Глен Кук
Смертельная ртутная ложь. Жалкие свинцовые божки
17
Мое обращение не вызвало, прямо скажем, всеобщего восторга. У большинства пациентов, сообразил я, настолько поехала крыша, что вытащить их отсюда можно только силком, а остальные решили, что крыша поехала у меня.
Но что это? Неужели кто-то откликнулся на призыв к мятежу?
Гигант, который предупреждал меня относительно умственных возможностей Айви, восстановил свои мыслительные способности. Подойдя ко мне, он произнес:
– Ничего у тебя не выйдет, Ловкач. Если б было можно, половина здешних ребят давно бы свалила.
Я огляделся. Ситуация лучше не стала.
– Здесь кормят?
Великан ощерился улыбкой боцмана, снисходящего до беседы с салагой:
– Дважды в день. Не важно, хочешь ты жрать или нет. Только там железные прутья. Разуй глаза.
Я пожал плечами. Я разул глаза. Железные прутья не оставляли никакой надежды.
– Дела настолько плачевные, что лучше немного соснуть и лишь после этого начать волноваться, – сказал я и принялся искать глазами свободный тюфяк.
Следовало немного подумать. И прежде всего о том, как я оказался в такой замазке.
Мне хотелось завопить так же громко, как мои сотоварищи-психи.
– Тебе придется встать в очередь за постелью, – предупредил мой доброжелатель. – Заведешь друзей, глядишь, кто-то и поделится. Если нет, будешь ждать, пока кто-нибудь не помрет.
Он проговорил это небрежно, как само собой разумеющееся. Удивительно. Полное воплощение закона природы: выживает сильнейший.
– Славная ночлежка, – бросил я, усаживаясь рядом с дверью.
Здесь был самый малонаселенный район. Во всяком случае, можно протолкаться локтями. Я притворился спящим.
В палате не было видно мертвецов и отсутствовал трупный запах. Значит, персонал поспешно выволакивает жмуриков. Интересно, можно ли, используя это, изобрести трюк, с которым надзиратели пока не знакомы.
Продумав варианты мятежа, я решил, что шансы на успех минимальны. На месте персонала я просто поморил бы нас немного голодом, пока бы все не успокоились.
– Как вы поживаете? Меня зовут Айви.
Мое притворство не ввело Айви в заблуждение. Я решил вытащить его из этого дома страданий.
Меня осенило. Неожиданный вариант первоначальной идеи мятежа. Отправившись на поиски своего сообщника, я обнаружил его сидящим у стены.
Опустившись рядом с ним на твердый деревянный пол, я заметил:
– Весь зад в занозах.
– Пошли кого-нибудь за креслом.
Остряк.
– Что-то очень тихо. Почему бы это?
– Наверно, потому, что сейчас середина ночи, чтоб ты сдох!
И выражается красноречиво.
– У нас здесь один главный крикун, – заметил я, если, конечно, не считать моего собеседника; впрочем, сейчас все молчали. – Я слышал, здесь много любителей повопить. Особенно ребят, не способных совладать с воспоминаниями о Кантарде.
Лицо его потемнело.
– Да. Есть такие. Если они чересчур расходятся, в них вливают наркотики. Как только один начинает вопить, остальные тоже вступают.
Интересно.
– Не смог бы ты прямо сейчас завести хотя бы одного? – спросил я.
Внимательно изучив меня, он спросил:
– Куда ты гнешь, Ловкач?
Он справедливо полагал, что должна быть весьма веская причина, чтобы учинить подобный трюк.
– Хочу слинять отсюда.
– Забудь. Ничего не выйдет.
– Может быть. Но они не очистили моих карманов, перед тем как бросить сюда. Можно попытаться рискнуть.
Он ударился в размышления. От усилий его лицо приобрело еще более темный оттенок.
– Да… Да! У меня есть дела на свободе. Да. Если ты сумеешь открыть эту чертову дверь, я рискну.
– Как ты думаешь, кто-нибудь из этих парней способен помочь?
– Многие уйдут, если стены рухнут. Но почти никто не поможет их крушить.
– Ладно, можешь для начала заставить этих ребят завопить?
– Само собой.
