Галина Ивановна Губайдуллина
Удачно выйти замуж
Рудольф взял в плен предводителя пират и злорадно говорил ему:
–Кто сильнее, тот и прав. Так было всегда. Где вы держите пленницу?
–Пощадите! Девушка в трюме. К ней никто не прикасался!
–Если это правда, то ты и горстка твоих уцелевших матросов сядете в лодку и да поможет вам Бог доплыть до родных берегов.
Сильвер преградил дорогу брату:
–Если ты любишь кого-то, то всё равно не вправе решать за него. В благодарность за спасение Джессика не откажет Вам, но дай ей волю выбирать самой.
–Не стой у меня на пути!
В тёмной трюме кто-то рыдал. Рудольф от своего фонаря зажёг фонарь на стене.
–Джессика,– позвал мужчина.
Девушка молча поднялась с пола и подошла к нему.
Он вопрошал:
–В награду за упорство и героизм я могу получить поцелуй?
Подступившее к горлу Джесс отчаяние парализовало тело, она молча согласно кивнула. И рыцарь принялся целовать её мокрое, всхлипывающее лицо.
–Ты теперь моя?– узнавал Рудольф.
Он был большой и сильный. Он защитил её от похитителей, когда она так нуждалась в освобождении… А любовь…может, она придёт позже?
–Да, я твоя,– бесцветно отозвалась девушка.
Мужчина радостно сжал её в объятиях сильнее.
–Я люблю тебя,– шептал счастливый рыцарь,– Моё сердце только недавно стало горячим, после встречи с тобой. До этого в груди был лишь кусок льда. А теперь я так счастлив любить тебя.
–День преображения в моих глазах. При близком знакомстве Вы оказались не таким уж и страшным деспотом…
Дэллингридж вывел Джессику на палубу. В его глазах блестело торжество. Он благоговейно поглядывал на спутницу. Глаза Сильвера внимательно следили за выражением лица подруги детства. В её глазах усталость, обречённость…и ни капли радости.
Рудольф заявил своим людям:
–Это французская баронесса Дезире де Эрво, сестра капитана этого корабля. Я освободил её и хочу взять в жёны.
Служивые подхватили инициативу господина радостным рёвом, не позволяя себе усомниться в подлинности его слов.
Лишь один мужчина в годах из слуг заметил в полголоса:
–Можно ли насильно заставить человека любить? Никогда. На лице девушки нет света любви…
От пурпурной авроры осталась лишь сияющая ниточка на горизонте. Через несколько минут и она, надавливаемая тьмой, растаяла.
Бывшие корабли пират пристали у замка. Крестьяне ликовали и зажигали факелы и фонари.
Джон Дэллингридж, глядя на разгружаемые мешки с кораблей, просиял:
–Результативное мероприятие вы провернули!
Рудольф говорил отцу:
–Твой бастард был на высоте. Отвоевал один корабль, затем пришёл на помощь мне. Может, оставить ему прежнюю фамилию Мэд, что означает бешенный?
Барон довольно хлопал Сильвера по широкой спине.
Некоторые мешки с провиантом люди баронета кидали крестьянам.
Мико и Дебора Мэды пробивались через толпу к Сильверу. Джон Дэллингридж встал между ними и своим бастардом.
Барон заявил:
–Сильвер – мой сын, и жить будет отныне в замке.
Дебора побледнела, отступила от мужа. За измену в Англии муж может убить жену совершенно безнаказанно.
Мико наступал на жену, угрожающе припоминая её слова:
–Теннис – это просто спортивные турниры и ничего больше?
–Барон Джон зажал меня в подвале, куда укатился мяч…Я не сама прыгнула к нему в постель!
–Верится с трудом, шлюха!
Джон Дэллингридж сжал руку Сильвера, чтобы тот не бросился разнимать мать и отчима.
Мико ударил Дебору так, что женщина упала на землю. К ним подбежал Глени и заслонил мать, заплакав. Барон толкнул одного из слуг, указав на Мико, тот отдал мешок с сухарями Мэду-старшему. Мико гневно глянул на любовника жены, но подношение взял и понёс к дому.
Пока Рудольф распоряжался на корабле, Джессика ускользнула и подошла к родителям.
Грустно говорила:
–Наверное, баронет меня не отпустит от себя. Он назвал меня французской баронессой и хочет жениться на мне.
Мать радостно вскричала:
–О, счастливый случай, изменивший жизнь! Мы-то сначала испугались, когда узнали, что тебя похитили пираты…А жизнь вот как распорядилась…
–Ну и какая радость выходить замуж за бешенного?– потупилась Джесс.
