Евгений Кривошлыков
Начин
Мальчуганы, нахмурив брови, заворожено слушали. Воины, сидящие рядом, не улыбались, и тоже прислушивались к словам Эркина, из чего было ясно, что он не шутит.
– В жарких песках, нужно держаться вместе, беречь воду и ни смотря, ни на что держаться нужного направления. Иначе смерть.
– А разве нельзя обойти эти земли стороной? – спросил Начин.
– Можно, – ответил Эркин, – но тогда, путь станет ещё более долгим и не менее трудным. Потому что в других землях другие напасти. В жарких песках на помощь путникам приходят добрые духи – ахуры. Они разгоняют мороки, окропляют землю живительной росой, сгоняют дичь и хранят оазисы – зелёные острова жизни в мёртвом море песков. Таких мест мало. Они появились там, где через эти земли однажды прошёл Великий бог Ормузд – даритель света и жизни. Там, где его благие стопы коснулись земли, появилась трава и деревья, заструились ручьи и потекли реки…
Позади ребят послышались неторопливые шаги. Они обернулись и увидели, подошедшего со стороны пожилого мужчину.
– Я слышал, здесь упомянули имя Великого бога? Хвала, Ормузду! для него всегда есть место среди нас, – сказал он, приближаясь к костру. Он был невысок ростом и необычно одет. Вместо привычного халата, которые носили уйгуры, он был закутан в обмотанную вокруг длинной рубахи серую ткань, один из концов ткани накрывал седую голову.
– Присаживайтесь почтенный Закир, – сказал Эркин на своём языке, – у нас гости – Балта и Начин.
– Это почтенный Закир, – представил он гостя ребятам.
Мужчина кивнул в знак приветствия и, подобрав полы одежды, сел.
– Ты интересно рассказываешь, Эркин, птицы и звери заслушались, – улыбнулся Закир. – Разреши мне тоже послушать тебя.
– Что вы, почтенный, – Эркин наполнил свою пиалу кумысом и передал новому гостю, – мои речи ничто по сравнению с вашей мудростью. Я многое видел, но мало познал. Лучше я помолчу и послушаю вас.
Закир не торопился отвечать, спокойно отпил из пиалы, вздохнул и посмотрел на костёр. Мальчуганы с интересом прислушивались к чужому говору и ждали, что будет дальше.
– Моя мудрость ничтожная искра в сравнении с огнём божественной мудрости Всевышнего, – вздохнул Закир. – Что же вы хотите услышать? – наконец, обратился он ко всем.
– Расскажите притчу, почтенный Закир, – попросил Эркин. – Мудрую притчу, не для смеха.
– Всякая притча – мудрость, – сказал Закир, – а смех быстрей клинка достаёт до сердца. Хорошо. Мальчики не знают нашего языка, поэтому, тебе Эркин, пересказывать.
Все замерли в ожидании. Закир вновь не торопясь отпил из пиалы и, глядя на огонь, начал рассказ:
– «Начну историю о двух змеях. Как рассказывают, жили однажды два змея, и первого из них звали «Тяжело-нести», а второго «Легко-нести». Их тела были одинаково большими, и их хвосты были очень длинны. Будучи одинаково умными, они любили друг друга по-братски так, что нельзя было заметить их отделено друг от друга. И однажды они вместе двинулись в путь. И когда они проползли много земель, первый змей пал в уныние, а второй змей упорно полз по пути дальше.
В одном месте пути была очень крутая гора, а с другой стороны очень глубокая морская бездна. И на их пути Ловец установил ловушку для змей. В этой ловушке было полно горящих углей, и во все стороны взлетали искры в воздух. Ловец же скрывался поблизости. И когда змеи подползли в то место, то сильно удивились, увидев в воздухе пламенные искры. Но не было возможности избежать ловушки, поскольку, нужно было идти вперед по этому пути, и не было пути назад. И тогда, немного подождав, «Тяжело-нести» бросился вперед, думая:
– «Я перепрыгну через ловушку всем своим телом».
