Григорий Аркатов
Гетерозис. Хроники боли и радости
После главный спонсор представил нам и тех и сех, но это не вызвало большого восторга, по крайней мере с моей стороны. Для меня это была всего лишь работа, которую мне нужно было сделать и отвалить.
– А еще сегодня праздник!
«Да уж», – подумал я.
Слуги распахнули окна, и мы увидели, как ночное небо осветили многоликие вспышки разноцветных огней: поднимавшиеся ввысь вспышки и падавшие в долину искры.
– Хастор май! – возвестила Кибаева.
– Хастор май!!! – подхватили остальные.
Вспышки яркого света вновь и вновь взрывались посреди тьмы, салютуя чему-то важному. Я понятия не имел, чем является это важное, но видел, как люди эмоционально резонировали и восторгались, доливая к брызгам огней брызги шампанского. Вся эта странная и в то же время умиляющая картина завораживала своим магнетизмом, а местами даже пугала. Не потому ли, что вместо того, чтобы плясать и веселиться, они мрачно взирали ввысь и неустанно твердили одну и ту же скороговорку.
Однако и это закончилось. Спустя полчаса или около того фейерверк подошел к концу. А чуть позже Роланд, таща на себе мою поклажу, провожал меня в мои покои.
– Вам понравится, – тараторил дворецкий, – в этом крыле очень уютно, да и ремонт не так давно провели, так что будете как дома.
«Как дома», – мелькнуло промеж извилин.
И как бы в ответ в голове проявилось несколько малоприятных картинок, и было совершенно ясно, что у меня нет ни малейшего желания клонировать связанные с ними события.
– Что там?
Роланд по причине своего возраста был не особо крепок физически, но традиции требовали от него определенных действий. И ввиду этого его передвижение вместе с поклажей происходило настолько медленно, чтобы я мог вдоволь насмотреться по сторонам.
– Ничего важного.
Дворецкий даже не обернулся посмотреть на объект, привлекший мое внимание, хотя до этого он был весьма приветлив и с упоением болтал со мной о всякой всячине.
– Но…
– Пойдемте, господин, – в голосе Роланда чувствовалась внезапно проявившаяся приказная нотка, – Там нет ничего интересного.
– Позже, – подумал я, и, бросив завершающий взгляд на свет в конце темного коридора, поспешил подчиниться желаниям впереди идущего.
Еще несколько поворотов по глухим закоулкам замка, пара-тройка движений по лестницам вверх-вниз и мы прибыли к месту моего ночлега. Здесь действительно было уютнее, чем в других уголках этого средневекового места. И хотя факелы на стенах по-прежнему имели место быть, всё остальное выглядело намного цивилизованнее.
Оказавшись у дверей моего гостевого номера, мы на пару с дворецким не могли не заметить девушку, которая спешно тушила сигарету.
– А-я-яй, леди Катрин… Опять безобразничаете…
Слова Роланда перепугали особу женского пола куда больше, чем само наше внезапное появление. И потому она не справилась с дрожью в руках и уронила пепельницу на пол. Та в свою очередь разлетелась в стороны миллионом окурков.
– Кошмар, – вырвалось из неё в порыве отчаяния.
Я поспешил к ней на помощь.
– Спасибо, – сказала девушка, когда мне удалось помочь собрать утерянное.
– Не за что.
Встретившись с ней взглядом, я вмиг узнал это прекрасное создание. То самое, что просветило меня касательно скрытого алкоголизма профессора Панангини.
– Значит, вас зовут Катрина?
– А вы значит, меня преследуете?
Ее ответ вопросом на вопрос поставил меня в тупик, но потом я быстренько переборол её мастерство сарказма.
– Это была шутка? – спросил я.
Она видимо не ожидала настолько прямолинейной реакции. Ее прекрасных губ коснулась нормальная человеческая улыбка, а еще девушка протянула мне руку.
– Катрина.
– Алексей.
Между тем Роланд успел отворить мои покои и закинул туда мою поклажу.
– Господин…
– Да, да, – ответил я на призыв дворецкого и, улыбчиво распрощавшись с девушкой, убрался восвояси.
– До встречи, – было брошено вслед.
