Галина Ивановна Губайдуллина
Любовь нечаянно ворвётся
– Но мой муж настолько эгоистичен, что не любит даже членов семьи. Или любит слишком своеобразно,– проронила маркиза Дэрквульф.
– Наговариваешь ты на мужа,– решила обратить всё в шутку эльфийка.
– Если в обществе Кальвин улыбается, то это не значит, что и со мной он такой же.
Шайэрдэ пыталась отбелить малознакомого волка:
– Если он оправдывается, значит – ты ему дорога.
– Но он никогда не оправдывается,– пожала плечами Сайн.
Эльфийка наседала:
– Не понимаю я тебя. Тебе достался богатый и красивый муж, а ты вечно чем-то недовольна.
– Шайэрдэ!– одёрнул сестру Мэлор.
– Я сама за себя отвечу,– подала голос человечка, растолковывая подруге,– Это совсем непросто жить с чужим бок о бок, сталкиваясь каждый день глаза в глаза, и бесконечно больно читать в устремлённом на тебя взгляде презрение. Слышать ложь и ругань… И меня никто не спрашивал: хочу ли я замуж. Судьбою мне уготовано жить в этом замке с мужем…а я хочу увидеть мир, хочу жить там, где всегда тепло и сияет солнце.
Слушательница хмыкнула:
– Уговори мужа иммигрировать куда-нибудь на острова.
К эльфийке подошёл жених, и они захихикали, перешёптываясь.
21 глава
Сайн вышла на балкон. Ночь уже опустилась на землю, захватив небеса. Девушка запрокинула голову, вглядываясь в мерцание звёзд.
Сзади раздался распевный голос Мэлора:
– Звёзды мигают и пульсируют, словно далёкие сердца космических гигантов.
Ещё никого он так не желал заключить в объятия, как эту человечку.
А она взывала, развернувшись корпусом к эльфу:
– Ваше Сиятельство, это не семья, а гадюшник, а ваша семья хочет оставить здесь такую юную и наивную девицу.
– Сестра сама мечтает об этом волке, ты же сама всё видишь. К тому же политически этот союз важен для обеих сторон…
– Что ж… Это выбор самой Шайэрдэ… Может, она всё же будет счастлива? Элвин от неё не отходит, улыбается ей, разговаривает…
– Твои прекрасные синие глаза видели много несправедливости и зла.
– Я привыкла. Я живу здесь ради дочери, иначе бы убежала. Сильная, это не тогда, когда телегу с мешками картошки поднимаешь. Сильная – это когда хочется реветь от боли, а ты всем улыбаешься. Не надо меня жалеть, иначе слёзы всё же убегут из глаз.
Но в его голосе всё равно звенела жалость к ней:
– Я заметил, что Кальвин – тиран с манией подчинения.
И пара слезинок покатилось по её щекам. Мужчина потянулся стереть их с лица девушки, она отшатнулась.
Пугливо выдала:
– Муж сразу учует, если Вы ко мне прикоснётесь.
Она ловит на себе его горящий взгляд, который о многом говорит: там подтверждение её опасениям – Мэлор ею заинтересован. Мужчина медленно опускает руку с тяжёлым вздохом, понимает, что не имеет права касаться чужой жены. Но он позволил себе вольность наклонить голову к её волосам и вдохнуть их аромат. Затем так же вдохнул амброзию её тела вблизи шеи. Улыбнулся блаженно, будто захмелел от её дурманящего благоуханья тела.
Поделился:
– Издаёшь запах фрезии. Этот цветок бесподобно красив и очень ароматен…А волосы испускают морозную свежесть.
– А Ваша кожа так бела, словно молоко…а пахнете сладким апельсином.
Сайн отступила на пару шагов и решила отвлечь эльфа разговором, делилась состоянием души:
– Лучезарная весна блистает, удивляя своей сочностью красок и обновлением. И даже ночная тьма поражается благоуханьем весны, порою затихая в блаженстве, боясь колыхнуть насыщенный ароматами воздух, запрятав ветра на океанах. И жизнь вокруг бурлит во всех формах, наслаждаясь счастьем существования.
Эльфа она решила отвлечь восторгами по поводу весны, ага. Этим только разожгла неуправляемое влечение, которое начало переходить в мощное всепоглощающее чувство. Потому, как для эльфов природа священна.
И тут на балкон вышел Кальвин. Его жена сжалась, опасаясь его реакции, но тот уже боялся явного скандала, претензий к ушастому кавалеру не выдвигал.