Но ловушка была очень широка, а тело змея длинное и очень тонкое, и хвост его был очень длинен, он не смог перескочить ловушку. Его голова перескочила, но хвост остался позади, и расположился поперек ямы, и змей не смог подтянуть хвост к шее. Так змей горел и так умирал. И вскоре подошёл к яме Ловец, поднял камень, протянул руку и камнем разбил голову змею, и ушел очень счастливым.
Второй змей «Легко-нести» приполз и нашёл своего мертвого друга с разбитой головой. Взмолился в глубине своей души:
– «Увы! Ты был очень дорог для меня». И плакал и глубоко переживал. Горько оплакивая, он жалобно сказал:
– «O прекрасный брат, как же ты в позоре умер, и твой брат ничем тебе не помог?» Когда же закончил глубоко переживать, про себя подумал:
– «Мой брат не мог перенести разделение со своим дорогим хвостом; он не мог перенести боль в теле. Если же я вынесу разделение с моим дорогим хвостом, вынесу небольшую боль в моем теле, то я смогу перепрыгнуть через ловушку».
Тогда он перестал унывать и нашёл оставленный пастырями огонь. Он сжёг длинный кусок своего хвоста, который сейчас был бесполезен для тела. И, когда он стал меньше, то бесхвостое тело очень легко подскочило вверх и пересекло ловушку благополучно.
Из этих двух змеев, первый – каждый из нас, кто любит свое тело, и для которого отношение к телу является главным. Тот неспособен позаботится о душе. И его хвост грехов длинен. Ловец – Ариман, является к тем, кто не может пройти через ловушки с длинным хвостом грехов. Второй змей – человек, для которого душа более дорогая, чем тело. И небольшое количество вреда для тела не мешает душе пройти все испытания: и высокие горы, и глубокую бездну воды, и канаву с огнём. Избранный Новый Человек пройдет очищение тремя ядами в теле и если перенесет в своем теле боль, которою требует соблюдение Закона, и если он сможет вынести разлуку со своей дорогой женой и детьми и богатством, то в Судный День его душа будет результатом безгрешной жизни тела и достигнет мира и Рая …»
Закир умолк, давая слушателям осмыслить услышанное. Эркин пересказал последние слова и тоже умолк. Костёр тихо потрескивал. Налетающий из степи ветер выдувал из него золотисто-алые нити. На западе багровым пламенем догорал закат, быстро сгущались вечерние сумерки. Мальчуганам пора было уходить, но им хотелось остаться. Рассказ пробудил множество вопросов, но они стеснялись спросить. Эркин отозвался первым.
– Скажите почтенный Закир, моя жизнь проходит в чужих землях вдали от дома. К этому я привык. Многие месяцы я не вижу жену и детей. Они живут без меня, а я научился жить без них. Богатства я не нажил, да и вряд ли наживу, но я не ропщу на судьбу. Я никогда не крал, а убивал только в честном бою. Я не раз прошёл сквозь огонь, воду и горы. Не знаю, сколько ещё дней или лет отпустит мне Всевышний, но скажите, достойна ли моя душа попасть в Рай?
– То решать не мне, – ответил Закир. – Только Всевышний видит нас, в истинном свете, такими как есть. Возможно, ты не солгал, но твоя жизнь продолжается и чистоту сердца, ты должен пронести до конца своих дней. И если твоя жизнь продолжается, значит, твои испытания впереди. Ариман ещё не раз расставит для тебя свои сети. Как и всем нам.
Эркин погрузился в размышления. Начин тоже размышлял над сказкой Закира. Он не совсем понял, как змей облегчил себе жизнь, лишившись хвоста, но, вспоминая случай на реке, подумал, что не побоялся воды и так обрёл брата. Смелость обернулась добром, что, в конечном итоге, привело его сюда, где его приняли как дорогого гостя, и он столько всего узнал. Он остался доволен собой, в глазах заблестели алые искорки. Меж тем, Эркин снова заговорил на своём языке:
– Иногда мне кажется, что Добрый Бог забыл про меня, а Злой только тем и занят, что думает обо мне, и вечно расставляет свои ловушки.
