Герберт Джордж Уэллс
История мировой цивилизации
Глава LIV. Американская война за независимость
Таким образом, третья четверть восемнадцатого века дает нам замечательную и быстро изменяющуюся картину Европы в состоянии глубокого внутреннего раздора и все еще не объединенной никакой политической или религиозной идеей. В то же время книгопечатание, печатные географические карты и развитие океанского плавания – все это давало мощные толчки человеческой фантазии и создало для европейцев возможность после ряда беспорядочных столкновений захватить морские берега всего мира. Это было бессистемное, неорганизованное проявление кипучей энергии, обусловленное временным и, в высшей степени, случайным преимуществом европейцев перед остальным человечеством. В силу этих преимуществ, новый и в значительной мере безлюдный американский континент был населен, главным образом, выходцами из Западной Европы, а Южная Африка, Австралия и Новая Зеландия еще ждали своей очереди, чтобы дать приют массе европейского населения. Двигателем, побуждавшим Колумба отыскивать берега Америки, а Васко да Гама – берега Индии, был все тот же неизменный стимул всех мореплавателей всех времен – торговля. Но в то время, как на густо населенном и производительном востоке торговля продолжала быть главным мотивом и европейские поселения оставались торговыми поселениями, откуда обитатели – европейцы – надеялись вернуться на родину, чтобы там истратить свои деньги, европейцы в Америке, имея дело с населением, стоящим на гораздо более низкой ступени экономического развития, оставались там по совершенно иным побуждениям, а именно, чтобы искать золото и серебро. Европейцам приходилось отправляться в Америку не только в качестве вооруженных купцов, но и в качестве пионеров, рудокопов, сырьепромышленников, а в скором времени и плантаторов. На севере они добывали шкуры. Горные работы и плантаторство требуют оседлости. Они вынуждают людей строить постоянные заокеанские поселения. Наконец, в некоторых случаях подобно тому, как английские пуритане в начале XVII века отправлялись в Новую Англию, чтобы избегнуть религиозных гонений, как в XVIII веке Оглеторп отправлял заключенных долговой тюрьмы в Георгию, и как в конце XVIII века голландцы посылали сирот на мыс Доброй Надежды, – европейцы стали добровольно переплывать океан, чтобы найти в Америке новые лучшие места жительства. В XIX столетии, в особенности же с появлением пароходов, поток европейской эмиграции в новые незаселенные земли Америки и Австралии достиг за несколько десятилетий размера великих переселений.
Таким образом, за океаном выросло постоянное население европейцев, и европейская культура была насаждена на гораздо более обширном пространстве, чем то, на котором оно развилось. Эти новые общины, принесшие с собой уже готовую цивилизацию в новые страны, разрастались незаметно и без всякого плана. Европейские державы не предвидели этих поселений и даже не выяснили своего отношения к ним. Политики и министры Европы продолжали смотреть на них, как на стоянки экспедиций, преимущественно как на источники доходов, как на свои «владения» и «колонии», еще долгое время после того, как в их населении развилось смелое сознание своей независимости. Они все еще относились к ним, как к беспомощным детям матери-родины, в то время, как местное население давно уже расселилось вглубь страны, вне досягаемости для какой бы то ни было карательной экспедиции.
Причиной этого было следующее обстоятельство: как нам известно, по крайней мере, до половины XIX века единственным связующим звеном между Европой и этими заокеанскими странами были океанские парусные суда. На суше самым лучшим средством сообщения была лошадь, и внутренняя связанность и единство политической системы на суше были ограничены теми пределами, которые были доступны сообщению на лошадях.
И вот в конце третьей четверти восемнадцатого века две трети Северной Америки находились под властью британской короны. Франция покинула Америку. За исключением Бразилии, принадлежавшей Португалии, и одного или двух мелких островов и владений, принадлежавших французам, англичанам, датчанам и голландцам, Флорида, Луизиана, Калифорния и вся Южная часть Америки были в руках испанцев. Британские колонии к югу от Мэна и озера Онтарио первые показали всю невозможность при помощи одних парусных судов держать заокеанское население в границах единой политической системы. Эти британские колонии были весьма разнородного состава и происхождения. Там были французские, шведские и датские поселения наравне с британскими, имелись британские католики в Мэриленде и британские ультра-протестанты в Новой Англии, и в то время, как жители Новой Англии обрабатывали собственную землю и отрицали рабовладельчество, британцы в Виргинии и на юге были плантаторами, применявшими труд все увеличивавшихся в числе рабов-негров, привезенных из Африки. В таких штатах, конечно, не могло быть естественного единства. Попасть из одного штата в другой – значило совершить океанское путешествие, вряд ли менее утомительное, чем переезд через Атлантический океан. Но политическое единство, которого не дали британским американцам различие их происхождения и природных условий, было навязано им тупостью и эгоистичностью британского правительства. Они были обложены налогами и не имели права голоса в вопросе о расходовании их. Торговля их была принесена в жертву британским интересам. Высоко доходная торговля рабами поддерживалась британским правительством, несмотря на оппозицию виргинцев, которые, хотя и согласны были держать рабов и пользоваться их трудом, однако боялись быть задавленными чрезмерным количеством чернокожих дикарей.