Он поднялся, пошел вглубь палаты и, с кем-то пошептавшись, вернулся ко мне. За ним следили десятки глаз. Человек, которого он навестил, начал вскрикивать. По моей спине поползли мурашки. Это был стон потерянной души.
– Нормально? – поинтересовался мой главный сообщник.
– Превосходно, теперь найди парней, которые согласятся активно помогать.
Он снова удалился, и в действие вступил я:
– Эй, там! Заткнитесь! Не мешайте спать!
Парень не замолкал, а я очень опасался, что он меня послушается. Я глянул в сторону наблюдательных окон. За ними находились какие-то люди, но шум их совершенно не интересовал. Неужели они настолько равнодушны? Необходимо, чтобы меня заметили.
Я заорал на крикуна. Кто-то заорал на меня. Я, в свою очередь, на него. Какой-то гений во весь голос потребовал, чтобы мы оба заткнулись. Шум нарастал. Мы напоминали собой стаю обезьян. Некоторые пациенты начали двигаться. Они бродили без цели, тихо, как тени.
Шум наконец достиг ушей типа на дежурстве. Он посмотрел через окно. Положение дел в палате его, по-видимому, не обеспокоило.
Я завопил громче, чем главный крикун, угрожая придавить его, если он не заткнется.
– Как вы поживаете? Меня зовут Айви.
– Пакуй чемодан, Айви. Мы получаем счет в этой гостинице для психопатов.
Появился верзила и спросил:
– Я нашел с дюжину желающих, Ловкач, этого достаточно?
– Более чем. Теперь я хочу, чтобы все отошли от двери. Боюсь, когда они войдут, оставаться там будет крайне неприятно.
Во всяком случае, я на это надеялся.
– Они не дураки, Ловкач, сообразят, что заваривается каша.
– Плевать. Не имеет значения. Мне только надо, чтобы открыли дверь.
Он хмыкнул, совершенно уверенный, что я затеял дурацкое дело.
Я еще громче заорал на крикуна.
Теперь в наблюдательном окне виднелось несколько человек, включая Мисс Ножки.
Я хихикнул про себя, уверившись, что нахожусь на пути к спасению. Ни одна женщина не может трудиться в «Бледсо», если она не испытывает жалости к пациентам. Я взревел и, промчавшись по тюфякам, начал душить самого громкого крикуна.
Мой сообщник схватил меня за рукав, делая вид, что оттаскивает от жертвы. Я дал ему очередные инструкции. Парень оказался неплохим актером.
Я же был само совершенство. Сцена выглядела абсолютно реалистично. К моему удивлению, ни один из коллег-пациентов не сделал попытки остановить меня.
Я только слегка придушил свою жертву. Он всего-навсего потерял сознание.
Промчавшись в другой конец комнаты, я принялся душить следующего горлопана.
Скоро по всему помещению начали носиться люди. Большинство психов вошло в раж. Это, конечно, не мятеж. Настоящее насилие отсутствовало. Но столпотворение было вполне реальным.
Краем глаза я заметил, как женщина спорит с мужчинами. Она на чем-то настаивала, а те отказывались.
Превосходно.
Крошечный, не более трех футов ростом полукровка-орк скорчился у дверей.
Наверху милосердие, видимо, восторжествовало.
Я делал все, чтобы представление не прекращалось. Возможно, некоторые и пострадали, но мне, в отличие от Мисс Ножки, было, мягко говоря, не до милосердия. Если я буду разыгрывать из себя хорошего парня, то никогда не смогу выбраться отсюда. А если мне не удастся выбраться, то я не сумею проломить черепки тем клоунам, что меня сюда загнали.
Верзила снова возник рядом со мной.
– Они идут, – сообщил я ему, – а тебе не следует так часто появляться рядом со мной.
Он выглядел чрезвычайно опечаленным, и я не знал почему.
18
Бросив взгляд на дверь, я предупредил своего высокорослого союзника:
– Спокойно. Нам вовсе не надо вступать с ними в объяснения.
Около дверей никого не оставалось, кроме крошечного гибрида. Он еще пожалеет, что вызвался нам помочь.
– Сколько надсмотрщиков может появиться?