Волк протянул супруге двусмысленное изречение:
– Наслаждаешься вольный воздухом? Я тебя по запаху только и нашёл…
Та маловразумительно оправдывалась:
– Душно стало…
Муж подошёл и постучал ей по виску, шпыняя:
– В следующий раз бери с собой служанку.
Мэлор напомнил:
– Правила этикета гласят, что выяснять отношения при посторонних – дурной тон.
Кальвин по-фиглярски отвесил поклон и извинялся:
– Ах, простите! Просто моя жена нерадивая. Достопочтенные жёны от мужей не отходят, а моя мчится демон не пойти куда.
С губ девушки слетело обвинение:
– Ты мучаешь меня, и наивно полагаешь, что я сама подойду к тебе?
Она прикрыла пальцами рот, а муж скривился, будто все зубы заболели разом.
С напыженной от обиды рожей волк тягуче проронил:
– Смотрю, твой характер, Сайн, портится всё сильнее. Поговорку надо всегда помнить: плоха та птица, которая пачкает собственное гнездо… И моя жена должна непререкаемо, беспрекословно мне подчиняться!
– Прекратите изводить бедняжку,– вступился эльф за человечку.
Волк поделился житейским:
– Запомните на будущее, Ваше Сиятельство, у крепкого мужика должен быть крепкий стержень, который слабым бабам даже не под силу согнуть. И когда они не могут нас сломать, то начинают пилить. Но и этого им нельзя разрешать.
Кальвин подхватил жену под локоток и вывел с балкона.
– Я пойду к себе, устала,– оповестила она, боясь промывки мозгов.
У мужа не было настроения её отчитывать, отпустил.
А ночью Кальвин разбудил Сайн посреди ночи.
Она недоумённо подняла с подушки голову, пробурчала:
– Ты, что, сбрендил? Зачем будишь?
Тот плюхнулся на табурет и захохотал.
Выговаривал ей сквозь смех:
– Это не брак, а пародия. Конечно, что мужу надо ночью в спальне жены?
Он всё же взял её, как женщину, грубо вколачиваясь сзади в позе «аля ваш» (по-собачьи) и со злостью хлопая ладонями по её ягодицам.
Ворчал ещё при этом:
– Ладно, у всех людских баб зад холодный, но почему ты внутри, будто студёная? Того и гляди – член в сосульку превратится.
– Как ты груб,– сквозь зубы прорычала Сайн.
Девушка выскользнула из под него, не давая мужу закончить акт. Кальвин, негодуя, плюхнулся на спину, бить жену за неповиновение не решился, опасаясь, что ушастые гости услышат крики истязаний и расторгнут помолвку брата.
Процедил:
– А, по-моему, я – настоящий мужчина, не распускающий нюни перед женской особью. Никто не может зацикливаться на одной лишь любви. Оказывать постоянные знаки внимания может только двуличный альфонс, чьи чувства коварные и ненастоящие. Думаешь, этот эльф Мэлор Меркред любил нашу королеву Вернонну? Ага, так я и поверил!
Сайн грустно воззвала:
– Но от тебя я не вижу вообще никаких проявлений благих чувств.
Но Кальвин уже сонно сопел. Девушка отодвинулась подальше от волка. На самый край кровати.
22 глава
А на следующий день давали бал в честь гостей-эльфов. С утра Сайн искупалась в ванне, принарядилась у шкафа. Почувствовала взгляд в спину. Развернулась. Муж проснулся, сидел на кровати и сонно щурился на её наряд.
Спросила:
– Как тебе моё бежевое платье?
– Цвет поганки… Мда-а-а… Пойду, пошлю к тебе служанку, чтоб с причёской помогла. И помни, как только эльфы уедут, ты у меня за всё огребёшься.
Он поднялся, стал собирать раскиданную одежду с пола.
– Кальвин, ты ждёшь, что я начну ходить на цыпочках вокруг тебя и восхищаться бесконечно после всего, что ты мне причинил?
– Ей тут наряды, драгоценности, а она скулит о плохом отношении!
– Видимо, жажду помыкания мной у тебя не истребить…
– И не вздумай что-нибудь отчебучить на балу. Типа, как я над тобой издеваюсь. Запру в подвале до скончания твоих дней.
Девушка опустила глаза. Одно дело сказать подобное одному Мэлору, совсем другое – всем. Она понимала, что за такое её могут и убить.