Англия в это время шла по пути усиления монархии, и Георг III (1760–1820 гг.) своим упрямством немало содействовал возникновению борьбы между метрополией и колониальными властями.
Конфликт усилился, когда проведен был закон, дававший льготы Лондонской Ост-Индской компании за счет американских кораблевладельцев. Груз чая с трех кораблей, ввезенный при только что введенных условиях, был выброшен за борт в Бостонской гавани группой людей, переодетых индейцами (1773 г.). Война началась в 1775 г., когда британское правительство попыталось арестовать двух американских вождей в Лексингтоне, близ Бостона. Первые выстрелы в Лексингтоне были сделаны британцами. Первая битва произошла в Конкорде.
Так началась война за независимость, хотя колонисты в течение года с лишним избегали всячески разрыва отношений с отчизной. Лишь в середине 1776 года конгресс восставших штатов выпустил «Декларацию независимости». Джордж Вашингтон, прошедший, подобно другим вождям колонистов, военную школу в войнах против Франции, был назначен главнокомандующим. В 1777 г. британский генерал Бергойн, пытавшийся пробраться к Нью-Йорку из Канады, потерпел поражение при Фрименсфарме и вынужден был сдаться у Саратоги. В том же году Франция и Испания объявили войну Великобритании и начали сильно стеснять ее морские сношения. Вторая британская армия под начальством генерала Корнуэльса была окружена на Иорктаунском полуострове и принуждена была капитулировать в 1781 г. В 1783 г. был заключен мир в Париже и тринадцать колоний от Мэна до Георгии образовали союз независимых суверенных штатов. Так появились на свет Северо-Американские Соединенные Штаты. Канада осталась верна британской короне. В течение четырех лет эти штаты имели лишь весьма слабое центральное правительство, управлявшее на основании нескольких статей уложения о федерации и, казалось, им было суждено распасться на отдельные независимые области. Их распадение было, однако, задержано враждебностью британцев и некоторой агрессивностью со стороны Франции, грозившей им немедленным разделом. В 1788 году была составлена и утверждена конституция, установившая более прочное федеративное правительство во главе с президентом, получившим значительную власть. Слабое сознание национального единства окрепло во второй войне с Англией в 1812 году. Тем не менее, площадь, занятая штатами, была так велика и интересы их были так различны в то время, что одни только существовавшие тогда средства сообщения делали распадение союза на отдельные мелкие государства по образцу Европы лишь вопросом времени. Прибытие в Вашингтон связано было для сенаторов и депутатов из отдаленных штатов с длительным, утомительным и небезопасным путешествием, и механические препятствия к распространению единого для всех образования, литературы и знаний были практически непреоборимы. Тем не менее, существовали известные действующие силы, которые должны были остановить процесс полного разложения. Вскоре появился речной пароход, затем железная дорога и телеграф, которые спасли Соединенные Штаты от распадения, сплотили их разъединенное население и сделали его первой из всех современных великих наций.
Двадцать два года спустя испанские колонии в Америке должны были последовать примеру тринадцати и порвать связь с Европой. Но, будучи разбросанными по континенту и разделенными высокими горными хребтами, пустынями и лесами, а также португальским государством Бразилией, они не смогли осуществить союза. Они превратились в группу республиканских штатов, весьма склонных вначале к войне друг с другом и к революции. Бразилия пошла иным путем к неизбежному отделению. В 1807 г. французская армия при Наполеоне заняла Португалию, и монархия нашла приют в Бразилии. С тех пор и до полного отделения скорее Португалия находилась в зависимости от Бразилии, чем Бразилия от Португалии. В 1822 году Бразилия объявила себя самостоятельной империей под властью Педро I, сына короля португальского. Но Новый Свет никогда не был особенно благоприятен для монархии. В 1889 г. император бразильский вынужден был вновь отчалить к берегам Европы, и Соединенные Штаты Бразилии вступили на тот же путь, что и остальная республиканская Америка.