Но мне было уже не до кокетства. Я с упоением рассматривал внутреннее убранство своего временного пристанища. Оно мне нравилось. Да и как мог не понравиться дизайнерский декор от Крезонгельфа.
Пушистая кровать, ванная со всеми наворотами, плазма для просмотра кабельного и много всего разного, от чего глаза разбегались. И все же весь этот модернизм не вписывался в ветхоготический стиль замка.
– Как-то это странно, – прошептал я в момент, когда эйфория немного отступила.
Роланд, до этого шнырявший по комнате в попытках включить все нужные рубильники, остановился передо мной со взглядом вселенского недоумения.
– Это крыло отстроено специально для гостей, которых не прельщает средневековая экзотика. Но если вы хотите…
– Нет-нет, что вы. Просто не ожидал такого…
– …шика, – закончил за меня дворецкий, – Вы еще многому удивитесь. У института хорошие спонсоры. Они готовы отдать всё этому месту.
– Ага, – машинально сорвалось с моих губ.
Я ещё долго пространно упивался изяществом внутренней отделки. Даже когда Роланд сделал всё необходимое для моего комфорта и затем стоял у дверей по стойке смирно.
– Кхым-кхы.
Я обернулся.
– Что-нибудь еще, господин? – поинтересовался дворецкий без видимых претензий.
– Нет, – ответил я, понимая, что все хотят спать, – Ступайте.
И Роланд удалился. Я же постоял ещё несколько секунд посреди комнаты в смиренном изучении убранства, а потом подошел к сумке и достал ноутбук. Еще мгновение и виртуальный мир стучался ко мне в виртуальное окно.
Чем хорошо иметь агента, так это тем, что, если провожу ночь черт знает где, а на утро лечу черт знает куда, все мои рабочие принадлежности в обязательном порядке заранее отправляются в аэропорт и мне потом не приходится ломать голову над вопросами что и как.
– Связь с Хавьером отсутствует, – сообщил монотонный компьютерный голос, когда я попытался наладить соединение.
– Черт, – вздорно вырвалось из моей глотки.
Но в этот момент пришло сообщение.
– Вам письмо, – сообщил компьютер.
И в этот миг я всем сердцем надеялся, что оно окажется посланием Хавьера. Кстати, о нем… Мы встретились задолго до моей женитьбы, тогда же начали работать вместе. То были нелегкие времена, и нам приходилось туго, по-настоящему… А потом все резко изменилось, у нас появились деньги, у меня жена… Но стоило ли это того??? Не знаю. Честно… Как и не знаю настоящего имени Хавьера. Но мне точно известно, что он такой же араб как я китаец, и что брак от нечего делать самая дурацкая затея.
– Вам письмо, – повторил компьютер для тех, кто уснул.
– Хорошо, хорошо, – ответил я и клацнул левой кнопкой.
«Готов ли ты к правде?»
Надежду развеяло как дым. Я внутренне проклинал того негодника, который кинул в меня невразумительным ребусом.
Что за идиот пристал ко мне со своей правдой. Какого черта?
Мой взгляд вновь скользнул по заголовку.
«Готов ли ты к правде?»
Таким был вопрос.
Понадобилось время на раздумье, некий фрагмент временных рамок, в которые можно было втиснуть свои сомнения, свою боязливость, свою дрожь в коленях, а потом отмахнуться, решить, что все это бред, что не стоит даже думать об этом, что это всего лишь чья-то злая и бесстыдная уловка, имеющая старый затертый номер… Может двадцать второй, может двадцать третий, а может черт знает какой… Так ли это важно и нужно ли думать об этом???
В порыве мыслительных перипетий мне захотелось захлопнуть ноутбук и постараться держаться от него как можно дальше, дабы не раздражаться больше, чем я уже был раздражен. Несколько мгновений у меня это неплохо получалось, однако ходить-бродить по комнате в тупых попытках провентилировать себе мозги было не особо приятно, и потому эдакое времяпровождение стало быстро утомлять.
Тогда я решил испытать старый проверенный способ. Мне давно не приходило в голову воспользоваться чем-то подобным. Семейная жизнь затягивает… Куда? Во что? Сложно сказать, но то, что все меняется, – это точно.