– Душа человека всегда пребывает в сомнениях, но она не должна терять веру. Праведники вернуться в царство Света, – ответил Закир.
– Я слышал, когда-то очень давно, в землях среди больших рек и морей на западе стояли могучие царства. Их народы веками чтили Великого бога Мардука, – сказал Эркин. – И всё же могучие царства пали, и люди забыли своих богов. Что стало с их душами знает только Всевышний.
– Арианцы забыли свою веру раньше, чем пали их города, но их потомки ещё помнят, что есть Добро и что есть Зло, – ответил Закир. – В мире два сокровенных начала, порождённые Божественным временем. В разных землях у них разные имена, но Бог Света есть только один. И Бог Тьмы тоже только один. Также как ночь сменяет день, а день сменяет ночь, они входят в человеческие души, изгоняя друг друга. Оба дают силу. Мы вольны выбирать, но должны помнить о том, что нас ждёт в конце жизни. Оставив земле тело-змеиный хвост светлые души вернуться к Свету, тёмные души канут во Тьму. Так говорили пророки. Дай мне стрелу, Эркин, – попросил Закир.
Мальчуганы увидели, как Эркин вынул из колчана стрелу, и передал Закиру в руки. Тот взял её за оперение, и опустил наконечник в алые угли. Заметив любопытство в глазах ребят, он сказал:
– Ваш народ верит в силу и чистоту Вышнего Неба. Пророки нашей веры тоже говорят о Небе как об обители священного Духа добра и света. Тот, кто верит в Светлого бога – не уязвим, и обретёт жизнь вечную в его царстве на небесах после смерти.
Через некоторое время наконечник стрелы накалился, остриё побагровело, запахло смолой и подгоревшим древком. Закир вынул стрелу из углей, поднёс к глазам.
– Послушайте бессмертные слова великого Заратуштры, – сказал он, – Именем Светлого бога Ормузда, чьи пламя и свет дают жизнь…
Закир медленно выдохнул и зажал наконечник стрелы у себя в ладони.
– «А теперь обращусь я к тем, кто желает слушать…, – ровным голосом сказал он. На лице не было ни боли, ни тени смятения:
– Прислушайтесь ушами своими к учению истины,
Проникнитесь ясным пониманием двух верований,
Дабы каждый перед лицом Судного дня сам избрал одно из них:
Оба духа, которые уже изначально, в сновидении были близнецам подобны
И поныне пребывают во всех мыслях, словах и делах, суть Добро и Зло.
Из них, из обоих благомыслящие правильный выбор сделали,
Но ‑ не зломыслящие.
Когда же встретились оба Духа друг с другом,
Они положили начало
Жизни и тленности, тому, чтоб к скончанию веков
Было бы уделом лживых ‑ наихудшее, а праведных ‑ наилучшее.
Из этих двух духов избрал себе Лживый ‑ злодеяние,
Праведность ‑ избрал для себя Дух священный,
Чье облачение ‑ Небесная твердь». Выбирая путь истиной правды, вам даруется благословение Неба.
Закончив говорить, Закир медленно разжал ладонь и коротким взмахом воткнул стрелу в землю, затем, оттёр ладонь об полу одежды и, вытянув руку вперёд, показал её в свете костра. Ладонь была покрасневшая, но совершенно чиста, ни пузырей от ожога, ни шрама. Окружающие заворожёно смотрели на Закира, не решаясь, подать голос: то, что он сделал, было чудом – чудом во славу его веры, его духа и убеждений.
– Беда в том, что у каждого в этой жизни своя правда, – добил Закир, – но Истина, есть только одна. Ищите её в словах пророка. И в глубине своего сердца.
Начин и Балта в который раз молчаливо переглянулись: прошедший день, столь богатый событиями и редкий для неторопливой степной жизни, всё ещё не хотел оставлять эту землю. Голоса людей и животных вокруг смолкли, в воздухе висела свистящая сверчковая трель. Костёр затлел, пустил дымок, смешавшийся с запахом трав и тёплой остывающей земли. Россыпь искристых угольков чуть вспыхивала алыми разводами, оживая под дуновением ветра, словно на земле под ногами зарождались и трепетали живые молнии.