Глава LV. Французская революция и реставрация монархии
Британия только что потеряла тринадцать колоний в Америке, как глубокое социальное и политическое потрясение в самом сердце великой монархии напомнило Европе о преходящем характере всех политических учреждений мира.
Мы уже упомянули, что французская монархия достигла наибольшего успеха из всех самодержавных монархий Европы. Она была предметом зависти и подражания для множества соперничавших между собой мелких дворов. Но ее процветание основывалось на несправедливости, и это привело ее к драматическому концу. Она отличалась своим блеском и агрессивностью, но была глубоко разорительна для простого народа. Духовенство и дворянство были освобождены от налогов специальным установлением и все бремя государственных расходов ложилось на средние и низшие классы. Крестьяне были совершенно разорены налогами; средний класс был подавлен и принижен дворянством. В 1787 г. французская монархия очутилась в положении банкрота и вынуждена была созвать представителей различных сословий, чтобы обсудить с ними запутанное положение, созданное недостатком доходов и чрезмерными расходами. В 1789 г. Генеральные штаты, собрание представителей дворянства, духовенства и третьего сословия, представлявшее собой грубое подобие английского парламента в его первоначальной форме, – были созваны в Версале. Они не собирались уже с 1610 г., ибо все это время Франция была абсолютной монархией. Теперь народ нашел средство выразить свое, давно уже назревшее, недовольство. Сразу возникли споры между тремя сословиями, вызванные решением третьего сословия взять на себя руководство собранием. Третье сословие оказалось победителем в этой борьбе, и Генеральные штаты превратились в Национальное собрание, твердо решившее держать под контролем монарха, подобно тому, как это делал английский парламент. Король (Людовик XVI) приготовился к борьбе и вызвал войска из провинций. В ответ на это Париж и Франция подняли восстание.
Крушение абсолютной монархии произошло очень быстро. Суровая тюрьма Бастилия была взята приступом парижским народом, и восстание быстро распространилось по всей Франции. В восточных и северо-западных провинциях крестьяне сожгли много дворянских замков, тщательно уничтожали родовые акты и убили или прогнали их владельцев. В течение какого-нибудь месяца рухнул старый разлагающийся аристократический строй. Многие из влиятельных принцев и придворных, принадлежавших к партии королевы, бежали за границу. В Париже и в большинстве других крупных городов было организовано временное городское управление, и эти муниципальные власти тотчас же создали новую вооруженную силу, национальную гвардию, предназначенную в первую очередь оказать сопротивление армии короля. Национальное Собрание было призвано создать новую политическую и социальную систему для нового века.
Это была задача, потребовавшая величайшего напряжения всех сил этого собрания. Мощным размахом оно уничтожило основные несправедливости самодержавного режима: оно отменило освобождение от налогов, крепостное право, аристократические титулы и привилегии и пыталось учредить конституционную монархию в Париже. Король оставил Версаль с его роскошью и великолепием и сократил свой штат, поселившись во дворце Тюильри в Париже.
В течение двух лет казалось, что Национальному Собранию удастся пробиться сквозь все препятствия и создать в корне обновленное правительство. Многое из того, что оно создало, было построено на здоровых началах и сохранилось, но многое оказалось лишь неудачным опытом и было уничтожено. Была произведена чистка уголовного уложения: пытки, произвольное лишение свободы, преследования за ересь были отменены. Старые провинции Франции – Нормандия, Бургундия и т. д. – уступили место восьмидесяти департаментам. Самые высокие посты в армии сделались доступными людям всех классов. Было введено прекрасное простое судопроизводство, но его достоинство умалялось тем, что судьи избирались народным голосованием на короткие сроки. Это делало толпу своего рода высшей апелляционной инстанцией, и судьи, подобно членам собрания, старались угодить галерке. Все обширные владения церкви были конфискованы и перешли в собственность государства. Религиозные учреждения, не занимавшиеся преподаванием или благотворительностью, были упразднены, и оплата духовенства была возложена на народ. Само по себе это было не плохо для рядового духовенства во Франции, которое получало позорно мало по сравнению с богатым высшим духовенством. Мало того, назначение священника стало выборным, а это в самом корне противоречило идее римской церкви, которая делает папу центром всего и в которой вся власть распространяется сверху вниз. Национальное собрание хотело на практике одним ударом сделать французскую церковь протестантской, если не в смысле доктрины, то в смысле организации. Повсюду происходили конфликты и раздоры между священниками государственной церкви, назначенными Национальным собранием, и непокорными (не принесшими присяги) священниками, оставшимися лояльными по отношению к Риму. В 1791 г. попытка установить конституционную монархию во Франции внезапно закончилась неудачей, благодаря известным шагам со стороны короля и королевы, действовавшим заодно со своими заграничными друзьями-аристократами и монархистами. Иностранные войска стягивались к восточной границе, и в одну июньскую ночь король и королева бежали со своими детьми из Тюльери, чтобы присоединиться к иностранцам и аристократам-эмигрантам. Их поймали в Варение и привезли обратно в Париж. Вся Франция была охвачена республиканским и патриотическим духом. Была провозглашена республика, и последовали открытые военные действия против Австрии и Пруссии. Короля судили и казнили по примеру, данному Англией, за измену своему народу (январь 1793 г.).