Онер закачала головой:
–Ты думаешь, тебе судьба каждый день будет призы в виде богатых женихов давать?
Озабоченный отец давал совет:
–Поласковей с мужем будь. Может, он и станет со временем поспокойней да посговорчивей.
Дочь усомнилась:
–Я не думаю, что у меня получится удерживать буйный темперамент будущего мужа.
Сзади них раздался голос Рудольфа:
–Вы её больше никогда не увидите вблизи. Это баронесса Дезире де Эрво.
–Как скажите, сеньор,– в голос молвили родители девушки.
Когда Рудольф повёл Джессику к замку Бодиэм, его отец догнал его и удивлялся:
–Ты прилюдно ведёшь дочь одного из деревенских мужиков в свои апартаменты?
–Папа, это теперь не дочь Вангурда. Это баронесса Дезире де Эрво, дочь поверженного мною капитана пират.
–Хороших же ты мне сватов нашёл.
–Ты же сам привёл в дом французскую дворянку, а я повторяю твои ошибки,– со смехом молвил законный сын.
–Я отдам Сильверу долю почившего Вейланда,– довёл до сведенья Дэллингридж-старший.
–Но он же бастард!– возмутился Рудольф.
Джессика выпучила глаза, она ещё не знала, что Сильвер – сын барона Дэллингриджа. Она тут же вспомнила о намёках Деборы Мэд о покровителях, и эту странную схожесть Сильвера с Рудольфом.
Барон говорил законному сыну:
–Ты совершаешь поступки, не обдумав, и хотел, чтобы я оставил тебе всё?!
–Мне ничего не надо от Вас, отец,– подал голос, идущий за Джоном, Сильвер.
Слово «отец» бастард с трудом выговорил.
–Это буду решать я!– заявил барон.
–Делайте, отец, что хотите, но я женюсь на этой девушке завтра же,– неожиданно миролюбиво ответил Рудольф.
Джон Дэллингридж повёл Сильвера в бывшие комнаты Вейланда.
Джессика оглядывает гостиную.
Рудольф с улыбкой говорит ей:
–Теперь это твоё родовое гнездо.
–Гнездо? А, теперь понятно: почему здесь изображено так много птиц.
–Это фазаны. Они на моём гербе.
–Понятно.
–Тебе нравится, как перед тобой склоняется челядь? Тебя никто не обидел?
–Когда ты бедный, то все вокруг тебя злобны и сквернословны. Когда у тебя полно денег – вокруг тебя милые, добрые, улыбчивые подхалимы…
–О, да у тебя есть склонность к философии и анализу жизни.
Рыцарь потянул её за руку за собой, ведя в свою спальню.
В спальне Рудольф уложил Джесс на кровать. Садится рядом с ней. Девушку бьёт лёгкий озноб от страха неизвестности. Мужчина целует её лилейно, словно богиню, в щёку. Гладит её волосы и лицо. Затем он ложится рядом и вмиг засыпает. Джессика списала такое поведение, как усталость после боя.
Утром она проснулась в объятиях мужчины. Какое непривычное пробуждение. Запах чужого тела с крепким потом и пороха с прошлой битвы.
Рудольф проснулся, поцеловал невесту и поспешил поторапливать служанок, чтоб обряжали новую госпожу к торжеству свадьбы.
Они по скорому обвенчались в местной церкви. И сели пировать. Стол, где сидят жених, невеста, бастард и родители Рудольфа находится в отдалении от остальных столов с людьми баронета, и остальным не слышно о чём говорят хозяева замка.
Гюбетта посетовала:
–Рано отослали бедняжку Дору в монастырь. Сейчас бы хоть повеселилась на свадьбе.
Муж ей заметил:
–Ты в своём уме? До веселья ли вдове?
Джессика попробовала вино.
И восхитилась:
–О, я первый раз пью вино, оно такое вкусное…
Джон Дэллингридж процедил сквозь зубы себе под нос:
–Ну, конечно, привыкла пиво хлестать в подворотне.
Рудольф подвинул невесте вазу с фруктами, уговаривая:
–Поешь и эти диковинки.
Отец жениха отметил:
–Ах, Джессика, у тебя на руках малюсенькие бородавки…
–Да, они с детства меня преследуют. Сначала их колдовством вывела одна колдунья, но когда она ушла в иной мир, вернулись и бородавки. Тогда я сама заколдовала их, но вот опять бородавки появились…
Джон повернул голову к законному сыну, толкая того в бок:
–Заметь, баронет, она сама призналась, что является колдуньей. Твоя любовь к ней ничто иное, как наваждение, напущенное ею.
