Галина Ивановна Губайдуллина
Флибустьеры с Наветренных островов
В трюме Октав и новый плотник с захваченного корабля рыжий англичанин Уэйн Диксон развесили гамаки для женщин между тюков с бобами какао, прибивая плетёные изделия к стропилу. В трюме было мало женщин: Гарсанда, Онорина, Роксана, Химильтруда и Аделаида с Артрадой. Роксана сладко похрапывала, она была в изрядном подпитии.
Аделаида вдруг заплакала.
Дочь склонилась над ней, спрашивая:
– Чего ревёшь?
– Я никому не нужна! Меня никто не выбрал из мужчин…
– А ты у всех разве спросила?– усомнилась дочь.
Её мать засмеялась сквозь слёзы, в смехе её поддержали остальные женщины.
Онорина успокаивала подругу:
– Зачем же тебе отношения без любви? Может, любовь ещё придёт. Я заметила, как тебя и Гарсанду разглядывал этот англичанин. Он такой импозантный…и взгляд его говорит об искушённости, что он знаток женщин…
Артрада узнавала:
– А как это любить мужчину?
– Любить – значит постоянно переживать за человека,– поясняла Онорина.
Ребёнок удивлённо сказал:
– Какая это любовь? Это мука какая-то.
Женщины снова рассмеялись.
Гарсанда узнавала у Онорины:
– А этот Октав…он звал тебя прогуляться или в номер пройти?
– Ой, девочки, этот Октав так молод…Я чувствую себя неуверенно с ним…
В комнате трактира в постели Водо сполз с худого тела Бланш и заявил ей:
– Редкий талант: вот так вопить. Долго тренировалась?
– Тебе разве неприятно от моих страстных криков?
– Я просто не пойму: что ты охаешь и орёшь, ты ж холодная, как рыба!
– А как ты узнал?
– У меня было столько женщин, что я ради разнообразия перешёл на мужчин!
– А остальные мужчины ничего не говорили…
– Многие шлюхи ничего не чувствуют, ты не одна такая…Всё, собирай своё шмотьё и иди куда хочешь.
– А заплатить?
Водо треснул Бланш по лицу.
– А вот и плата,– с издёвкой говорил он,– И впредь заботься о своём здоровье, не ходи с малознакомыми мужчинами куда непоподя.
Бланш, плача, стала быстро одеваться, подбирая с пола свои пожитки.
Кок Флорентин Курлен лежал на кровати в комнате трактира и весело хохотал, когда Корали раскладывала на его груди кусочки фруктов, а потом ела их одними губами.
– Ишь, какая фантазёрка. А теперь медленно оголись.
– Всю жизнь только этим и занимаюсь.
И куртизанка стала стаскивать одежду под стоны Курлена.
Потом Корали стала тормошить немолодого мужчину и торопить:
– Ну, давай, Фло, давай же действуй.
– Кажется, я могу только смотреть…Я заплачу тебе за молчание, ребятам только не говори о моём секрете – засмеют.
– Боже мой! Импотенты через одного! Зачем же нас заказывать? Чтоб просто подержаться?
– Мне хотелось бы, чтобы не только хотелось…Каждый раз думаю: а вдруг на этот раз смогу…Но не могу…
Страшный одноглазый пират с оспами оттолкнул от себя женщину со словами:
– Не, пойду позову лучше Модреда-барабанщика. Он мне милее.
Неудовлетворённая и оскорблённая женщина у дверей шептала:
– Вот не зря философа Сократа приговорили к смерти через отравление ядом цикута за поклонение новым божествам и за развращение молодых парней.
В другой комнате любовница после интима говорила Бертрану:
– О, мы встречались в Париже.
– Что-то не помню. Ты уверена?
– На лицо для меня все мужики, как пятно, а вот такой интимный орган с татуировкой петуха я прекрасно помню.
Канонир захохотал, вспоминая:
– Ну, да, на своих пушках я тоже каждую трещинку знаю. Петух для моряка – символ, чтоб не утонуть.
Он потянулся к трубке.
Женщина сморщилась:
– Может, ты не будешь курить эту дрянь?
– Знаешь, почему я курю эту чертовщину? Чтобы отключить мозги, чтобы забыть о совести, забыть об убитых мною…
Утром Водо тащился за Габриелем и гундел:
– Ну, зачем ты идёшь в трюм в это женское господство интриг и сплетен?