Никогда ещё зал Дэрквульфов не был так завален цветами, как сегодня. Садовники украсили все стены вьющимися букетами. Буквально в десяти шагах друг от друга в огромных вазах стояли шедевры красоты природы, один восхитительнее другого. Идя вдоль одной из стен, Сайн, совершенно очарованная, трепеща от переполняемой радости созерцания прекрасных цветов, не могла удержаться, чтоб не остановится возле вплетённых в лиану бутонов пурпурных фрезий. Её губы сами потянулись к нежнейшим лепесткам. Их запах так напоминал сравнение аромата её кожи Мэлором…
Кальвин непонимающе скривился:
– Женщины просто предрасположены к глупостям.
В центре залы уже кружились пары в танце. Она с мужем опоздала к началу бала. Принялась разглядывать лица и наряды, выискивая Мэлора. Ах, вот он красиво так стоит. Картинно. Сегодня его наряд в светлых одеждах. Оттаяли, видать, эльфы, прониклись к волкам доверием. Она увела взгляд в другую сторону и стала повторять, как мантру про себя: «Не смотреть, не смотреть на эльфа. Не поддаваться его чарам. Королеву он нашу трахает, индюк надутый…Вот и целуй её, коронованную стерву». А у самой слёзы из глаз показалась, как представила эту картину: Мэлор склонился для поцелуя над гадской, ехидной королевой Вернонной. «Да что же это!– недоумевала она,– Я мужа не ревновала так, как этого малоизвестного эльфа!»
Пока она нарочно разглядывала все детали нарядов дам, не заметила, как Мэлор подошёл.
Интонации его голоса заставили вздрогнуть, а затем замереть в предвкушении:
– Вы позволите пригласить Вашу жену на танец?
Кальвин не нашёл чем возразить, ведь сам со своей женой танцевать не собирался, согласно кивнул, и тут же украдкой ущипнул Сайн очень болезненно, причиняя ей боль намеренно, с осознанием, что ответить она не в состоянии, запуганная подвалом.
Мэлор взял жену волка за предплечье, и сразу тактильные ощущения потрясли обоих. Некая пульсация огненной волной прошлась по их крови, вызывая волнение и радость от того, как близко они друг к другу. Эльф чувственно провёл по её спине рукой, вызывая в ней накал смятения, робости и в тоже время…радости. Вторая его рука легла на тонкую талию дамы. Они закружились в танце.
Голос партнёра по танцу слегка ломается, когда он признаётся:
– Моя рука едва коснулась твоего локтя, как вдруг какое-то неведомое пламя, рождённое от точки соприкосновения, растеклось по всему телу; пламя, наполненное желанием и страстью.
– Молчите, нас могут услышать,– взмолилась Сайн.
– Знаешь, что я подумал сейчас? Понял, почему многие аскеты молчат. Потому, что слова будят чувства: гнев, недовольство, ревность…или даже…любовь.
Девушка остановилась, прервав танец, отцепила с ремешка веер, вымолвила:
– Мне надо на воздух.
Она чувствовала, что задыхается, обдувала с силой покрасневшее лицо веером. Мэлор вывел её в сад и увлёк в тень, прячась с ней за деревьями. Свежая прохлада вечера заставила девушку съёжиться. Её забил озноб, но не от холода, а от нервного возбуждения. Глаза эльфийского вельможи слегка светятся зеленью. Он пристально взирает на неё.
Проникновенно спрашивает:
– Можно я тебя поцелую?
– Тогда ты совсем сойдёшь с ума,– растягивая слова, полушёпотом остерегает она.
– Пусть.
Сайн перевела взгляд на такие манящие губы мужчины. Подумала: «А что будет плохого от одного лишь поцелуя этого превосходного эльфа? Позже он уедет…и я успокоюсь. Перестану бредить его образом».
Её задумчивость Мэлор понял по-своему, испугался, что девушка хочет отказать. Принуждая принять его поцелуй, захватил ладонями её лицо. Жаркий поцелуй обжёг губы обоим. Они самозабвенно упивались этим действом. Его руки со щёк переместились и оглаживали её спину, она же вцепилась в его камзол, будто боялась, что эльф исчезнет.
– Сайн!– раздался зов Кальвина.
Мэлор с неохотой прервался от одурманивающего лобзанья и шепнул красавице практически в рот:
– Ошеломляюще волшебный поцелуй, уносящий в страну фей.