Рудольф отмахнулся:
–Если любовь – это колдовство, то пусть побольше будет такого колдовства.
Его мать недовольно говорила:
–Мне не по себе, когда ты так с обожанием смотришь на простую крестьянку.
–Она такой же человек, как и мы,– пожал тот плечами.
–О, в бою – волк, а дома – агнец,– ехидничал отец.
Гюбетта подхватила:
–Похоже, твоя жена увековечится в легендах, как героиня, победившая диктатора-дракона.
Баронет заверил родителей:
–Не думаю, что моя склонность к насилию куда-то исчезнет. Соседям не стоит расслабляться.
Сильвер встал с места и присоединился к танцующим.
Джон Дэллингридж следил за ним, затем задумчиво молвил:
–У Рудольфа было всё, но он угрюм и нелюдим. Сильвер рос в голоде и нищете, а весел и добродушен…
Гюбетта говорила, злобно следуя взглядом за бастардом:
–Твой сын…от той белокурой теннисистки…он красив и статен…похож на тебя…но мне всё равно хочется убить его.
Вечером баронет попрощался с гостями, уводя невесту в спальню. Сильвер поймал Джесс за руку, благоговейно слегка коснулся её ладони и поспешно отошёл в сторону.
Мощное тело Рудольфа отказывалось подчиняться. Голая Джессика лежала рядом, но он не мог завладеть ею!
В сердцах мужчина толкнул жену:
–Тебе, что, не говорили, что надо ублажать своего мужа?
–А что я должна делать?
Баронет рассвирепел:
–Когда любят, то хотя бы целуют!!! Ты лгала у алтаря? Ты вообще бываешь искренней?
–Прости меня. Я, не любя, вышла замуж. Думаю, я смогу полюбить тебя…
Рудольф невнятно бормотал ругательства и одевался.
Девушка боялась пошевелиться. Когда муж выбежал из спальни, уткнулась в подушку и заплакала.
Баронет вбежал в кухню, пинками отправил поварят за дверь и набросился к толстой кухарке с приставаниями. Задрал ей юбки и отымел прямо стоя у каминной жаровни.
С кувшином на кухню вошёл Джон Дэллингридж и присвистнул, удивляясь:
–А я думал, ты у жены…
Сын, заправляя штаны, горячо говорил:
–Я хотел заниматься с Джессикой любовью непеставая день и ночь, но стоило ей появиться в моей спальне, как желание куда-то исчезло. И она не знает, как меня ублажать…Может, меня заколдовали?
–Берут в жёны пятнадцатилетнюю девчонку, а потом удивляются, что она ничего не умеет в постели, вот и бегут к другим! Есть ещё грустная закономерность: как только долгожданная женщина становится женой, все её прелести и достоинства исчезают.
Повариха вытерла пот со лба и, как ни в чём не бывало, продолжила кашеварить, помешивая варево в котле.
Барон поставил кувшин на стол со словами:
–Хотел молочка на ночь попить, но, думаю, надо продолжить вечер вином. Пойдём, Руди, в погреб.
Тот кивнул и зашагал за отцом.
В коридоре отец вспомнил ещё одно обстоятельство, влияющее на потенцию:
–У любвеобильных мужчин есть, как ни странно, идеал женщины, муза, к которой они боятся прикоснуться. Да-да, с ними они вообще не мужчины.
–Это всё колдовство! Как это: со всеми подряд может, а с этой одной – нет?
–Не верь ты наветам старух. Пообвыкнешься со своей Джессикой, сможешь и её обрюхатить. А нет, так недолго и несчастный случай устроить.
Следующим вечером Джесс сидела в кресле в своей спальне и гладила рыжего кота, она не видела вошедшего мужа.
Рудольф предъявлял претензии:
–Ты чёрствая, жестокая дрянь!
–В чём дело?– испуганно переспросила жена.
–Кота ты 3 раза погладила, а меня ни разу!
Девушка вскочила, подбежала к мужу. Она едва коснулась его губ.
И опять он выражал недовольство:
–У тебя губы холодные…Совсем ты меня не любишь…
И мужчина вышел из её спальни.
Джессика постояла в прострации посреди комнаты, а затем вышла следом и побрела по коридору. Хотела просто прогуляться по замку. Спустилась этажом ниже, где располагались комнаты прислуги.
За одной из дверей она услышала требовательный голос Рудольфа:
–Раздевайся быстрее, дрянь!
Любопытная жена открыла дверь и увидела, как её муж снимает штаны перед раздевающейся служанкой.
–Мой Бог… – слетело с губ Джесс.