Но навигатор не слушал. Любовное томление обуревало его тело и разум.
Он говорил:
– Надо проверить, как женщины обустроились.
– Я знаю: тебе понравилась та недотрога-блондинка.
– Ты о ком? Все три блондинки остались без…ухажёров.
– Ты знаешь, о ком я говорю! Влюблённый не может объективно и вкладчиво рассказать о недостатках кумира, а я вижу, что эта бывшая монашка насквозь вся фальшивая!
– Почему ты так решил? Почему считаешь фальшивой? Ты и сам бывший священник.
Габриель даже остановился. Он вгляделся в глаза любовника.
Боцман подначивал:
– За что её выгнали из монастыря? И отправили вместе с проститутками!
– Как-нибудь спрошу у неё об этом. А ты как провёл ночь? Успешно и результативно пообщался с той вертлявой особой? Она вдохновляет на приключения?
– А, что, может, я тоже семью заведу,– психанул его бывший любовник и убежал.
Габриель пожал плечами и пошёл в трюм.
С утра три блондинки подмели пол. Нарвали цветов и украсили ими трюм. Вошедший штурман озирался, не узнавая помещение.
На лице Гарсанды отобразился испуг, она вспомнила, как на корабле матросы также врывались в трюм и тащили женщин в кают-компанию или кубрик. Она невольно попятилась.
Мужчина всё понял и предупредил:
– Мой визит носит официальный статус. Боцман приболел, а нового квартирмейстера ещё не выбрали, вот я и проверяю сохранность инвентаря и груза…Но я смотрю: везде в буквальном смысле процветание.
– Нас будут кормить?– узнавала Онорина.
– Да, сейчас распоряжусь, чтобы принесли еды. Жалуйтесь, если кто-то проявит захватнические инстинкты и нарушит ваше спокойствие. На корабле должна быть строгая дисциплина. Моё имя Габриель де Аллард.
– Спасибо вам за приют,– поблагодарила Аделаида, она укрывала одеялом всё ещё спящую дочь.
Габриель приблизился к Гарсанде.
Узнавал:
– Это Ваши активные действия видоизменили это убожество в шедевр?
– Я всегда творчески подхожу к любой задаче.
– И к сексу?– шёпотом спросил мужчина.
Девушку бросило в жар. Щёки запылали.
Она прошептала в ответ:
– А ещё считается, что французы – галантные кавалеры…
– Вы посмотрели на меня так, будто я попросил Вас задрать юбку прилюдно…
– Дворянин, а нахватались выражений у матросов.
– Издержки профессии…
Гарсанда прервала его многозначительную паузу вопросом, желая, чтобы покраснел и мужчина:
– Почему много геев на вашем острове?
– Если нет женщины возле мужчины, он найдёт другого мужчину. Если не окажется рядом мужчины, то будет рукоблудить или поймает животное. Мужчина не может долго без секса, если он молод и здоров. Функция мужчин быстро угасает без специфических тренировок. У нас были такие на корабле: дичились спать с другими мужчинами, в итоге стали импотентами. А помните, как король Людовик Девятый издал указ об изгнании из страны всех проституток и владельцев борделей? Закрыли все публичные дома. И к чему это привело? Жёны и дочери честных людей стали объектами сексуальных домогательств! Никто из женщин спокойно из дома выйти не мог! И Людовик Девятый отменил свой указ.
Рассказывая это, Габриель ни сколько не смутился, зато щёки Фази запылали ещё ярче.
– Чертовски занимательно,– пробурчала она.
И схватилась за губы, как она могла сказать такое! Помянуть нечистых!
Штурман потешался:
– Я смотрю: Ваша словесность тоже подстраивается под лексикон матросов.
Роксана громко спросила:
– А у капитана тоже есть любовник – мужчина?
Габриель рассказал:
– Был. Судовой врач. Но доктора убили в бою. Давно уже.
Роксана уточняла:
– Он по нему всё ещё тоскует?
– Это женщины живут чувствами, страстями, мужчины же действуют по расчёту, чтобы извлечь выгоду.
Аделаида вздохнула:
– Да, мы более искренне любим.