Впрочем, ничто не бывает окончательно забыто. Быть может все эти навыки, обряды и фокусы таинственно скрывались в потаенных глубинах подсознания, но они не исчезли, не были стерты, изодраны в клочья, сожжены прилюдно на главной площади города. Да и как кто-то мог попытаться испепелить это нечто, если не знал и не ведал даже о сомнительной вероятности его существования. Лишь я когда-то помнил о нём, потому что сам и породил его, как и весь тот мир безумных идей и аллюзий, что притаился за гранью моего существа.
Безумно… Да, именно так и звучит вся эта аллегорическая кутерьма, но факт остается фактом: я был слеп. А теперь после кучи болезненных операций зрение по чуть-чуть возвращалось обратно. И вот я уже помню, как снимать стресс… Не сопливо-слезливыми уговорами и чмоканьем в лобик, не нежным поглаживанием по спине… Все намного прозаичней, а самое главное – эффективней…
Зайдя в ванную, я мельком взглянул на пакетик соли и кинул его содержимое под струю горячей воды. На этикетке производитель обещал аромат сирени и что-то ещё.
– Посмотрим- посмотрим, – произнес я и вернулся в комнату.
Несколько бросков на творческие баррикады позволили претворить в жизнь самое главное. И мне искренне хотелось верить, что Роланд не будет орать, когда обнаружит акустическую систему в ванной.
Оставалось последнее. Я подошел к холодильнику и достал бутылку с холодным лимонадом. При комнатной температуре она тут же покрылась испариной, и это было то, что нужно. Я убедился в этом окончательно, когда медленно погружался в горячую воду.
– Кайф, – сорвалось с моих губ, едва ягодицы коснулись дна
Затем я нажал на «плей»…
Спайдерменом меня называли,
Пидерменом меня обзывали…
Да. Настоящий расслабон – это круто. Валяешься себе в ванной и никаких тебе забот и хлопот. Ведь даже если тебя и прёт от твоей работы, если она и есть то самое замечательное, чего ты так неистово хотел и искал в своей маленькой и скоротечной жизни, всё равно рано или поздно ты начинаешь уставать. И тогда просто хочется обычного уединения, примитивного безделья. Чем я, собственно, и был занят сиюминутно.
Динамики взрывали барабанные перепонки, но невообразимый экстаз от данного действа геометрически превосходил весь возможный ущерб…
Тук-тук-тук,
Я – человек-паук…
Правда была одна проблема – в мою дверь действительно кто-то стучался. И к тому моменту, как я сообразил, что собственно происходит, дверь уже едва не слетала с петель.
– Сейчас, сейчас! – кричал я, наспех накидывая полотенце и направляясь к источнику шума
Я предполагал, что мой рок-н-ролл довел кого-то из соседей до белого каления, и теперь они мечтают о расплате. Только вот выбравшись из горяченькой водицы, я как-то не удосужился убавить звук.
– Хорошая мысля, приходит опосля, – говорил кто-то когда-то.
И этого негодяя я ненавижу всеми фибрами души, так как всегда проще критиковать или давать советы.
Но к счастью и моему безмерному душевному благополучию лишь только я приблизился к двери как шум и гам внезапно испарились. И я стал было уже грешить на свое больное воображение, дескать переутомился и все такое, вот и мерещится всякая чушь. Или на худой конец стучали где-то по соседству.
Но отворив дверь, я обнаружил на пороге конверт.
– Что за черт? – подумал я и огляделся по сторонам.
Поблизости не было ни души.
Я попытался было всё списать на переутомление, но конверт выглядел как нечто реальное. Подушечки пальцев прощупывали вощенную бумагу, из которой он был склеен, а также некоторое уплотнение внутри – содержимое.
Уже тогда я понял, что это история с запашком. И что я сделал?
Внутренний голос говорил: не стоит ввязываться глубже, чем я уже залез. Однако природное любопытство взяло верх. Но правильнее назвать это врожденным шилом в жопе.
На тыльной стороне конверта значилась приписка: «ТОЛЬКО ДЛЯ ВАС».
В этот момент все ещё сохранялся шанс уверовать в то, что я стал жертвой случайной ошибки, что почтальон постучал не туда и ошибся дверью. Но вскрыв конверт, я взглянул правде в глаза. Я тот самый.