Гигант пожал плечами:
– Смотря насколько они встревожены. Но не меньше восьми-десяти. Так что не зевай.
Он подставил мне подножку. Я заплел его ногу. Мы покатились по полу, стараясь хорошенько стукнуть друг друга. Похоже, моему партнеру это очень нравилось.
– Они обычно ногами вышибают все дерьмо из буянов, – проинформировал он, не прекращая борьбы.
– Я догадывался, что это должно входить в программу. Впрочем, кровотечение у меня прекратилось, и я готов ко всему.
Разумеется, я без восторга ждал, когда меня начнут пинать. Конечно, все могло повернуться как угодно, но я все же лелеял надежду, что дела пойдут по плану и моему телу не придется вступать в контакт с сапогами.
Чтобы победить, в это следует верить.
Я просто обязан был победить. Никто не знал, где я. Дина нет в городе, Покойник дрыхнет, и пройдут недели, прежде чем меня хватятся. Потребуются еще недели, чтобы напасть на мой след, если кто-нибудь вообще захочет этим заниматься.
Я не мог терять столько времени. Те часы, что я провел здесь, – уже перебор. Покойник, конечно, мог хихикнуть и заявить, что я приобрел полезный жизненный опыт, – как обычно, когда у меня выдается особенно скверный день.
Если мне не удастся вырваться, то этот день окажется самым скверным в моей жизни, открывающим бесконечную полосу не менее отвратительных дней.
Женщина не отходила от наблюдательного окна. Я продолжал выть и раскидывать пациентов, слегка придушив самых шумных.
Меня обескураживало, что почти половина обитателей палаты никак не участвовала в происходящем. Многие даже не открыли глаза, продолжая лежать с полным безразличием.
Господи, как это страшно! Если я сейчас не убегу, то через двадцать лет стану таким же.
Подобная перспектива вдохновила меня, и я завыл сильнее. Теперь я пытался орать на разных языках, пуская при этом пену изо рта. Все получалось очень естественно. Возможно, в будущем, когда я стану слишком стар для теперешней работы, мне это сможет пригодиться. Незаменимые способности для человека, намеревающегося основать новую религию.
Дверь распахнулась.
Волшебство! Чудо из чудес! Эти придурки все-таки открыли дверь.
Я двинулся вперед. Санитары-надсмотрщики ввалились внутрь. Видимо, они чувствовали неладное и подготовились ко всему. Все служители психушки были вооружены дубинками и небольшими щитами и казались не ниже двенадцати футов. Первым делом они встали плечом к плечу, образовав тесную группу.
Несколько месяцев назад, слегка отупев от неумеренного возлияния пива, я прикупил кое-что у третьеразрядного чародея, именовавшего себя Устрашающий. Звали-то его Милтон, но, согласитесь, какой идиот поверит в искусство чародея по имени Милтон? Я уже успел убедиться в его истинных способностях, когда, к своему разочарованию, пустил в дело парочку приобретенных у него заклинаний. Его товар продавался с гарантиями, но воспользоваться ими было невозможно – Милтон постоянно пребывал в бегах.
В моих карманах уцелело несколько маленьких пузырьков – все, что осталось от волшебных покупок. Если верить Устрашающему, они очень полезны при столкновении с недружелюбной толпой. Не знаю, мне не довелось их испытать. Я даже не помнил инструкций Устрашающего, наверное, был в то время мертвецки пьян.
Вот еще одна причина, чтобы мне выбраться отсюда, подумал я. Совершенно необходимо найти старика Милтона и предъявить ему потребительский иск.
Из всех наставлений я помнил одно – ударить бутылочкой обо что-нибудь твердое, а самому отскочить в сторону.
Я выполнил первую часть инструкции и швырнул бутылку. Сосуд пролетел мимо когорты санитаров и, отскочив от стены, покатился под ноги наступающим. По бутылке топали ногами, но она не желала разбиваться.
Все ясно, мой ангел-хранитель принялся за дело. Послав ему проклятие, я сделал вторую попытку.
Второй пузырек разбился. От стены заклубился серый туман и вскоре достиг санитаров. Кто-то выругался. И тут же проклятия переросли в общий вой.