В трюм стали входить другие женщины, те, кто провёл время с мужчинами в трактире.
Пришла и Корали. Флорентин провожал её, поддерживая изрядно выпившую женщину.
За ними вошли в трюм Бертран со своей пассией.
Корали принесла полбутылки вина и вручила Роксане со словами:
– На, ты вчера тоже надралась.
– Спасибо. Как тебе этот морячок?
– Однажды был у меня секс, а я настолько пьяная была, что вообще ничего не помнила. А парень был ну, такой красавчик! Я весь день воображала, как это было, мечтала, еле вечера дождалась. Сама к этому парню кинулась. Бесплатно предложила себя, он даже удивился. Ну, правильно удивился: он же только на бабу залезет, так сразу…и всё. Так вот вчера было ещё хуже. Потому что – совсем никак.
Кок побледнел и пытался урезонить, шатающуюся возле Роксаны женщину:
– Мадам, яд так и льётся с Вашего языка! Но, господа, не верьте её сплетням. Она, поди, опять ничего не помнит.
Бертран поучал повара:
– Со своими проблемами обращайся к священнику, а не плачь бабе в юбку.
Флорентин врезал Корали так, что та упала навзничь. И кок быстрым шагом удалился.
Габриель и пушкарь уложили Корали на гамак. Затем штурман сел на гамак возле Гарсанды.
Покачиваясь, он с напускным безразличием узнавал:
– Когда вас везли сюда…сколько матросов на тебе побывало?
Девушка зарыдала. Он воспользовался её беспомощностью и обнял одной рукой. Она ревела в его плечо. Плакать в плечо большого и красивого человека оказалось приятно. Появилось чувство какой-то защищённости, надёжности. Но она понимала, что это ложное ощущение. Этот человек просто склоняет её к очередному интиму.
Бланш с синяком под глазом хмыкнула:
– Опять эта дура ревёт.
Бертран тоже не спешил уходить. Он играл с проснувшейся Артрадой. Прятал монетку в кулаке, и когда ребёнок угадывал, отдавал монету малышке.
Габриель гладил плечо Гарсанды и ласково говорил:
– Не ожидала от меня такой проницательности? Но я видел, какой ужас вызывает в Вас противоположный пол. Но мы не все агрессивные и вероломные…
Девушка попыталась спихнуть его со своего гамака, но это было не так-то просто, правда, руку свою с её плеча мужчина убрал.
Она ворчала:
– Тоже мне гуманист с руками по локоть в крови!
А Аллард отвечал ей:
– Мало кто устоит перед соблазнами сокровищ…И мы идём туда, где блестит золото…Интуиция помогает выжить, знаешь, куда ударит враг…Чутьё помогает в море, ведь отчасти у пират нет конкретного направления, намеренного плана…Наша цель – богатство, и только сердце подсказывает где его искать.
Гарсанда кривлялась:
– Божественный проводник в виде сердца…Как поэтично! Но Ваше сердце сулит гибель обладателям сокровищ!
– А ещё моё сердце сулит Вам любовь.
– Не надо путать желание с любовью. Желание удовлетворяет плоть, а любовь же должна освещать душу и сердце.
Мужчина внимательно глянул в её заплаканные глаза.
А утешаемая спросила:
– А сколько у Вас было женщин?
– Не считал. Очень много было по юности…
– Итак, в арифметике Вы слабоваты…А мужчин сколько было?
– Один.
– Как это умильно! У мужчин может быть хоть тысяча женщин, но если у женщины было больше двух мужчин, то она уже шлюха.
– Так устроен наш мир. Но красивым девушкам иногда прощаются небольшие грешки.
Гарсанда соскочила с гамака.
Она пылко уверяла:
– Мне не нужен Ваш гуманизм. Научитесь проявлять гуманизм и сострадание по отношению к испанцам.
И Габриель поднялся, ему не нравилось, что его отвергают, он тоже вспылил:
– Ух, ты! У тебя отлично получается всё запутывать и выворачивать мои слова наизнанку!
Штурман пошёл к выходу.
Обернулся и ругнулся:
– Ты будешь мне в кошмарах являться!
– Конечно, буду! Ты ж гей!– с усмешкой поддакнула Гарсанда.
Габриель хлопнул дверью, пошёл по коридору. Его догнала Онорина.