«Господин журналист, знать правду в ваших интересах. Нам нужно встретиться в долине. Буду ждать Вас через час в клубе «Дети Дракулы» за третьим столиком».
– Так-так…
Одни чувства… и никаких слов…
В этот момент с ноутбуком произошло техническое чудо, и он бодро затараторил:
– Связь установлена! Связь установлена!
Захлопнув дверь и бросив конверт где-то неподалеку, я вернулся в комнату. Спустя секунду на экране монитора появилась довольная рожа Хавьера.
– Как делишки, Анатолич?
Я не стал приукрашивать обстоятельства и выложил всё как есть.
– Неважно.
Прямота слов тотчас сбила показушную спесь моего агента.
– В чём дело? – спросил он после короткой выжидательной паузы.
– Не вынесла душа поэта позора мелочных обид…
– В смысле?
– Наш заказчик отбыл в мир иной.
– То есть как?
– В подробности не посвящён.
Хавьер задумался. На его лице, втиснутом в границы экрана, читалось беспредельное недоумение. И разве стоило этому удивляться? Мой агент привык просчитывать всё наперед. А тут на тебе… сюрприз!
– Так что?
Ответа не было.
– Ау! Есть кто дома?!
Я надеялся привлечь его внимание и получить вразумительный ответ. Но вместо этого услышал самое невразумительное предположение:
– Может все само уладиться?
Я постарался сдержаться.
– Это как?
А он всё продолжал:
– Там твой приятель… Как его там? Громовой…
– Он здесь на птичьих правах.
– А если подойти с нужной стороны?
Кажется, мы впервые говорили на разных языках.
– Всё в руках профессора Панангини. И будь уверен, у него хватает козырей в рукавах.
Последовало долгое тоскливое молчание. Потом внезапное прозрение:
– Однажды Глусман вскользь упоминал о некоем проблемном профессоре. Возможно, речь шла о твоём Панангини.
– Он не мой.
– Не важно.
– А что важно?
– То как мы поступим.
– И?
– Проще отступить.
– Но…
– Иначе юридические проволочки обойдутся нам дороже.
– То есть важны только деньги?
И тут надменная ухмылка Хавьера растеклась на весь экран.
– Важен контракт.
Я не мог поверить…
– Вернув артефакт, я смог бы восстановить репутацию фирмы. Новый бестселлер – почему нет?
Хавьеру нечего было ответь. Вместо него говорил голос в моей голове:
– Мечты, мечты…
Я и сам не верил.
– Так тебя выгоняют?
Короткой паузы хватило, чтобы здраво переоценить обстоятельства:
– Пока нет, но при первом удобном случае обязательно укажут на дверь.
– Тогда действуй.
Я очень хотел рассказать Хавьеру про конверт и про электронные записки, но промолчал. Так было нужно. Таким был уговор на случай форс-мажора. Теперь я сам за себя, теперь я один за все отвечаю…
– Постой!..
Хавьер едва успел прервать моё движение к клавише «закрыть». Дальше меня ждала ещё одна новость:
– Твоя жена вновь донесла на тебя папочке.
– Что на этот раз?
– Кажется, она упоминала грязных потаскух.
Я улыбнулся. Впервые за долгое время.
– Ты понимаешь, как глупо это звучит из её уст?
– Понимаю.
– Тогда прошу, не говори больше о ней.
– Может стоит быть с ней помягче. Во избежание ненужных проблем.
– Ты сам-то себя слышишь?
– Хорошо. Замолкаю.
На этой безрадостной ноте экран монитора погас, и я опять остался наедине со своими проблемами. Какое-то время понадобилось, чтобы собраться с мыслями, сориентироваться, выдвинуть стратегию. А потом зазвонил телефон.
– Только этого не хватало, – подумал я.
И действительно, кому могло прийти в голову звонить мне на ночь глядя.
Приблизившись к журнальному столику, я снял телефонную трубку и мрачно пробубнил:
– Алло…
Телефонная связь ответила грубым молчанием, однако, приложив несколько терпеливых усилий, я сумел дождаться сдержанной хрипоты с другой стороны.
– Лёш, это Тёма. Нам нужно поговорить.