И сразу выпустил девушку из объятий, выходя навстречу волку.
– Ваше Сиятельство?– удивился Кальвин,– А мою жену Вы не видели?
– Нет. Вышел подышать, а она вернулась в зал.
Оборотень зарычал.
– Эй, волк, кто тебя против шерсти погладил?
– Поймёшь, когда женишься. Эти женщины так выводят… Ваша одежда так источает её аромат, что я от этого и сбился с поиска.
– А пойдёмте, я угощу Вас особым эльфийским вином, специально привёз с собой эту редкость. Чтоб похвастать перед знатоками эксклюзивностью нашей продукции.
– Заинтригован. Вот скажите, граф, тонкая эльфийская душа способна на предательство?
– Конечно. Верхушка знати, как и везде, коррумпирована.
– Я не о политике спросил. Я о семейных отношениях хотел уточнить.
– И там не всё гладко. А кто без греха?
Сайн, когда мужчины скрылись в замке, прошмыгнула за ними. В зале не задержалась, помахав мужу, пьющему с Мэлором, ушла в свою комнату.
23 глава
У себя в мансарде разделась, бросив платье на табурет. Облачилась в ночную сорочку и вместо магических светильников зажгла несколько свечей в подставках. В темени новолуния пламя свеч сравнила со звёздами в небе. Села, в задумчивости проводя по губам, кои сегодня целовал эльф. Улыбнулась.
Шорох за окном привлёк внимание. Выглянула. И ахнула. По карнизу к ней пробирается Мэлор!
– Ты с ума сошёл…– пролепетала она.
Заполошено нырнула в кровать, натянув одеяло до подбородка. Сжалась. Испуганным роем в голове носились страшилки: «Неужели эльф такой же насильник, как муж? А, может, извращенец хлеще, чем оборотень? Звать никого нельзя. И меня убьют, и Мэлора. Да ещё скандал международный разразится…»
Ценитель её красоты впорхнул в окно и стремительным движением переместился к её кровати.
Сбивчиво уверял:
– Я просто рядом полежу…Я не трону, не бойся.
Он быстро лёг и обхватил руками её тело над одеялом. Застонал от вожделения. Завернул в одеяло тщательнее и притянул к себе поближе, сжимая в крепких объятиях.
Девушка нервно хихикнула:
– Я, как младенец, в одеяльце.
Его дыхание горячим жаром растекается по коже её лица. Их дыхания обоюдно проникают в лёгкие друг друга. У эльфа морок страсти в глазах. С упоением он провёл ладонью по её щеке. Как же он хотел внедриться в её тело! Тело изнывало и ломало рядом с вожделенной целью. Но он боялся напугать красавицу.
Чувствуя, что мужчина на грани, едва сдерживается даже от поцелуев, Сайн решила его отвлечь разговором:
– Зачем ты ищешь моего общества? Не боишься мести оборотней?
– В то вино, что пробовал Кальвин, я добавил снотворное. Волк дрыхнет без задних ног,– усмехнулся эльф.
– Ты не ответил, что чувствуешь ко мне. Хотел лёгкой интрижки?
– Не знаю как назвать свои чувства… Но постоянно думаю о тебе. Куда-то иду – забываю: зачем шёл… Я плохо сплю, пропал аппетит… Можно, я хотя бы дотронусь до тебя?
– Остановись. Не надо. Иначе дальше трудно будет остановиться. И мне тоже.
– Тебе тоже трудно? Это значит…что ты тоже не равнодушна ко мне? Или это всего лишь желание обладать красивым телом?
– Я любуюсь тобой. Я…хочу тебя.
– Просто хочешь?
Мэлор вглядывался своими нереальными зелёными глазами в её синие очи, желая прочесть в них честный ответ.
Сайн собралась с духом и дала словесный отпор:
–Я думаю, это вожделение. Оно, наверное, скоро пройдёт. Так, что, давайте, Ваше Сиятельство, идите в свою комнату.
Её одарили пронзительным взглядом, наполненным горечью и болью.
– Сейчас…уже ухожу,– прошептал эльф и вдруг с пылом прильнул к её губам.
Он целовал эти губы до беспамятства. И Сайн упивалась наслаждением вместе с ним. Затем мужчина с трудом оторвался и залпом выбежал из комнаты.
В коридоре, где гостям отвели комнаты, Мэлора поймал за руку старший брат Байер с вопросом:
– Развлекаешься?