– Мсье Аллард,– окликнула она его.
– Что Вам угодно?– зло отозвался мужчина.
– Гарсанда Фази из семьи зажиточного ткача. Получила хорошее образование в монастыре.
– А мне-то что с того?– перебил её Габриель.
– На корабле, который нас вёз сюда, её лишь однажды изнасиловали, и то она отбивалась так, что ещё долго ходила с синяками. А остальное время плаванья она имитировала маточное кровотечение, резала себе пальцы и смачивала кровью тряпку…и это подействовало – её больше не трогали, решив, что она больная.
– Как она попала на корабль с такими вот развесёлыми пассажирками?
– Она не говорила. Плачет часто, жалея, что выгнали из монастыря.
– Почему Вы мне всё это рассказали?
– Гарсанда очень гордая. Боюсь, она может очутиться на плантации с рабами…А те не станут с ней церемониться…
Аллард кивнул и ушёл.
Нескольких женщин позвали мыть палубу. Это были Химильтруда, Гарсанда и Аделаида. Артрада бегала между женщинами и задавала вопросы.
Девочка окликнула мать:
– Ой, мама, смотри, какие грязные дяди!
– Это негры,– пояснил новый квартирмейстер Эрнест де Эглантин, он приглядывал за женщинами,– Удивительно, да, что есть на свете чёрные люди?
Это был привлекательный мужчина с пышной шевелюрой, на которой у висков уже появилась седина.
Артрада ответила Эрнесту:
– О, да! Это как, если бы была белая земля.
– В нашей стране есть и белая земля,– засмеялся мужчина,– У нас есть и жёлтая земля и красная. Песок называется. А меня зовут мсье Эрнест де Эглантин.
– Дядя Эглантин, почему чёрные люди в кандалах?
– Они очень глупые, если снять цепи, они сразу попрыгают в воду и поплывут к берегам Африке, утонут по дороге…– лгал мужчина.
– А, так это для их блага,– закивала девочка.
Гарсанду разозлила эта ложь, но она рта не раскрыла, продолжая шваброй оттирать доски. Она отошла довольно далеко от других женщин. И вдруг сзади чьи-то руки легли ей на спину, спустились к стану, проникли на живот. Девушка напряглась от страха.
Эрнест шептал ей на ухо:
– Я хочу сегодня с Вами реализовать кое-какие свои мечты.
– Это сейчас что за интервенция на мою территорию?
– Пойдём в мою каюту,– с придыханием звал квартирмейстер.
И он с силой потянул её за собой.
– Уберите руки. Отпустите меня!– взывала она к его совести.
Но Эрнест был глух к её мольбам. Он тащил её за собой. Гарсанда ударила мужчину шваброй по руке. Удар получился смазанный, Эрнест даже не поморщился.
Он укорял её:
– Разве с женихами так обращаются? Побольше ласки и уважения, мадам.
– Помогите!– завопила Гарсанда.
Габриель вынес безногого Оноре Лотито подышать воздухом. За инвалидом всё ещё не приехали родители. Услышав крик девушки, навигатор бросился к ней.
Аллард предъявлял Эрнесту де Эглантину:
– Господин квартирмейстер, Вас наняли следить за корабельным имуществом, а не насиловать гостей. Приказа капитана хватать кого попало не было.
Эрнест отпустил пленницу и буркнул без раскаянья:
– Простите.
Гарсанда возмущалась:
– Тьфу! И это у вас называется дисциплиной?!
– Мадам Фази, приступайте вновь к своим обязанностям драить палубу!– гаркнул на неё Габриель.
Химильтруда узнавала у Оноре:
– Может, Вас платком от солнца прикрыть?
– Если Вам не трудно…– опустил глаза парень, он стеснялся своих увечий.
Но на лице некрасивой женщины не было и тени издёвки.
Она поделилась наблюдением:
– Я не вижу на улицах Басс-Терра индейцев.
– Сначала здесь жили индейцы араваки, их истребили людоеды-карибы. Карибы даже съели на этом острове знаменитого мореплавателя Джованни да Верраццано. Затем, тех индейцев-карибов, кого не добили испанцы, французы усадили на их лодки и отправили с острова Гваделупа. Осталась небольшая кучка карибов на весь остров.