Взглянув на часы, я обнаружил два часа ночи. Сколько прошло с момента получения послания? Пятнадцать-двадцать минут. У меня оставалось не так много времени на сон и на раскрытие тайны.
– Тём, боюсь, сейчас совсем не подходящий момент.
– Это важно.
– Не сомневаюсь. Но у меня другие планы.
– Планы?
В его голосе слышалась обида.
– Не принимай на свой счет, просто меня ждут в долине. Одолжишь вертолёт?
Как говорится, наглость – второе счастье. Да и чего было стесняться.
– Но это важно…
– Когда вернусь, – отрезал я и повесил трубку.
Тут же раздался новый стук в дверь. На этот раз стучавший не ретировался, не испарился, не растаял в воздухе подобно бестелесной причуде.
– Вы не заняты?
– Вообще-то женат.
В глазах незваной гости вспыхнуло короткое смятение, но женщины довольно искусны скрывать горечь своего поражения.
– А вы слышали легенду о Лилит?
Моя соседка Катрин не собиралась сдаваться. Да и как она могла сдаться после всех тех страданий, связанных с наведением вечерней красоты.
И вот девушка знойной красоты стоит у меня на пороге в полупрозрачном одеянии, сквозь которое волнующе просматриваются её обнаженные формы и томным голосом как бы намекает, что кончику моего языка не помешало бы пройтись по закоулкам ее клитора, выбить из него искру, заставить течь…
Но мне нужно было работать.
– В другой раз?
Кстати, если вы не забыли, я всё ещё был замотан в полотенце. Поэтому когда ее рука легла мне на член, мне не чем было крыть. И хотя я всё же пытался заявить что-то против, перебороть инстинкты было невозможно. Какие-то секунды и ее рука скользнула под полотенце, нащупала то, что искала, обхватила цепкими пальцами. Не успел я опомниться, как полотенце соскользнуло вниз по бедрам, оставив меня абсолютно голым с торчащим эрегированным членом.
– О, Боже! – взмолился я, как только моя трепещущая плоть погрузилась в сладкий и влажный рот Катрины, а ее нос уперся мне в живот.
Впрочем, надолго я не задержался.
Спустя десять минут я был правильно одет и полностью готов к деловой поездке. Раздался очередной стук в дверь. Это Роланд пришел сопроводить меня до вертолёта.
– Вы как-то быстро, – промолвил дворецкий.
Что он имел в виду, я не совсем понял, ну да ладно. Главное, что я торопился и потому был немногословен.
– Дела зовут.
И да, ещё одной причиной было то, что я всячески пытался выбросить из головы сочные откровенные сцены, в которых Катрина мастерски демонстрировала навыки орального секса. К счастью, моя немногословность нисколько не задевала Роланда. Более того, складывалось впечатление, что любые события воспринимаются им ровно и самоотверженно.
– Тогда пойдёмте.
Окинув проверочным взглядом комнату перед своим уходом, я погасил свет и запер дверь на ключ, после чего торжественно вручил ключ Роланду.
– Вас ждать к завтраку?
– Надеюсь, что да
После такой милой беседы мы прошли по череде коридоров да тоннелей и только потом оказались на взлетной площадке вертолета высоко на крыше. Пилотом оказался немногословный бородатый мужичище. То есть мы нашли друг друга по характеру.
– Приятной прогулки, господин, – промолвил добродушный старик перед тем, как дверь вертолета захлопнулась.
– Удачи, Роланд, – ответил я.
Мы улыбнулись друг другу, словно нас связывала некая тайна, настолько загадочная, что мы и сами ничего о ней не знали.
Гулко взревели моторы, после чего мы взмыли вверх.
Несмотря на поздний час было занимательно наблюдать за долиной на высоте птичьего полета. Оттуда она казалась искрящимся игрушечным пейзажем конструктора, безмолвным и недвижимым. Оттуда она казалась неживой, покинутой, почти мертвой.
Совсем другой она оказалась на деле.
Пилот высадил меня, как и требовалось, перед ночным клубом «Дети Дракулы».
– Если надумаете вернуться, позвоните, – сказал он и протянул мне карточку.
На ней значилась следующая надпись: «Полёт гарантирован», а далее номер телефона.
– Довольно оригинально, – заметил я.