Тем временем мой крошечный доброволец-гибрид проскользнул в дверной проем, чтобы не позволить дверям захлопнуться. Ему придется нелегко, если надзиратели войдут в раж.
Однако они уже потеряли стремление успокоить психов. Санитары были слишком увлечены почесыванием, протиранием глаз и испусканием воплей.
Что ж, быть может, Устрашающий и не совсем жулик.
Вдохнув полную грудь свежего воздуха, я ринулся в атаку. Мне было стыдно, что я использовал столь подлый трюк. Почти стыдно. Я не мог отказаться от него. Если я надолго задержусь в компании Айви и его приятелей, то неизбежно запою тем же голосом, что и они.
Серый туман беспокоил меня не очень сильно. Конечно, по коже пошел легкий зуд. Но что такое зуд по сравнению с чудовищной головной болью и целым акром ушибов!
Кто-то закричал в коридоре. Они оставили человека защищать дверь, и теперь тот вопил на моего крошку, обороняющего выход.
Полукровке крепко досталось. Он надышался серым туманом даже больше, чем санитары.
И все-таки он не покинул пост и справился со своей миссией.
Я врезался в дверь с такой силой, что чуть не вывихнул плечо. До чего же больно, господи! А проклятая дверь подалась лишь настолько, что я с трудом смог протиснуться, перешагнув через воющего гибрида.
– Получи! – взревел я, врезав изумленному надзирателю промеж глаз.
За моей спиной к дверям с топотом двигалась толпа пациентов. Те, кто не задержался свести счеты со своим любимым санитаром.
Естественно – мне всегда везет! – на нашем пути возник еще один взвод надсмотрщиков.
Издав вопль, которому могли позавидовать и баньши, я продолжил атаку. Господи, пока я выберусь на свободу, наверняка сорву голосовые связки.
Эти надзиратели были более крутые и злобные, чем первая шайка. Я насчитал восемь человек. Такой счет меня устраивал, все шансы были на моей стороне – я озверел настолько, что был готов расправиться с целым батальоном.
– Ничего личного, ребята, – заявил я, но тут же изменил точку зрения, узрев двух клоунов, которые волокли меня. – Ну, теперь держитесь!
Вначале никто не пришел ко мне на помощь. Неожиданность нападения позволила мне справиться с несколькими санитарами, но затем остальные вступили в дело и начали перебрасываться Гарретом, как мячом. Моих сторонников, наверное, часто бивали, и несчастные неуверенно топтались в стороне, пока не возник мой девятифутовый друг.
– Ох! – воскликнул я, разбив чей-то кулак своим лбом. – Что тебя задержало?
Тут-то и началась настоящая битва. Замелькали ноги, кулаки и тела. Я содрал кожу рук до локтей, молотя по подвернувшимся под удар скулам и челюстям. Да и моим скулам и челюстям крепко досталось. По счастью, форма носа не подверглась существенной трансформации.
Однако все это было ничего на фоне одолевавшей меня головной боли.
Воспользовавшись случаем, я возблагодарил природу, что одарила меня такими прекрасными зубами, и погрузил их в тело санитара, которого, судя по его действиям, вовсе не заботило состояние моего здоровья.
Когда перестали летать пух и перья и немного осела пыль, на ногах оставались лишь я и мой крупногабаритный друг. При этом мне требовалась помощь стены.
Я заковылял мимо павших надзирателей к дверям в другом конце зала. Они оказались заперты и выглядели такими же массивными, как и дверь палаты. Вся работа впустую. Я обменялся взглядом с большим парнем.
Он ухмыльнулся:
– Я же говорил.
Утерев с лица кровь и осклабившись еще шире, мой друг добавил:
– Им не сразу удастся навести порядок. Здесь валяется большая часть ночной смены.
– Прекрасно. Мы на шаг ближе к свободе. Давай-ка оттащим этих в палату.
Вдруг мы сможем использовать их в качестве заложников.
Неожиданно у нас оказалось множество помощников. Расхрабрившиеся ребята с удовольствием били надсмотрщиков по головам, если они вдруг начинали подавать признаки жизни.