После этого история французского народа вступила в новую необычайную фазу своего развития. Восторженное поклонение республике и Франции охватило страну. Наступило время положить конец всем компромиссам во Франции и за границей. Франция должна была стать покровительницей и защитницей революционеров всего мира. Вся Европа, более того, весь мир должен был стать республикой. Французская молодежь устремилась в республиканскую армию. Новая, удивительная песнь распространилась по всей стране, песнь, которая и поныне зажигает кровь, подобно вину, – марсельеза. Перед этой песнью и перед грозными рядами французских штыков и пушек и энтузиазмом солдат побежали иностранные войска. До конца 1792 г. французские войска зашли далеко за пределы королевства Людовика XVI. Они повсюду стояли на иноземной почве. Они были в Брюсселе, они прошли всю Савойю, они захватили Майнц, они отняли Шельду у Голландии. Затем французское правительство сделало весьма неразумный шаг. Оно было разгневано изгнанием его представителя из Англии после казни Людовика и объявило войну Англии. Это было весьма неразумно потому, что революция, давшая Франции новую, полную энтузиазма, пехоту и блестящую артиллерию, свободную от гнета офицеров-аристократов и разных стеснительных условностей, эта же революция уничтожила дисциплину во флоте, и Англия имела превосходство на море. Далее, вызов, брошенный Англии, соединил всю страну против Франции, между тем, как в первое время существовало в Великобритании сильное либеральное движение, сочувствующее революции.
Мы не будем приводить подробностей борьбы, которую Франция вела в течение немногих последующих лет против европейской коалиции. Она навсегда прогнала австрийцев из Бельгии и сделала Голландию республикой. Голландский флот, замерзший в Текселе, сдался горсти кавалерии, даже не прибегая к орудийному огню. В течение некоторого времени Италия была под угрозой удара со стороны Франции, и только в 1796 г. новый генерал Наполеон Бонапарт повел оборванные и голодные республиканские войска триумфальным шествием через Пьемонт к Мантуе и Вероне. К. Ф. Аткинсон в своей статье «Французские революционные войны» говорит: «Что более всего поразило союзников, так это численность и быстрота передвижений республиканцев». Действительно, у этого импровизированного войска не было ничего, что могло бы его задержать. Палаток нельзя было добыть за недостатком денег, перевезти их также не было возможности, так как не было достаточного числа подвод; в палатках не было также необходимости, так как все неудобства, которые неминуемо вызвали бы полный развал в профессиональных войсках, с веселым сердцем переносили люди 1793–1794 годов. Продовольствия для армии таких огромных размеров нельзя было подвозить под обычным военным прикрытием, и французы скоро привыкли жить за счет страны. Таким образом, в 1793 г. возникла современная система войны, основанная на быстроте передвижений, на высшем напряжении национальной мощи и связанная с бивуаками, реквизициями и открытыми выступлениями, в противоположность старой системе осторожных маневрирований, точно вымеренных пайков и интриг. Первая являла собой дух решимости, вторая же была проникнута желанием наименьшего риска ради небольших выгод.
В то время, как эти полки оборванных энтузиастов пели марсельезу и сражались за Францию, по всем вероятиям, даже не отдавая себе ясного отчета в том, освобождают ли они или грабят страны, в которые они вторгались, – республиканский энтузиазм в Париже проявлялся далеко не в такой прекрасной форме. Революция в это время находилась под эгидой фанатического вождя Робеспьера. Об этом человеке довольно трудно судить. Он был слабого сложения, от природы застенчив, но не без наглости. Однако, у него был самый необходимый для достижения власти талант – горячая вера. Он взял самостоятельно на себя дело спасения республики в том виде, в каком она ему рисовалась, и воображал, что никто кроме него не может ее спасти. Из этого вытекало для него, что только сильная власть может спасти республику. Вольный и жизненный республиканский дух, казалось, зародился вместе с избиениями роялистов и казнью короля. Происходили восстания: одно на западе в округе Вандеи, где народ восстал против рекрутского набора и конфискации имущества ортодоксального духовенства под предводительством дворян и священников; другое же на юге, где восстали Лион и Марсель и роялисты Тулона впустили английский и испанский гарнизон. Единственным энергичным ответом на все это было продолжавшееся избиение роялистов.
