас отвечу.
Тоня выпалила:
– Я боюсь спать! Сказали, что дедушка заснул и спит. А потом сказали, что уже больше никогда не проснётся.
Дима более спокойно спросил:
– Если заснул, то можно не проснуться?
Ольга Ивановна присела на диван:
– Детки, вы что-то не так поняли. Давайте по порядку. Сон это часть жизни человека. Без сна человек не может. Так отдыхает наш организм. Третью часть жизни мы спим. Вы же чувствуете бодрость, когда просыпаетесь?
Тоня и Дима кивнули. И Ольга Ивановна продолжила:
– Если человек долго болеет, то он может умереть во сне, как ваш дедушка. Так тоже бывает. Вы здоровы. Спите. Вам не о чем беспокоиться.
– А если заболеем, то умрем? – всхлипнула Тоня.
– Существует огромное количество болезней, но это не значит, что человек обязательно заболеет и умрёт. От многих болезней есть лекарства. Сложнее если организм человека уже очень старенький. Плохо, когда человек не заботился о своём физическом состоянии. Когда не делал зарядку, не закалялся, постоянно сидел перед телевизором и не выходил прогуляться. В таком случае сниженный иммунитет ему не поможет в борьбе с болезнью, и исход может быть смертельным.
– А сколько надо времени, чтобы иммунитет сделать сильным? – сосредоточился Дима.
Ольга Ивановна устремила взор вдаль, потом посмотрела на мальчика:
– Время постоянно течёт. Скорость времени не высокая и не малая. Время единственный невозвратный ресурс. Оно не даёт нам шанса на повтор. Это не видеоигра, где у героев по несколько жизней. У каждого человека жизнь одна и её надо беречь с раннего детства заботясь о своём здоровье. Надо всё время за собой следить. Постоянно соблюдать здоровый режим.
– Ольга Ивановна, а вы боитесь умереть? – прошептала Тоня.
– Если постоянно думать о смерти можно начать бояться. Но человек, как правило, ценит свою жизнь и старается её прожить, не прожигая по пустякам. А когда принимаешь жизнь её такой, какая она есть. Со всеми счастливыми и не очень моментами, то нет места для страха. Главное напоминать близким людям, как сильно вы их любите. Не ссориться из-за ерунды, не огорчать и не огорчаться. Жить, не торопиться. Всё равно всех дел не переделать и всех денег не заработать.
Дима выбрался из одеяла:
– Мама часто повторяет, что надо говорить то, что чувствуешь иначе можно не успеть. Она как-то нам книжку пересказывала. Там один мужчина любил девушку. Он хотел на ней жениться. Но пока набирался смелости признаться, она вышла замуж за другого.
– Ого! Какие серьёзные книги вы читаете! – удивилась Ольга Ивановна.
Тоже выбравшись из одеяла, Тоня пояснила:
– Это у нас с мамой такой уговор. Один день сказки. А на другой день она нам истории из взрослых книг читает. Ну, или что-то из жизни рассказывает.
– А хотите я вам дам печенья и молока, и тоже почитаю, – предложила Ольга Ивановна.
Дети согласились. Ольга Ивановна принесла печенье, тёплое молоко и книгу. Когда она вернулась Тоня и Дима что-то активно обсуждали.
Ольга Ивановна поставила поднос с угощением:
– В чём спор?
Тоня взяла молоко, а Дима печенье. Брат и сестра переглядывались. И вот Дима спросил:
– Ольга Ивановна, можно ли сделать так, чтобы люди жили вечно?
Соседка перекрестилась:
– А мы и так вечные. Нас такими Господь сотворил. Душа наша никогда не умрёт.
– А как же дедушка? – спросила Тоня.
– Вы ещё обязательно увидитесь. Все кто не грешит, кто ведёт себя хорошо, попадает в рай. Ваш дедушка был очень хорошим человеком. Я уверена, что если и были у него какие прегрешения, то Милосердный Господь его простил и ваш дедушка сейчас на Небесах.
Поставив кружку, Тоня обняла куколку:
– А в рай с игрушками впускают?
– Думаю, да. В раю красиво. И если твои игрушки не разбиты и не запачканы, то их тоже можно будет взять с собой.
Дима доел печенье:
– Папа сказал, что теперь дедушка будет на нас смотреть с Небес.
Ольга Ивановна закивала:
– Души наших близких смотрят на нас с Райских Небес. Переживают за нас. Молятся за нас.
– И с ними можно разговаривать? Что-то спрашивать? – поинтересовался Дима.
– Конечно. Я так делаю. Ответ почувствуешь в сердце. После такого разговора всегда легче становится. За души родственников мы молимся. От этого тоже легче становится, – она улыбнулась, – ложитесь.
Дима и Тоня занырнули под одеяла.
Соседка взяла опустевший поднос:
– Если у вас ещё появятся вопросы, не стесняйтесь задавать. А сейчас я вернусь, и будем читать.
Но до чтения дело не дошло. Дети уснули. Их лица светились безмятежностью.