Баронет оглянулся. Обомлел.
Проронил:
–Да…Женская интуиция заимствована у магов…Выйди, Джессика, ты мне мешаешь.
А что она возразит? Она, у которой за душой ни денег, ни положения…Джесс убежала в свою спальню.
Муж появился утром, оправдывался перед заплаканной женой:
–Это всё моя обида на тебя. Обида – реакция на твою не любовь. Но я по-прежнему люблю тебя…Только вот почему-то не хочу тебя, как женщину. Всегда хотел, а как ты попала мне в руки…расхотел…У одного французского короля было также с женой, отец рассказал…
Джессика с надеждой вопрошала:
–Тогда, может, ты отпустишь меня домой?
–Ни за что. Я любуюсь тобой. Ты – украшение моего замка. Я не вынесу, если кто-то прикоснётся к тебе…
Девушка опять заревела.
Рудольф задумчиво проговорил:
–Я спас тебя из плена, но ты вновь попала в плен…ко мне.
Конец осени.
Гюбетта, Джон Дэллингридж и Джессика сидят в ложе для просмотра турниров. К ним подошёл разодетый в бархат Сильвер. Поцеловал руку мачехе, затем жене брата.
Джесс узнавала:
–Сэлли, в последнее время ты стал такой грустный…Даже угрюмый…Где твоя улыбка?
–Может, я стал старше… умнее…
–Тебе здесь не нравится?
–Отчего же? Здесь мясо каждый день. Работать не надо…Маши мечом да на коне скачи…
Гюбетта интересовалась:
–Сильвер, отчего ты не участвуешь в турнире? Заболел?
Тот отозвался:
–Уже иду переодеваться. Просто зашёл почтить дам.
Мачеха криво улыбнулась:
–О, какой воспитанный и галантный…
Джон Дэллингридж перешёл в ложу к соседям, там сидел сюзерен этих мест граф Арундел, давний друг семейства Дэллингридж.
Когда Сильвер удалился, Гюбетта заметила снохе:
–Ты сама-то вообще не улыбаешься.
–Мне изменяет Ваш сын.
–Изменяет? Ну и что. Глупости. Я вот 30 лет терплю пытку супружеской жизнью. Меня и били, и унижали. А уж измен было…почти каждый день. Почти все аристократки так живут.
Джессика с тоской подумала: «На турнирах иногда рыцари гибнут…Может, и я овдовею…освобожусь от этого странного мужа».
Сильвер сражается на арене на специальных тупых мечах с оппонентом, и брал вверх. Толпа улюлюкает и ревёт от восторга. Невольно Джесс поймала себя на том, что любуется ладными и мощными движениями Сэлли.
Гюбетта заприметила:
–Ты глаз с бастарда не спускаешь.
–Я же его с детства знаю. Болею за него. А других же рыцарей я не знаю. Что мне за них переживать?
Пришла весна. Зацвели сады.
Рудольф и Сильвер ездили во Францию, король призвал их в качестве свиты послов, и всю зиму они пробыли там.
Вернувшийся баронет зашёл в комнату к жене и лилейно едва прикоснулся к её лбу, хотел поспешно уйти, но Джессика крикнула ему вслед.
–Почему ты запретил выпускать меня из замка?! В этой золочёной клетке я едва дышу! Я хочу на волю, на простор лесов и полей!
–Хорошо, я разрешу тебе конные прогулки с моей мамой…
Девушка заплакала. Муж подошёл к ней и вытирал ладонями её слёзы, любовался красавицей.
Говорил:
–Я так люблю, когда ты плачешь…Тогда ты кажешься слабой…
–И сломленной? Тебе больше всего нравится видеть во мне пленную рабыню?
–Так живут все жёны,– пожал плечами Рудольф и пошёл к двери.
–Не все. От тебя я терплю твои приливы беспредельного эгоизма и нежелание принимать морали честного человека, верного мужа. Всё это и ведёт тебя к деспотизму.
Рудольф лишь на минуту поднял удивлённо брови, а затем спокойно отвечал:
–Мужчина может позволять себе ВСЁ. А хороший правитель должен быть тираном. Где ты умных слов нахваталась?
–Читаю в твоей библиотеке.
–Похвально. Хоть нашла чем себя развлечь.
И муж вновь оставил её одну.
В конюшне Джессика приглядывала себе лошадь. Там седлал коня и Сильвер. Гюбетта уже выезжала на своей кобыле из стойла в дальнем углу конюшни.
Сильвер подошёл к подруге, обеспокоенно упредил:
–Ты, может, уже беременна? И тебе нельзя на лошадь!