Я проверил стену зала, которую еще не успел изучить. Еще одна банковская дубовая дверь. Естественно.
– Похоже, сегодня не мой день. – Конечно, начинался он неплохо, но к концу мрак явно начал побеждать. – Кто-нибудь знает, когда появится новая банда, чтобы утихомирить нас?
Мой приятель пожал плечами. Активная часть кампании закончилась, и он начал терять интерес к делу.
Я извлек из кармана два небольших складных ножа и подумал, что инцидент может вызвать общественный интерес. Наверняка раздадутся требования провести расследование с целью выяснить, каким образом ножи и волшебные артефакты попали к психически больным людям. Как будто кто-нибудь сомневается, что любой пациент, продемонстрировав наличные, может приобрести все, чего пожелает его нездоровая душа.
Расследование несло с собой луч надежды. Если оно будет достаточно серьезным, то потребуются мои показания. И тогда типы, которые за взятку безосновательно бросают в психушку таких героических личностей, как я, будут выведены на чистую воду. Держи карман шире! Эти злодеи сразу поймут, что мои свидетельства могут положить конец их карьере, и предпримут все меры, чтобы подыскать более покладистых свидетелей.
Я передал большому парню нож:
– Настрогай-ка мне чего-нибудь деревянного. Если мы сумеем запалить приличный костер, то наверняка прожжем себе выход через дверь.
Он ухмыльнулся без недавнего энтузиазма. Похоже, у парня кончается завод.
Однако идея поджога привела в восторг других. Мы начали разрывать тюфяки и тащить тряпки к двери.
И тут на меня накатил еще один вал вдохновения. Правда, он несколько запоздал, не так это бывает с героями приключенческих романов. Я могу объявить себя гением только потому, что эта очевидная мысль осенила меня первым. Ребята из романов планируют такой вариант с самого начала. Это один из их стандартных трюков.
Персонал «Бледсо» носил хоть и грязную, но все же униформу.
Я организовал костры в обоих концах зала. За ними присматривал Айви. Его словарный запас не расширялся, но сам парень стал более оживленным. Ему так нравились пожары, что он даже понял, когда я сказал:
– Используй побольше конского волоса. Нам надо много дыма.
Источником конского волоса служили тюфяки.
Айви улыбался от уха до уха. Законченный псих, одним словом.
Теперь ход был за служащими больницы. Они не могли взять нас измором, пока полыхал пожар, который следовало тушить.
Я нашел парня следить за Айви и не позволять ему разжечь слишком высокое пламя. Мне уже и без того казалось, что полы прогорят насквозь гораздо раньше, чем двери.
Когда дым стал достаточно густым, я выбрал санитара примерно одного со мной роста и стал меняться с ним одеждой. Бездвижный парень безропотно пошел на обмен.
Мои соратники быстро подхватили идею. Скоро они облачились в униформу. Я специально позаботился, чтобы Айви и большой приятель обзавелись мундирами. Хотел найти подходящую одежду и гибриду, защищавшему вход, но полукровка был так мал, что затерялся бы и в рубашке.
Теперь, когда шансы на успех дела возросли, у меня появилась масса помощников.
Мы уже почти задыхались от дыма, когда кто-то из персонала решил, что больше медлить нельзя.
19
Мобилизовав всю наличную живую силу, они ворвались одновременно через обе двери, выплеснув перед собой воду из ведер. Поначалу служители сконцентрировались на огне и, справившись с ним, начали крушить всех, кто попался им под руку. Проникнув в палату, они первым делом бросились вытаскивать из нее павших товарищей.
Расслабляться было рано – благополучный исход оставался под вопросом.
Дым причинил мне вреда больше, чем можно было ожидать. Когда меня вытащили наружу и я решил, что настало время исчезнуть, мои ноги заявили решительное «нет».
– Не поднимайтесь. Вы еще не полностью оправились.
Чтобы не выдать себя, я не стал смотреть вверх. Мои друзья, валяющиеся рядом, повинуясь инстинктивной мудрости психов, последовали моему примеру. Настоящая команда единомышленников! В коридоре лежало больше двенадцати человек, большинство – обитатели палаты. Остальные мои соратники пали под ударами сил вторжения.