– Гуманнее, чем убивать,– вздохнула Химильтруда,– Хоть надежду дали…
– Да, у кого-то есть хоть какая-то надежда на счастье…– вздохнул Оноре.
Женщина стала его утешать:
– Вы так молоды! Не стоит унывать. Умельцы делают доски с колёсиками, и можно передвигаться…
– Какая женщина захочет коротать век с инвалидом?
– Да хоть я.
– Не бросайтесь обещаньями.
– Я говорю серьёзно.
На палубу поднялся плотник Уэйн Диксон с помощниками. Они стали заделывать повреждённый борт.
Габриель подошёл к Оноре.
Тот говорил штурману:
– Сеньор, если родители за мной так и не явятся, то на сушу я пойду с женой.
– Оноре, у тебя нет жара?
– Я беру замуж вот эту женщину. Кстати, как тебя зовут?
– Химильтруда,– представилась та.
Аллард весело поздравлял списанного на берег пирата:
– Да ты всех обскакал! Без ног, а женился самый первый! Будь счастлив, друг. Я могу договориться с Дэнисом де Вормсом, чтобы он дал вам каюту доктора, пока вы не ушли на берег, всё равно пустует…
– Не откажусь от уединения,– заявил инвалид и взял руку Химильтруды.
Уэйн отошёл от своих плотников-помощников и спросил у Гарсанды с английским акцентом:
– Мадам желает сегодня оценить местный купаж вин?
– Я не люблю смешенные вина.
Она опёрлась на свою швабру и разглядывала переметнувшегося на сторону французских пират иностранца.
– Я готов оплатить любые напитки.
– Я не могу так сразу пойти в увеселительное заведение с малознакомым человеком, которого я видела мельком пару раз.
– Вот и будет возможность посмотреть на меня, оценить,– самоуверенно гнул свою политику Уэйн,– Вы же не хотите быть проданной на плантации? Надо выбрать достойного мужа, пока всех хороших не разобрали.
– Резонно,– кивнула Гарсанда и улыбнулась плотнику,– Пожалуй, мы с подружками придём в трактир вечером.
Её улыбка, подаренная англичанину, прожгла дыру в сердце Габриеля. Он испытал жгучую ревность.
Навигатор прикрикнул:
– Мадам Фази, активней работайте руками, а не языком! Иначе останетесь без обеда!
Гарсанда обиженно высказала штурману:
– Мсье де Аллард, я заслуживаю более вежливого обращения.
Уэйн обещал ей:
– Не бойтесь: я накормлю Вас ужином. Но лучше дальше мыть палубу, а то де Аллард взорвётся от злости.
Девушка продолжила прерванную работу по мытью.
Женщины, остановившиеся на корабле «Морская Звезда» зашли в трактир. У всех цветок слева в волосах говорил, что они свободны. И только Корали позволила себе два цветка, этот знак говорил о кокетстве.
Гарсанду подозвал Уэйн. Она с подружками-блондинками села к его столу. Он ужинал со своими помощниками. С дочкой Аделаиды предложила посидеть Химильтруда, им, как и обещал Аллард, дали отдельную каюту. Химильтруда хотела, чтобы и Аделаида нашла кого-нибудь из мужчин для дальнейшей жизни.
Фази поймала на себе недовольный взгляд Габриеля.
Уэйн злорадствовал:
–Де Алларду остаётся только в бессильной злобе грызть вилки.
Один из плотников советовал Гарсанде:
– Ешьте мясо угря, оно сладковатое, очень жирное и помогает переносить жару.
Онорина разговорилась с одним из плотников по имени Рауль, человеком её лет.
Рауль заговорил о Гомере:
– Невероятно то, как умны были люди и тысячи лет назад. Такой молодец этот Гомер…Какой слог, какие образы героев…
Бывшая аристократка возражала:
– Если кликнуть клич по Франции: «Кто знает «Илиаду» Гомера наизусть?». Я уверена: никто не знает. Это невозможно. А в мире миллионы людей, и я уверена – среди них нет и одного знающего наизусть эту книгу. Нас водят за нос, откровенно удревняя этот эпизод истории. Иначе, какую обувь закупали греки у германцев, если те были дикарями и якобы ходили в шкурах?
Рауль восхищался:
– Браво, Онорина.
– Не стоит, Рауль,– засмущалась женщина.