– Не твоё дело.
– Учти: эскалации с оборотнями нам не нужны. Многие кланы эльфов ради политики уже женятся даже на гарпиях, как герцог и граф Льтиувэдир.
– Угу, герои. То-то оба всех баб во всех королевствах перебрали, от избытка чувств к жёнам, видать.
– Поедешь после помолвки в эльфийское королевство домой.
– Не заставишь. До свадьбы сестры буду блюсти её невинность, не отходя от неё.
Байер заскрипел зубами.
Старший брат выдал уверенное:
– Останется ещё и Вернер с женой, а то, чувствую я, наломаешь ты тут дров.
Младший повернулся к двери своей комнаты.
– Мэл,– окликнул его Байер,– К свадьбе должна приехать королева Вернонна.
– Тьфу на эту стерву. Только её здесь не хватало. Опять вцепится в меня своими загребущими ручонками.
С утра Сайн намазала лицо зелёной глиной. А тут муж зашёл. Проверяет что ли?
Волк выпучил глаза и вожделенно произнёс:
– Хочу секса с зелёным орком…
Девушка хмыкнула:
– Постельное замараем, глина ещё совсем мокрая на лице.
Кальвин ядовито изрёк:
– Можно стоя эти дела делать! Что я получаю от тебя взамен моей безмерной доброты, обеспечив тебя безбедной жизнью? Грубость, неучтивость, холодное презрение и даже порою ненависть!
– Скоро завтрак. Опоздать при столь важных гостях неприлично.
– Чтоб тебя тролли драли! Я могу и быстро играть в интим!
Но жена не послушалась, отошла подальше. Волк метнулся к ней. Она от него запетляла по комнате. Но от хищника долго не побегаешь. Поймал, прижал за предплечье к тёмно-красной стене спиной одной рукой, другой задрал юбки, порвал трусы и закинул ногу женщины себе за спину. Спустил свои брюки, вошёл в жену естеством и, действительно, сразу спустил сперму. Улыбка заиграла на лице оборотня. Сайн сморщилась: «Доминирует и радуется этому факту. Теперь такой гордый, будто каких врагов из другого клана оборотней победил».
Муж обратил внимание на её выражение лица:
– О, зачем же столько эмоций! Хотя…вот даже интересно стало: у тебя после соития когда-нибудь улыбка появится?
Сайн покаянно горько вздохнула.
24 глава
После завтрака, во время которого Сайн прятала глаза от Мэлора, как будто во взгляде он мог прочитать о недавнем интиме с мужем, семейство Дэрквульф, объявив на завтра запланированное развлечение с облавой на животных в лесу, задержалось за столом.
Свекровь заметила жене Кальвина:
– Милочка, Вы едва не опоздали на завтрак.
– Извините, промедлила в ванной.
– А, мой младший сын заходил к тебе…Понятно…Но надо было ему намекнуть на время,– заулыбалась огнедарка.
– Зачем спорить с мужчиной, если он всё равно не прав.
– Сложно не согласиться. Но ты правильно поступила, разрешив ему блажь с утра.
Сара с Рафаэлем переглянулись и тоже расплылись улыбками. Сайн подумала, что они уверены в её счастливой жизни.
А Алейна продолжала:
– Ведь на самом деле женщина всегда разочарована, когда мужчина без попыток соблазнения покидает её будуар.
– Не надо ровнять всех под себя,– всё же тихим голосом перечила невестка из низов сословия.
А старшая из женщин, будто не услышав, делилась житейским:
– Когда долго нет интима, то я как-то отдаляюсь от мужа, он даже начинает раздражать.
Джек удивлённо вскинул на неё брови.
Алейна заключила:
– Так, что радуйтесь, молодушки, любому проявлению заинтересованности и чувств со стороны своих половин.
Сайн себе под нос пробурчала:
– Ага, у мужчин тоже чувства есть. Ревность и голод называются.
Когда все расходились из-за стола, мать поймала Кальвина за рукав, шепнув:
– У Сайн явно появился любовник.
– Не смешите меня, мама, она секс терпеть не может.
– Дом полон эльфами, а они очень смазливы. И, сын, холодных женщин не бывает. Бывают мужчины, которых не хочется греть.
Сайн в саду в сером платье на коленях с лопаточкой возилась у куста ирезине, высаживая из домашнего горшка на грядку на лето. Солнце сегодня дарило тепло и ласку каждому листику в этом светлом саду. Радость от общения с природой переполнила девушку и в уголках губ появилась улыбка.