Ко мне обратилась хозяйка очаровательных ножек.
– Прежде всего избавьтесь от дыма в легких, – посоветовала она.
Не поворачиваясь, я откашлялся и произвел еще ряд звуков. Она отошла, видимо, позаботиться о других, подающих признаки жизни. Врач-женщина? Что вы на это скажете? Мне не доводилось слыхивать о таком. Впрочем, почему бы и нет?
Я отполз к стене и, опершись спиной, начал потихоньку вставать на ноги. Одновременно, подняв голову, я стал отыскивать путь к спасению. В глазах все двоилось, когда я пытался изучить окружающую обстановку сквозь льющиеся слезы. Вновь почувствовав под собой ноги, я попрактиковался в искусстве стоять без помощи верхних конечностей.
Пока я приходил в себя, избранный мною путь к спасению еще не был перекрыт. Оттолкнувшись от стены, я поволочился к выходу. Где-то далеко-далеко, у горизонта, футах в двадцати от меня была дверь, выходящая на лестничную клетку. Из-за двери доносился такой шум, будто там совокуплялась по меньшей мере дюжина громовых ящеров. Я не стал раздумывать о причинах шума. Все равно без толку. Раздумывать было нечем, мозгов не осталось. То, что от них сохранилось, целиком заполняла одна мысль – прочь отсюда!
Я ковылял к цели, даже ни разу не упав по-настоящему, когда она – владелица дивных ножек – перехватила меня.
– Что вы делаете? Я же вам сказала… О!..
Я расплылся в своей самой обаятельной улыбке:
– Ого-го!
– Боже мой!
– Не надо дергаться. Я самый обыкновенный городской парнишка.
Возможно, она не слышала меня из-за шума на лестничной клетке. Может быть, ей мешали крики и гам, царящие в зале и палате. Так или иначе, она моего намека не поняла. Закудахтала и завыла, словно ее действительно собирался похитить какой-то псих.
Я схватил ее за руку, больше для того, чтобы не свалиться, заметив про себя, что имею дело с блондинкой. Это, кстати, один из самых моих любимых окрасов, но мне недоставало сил, чтобы довести это до ее сведения. Кровотечение давно прекратилось, но с головой по-прежнему было неладно. Отравление дымом вовсе не способствует улучшению здоровья.
– Уймитесь! – рявкнул я. – Мы немного прогуляемся, сестренка. Я не хочу, чтобы кто-то пострадал, но все же это не главная забота. Ясно? Если продолжите свое вытье…
Обладательница ножек заткнулась. Кроме красивых нижних конечностей, она владела голубыми глазами, тоже очень симпатичными. И премилой головкой. Сейчас головка отчаянно кивала, соглашаясь со мной.
– Я освобожу вас у выхода на улицу. Возможно. Если будете вести себя достойно и не сделаете попытки причинить мне новые неприятности.
Отлично сказано, Гаррет. Все же твое происхождение иногда сказывается.
Но я был готов вспыхнуть в любую секунду.
Надеюсь, она будет хорошей девочкой и вспыхивать мне не придется. Вспышка означает пламя. Забудь о пламени, Гаррет. Пламя означает дым. А ты надышался им сегодня на всю оставшуюся жизнь.
Я прижался к женщине, как будто она была моей милашкой:
– Мне нужна ваша помощь.
До чего же у тебя черное сердце, Гаррет. Но пусть это останется твоей единственной любовной встречей.
Она вновь согласно кивнула и тут же сделала мне подножку. Противная девчонка!
Мы оба упали.
И в этот момент через дверь, ведущую на лестничную клетку, ворвалась моя подружка Торнада, разбрасывая по пути еще оставшихся в деле служителей.
– Чтоб ты сдох, Гаррет! Я вламываюсь сюда, чтобы спасти твою шкуру, и что же вижу? Ты изготовился трахнуть какую-то девку на глазах у всего мира!
С этими словами она схватила меня за воротник и оторвала от моей последней мечты, которая после падения оказалась подо мной. Поставив меня на ноги, Торнада принялась молотить пузатого и волосатого служителя, который, очевидно, требовал от нее соблюдать правила выписки пациента.