– Спасибо за угощение, – сказал Закир поднимаясь. – Пора отдыхать.
Все, не сговариваясь, поднялись с мест.
– Спасибо, вам, почтенный Закир, – сказал Эркин, – за то, что почтили нас своим вниманием.
Закир ответил лёгким поклоном.
– Милости Неба и добрых дорог, – пожелал он на прощание ребятам. – Доброй ночи, всем.
– Доброй ночи, – прошептал Начин, глядя на удаляющуюся в сумрак фигуру.
Пора было уходить и им.
– Пойдём? – негромко спросил он Батла, тот кивнул в ответ.
– Что, собрались уходить? – спросил Эркин.
– Да, нам пора, – ответил Балта.
– Славный выдался день, – сказал Эркин. – Мы двинемся утром. Если захочет Всевышний, когда-нибудь увидимся вновь. А это вам на память, – Эркин протянул ребятам пиалу, из которой пил Закир и стрелу. – На память о мудреце Закире.
Мальчуганы застыли в нерешительности. То, что произошло в этот вечер на их глазах, было не просто чудом, а имело невыразимый сокровенный смысл. Сейчас обе эти вещи для них имели безмерную ценность. Невозможно было даже представить, что их отдадут им в руки, вот так просто.
– Берите. Себе я оставил его слова, – Эркин приложил руку к сердцу и улыбнулся. – Пойдёмте, я провожу.
Балта, как старший, взял обе вещи. Подобрав коней, ребята вместе с Эркином прошли через лагерь. Костры тлели небольшими огоньками. Немногие вокруг ещё сидели и в полголоса разговаривали, в основном же люди уже спали, расстелив на земле циновки и шкуры, возле костра или под боком у своих верблюдов.
– Добрых дорог и доброй ночи, – Эркин махнул на прощание рукой.
– Доброй ночи, – ответили ребята и, оседлав коней, легонько тронулись к дому.
Отъехав на приличное расстояние, они вновь спешились и уселись на земле держать совет: надлежало решить, что делать с вещами Закира. Без слов было ясно, что стрела из рук мудреца, имела бесконечную ценность. И, понятно, что такая стрела, могла приносить столь же бесконечную удачу на охоте, на состязаниях и, конечно, в бою. Оба мальчугана в душе страстно желали заполучить стрелу себе. С другой стороны пиала, из рук мудреца, имела не менее большую ценность. Она гарантировала здоровье и могла уберечь от любого коварства, которого всегда следовало опасаться, памятуя о том, какая смерть настигла знатного предка и отца Великого хана Есугэя-Баатура. Однако думать в серьёз о здоровье мальчуганам ещё не приходилось, кроме того, они были мужчины и воины, которым не пристало жаловаться на хворь, так что пиала скорей сошла бы за дорогой подарок для знатных и старших, а вот стрела вряд ли теперь подлежала дарению.
Балта положил подарки на землю и глубоко, совершенно по-взрослому вздохнул. Он думал о том, что сегодня Начин спас ему жизнь, и что он – Балта ему обязан. Он сказал, что будет его защищать, он пригласил его в свой гэр и это были не пустые слова: теперь он всегда разделит с ним добычу, питьё и пищу, их друзья и враги будут общими. Как же случилось так, что подарок невозможно было разделить поровну. Внутренний голос говорил ему, что стрелу нужно отдать Начину в благодарность за помощь, но иной голос подсказывал ему, что он тоже имеет на неё право. Пиала была не в счёт, это понимали оба.
– Что будем делать? – спросил Балта.
Начин пожал плечами и подумал о том, что никогда ещё до сего дня не принимал серьёзных решений, а вот приходиться второй раз за день решать серьёзную задачу. Если днём на реке всё было ясно, то сейчас в голове не было ни одной умной мысли. Раньше еду и подарки за него делили старшие, и это было правильно, но старшие были здесь не помощники – они не видели и не знали того, что видели они двое. Ему, конечно, хотелось взять стрелу себе, но при этом совсем не хотелось обижать Балта.