Подняла глаза от куста и застыла. За ней наблюдал Мэлор, он выглядел задумчиво-угрюмым.
Произнёс интимным полушёпотом:
– Не могу налюбоваться тобой.
Этот шёпот будоражил кровь. А он ещё присел рядом на корточки и принялся помогать, не боясь замарать светлые одежды, посыпая землю под кустиком опилками и песком из двух ящичков, кои стояли возле них. В его крови бурлила потребность обнять Сайн и поцеловать. До ломоты во всём теле. Но он вместо этого погладил багряный листик ирезине. Девушка рядом с эльфом внезапно поняла: « Хочу этого мужчину до одури, до боли в сердце…Хотя…это манит запретная любовь, наваждение, блажь. Надо гнать от себя это желание, я же замужем».
Эльф предложил:
– Я могу помочь по саду.
Он взмахнул рукой и не цветущие деревья и цветы на глазах распустились. Сад наполнился пышным цветением.
Человечка восхитилась:
– Сколько жизни в твоих днях…
Раздался голос Кальвина позади сидящих у ирезине:
– Деятельный эльф.
Гость оглянулся, поднял голову в сторону говорившего, неохотно отвечая:
– Эльфы склонны к созиданию. Просто горим желанием из любой пустоши сделать цветущий сад.
Волк обратился к жене:
– Сайн, это не совсем благопристойный поступок лазить на карачках по саду перед чужим мужиком.
Мэлор елейным голосом уговаривал:
– Прошу Вас, не придирайтесь к супруге. Это я внезапно подкрался и решил помочь. Она даже возразить не успела.
– Кто бы сомневался?– хмыкнул оборотень, и рыкнул на жену,– Марш в дом!
Девушка поспешила в сторону замка, крепко сжимая в руках лопатку.
Кальвин поинтересовался у эльфа:
– Третьим будешь?
– Простите…что?
– Я тут с любовницей решил развлечься, третьим, спрашиваю, будешь?
– Откажусь.
– Странный ты, эльф. Тебя, что, только королевы заводят? Или чужие жёны?
– У Вас такая прекрасная жена, а Вы делаете ей больно с другими женщинами…
Завуалировав неприязнь к гостю под мерзкую улыбочку, оборотень даже шутил над ситуацией:
– А я так сильно люблю супругу, что пользуюсь чужими тётками, чтоб свою не изнашивать.
В детской Сайн прижала к себе крошку-дочь. Непостижимым образом эта девчонка стала ближе всех близких.
Пожилая нянечка сокрушённо прошептала ей:
– Вижу, как маешься с мужем. Эгоисты никогда не уважают ни жён, ни любовниц. И строят свою жизнь так, как удобно им, наплевав на мнение женщин.
– Если я не могу любить мужа всем сердцем, смешно требовать, чтобы он любил меня хотя бы немного.
25 глава
Шуршат накрахмаленные кринолины платьев, тихий гул голосов бальной вечеринки для своего семейства и для гостей у Дэрквульфов. Сайн в карминного цвета платье с нарисованными на ткани розовыми пионами.
Мэлор подошёл к ней с букетом миниатюрных жёлтых с красными полосками комнатных роз. Она благосклонно позволила ему поцеловать кончики пальцев.
Зеленоглазый гость распалялся:
– На этом балу Вы – самая прекрасная. А эти цветы также нежны, как и Вы…Они из моей эльфийской оранжереи. Посыльная сова ночью доставила.
Боясь ревности мужа, девушка с невозмутимым видом приняла презент, и тут, же, развернувшись, ушла на другой конец зала поболтать с Шайэрдэ Меркред.
У представителя эльфийского народа сорвался с губ вопрос:
– Барон, Вы из-за красоты взяли безродную замуж?
Кальвин подтвердил:
– Конечно! Её сами принцы хотели! Я успел увести её замуж из под их носа.
– Братья Цинельм на неё зарились?
– Они. Но знал бы я, что её мать – сумасшедшая, обошёл бы за версту. Эта стерва и её родня смолчали об этом факте.
Сайн прижимала букет к себе, и он картинно смотрелся на тёмно-малиновом платье, жёлтые с красным розы контрастно подчёркивали фактуру наряда. Подошедший муж выдернул цветы из её рук, всунув те в вазу. Он повёл жену за локоть в сторону танцующих Вернера и Гасналин.