Революционный трибунал взялся за работу и начались систематические избиения. Изобретение гильотины как раз было на руку этой системе действий. Королева была гильотинирована, большинство противников Робеспьера были гильотинированы, атеисты, доказывавшие, что нет высшего существа, также были гильотинированы. День за днем, неделя за неделей эта адская машина отсекала все новые и новые головы. Владычество Робеспьера, казалось, было основано на крови и для своего поддержания требовало ее все в большем и большем количестве, подобно тому, как у курильщика опиума все возрастает потребность в последнем.
Наконец, летом 1794 года сам Робеспьер был низвергнут и гильотинирован. Власть перешла к Директории из пяти человек, которые вели оборонительную войну за границей и поддерживали единство во Франции в течение пяти лет. Владычество Директории является любопытным эпизодом сравнительного затишья в этой истории бурных переворотов. Они брали вещи такими, какими они были до них. Дух ревностной пропаганды привел французское войско в Голландию, Бельгию, Швейцарию, южную Германию и северную Италию. Повсюду изгонялись короли и учреждались республики. Однако, дух пропаганды, одушевлявший членов Директории, не мешал им пользоваться награбленными у освобожденных народов сокровищами для облегчения финансовых затруднений французского правительства. Их войны становились все менее похожими на священные освободительные войны, и все более напоминали агрессивные войны старого режима. Франция менее всего собиралась отказаться от традиций иностранной политики. Во время Директории мы находим их в такой силе, как если бы не было вовсе революции.
К несчастью для Франции и для всего мира, на арену мировой истории выдвинулся человек, в котором воплотился в самой интенсивной форме национальный эгоизм французов. Он дал этой стране десять лет неслыханной славы и позор конечного поражения. Это был тот самый Наполеон Бонапарт, который вел войска Директории к победам в Италии.
Этой партии он был обязан своим первым повышением. Однако, у него не было ясного сознания новых сил, действовавших в Европе. Его необузданное политическое воображение влекло его к запоздалой и довольно пошлой попытке восстановить западную империю. Он старался уничтожить остатки старой священной Римской империи, намереваясь заменить ее новой империей со столицей Парижем. Император в Вене перестал быть священным римским императором и сделался просто императором Австрии. Наполеон развелся со своей женой француженкой, чтобы жениться на австрийской принцессе.
Он фактически стал монархом Франции в качестве первого консула в 1799 г. и в 1804 г. сделался императором Франции, в подражание Карлу Великому. Он был коронован папой в Париже, причем взял из рук папы корону и возложил ее сам себе на голову, опять-таки по примеру Карла Великого. Его сын был коронован римским королем.
В течение нескольких лет царствование Наполеона было сплошным рядом побед. Он завоевал большую часть Италии и Испании, разгромил Пруссию и Австрию и покорил всю Европу на запад от России. Но он никогда не смог лишить англичан их преобладания на море, и флот его потерпел решительное поражение в битве при Трафальгаре в 1805 г. от британского адмирала Нельсона. Испания восстала против него в 1808 г., и британская армия под начальством Веллингтона постепенно вытеснила французские войска с полуострова на север. В 1811 году у Наполеона вышел конфликт с царем Александром I, и в 1812 году он вторгся в Россию с большой разнородной армией в 600 000 человек, которая была разбита и в значительной мере уничтожена русскими и русской зимой. Германия восстала против него, восстала и Швеция. Французская армия была разбита, и Наполеон отрекся от престола в Фонтенбло (в 1814 г.). Он был изгнан на Эльбу, но затем вернулся во Францию, чтобы сделать последнюю попытку вернуть себе трон в 1815 г., и был разбит союзниками британцами, бельгийцами и пруссаками при Ватерлоо. Он умер в британском плену на острове св. Елены в 1821 г.
Силы, вызванные к жизни французской революцией, иссякли. Конгресс победоносных союзников собрался в Вене, чтобы восстановить, насколько возможно, то положение вещей, которое было сокрушено налетевшей бурей. В течение почти сорока лет в Европе господствовал особого рода мир, – мир, явившийся результатом всеобщего утомления.