И, о чудо, бородач впервые в жизни улыбнулся.
Пожелав ему счастливого пути, я направился к входу в клуб. Готовность была к запредельной разнузданности. Но, как оказалось, несмотря на мажорное название, заведение было ориентировано на классику.
– Господин Казанский!
Я привык, чтобы меня узнавали, но когда это делает охранник в дверях клуба в чужой стране, это заставляет задуматься. К тому же это не было вопросом.
– Третий столик.
Миновав вестибюль, я оказался в главном помещении, представлявшем собой нечто среднее между рестораном и обычным клубом, где нарезают буги-буги.
На сцене в этот момент как раз выступал молодой надрывно-громкий исполнитель с очень кровавой поэтической строкой:
Дракула вас отымел,
Дракула нас отымел…
– А вы опоздали.
Заглядываясь на буйствующего на сцене исполнителя, я не заметил как оказался прямо перед столиком номер три. За ним сидела блондинка приятной наружности. И как бы в согласии с моими мыслями со сцены было брошено:
Ты право пьяное чудовище,
Я знаю, истина в пизде…
Однако я все же надеялся, что не зря приперся в странный клуб посреди ночи.
– Присаживайтесь, в ногах правды нет.
– Да, точно, – подумал я, резюмируя предыдущую цитату.
Между тем всё же принял приглашение, после чего мы минуты три пристально изучали друг друга.
– Так в чем дело? – спросил я, первым нарушив молчание.
Она ничего не ответила, но продолжала настойчиво пытать меня взглядом. А время было уже три часа ночи.
– И долго это будет продолжаться?
Молчание.
– Хорошо. Будь по-вашему.
Я постарался успокоиться и не обращать внимания. Интуитивно предположил, что меня проверяют. Хотя с какого черта меня проверять? Я ведь никому не навязывался.
А маленькие серенькие глазки всё продолжали пытливо прыгать и медленно сверлить мою физиономию.
– К черту! – в конце концов я сорвался, – Не знаю, что вам нужно, но с меня хватит. Вешайте лапшу кому-нибудь другому.
С этими словами я встал из-за стола с твёрдым намерением.
– Мне говорили, вы куда более настойчивы, – послышалось из-за спины.
– Да, – подумал я, – Она знает, как надавить.
И это подействовало. Я без лишних слов вернулся на место.
– Поговорим?
– Поговорим, – утвердительно промолвила молодая особа.
Однако она все ещё со мной играла. Что ж, это были её проблемы, а мне нужно было выяснить, что происходит.
– Что вы знаете об артефакте?
– Вот как? – усмехнулся я, – Думал, на вопросы будете отвечать вы.
– Позже.
– Обещаете? Хочу прямо сейчас. И хочу знать кто вы, откуда знаете меня и что вам нужно…
– Вы не видите всей картины.
– Неужели? И что же это за картина? Неужели Репина? «Приплыли»?
Блондиночка задумалась, насупилась и наконец-то перестала сверлить меня своими серыми глазками. Еще чуть-чуть и она сдалась.
– Меня зовут Андриана Кантиньо.
– И что это должно для меня значить?
– Думаю, вам уже знаком мой бывший муж Антонио.
– Вот оно что, – осознал я.
И дальше можно было уже не продолжать.
– Вот видите, – сказала она, – Я предполагала, что именно так самодовольно будет выглядеть ваше лицо, если вы сразу узнаете мою подноготную.
– Есть шанс убедить меня в обратном, – таким был мой ответ.
Блондиночка помялась еще немного, а затем выложила остаток.
– Я была ассистенткой Антонио около десяти лет назад, потом мы поженились. И вскоре к нему попали некие документы. Он называл их записками, дневниками. Из них он впервые узнал об артефакте, узнал, где его нужно искать. Сначала все шло хорошо. Обычное дело. Мы же археологи, мы всегда ищем что-то потерянное. Но в какой-то момент всё изменилось. Антонио стал злым, много выпивал, пропадал по ночам неизвестно где. А однажды… Можете смеяться надо мной, но было полнолуние… Тогда он окончательно обезумел и бросился на меня с ножом. Видите ли, ему понадобилась мое лицо для каких-то ритуалов.