Между ударами она приговаривала:
– Я всегда должна быть у тебя на первом месте, Гаррет.
Не имело смысла объяснять, кто здесь кого повалил. С Торнадой в объяснения не пускаются. Она существует в созданных ею самой реалиях.
Пока Торнада забавлялась с волосатым служителем, я спросил у дамы-доктора:
– Что же такая милая девушка делает в подобном заведении?
Она не ответила, хотя я и извинился за то, что обращался с ней несколько грубовато.
– Ради всего святого, Гаррет! Кончай разводить болтовню. Нам надо сваливать.
Я последовал совету Торнады, поскольку она схватила меня за руку и поволокла за собой. Мы двинулись вниз по лестнице, время от времени спотыкаясь о стонущих служителей. Торнада пронеслась здесь как стихийное бедствие.
– Надеюсь, я не доставил вам слишком много беспокойства, – пробубнил я, таща, в свою очередь, за собой милого доктора. – Увы, я не могу здесь задерживаться только потому, что этого хочет некий тип, которому я наступил на мозоль.
Я придал лицу мрачное выражение и добавил:
– Когда я прихвачу его, то добьюсь, чтобы он сделал солидное пожертвование в пользу больницы. Во всяком случае, достаточное, чтобы покрыть убытки.
Торнада не замедляла шага и не отпускала меня.
Обладательница ножек наконец заговорила:
– Вы это серьезно?
– Он всегда серьезен, когда ему хочется кого-нибудь трахнуть, – пробурчала Торнада.
Как я, так и моя новая подруга проигнорировали этот выпад.
– Да, вполне серьезен. Моя работа – разыскивать для клиентов людей и предметы. Только сегодня утром одна леди с Холма поручила мне найти ее дочь. Я едва успел приступить к делу, как на меня напала банда негодяев. Придя в себя и увидев вас, я решил, что уже умер и попал в рай, населенный ангелами. Меня смущало лишь то, что страшно болела голова. В раю такого быть не могло.
– И я, дуреха, рисковала жизнью ради такого гада, – проворчала Торнада. – Сейчас твоя головка заболит еще сильнее.
Леди док одарила меня таким взглядом, словно она хочет мне верить.
– Он густо мажет мед, правда? – все-таки спросила она.
– Разбрасывает навозной лопатой, – пробурчала Торнада, возвращаясь к своей невежественной деревенской сущности.
Увы, никому не дано из грязи в князи…
– Если у вас возникнет потребность встретиться со мной, отправляйтесь прямиком на Макунадо-стрит. Спросите там, где живет Покойник.
Дама ответила мне слабой улыбкой:
– Возможно, я так и поступлю. Не исключено. Посмотрим, что из этого выйдет.
– Фейерверк чувств. Настоящий фейерверк. Поверьте.
– Сохрани себя для семейной жизни, милый, – предложила Торнада. – А то для жены ничего не останется.
Улыбка исчезла с лица доктора.
Невозможно завоевать их всех. Особенно когда ваши же друзья начинают мешать вашим играм.
Мы вышли на улицу у фасада «Бледсо». Я попытался устремиться в ночь быстрой иноходью, желая исчезнуть прежде, чем здесь появятся служители лечебницы в мстительном расположении духа.
Когда мы отдалились на несколько шагов, Торнада заметила:
– Мне редко доводилось видеть тебя в столь недостойном положении, Гаррет. И когда ты только остановишься?
Я бросил взгляд на «Бледсо». Больница была еще совсем рядом, и один ее абрис заставлял меня содрогаться.
– Нам надо смываться, пока не началось преследование.
– Ты полагаешь, они не знают, где тебя искать? Ты назвал этой девке свой адрес.
– Поосторожнее! Ты говоришь о моей единственной подлинной любви. Она никогда не предаст меня!
Я не дал Торнаде заметить моих скрещенных пальцев.
– А ты думаешь, они действительно станут искать тебя? – сменила она тему.
Сейчас вряд ли. Любое их действие привлечет внимание, чего они не могут себе позволить.
Но вслух я ничего не сказал, лишь пожал плечами. Очень удобный, ни к чему не обязывающий жест.