– Пусть Небо само решит, кому она достанется, – неожиданно сказал Балта, поднимая стрелу. Начин выжидательно посмотрел на друга. – Будем стрелять, согласен?
Начин кивнул в ответ, и тут же с волнением переспросил:
– А как будем стрелять?
Балта на минутку задумался, очевидно, обдумывая возможные варианты, и с вдохновение в глазах ответил:
– Стрельнем вместе, вперёд в темноту, – он махнул рукой прямо перед собой. – А на рассвете пойдём искать.
– Так мы можем её потерять, – заметил Начин.
– Значит, на то воля Неба, – ответил Балта гордый тем, что так умно разрешил задачу. – Стрелять будем вместе из твоего лука, и… не сильно, чтобы не ушла далеко.
Начин осмотрелся по сторонам: ночная степь лежала вокруг бесконечным тёмным пространством, лишь позади на западе едва мигали огоньки догорающих костров караванного лагеря, а в направлении родного аила было темно и тихо, словно он просто растворился в холодной и пустой черноте. Ему вдруг захотелось в гэр на мягкую лежанку к тёплому очагу.
– Ночевать тоже придётся здесь, – заметил он. – Может быть, лучше стрельнем утром?
– Утром мы увидим, куда упала стрела, и тогда незачем стрелять. Давай собирать аргал, нужно разжечь костёр, – твёрдо сказал Балта.
Начин молча, повиновался. Они натаскали сухого топлива и запалили костёр. Затем Начин принёс свой небольшой лук, который всегда возил с собой, в притороченных к седлу налучах. Выбрав направление для выстрела, оба подержались за стрелу, попросив у Неба справедливого решения и удачи, затем, встав лицом к лицу, мальчуганы взялись за лук, наложили стрелу и на счёт, спустили тетиву в темноту степи.
– Утром пойдём искать, – повторил Балта. – Кто первый найдёт, того и стела.
Начин вновь согласно кивнул.
Ночь выдалась прохладная. Около часа мальчуганы молча, сидели, глядя на костёр, затем усталость взяла верх, они растянулись на земле, глядя в чистое многозвёздное небо. Ярче других звёзд сияла Алтан-Гадас, рядом едва проглядывал тонкий серп молодой луны, изредка метал свои стрелы Хухедей-мэргэн. Незаметно они заснули, съёжившись в своих лёгких дэгэлах возле кучки тлеющих угольков.
Озноб разбудил их раньше, чем занялась заря. Мальчуганы протёрли глаза: темноту сменил мглистый рассвет, можно было выходить на поиски. С западной стороны доносились удалённые крики людей и животных – караван снимался с места. Некоторое время мальчуганы прислушивались и всматривались в сумрачную степь в сторону лагеря, затем, поднявшись, разогревались, помахали руками, наконец, больше уже не в силах ждать, аккуратно пошли в заданном ранее направлении, пристально вглядываясь на десять, двадцать шагов вперёд. Балта по волчьи, втянув голову в шею, изо всех сил щурился, пытаясь разглядеть хохолок оперения стрелы среди редких невысоких трав, Начин же, напротив, словно восполняя недостаток в росте, старался вытянуться вперёд, и держал глаза широко раскрытыми. Оба незаметно прибавляли шаг. Наконец, волнение захватило их целиком, и они устремились вперёд быстрым шагом, в готовности сорваться с места при первом же признаке искомой вещи. Они прошли уже, предполагаемый отрезок, который должна была пролететь стрела, и теперь пристально смотрели вокруг.