Морщился и высказывал своё мнение:
– Отвратительный букет. Розы, будто измазаны кровью. И жёлтый цвет…будто эльф желает тебе изменить мужу. И вообще, очень уж часто обладатель длинных ушей вьётся вокруг тебя, жёнушка.
– Тебе показалось. Ему просто скучно, вот везде и ходит, по саду в особенности.
– Я трачу на тебя несоразмерно много денег, а ты смеешь отвечать мне неповиновением! Чтобы этого Мэлора впредь возле тебя я не видел!
– Вы и на сады много тратите, так идите и просите любви и повиновения от деревьев!
– Мужу дерзить вздумала,– зашипел волк,– Накажу…
Мэлор Меркред в очередной раз подметил, что на Сайн Кальвин сыпет свои бесконечные придирки и недовольства.
Тем временем к младшим супругам Дэрквульф подошли Рафаэль и Сара.
Брат делился новостью:
– Представляете, в храме, где вы венчались, вдруг заледенел алтарь, и обручальную чашу разорвало на мелкие осколки! Вот, что за маг баловался? Видано ли дело ближе к лету и вдруг лёд посреди тёплого помещения?
Сестра задумчиво произнесла:
– Считаются ли проведённые браки в том храме отныне разводом?
Сара возмутилась:
– Что за глупости тебе в голову лезут? Поменяют обрядовую чашу, да и всего лишь…
Шайэрдэ подошла и ухватила младшего брата за рукав сюртука, заглянула в глаза, вынося вердикт:
– Рассеян, задумчив и грустен. Витаешь в облаках – ты влюблён, братец Мэлор.
Тот подтвердил:
– Всё верно, прячу за смехом смертельную грусть.
– Кто та, кто отказывает в любви такому высокородному эльфу?
– Жена одного из волков. И я не отступлюсь, пока не побываю в её объятиях.
– Я слышала, что любовь делает глупым, но не до такой же степени, чтоб совсем потерять голову.
– Разве сердцу прикажешь? Тебе ли судить меня?
– Выбрось из головы чужую женщину!
– Поздно. Любовь уже вгрызлась в сердце. И ты же знаешь, возражать влюблённому так же глупо, как говорить о морали волку. Любовь ни разбирает ни рангов, ни рас, ни семейных положений. Держу себя в руках из последних сил, но чувствую, что вырвусь, потому, как сердце рвётся к ней, душа плачет о ней, мне дышать без неё тяжко…
–Огонь тебя не брал, нежить не кусала, в воде не тонул, а, глядите-ка, от любви загибается. Из-за этой волчицы хоть державы не рассорятся?
– Она не волчица.
– Но здесь только две женщины замужем за волками: Алейна и …Нет!
– Да.
– Если ты расстроишь мою свадьбу – я тебя никогда не прощу.
– Я буду предельно осторожен.
– Завтра охота, иди спать пораньше, прошу тебя. А после уезжай с отцом и старшим братом в Священный Лес.
– Я останусь здесь, пока ты гостишь у семьи жениха.
И он, оставив сестру, пошёл в другой конец залы поближе к Сайн.
Пригласил оную:
– Вы мне танец задолжали. Прошлый раз мы не дотанцевали.
Жена Кальвина шагнула в объятия эльфа. Голова закружилась у обоих от близости вожделенного объекта. Твёрдые ладони обхватили тоненькую талию девушки. Жар его рук разносил по её крови томление и приятную негу. Её пальцы легли на его грудь, и через одежду она почувствовала сильное биение его сердца. Они покачивались в танце, а им казалось, будто танец вознёс их под облака, погрузив в некую нирвану. Сайн боялась смотреть на эльфа, уперев взгляд в его кулон. Зато Мэлор пожирал прекрасные черты её лица, наслаждаясь эстетикой красоты.
26 глава
Владыка здешних нагорий и лесов Джек Дэрквульф скомандовал гостям и подданным волкам начало охоты. Всадники и некоторые в образе волков или монстров устремились в чащу. Эльфы не спешили присоединяться к волкам. Столпились в кучке, переговариваясь. Сайн нашла глазами Мэлора. У того сизые круги под глазами. Долго не спал? О чём-то переживал? И в его глазах грусть. Почему он грустен? Переживает за всё живое в лесу или в его жизни тоже не всё сладко?