Зависла пауза. И на этот раз я был не против. Нужно было переварить только что услышанное. А когда мало-мальски переварил, спросил:
– Знаете, я не в восторге от вашего бывшего, но и не назвал бы его психопатом. Может вы решили немного приукрасить, или, скажем, отомстить?
Однако было видно, что Андриана ждала от меня чего-то подобного.
– Вы должны мне верить.
– Ключевое слово – должен, – думал я, высматривая нестыковки в чертах ее лица.
– Думаю, вы видите, – сказала она, опережая мои мысли, – Хотя двадцать пластических операций и сделали свое дело.
– Вижу, – ответил я.
– И думаю, вы спрашиваете, зачем?
– Спрашиваю.
– А я нет.
Тут я не понял.
– В смысле?
– Я пыталась забыть его, пыталась ненавидеть за то, что он со мной сделал, но от реальности не скроешься. Я все ещё люблю его, и больше всего на свете хочу вернуть.
– Так в чем проблема?
– В этом гребаном артефакте, особенно теперь, когда Антонио его нашел.
– А разве вы не знаете, что артефакт пропал?
– Пропал? – издевка играла на ее губах, – И вы можете в это поверить?
– Ну, во всяком случае, мне так сказали.
– А что еще вам сказали?
– Вообще-то, что я идиот и что мне здесь не место.
– И что вы решили?
– У меня оплачиваемая командировка, а дома ждет редчайшая сука жена. Могу прошвырнуться по магазинам.
– Боюсь, не получится.
Да, она опять стреляла глазками.
– Это почему же?
– Еще совсем недавно вы могли спокойно убраться восвояси, пересчитать купюры и никогда не вспоминать об этой истории. Но теперь вы здесь, и будьте уверены, что они уже ищут вас.
– Кто они?
Боже, да она почти хохотала. Совсем недавно она стонала и едва не рыдала под моим напором, а тут на тебе, все козыри опять в ее руках.
– Вы думаете, я знаю?
– Тогда почему вы их боитесь?
Эта реплика выбила из нее смех окончательно. Более того, она стала какой-то слишком уж серьезной, почти злой.
– У меня нет другого выхода.
– Почему?
– Вы знаете, что случилось с Глусманом?
– Нет.
– Молитесь, чтобы не пришлось узнать.
Теперь мы злились друг на друга из-за нелестных взаимных замечаний. Только вот пользы от этой злобы не было никакой. К тому же я получил, что хотел. И хотя история стала еще более запутанной, на душе было спокойно. Ведь именно этого требовал убойный бестселлер.
– Так что вы предлагаете?
– Вам нужна новая книга, а мне мой муж. Будем работать вместе?
Андриана протянула мне руку.
Я посмотрел ей в глаза, чуть-чуть посомневался, потом окинул взглядом сцену, где очередной исполнитель что-то выплясывал с криками:
Я – вурдалак, ты – вурдалак,
Давай поскорее залезем в гамак…
… и скрепил рукопожатие.
– Значит партнеры?
– Партнеры.
– И что теперь?
Андриана порылась в сумочке и протянула мне сверток.
– Ознакомься, а потом я сама вас найду.
– Хорошо, – ответил я, но её уже и след простыл.
Бросив скользкий взгляд в сторону сцены, я зацепил продолжение поэтической выкладки:
Да, дорогой, черт бы с тобой,
Буду теперь старой каргой…
– Неплохо, – подумал я, – А главное, в тему.
Распаковав сверток, я обнаружил старый потрепанный дневник с обложкой из натуральной кожи. И хотя обложка имела выраженные потёртости, всё же можно было различить надпись большими буквами на латыни: «GETEROSIS». Провернув в замочной скважине прилагавшийся ключ, я открыл дневник и лишь тогда понял, что оказалось в моих руках.
Записки журналиста
Наги… Что-то знакомое… Может быть ноги?.. Да нет же, точно наги… Ах, да… Припоминаю. Что-то было у Киплинга… Опять не то… И все же мне это знакомо.
Я лежал в полной темноте на голом полу. В октябре месяце такая прихоть способна привести к воспалению легких. Но мне уже было на все наплевать. Откуда-то из-за угла то и дело выскакивал один и тот же навязчивый вопрос.
– Сколько осталось?
– Минут сорок, может меньше, – стараясь ответить, я лишь тянул время.
– Тебе не успеть, – ехидно усмехался шкодливый вопрос и вновь исчезал как подлый иезуит.
Я знал, что в итоге он прав. Мне не успеть разгадать последнюю головоломку. И где-то в глубине души медленно рождался безумный интерес к своему эпилогу.
– Может мне стоит признать поражение и прекратить эти бессмысленные попытки продлить свое никчемное существование.
С кухни доносился звон капель, падающих из водопроводного крана и ударяющихся о металлическую раковину.
– Наги… наги…, – я судорожно пытался вспомнить, но капли из крана не давали мне сосредоточиться.
– Да чтоб вам ночами не спалось!
Совершенно неожиданно я вспомнил, кто такие эти чертовы наги. Месяц тому назад я сидел подле телевизора и совсем не следил за тем, что творилось на экране. Видимо мое подсознание смогло понять и сохранить совершенно ненужную на тот момент информацию. И теперь я могу получить ответ.
Наги – это отшельники, живущие в индийских джунглях или горах. Это люди, которые разочаровались в человеческих существах и теперь готовы на всё, только бы их не видеть.
– И что это значит?.. Причем тут я?.. Просто очередной ребус… или подвох… А может и то, и другое. Нет, это не ответ. Это только подсказка.
Мысли стали путаться всё сильнее, от чего ко мне стало подползать безудержное отчаяние.
– Я не хочу тебя! Прочь!.. Проваливай! – кричал я изо всех сил, пытаясь хоть как-то его остановить.
Но вот прозвенел звонок.
Я замер, почти перестал дышать, надеясь на внезапное избавление от непрошеного гостя.
Звонок повторился.
Я даже не шелохнулся.
По-видимому, потусторонняя личность не привыкла ждать, в связи с чем принялась колотить в дверь чем-то тяжелым, так что дверь едва не слетела с петель.
Я беззвучно прокрался в прихожую и посмотрел в глазок. Чертовы тайные агенты опять выкрутили лампочки, и потому на лестничной площадке царила кромешная темень.
– Кто там? – прошептал я.
В ответ последовала тишина. Стало как-то неуютно от этого безмолвия, и по спине поползли мурашки.
Или может, они поползли оттого, что ещё не включили отопление?
Возможно… Разве сейчас это важно?
Раздался скрип, и я услышал хриплые звуки:
– Наги…
– Что?
У меня всегда были проблемы со слухом, а в данный момент я ещё и туго соображал.
– Наги…
– Наги?
Последовал мощный удар в дверь. Я сильно испугался и отпрыгнул назад метра на три. В двери образовалась широкая трещина, через которую стал пробиваться яркий свет. Это уже было чересчур.
Свет, словно живой, начал медленно проникать в комнату, постепенно заполняя окружавшее меня пространство. Заполнив комнату, свет стал проникать в мое тело и убегать обратно в щель, забирая с собой и меня. Наверное, я мог сопротивляться, но меня уже не было. Я слился со светом, стал его частью, и уже нечему было сопротивляться.
Опять темно. Вновь тоже ледяное безмолвие, гнетущая тишина.
По прошествии несколько часов из-за горизонта показались первые лучи восходящего солнца. Дверь отворилась, и в квартиру вошел Фантом. Мрачно оглядев комнату, он подошел к окну и открыл его. С улицы в помещение ворвался холодный осенний ветер, от чего кипа бумаг с письменного стола разлетелась по всей комнате.
Фантом оценивающе посмотрел на творившийся бедлам и схватил первый попавшийся лист бумаги. На нем большими жирными буквами было написано: «Информация для безумия».
– Видимо ему оставалось совсем немного, – сказал Фантом, – Может в следующий раз мне повезет чуть-чуть больше.
И было утро, и был день, но лишь вечером он закончил чтение.
А ночью Фантом ушел, оставляя за собой полыхающий город.
«Информация для безумия»
Итак, если в Ваших руках оказалась моя рукопись, и Вы изволили ее прочесть, значит я, скорее всего, давным-давно отбросил кони, склеил ласты, дал дуба, приказал долго жить… Можете считать эти строки «приветом из ада»…