–Я не беременна! И даже ещё девственница!– зло вскричала девушка в ответ.
Мужчина растерялся:
–Как это возможно? Этот бабник Рудольф, который тебя боготворит…
–Вот именно: боготворит, не касаясь святыни!
Сильвер совсем опешил.
Джесс его подгоняла:
–Не стой столбом, помоги оседлать вот эту лошадь.
Тот не спеша принялся за дело.
Подруга его успокаивала:
–А вообще-то у нас всё хорошо, мы счастливы.
–Это просто какое-то бегство от реальности!– вскипел Сильвер,– Кому хорошо? Ему? А тебе?
–Я сболтнула такую тайну…Не говори никому, а то Рудольф мне голову открутит…
–Ты ещё и не доверяешь мне…Как я могу предать тебя?
–Твой брат по матери предал меня. Твой брат по отцу предаёт меня…
–Но не я. Я тебя не предам.
–Ты прав, моя душа угнетена…В садах душистый яблоневый цвет, а сердце плачет от тоски без любви. Весна…а любви нет.
Он помог Джессике вскочить на лошадь. Вывел из конюшни наездницу на скакуне.
Джесс слезла с лошади и шла по цветущему саду. Думала переживаниями: «Что за счастье бродить весенним утром, когда вокруг тебя прелестные цветы и песни околдованных любовью птиц! Вдыхать прохладный аромат, и думать сумасбродно и вразброс…о чём? О чём-то лёгком и приятном, как этот воздух, что наполнен сладостным цветением сливы и яблок. Вокруг меня витает предчувствие грандиозного события».
Вечером в спальне Джессики в вазе стояла охапка цветущих веток яблони.
Девушка спросила служанку:
–Ты нарвала?
–Бастард нарвал, велел Вам поставить. Странный букет…Яблоневый цвет – это несогласие в любви…Цветок льна и то уместнее дарить. Это означает: постоянство.
–А нет ли у тебя знакомой ведьмы? Хочу снадобья какого-нибудь, чтоб быстро и безболезненно умереть.
–Сейчас схожу за нужным отваром,– кивнула женщина-служанка.
И скрылась за дверьми.
Вернулась прислужница с баронетом Рудольфом. Тот подскочил к жене, ударил. Джесс упала на кровать, заплакала.
Мужчина зло выговаривал:
–Отныне эта служанка будет спать подле тебя.
Джессика сквозь слёзы сетовала:
–У меня совсем нет свободы.
–А что ты хотела, дорогая? Я не хочу терять тебя.
–Зачем я тебе?
–Любовь – ужасно терзающая штука. Мне больно жить с тобой, но невозможно без тебя.
В библиотеке Джесс разрешалось сидеть одной. Как-то туда зашёл за книгой Сильвер. Он тоже научился читать и частенько брал книги. Сегодня его волосы были зачёсаны назад, как у Рудольфа, были умащены маслами и блестели. Эта причёска вывела из себя Джессику. Она подбежала к нему.
–Зачем ты носишь причёску, как у Рудольфа?! Меня бесят эти зачёсанные назад волосы!
Она взъерошила ему волосы. Он поймал её руки. Быстро поцеловал её губы. Эти его глаза…горят жаждой любви…Она в изумлении.
Сильвер бормочет оправдания:
–Прости, я не хотел. Хотя, что я говорю? Зачем вру? Всегда хотел сделать это.
И он опять жарко приник к её губам. От поцелуя она уже не чуяла землю под ногами, стала воздушной, невесомой, влекомой за губами этого мужчины. Но она опомнилась, оторвалась от его губ и стала бить Сильвера по щекам.
Тот ухмыльнулся и проронил:
–Твой муж пришёл бы в восторг, увидев, как ты меня лупишь. Последнее время он плохо меня переносит…
Девушка выбежала из библиотеки. Ждавшая её у дверей в коридоре служанка побрела за хозяйкой.
Вечером за ужином Джессика заметила, что у Рудольфа скверное настроение, а Сильвера нет за столом.
–Что с Вашим сыном, мадам?– узнавала она у свекрови.
–Сбросил кого-то с обрыва, вот теперь и переживает.
Джесс обмерла. Вдруг служанка подглядывала за ней и Сильвером?
Она переспросила дрожащими губами:
–Мой муж Сильвера сбросил?
–Скажешь тоже! Брат ведь он ему,– недовольно отвечала Гюбетта.
За окнами сверкнула молния. Слуги второпях забегали, закрывая окна специальными деревянными ставнями в виде щитов с гербом баронов Дэллингридж.
