Евгений Николаевич Гусляров
Крысы. Жуткое происшествие из жизни Прохора Тупицына
Гармонист, гармонист,
Шишка фиолетова.
Тебя девушки не любят
Только из-за этого
Первые поступки Прохора Тупицына были продиктованы туманной, но опасной логикой. Прежде всего, не заходя даже домой, он одолжил у дворника, на спине у которого начертано было лабораторное слово «Квант», пешню, каковою тот зимой колол лёд. С этой пешнёй он проследовал по периметру дома, круша на своём пути подвальные решётки, придуманные инквизиторским умом коммунально-жилищного начальства, сладострастно и с садо-мазохической настойчивостью морившего в подвалах кошачье племя.
Через час, примерно, на вдохновенные звоны и грохот пешни явился ответственный работник подвального профиля. Прохор выслушал его с натуженным вниманием. Видно было, что он распираем изнутри гневом, как дирижабль газовой смесью. Потом Прохор стал вглядываться, опять же с чрезвычайным вниманием, в ответственное за местный андеграунд лицо. Что-то в нём привлекло и поразило его до такой степени, что он окаменел от напряжения. Вдруг лицо его исказилось отвращением и ужасом.
– Ты кто?
Узнав из ответа, что это и есть угнетатель кошек на всём пространстве московского Отрадного района, Прохор поступил так. Он аккуратно положил дворницкую пешню на золотое полотнище, которым восходящее солнце изукрасило асфальт, потом, вращая круглыми от гнева глазами и задыхаясь, сказал:
– Ах, вот куда уже добралось ваше крысиное племя!
После этого, размахнувшись так, что больно отдалось в лопатке, смачно заехал начальнику в ухо. Чмокнуло что-то страстным поцелуем при этом всплеске нерастраченной ярости. К большому соблазну дворника, прибывшего сюда из какой-то таджикско-узбекской тьмутаракани, и вполне сочувствовавшего действиям Прохора.
Начальник, отправленный в нокдаун, приземлился на спину так стремительно, что ноги в блестящих стильных штиблетах устремились было в небо, как оглобли убранного на зиму рыдвана, но тут же упали, глухо брякнув добротными заграничными задниками.
И в этих поступках, и в тех, которые последовали за ними, Прохор уже не был похож на себя прежнего, о чём было отмечено и в скорбных листах, на основе которых выделено ему было вскоре место в психоневрологическом диспансере, проще говоря, в сумасшедшем доме.
Уводимый с места происшествия молчаливым гарантом порядка, Прохор с отрадой отметил результат своих праведных трудов. Через двор кралась кошка, разноцветная, подобно лоскутному одеялу, с глазами, круглыми, как циферблат. Ему даже показалось, что из одного циферблата покатилась у неё благодарная слеза. В зубах у неё был котёнок. Она уносила драгоценное своё потомство от пагубного рвения прокураторов районного жилкомунхоза, не познавших ещё тяжкой десницы переродившегося для добра Прохора Тупицына. Куда она от них хотела деться, не понятно…
И вот я позорно бежал от действительности…
Необходимое послесловие автора правдивейшей этой истории, которую поведал ему самолично бывший ночной обходчик московского метро Прохор Тупицын на другой же день после благополучной выписки из сумасшедшего дома, куда загремел он, по его мнению, злостными наветами ответственных лиц районного жилкомунхоза
И… всё смешалось в доме Облонских. Кто теперь поймёт, спрашиваю я у того, кто выйдет на улицу в людный день, где тут экспериментально обернувшаяся крыса, а где человек?
Я и сам теперь стараюсь без самой большой нужды не ходить в присутственные места, вдруг в местах этих освоились уже крысы. И то, что я узнаю о каждом столоначальнике, вплоть до самых верховных, укрепляет во мне эту мысль. Я даже в лицах их начинаю узнавать нечто острое и дремучее, так не похожее на то, что задумано было вселенской творческой силой в начале времён. Вглядитесь, и вы тоже это увидите – лик, прежде распространённый, постепенно оборачивается харей. И это – венец эволюции?
Фобия, скажете вы, и будете, конечно, правы.
Я стал со страхом включать телевизор. Так мало там человеческого. И мне становится понятно почему. Говорят даже, что наступает такой заветный ночной час, когда чары пропадают, и тогда на экране можно отличить человека, не обернувшегося крысой. Но никто пока такого не видел. Говорят ещё, что для этого надо смотреть телевизор, не прерываясь, с утра до утра. Но кто же это выдержит, в самом деле…
Правда, говорят, был один такой упорный человек, который решил узнать полную истину. Обложился закуской и прочими русскими средствами от скуки, которые так же годны для особо глубинного проникновения в суть вещей, и прошёл скорбный путь истинного знания до конца. Он, в самом деле, увидел крыс, но они оказались зелёными и с рожками, и были не только в телевизоре, но обступили его со всех сторон. Так что этот эксперимент нельзя считать претендующим на научную чистоту и основательность…