Тот лукаво предложил:
– Может, поговорим об истории в другом месте?
– Пойдём,– кивнула она и встала.
И тут же за руку её схватил Октав.
В его глазах мука, он вопрошал:
– Почему Рауль, а не я?
– Он близок мне по возрасту…Я боюсь потерять тебя позже.
– А что говорит твоё сердце?
Онорина заплакала.
Призналась:
– Я думаю о тебе, Октав.
Парень торжествующе обвёл глазами плотников.
Рауль набрал полную грудь воздуха и сказал:
– Пусть женщина сама скажет: кого предпочитает. И никто не оспорит её решение.
Октав отпустил руку Онорины. Он и Рауль пытливо смотрели в её лицо. Она обводила взглядом обоих.
Вытерев глаза платочком, она заявила:
– Мне нужен муж, а не любовник.
– Я готов жениться,– встал из-за стола Рауль.
– И я готов,– живо отозвался Октав.
Онорина кинулась в объятия Октава, признаваясь:
– Я хочу быть с тобой.
Он, радостно улыбаясь, увёл её на улицу.
Рауль сел на место, налил себе полную кружку вина.
Гарсанда узнавала у Уэйна:
– Почему пираты любят изображать на флагах чудовищ из мифов или животных? Что означает петух?
– Петух говорит о том, что пощады не будет.
– Но вас-то помиловали…
– Да, меня и ещё дюжину парней…
Корали и Бланш сидели за столом Бертрана.
Бланш спрашивала у пушкаря:
– Какая радость пропивать все свои деньги?
– Я хочу жить весело.
Бланш вторила:
– А мог бы тратить на семью.
– Может, тебе надоело здесь сидеть?
– Нет-нет. Праздник за чужой счёт вдвойне приятней.
– Тогда ты, Корали, пощади моё душевное здоровье, реже своей страшной рожей мне на глаза попадайся.
– Так нечестно! Я пришла первая!
И две подружки стали драть друг другу волосы. Пираты захохотали.
К ним подскочила толстуха Дезире и настучала обеим по голове со словами:
– Где вы видели в природе, чтобы самки сражались за самцов? Не делайте из себя посмешище!
Дезире уволокла за собой упирающуюся Корали.
Капитан Вормс злился, поглядывая на Роксану: «Эта зазнайка игнорирует его!»
Он сам встал и подошёл к столу, за которым сидела понравившаяся девушка. Та даже не глянула на него, попивала ананасовое вино.
Дэнис со злостью выдохнул:
– Весёлая прожигательница жизни.
Роксана поболтала пальцем в бокале, облизала палец.
Капитан вопрошал:
– Какие ещё театральные эффекты у тебя в арсенале соблазнения?
Девушка поправила груди, как бы нечаянно задев за край выреза, оголив соблазнительный «фрукт».
– О, я люблю наглых женщин,– выдохнул Дэнис.
– Так вот: женщины, как кошки, без любви дичают, начинают шипеть и фыркать, и даже могут уйти к другому хозяину. Намёк понятен?
– Жениться говоришь…А на сколько благородно Ваше происхождение?
– Думаю, у Вас столько денег, что титул графини мне обеспечен.
Капитан рассмеялся и протянул ей руку. Она схватила его ладонь и пошла за ним.
Боцман брезгливо отодвинул цепляющуюся за него Корали, и намекал ей:
– За исключительно выдающиеся качества души меня прозвали Кровавым Водо. Спроси свою подружку Бланш: кто ей глаз подбил.
Но Корали опять пьяно и отупело сложила руки на плечах боцмана.
Он воззвал к Эльзеару:
– Почему эти падшие женщины так к нам пристают? По приказу короля?
– Ну, не все пристают…А вообще: женщины любят завоёвывать тех, кто их совсем не хочет – монахов, геев…Это престижно для их самолюбия. Впрочем, как и для мужчин лестно соблазнить монашку.
– Габриель совсем меня не ревнует. Я ему надоел,– жаловался Водо Эльзеару.
– Не отчаивайся. С женщинами тяжело. Может, он ещё прибежит к тебе.
Уэйн положил руку на колено Гарсанде. Габриель вином поперхнулся от такого вида. Барабанщик Модред услужливо побил ему по спине.