– Вот она! – радостно крикнул Балта, резко метнувшись в сторону, и склонившись к земле. От неожиданности и обиды у Начина заныли кишки, словно их жёстко дёрнули внутри. Он замер на месте, приоткрыв рот, оторопело вглядываясь в то, что делал Балта, копавшийся в суховатой траве. Но вышла ошибка – Балта поднял с земли сухой прошлогодний стебель с остатками колоска, очень похожего на оперение. Начину захотелось рассмеяться, но он, сверкнув, ожившими глазами, лишь отвернулся и широко, до самых ушей, улыбнулся. Поиски продолжились, но теперь они проходили совершенно врозь, и как попало. Мальчуганы больше не шли прямо вперёд, а начали петлять вокруг, то и дело, пересекая собственные и чужие следы. Но стрела спряталась надёжно. Через полчаса поисков они потеряли направление и вернулись к остаткам своего костра. Захотелось поесть или, по крайней мере, попить воды, но ни каких припасов, кроме дарёных яблок с собой не осталось. Но яблоки нужно было донести до гэра, да и покидать место не закончив дела, не годилось. Немного передохнув, мальчуганы выдвинулись на поиски вновь. Они прошли более ста шагов по прямой, но теперь не торопились, а очень внимательно рассматривали все возможные для нахождения места. Степь вокруг была однообразна, так что вскоре от пучков травы уже рябило в глазах. Мальчуганы сели передохнуть.
– Наверное, стрелу унёсли степные духи, – с грустью заключил Балта. – Но как они могли… Как у них руки не сгорели!?
Начин посмотрел в степь, потом на небо:
– А может, стрела улетела в Небо? Оно забрало свою стрелу назад?
– За что? – удивился Балта. – Мы же его ничем не обидели.
– Наверное, нужно было отнести подарки к старейшему Наамдаг-сэчену, – сказал Начин, – он бы разделил по справедливости.
Балта задумался. Ему было обидно за столь бесславный исход своего недавнего решения и хотелось оправдаться. Он вспоминал стрелу, вспомнил детали вчерашнего вечера, и вдруг его осенило:
– Точно! – Воскликнул Балта. – Это же демон Арааха или его бродячая тень! Закир-сэчен вчера о нём говорил, только называл по-своему. Он видел, как мудрец оставил нам волшебную стрелу и решил её украсть. Значит, вчера он всё время был рядом и подслушивал наш разговор. А мы… мы сами отдали её ему в руки. – Балта горестно закрыл голову руками.
Начин не исключал такой возможности, но всё же подумал о том, что Небо вновь проверяет их на терпение.
– По-моему Небо испытывает нас, – ответил он. – Давай поищем ещё.
С выражением безнадёжности на лице, Балта со вздохом поднялся. Мальчуганы двинулись на поиски в третий раз. Теперь они спокойно бродили вокруг, почти не наклоняясь к земле. Начин вспоминал вчерашний рассказ о двух змеях, и это подталкивало его к действию, Балта же напротив, всё более уверялся в справедливости собственного предположения. Тем временем, солнце, рассыпав веером золотые лучи, поднялось над горизонтом, стало совсем светло. С земли уползали последние тёмные тени, искать стало легко, но жажда и голод, всё сильнее терзали нутро. Наконец Балта сдался:
– Всё, хватит, – сказал он, прерываясь. – Начин. Злой дух вчера нашептал мне худые мысли…и украл нашу стрелу. Поедем в аил? В другой раз не будем так делать.
Начин в последний раз устало повёл глазами вокруг, и поднял взгляд на восходящее солнце. Ему хотелось есть, и, в общем, тоже уже хотелось вернуться в родной гэр, но всё ещё как-то не верилось, что всё закончиться именно так. Ответа на вопрос: зачем Небо забрало стрелу назад, он тоже не находил.
– Ладно, хоть пиалка осталась, – грустно сказал он, и тут же взволнованно посмотрел на Балта. Они поняли друг друга без слов, и быстро побежали назад к кострищу. Пиалка лежала на прежнем месте. Балта поднял её, и чуть подумав, протянул Начину:
– Возьми её себе. Вчера я должен был отдать тебе стрелу, но не послушал доброго голоса у себя внутри, а послушал злой шёпот Арааха, и вот её нет. Не хочу, чтобы с пиалой случилось тоже самое.
Начин взял пиалку в руки. Она была величиной с ладонь, из простой керамики, по краю незатейливо бежала белая волнистая линия.
– «Хороший подарок для матери», – подумал он, затем, кивнул брату в знак благодарности и положил пиалку за пазуху в дэгэл.
Солнце поднималось над степью всё выше и выше. Мальчуганы пошли подбирать коней, пора было возвращаться…