Всех отвлекла красивая мурмурация скворцов в небе. Танец чёрных птиц менял фигуры, они казались, то воронкой, то огромнейшей бабочкой, то цветком.
Сайн потянуло в сторону эльфов, она направила к ним лошадь. Ведь давала зароки и обещания самой себе не приближаться к желанному существу, но каждый раз сокращала расстояние между ними, если это не делал Мэлор.
Метаморфа Гасналин восторженно вздохнула, проронив общепринятое определение:
– Чарует невинная природа.
Её муж возразил:
– Какая тут невинная природа? Что за инфантильное сравнение? В природе всё пылает страстью. Без секса не было же жизни.
Их отец закивал, соглашаясь:
– Поддерживаю. Вся живность размножается посредством секса.
Сайн вступила в дискуссию:
– Видимо, так задумал Создатель. А, интересно, кроме глины и своего духа, из чего ещё Бог создал нас, людей?
Мэлор рассуждал:
– Пауки, прилетевшие с других светил, говорили, что наше Солнце живёт и дышит. Значит, его лучи несутся не с одинаковой скоростью, и, периодически, следовательно, перемешиваются с космическим мраком. Выходит, мы, живущие на этой планете, творенья света и тьмы. Поэтому в каждой душе смешаны добро и зло.
Человечка повернула лошадь в одну из сторон. Вновь захотелось убежать от любви куда подальше. Скакун ускакал галопом от эльфов.
Среди алеющего поля красных тюльпанов виднелся один белый. Девушка сравнила себя с ним. Она также отличалась от окружающих её существ: злые волки; одухотворённые, но высокомерные эльфы, завистливая челядь… Лошадь миновала алое поле, вывезла седока к речке. Сайн спешилась.
Оглянулась за стук копыт. Мэлор гнал коня через, казалось, озеро крови, так издали колыхание красных тюльпанов на ветру навевало нехорошие ассоциации.
С затаённой улыбкой в уголках губ ещё один наездник спрыгнул с седла.
С каменистого берега одно дерево свесилось параллельно воде. И молодые люди прошли по стволу к середине. Сели. Прозрачная вода отражала тину и гальку.
В душе девушки нарастало беспокойство, она отвела взгляд от воды и взглянула в зелень глаз представителя эльфийского народа.
Тот признался:
– Я плохо сплю. А если засыпаю, то в каждом сне вижу тебя. Со мной такого ещё не было. Ни одна женщина не «залазила» ко мне в голову.
Красавица залепетала:
– Может, эти сны мучают Вас по причине длительного воздержания от женщин?
– Я много думаю о тебе. О наших разговорах, о твоей любви к природе…О твоей божественной красоте.
– Ваш народ щедр на комплименты и лесть.
– Но это правда!
Птицы многоголосьем сообщили о приближении других всадников.
Парочка поспешила вернуться на спины скакунов.
К реке выехал небольшой конный отряд во главе с Кальвином Дэрквульфом. Младший пасынок альфы держал в руках дикого обыкновенного волчонка, который скулил от страха…и обоссался.
Оборотень Дэрквульф скривился:
– Ты не мужчина, ты – трус.
Выхватил кинжал из голенища сапога.
Сайн душераздирающе закричала:
– Это же маленькое, беззащитное существо!
А Кальвин с неким удовольствием перерезал горло волчонку под крик жены.
Мэлор подхватил на руки падающее тело зверька, пасс руками и волчонок ожил, рана срослась. Эльф выпустил пленённого в лес под истеричное рыдание человечки.
Её муж злился:
– Ты вывела меня, Сайн!
Оборотень из клана красных волков, разглядывая красавицу, вздохнул:
– У тебя очень примечательная, дивная жена, Кальвин.
– Ничего особенного,– буркнул пасынок альфы.
А тот не унимался и пространственно намекал:
– Говорите почаще комплименты собственной жене, иначе их скажет кто-нибудь другой, и она решит, что Вы её не любите.
Мэлор подъехал к Сайн и посокрушался:
– Как тебя угораздило выйти замуж за этого ублюдка?
– Вот такая я «везучая». И меня никто не спрашивал, ведь богатый и знатный жених.
Кальвин окликнул эльфа:
– Сын Священного Леса, а не отбился ли ты от своих? Ваши вон в той стороне травку топчут.
Эльф вынужден был поехать в указанную сторону.
Муж же решил раскрыть жене древнюю тайну. Подъехал вплотную и, глядя ей в глаза, рассказал:
