Игорь Чиркунов
Проект Икар. Беглец из Альфа-теста
Поздравляем, вы получили достижение «Травник» 10 ранга
Поздравляем, ваш интеллект повышается на 1 балл
Интересное кино, это за какие достижения? Ладно, потом разберемся.
Девчонка встала как вкопанная.
– Феникс, тебе удалось?!
Потом она порывисто подскочила, обняла за шею и чмокнула в щеку, сделала круглые глаза и в испуге отпрыгнула.
– Ой, тебе же больно!
Я усмехнулся:
– Ерунда, ради такого можно и потерпеть.
Где–то в подсознании вредный опоссум ехидно спросил: «Ну что, получил свою медаль?». Я мысленно отмахнулся: «Отстань», а вслух заметил:
– И долго мне так стоять, с протянутой рукой?
Анахита ойкнула, бережно приняла эдельвейс, спрятала в сумку. А я повернулся к парню, рассчитывая попросить его помочь дойти до костра. Парень стоял замороженный, неверяще уставившись на меня.
– У тебя… п–получилось?
Мне кажется, или он начал заикаться?
– Но как?! Там же без крючьев не подняться?!
Я подмигнул:
– Или нужно иметь скилл. Сам же говорил.
– Фес, ну ты монстр. Просто человек–паук. Я даже не знаю, что сказать…
– Скажи спасибо, и мне будет достаточно.
– Фес, блин, спасибо, брат.
Он бросился меня обнимать, но тут же остановился, приняв мое инстинктивное отстранение за последствия падения. Схватил левую руку обеими своими и затряс пожимая.
– Спасибо!
Я вздохнул, осторожно высвободился и пошел к костру, волоча мешок за лямку в опущенной руке.
Глава 21 Вечера виртуальные и реальные
Смеркалось. Небо очистилось, и над нами раскинулось звездное покрывало.
Снова я сижу у весело потрескивающего костра. Снова у меня в руках миска с дымящейся кашей. Не обращая внимания на изляпанные, в жирных потеках пальцы, пытаюсь удержать ее за обжигающие бока. Нарочито не торопясь, зачерпываю ложкой густое наваристое варево, крылья носа трепещут, вбирая в себя мясные ароматы, а жадный желудок орет снизу: «Давай, еще давай! Больше! Еще!».
Я постепенно согреваюсь: тепло волнами прокатывается по телу от торопливо хватающего каждую порцию желудка. От костра греются лицо и грудь, припекать начинает даже сквозь толстую кожу сапог – сижу, протянув ноги к огню.
В довершение блаженства чувствую, как нежные тонкие пальчики перебирают мою голову: Анахита все же настояла на своем и сейчас уже заканчивала бинтовку.
На вопрос, почему, дескать, нужно заморачиваться со всеми этими мазями, бинтовками и прочей сложной лекарской атрибутикой, если есть эликсиры и заклинания, позволяющие быстро вылечить буквально все, я неожиданно получил ответ от Руслава:
– Понимаешь Фес, что, таким как мы с тобой нужно от лечения? Чтоб травма или болячка устранилась и не мешала дальше геройствовать. Ну или заниматься чем–то …, – Рус замялся, подыскивая слово.
– Профильным?
– Ну да, профильным, спасибо. Мы смотрим на лечение сугубо утилитарно. Но ты взгляни на ситуацию глазами человека, который хочет быть лекарем. Думаешь, интересно всего лишь раздавать лечебные эликсиры да кастовать лечебные заклы?
– Ну–у–у… не знаю. Не задумывался. А что с этим не так?
– Не понимаешь? Хорошо, вот смотри. Предположим, ты выбрал путь воина.
– Хм…
– Ну предположим. Убиваешь всяких монстров, и тебе это нравится. Конечно, пока ты слаб и уровнем не вышел, тебе лишь бы завалить противника неважно как: хоть с применением свитка массового поражения, хоть с помощью меча–кладенца. Но вот ты подрос, стал сильнее и опытнее. Достал сверхубойный меч, и можешь пошинковать монстра с пары–тройки ударов. Ну и что тебе это даст? Чуть–чуть опыта? Немного подрастешь в уровнях? А как прокачивать фехтование, уклонение, ловкость? Да и скучно, если честно, когда вот так, без усилий. И тогда ты берешь что попроще, иногда непрофильное: например, мечник берет копье, булаву, топор. В конце концов надо развивать любое оружие – мало ли что в жизни случится. Любимый меч, владение которым у тебя прокачано запредельно, может в неподходящий момент просто сломаться.
– Рус, – я остановил жестом обычно немногословного парня, – говори проще: нашей знахарке надо подкачаться. Так?
Перевел взгляд на Анахиту, та в ответ, виновато улыбнулась.
В результате ложку я держу сейчас в левой руке, а на правом предплечье красуется аккуратный лубок, самостоятельно выструганный Анахитой из нескольких ветвей и перевязанный жгутом, свитым из коры. Впрочем, удерживать миску не мешает.
Наконец–то бинтовка закончена, Анахита убрала инвентарь в сумку и тоже пристроилась у костра. Потрогал повязку – на ощупь обычный бинт.
– Эх, и видок у меня, наверно, – усмехнулся я и пропел: – «Голова обвя–за–на, кровь на ру–ка–ве–е». – Получилось довольно фальшиво, добавил, уже «прозой», – следа кровавого не хватает. На сырой траве.
– Не бойся, через часик можно снимать. – Анахита улыбнулась ободряюще, – И лубок тоже.
На какое–то время над лагерем повисла тишина, нарушаемая только стуком ложки по стенкам миски. Надеюсь, хоть моего чавканья не слышно.
Но вот миска опустела. Обтер пальцы пучком травы, на несколько секунд завис в гамлетовских размышлениях – мыть или не мыть? Решил, не мыть! И отставив посудину в сторону, развалился боком к костру, подперев голову здоровой рукой.
Девушка молча встала, налила из висящего над костром котелка большую глиняную кружку, протянула мне. Потом подхватила мою миску и бурдючок с водой, явно собираясь вымыть поcудину.
Я почувствовал укол совести:
– Аня, да оставь, утром сполосну.
– Посуду нельзя оставлять грязной, – поучающе раздалось из–за границ светового пятна, отбрасываемого костром.
– Аня, ну какие здесь микробы? Ты что? Не думаешь же, что разработчики еще и микробов прописали?
– Если есть из грязной посуды, можно получить отравление.
Вот блин! Хотел возразить, что как раз есть из немытой миски не собираюсь, к завтраку помою, но решил не спорить: в конце концов, чертовски приятно, когда за тобой вот так ухаживают. Пусть будут микробы! Сделал глоток душистого травяного чая с какими–то ягодами, отставил кружку и прикрыл глаза.
Перед мысленным взором вновь ниже и чуть впереди покачивалась вершина, опять низко надо мной навстречу бежали грязные лохмотья облаков. Мозг в который раз начал перебирать варианты. Кстати! Вот болван! Можно же было…
Теперь, полулежа у костра, сытый, отдохнувший и расслабленный, я видел, как минимум еще пару более безопасных вариантов попасть на вершину. Да и после того… Плащ я бы сейчас не резал, вполне можно было обойтись одними холщовыми штанами, но не пропуская повязку через плечо, а просто плотно примотать руку к животу.
Подумал с горечью, что лишний раз подтверждается истина: всякий мнит себя стратегом, видя бой со стороны. Или от костра. Или с дивана.
Все равно я молодец! Самолюбие заурчало довольной кошкой. Да, с подготовкой накосячил. Да, хотел с наскоку. Но ведь смог! Сел на вершину в очень сложных метеоусловиях. Как говорит еще один мой приятель по клубу, Пашка–бейсер: парашютист жив, значит, он прав. Учитывая, сколько у него бейс–прыжков с московских высоток, разных башен и мостов, и то, что он до сих пор жив, – Пашка прав постоянно. И на дельте летает так же смело. Думаю, в сегодняшней выходке он бы меня точно поддержал: жив–здоров, сам вернулся – значит, все правильно сделал, а из косяков надо делать выводы на будущее, вместо залипания в самобичевании. «Точно, – пообещал себе, – выйду в реал, надо будет заняться руководством по топлендингу19».
– Мальчишки, вы у меня сегодня герои. Я бы даже сказала – уставшие герои. Так что давайте сегодня ночью подежурю сама, а вы отдыхайте.
Рус запротестовал:
– Аня, о чем ты? Нас завтра ждет длительный переход к северному хребту. Ну и как ты пойдешь, невыспавшаяся? Не дай бог дождь – камни будут скользкие, как намыленные, не отдохнувшая точно не дойдешь.
– Рус, – лениво проговорил я, не открывая глаз, кажется, меня начинало «рубить», – не будет завтра дождя. Завтра вообще отличная улетная20 погода.
– С чего ты решил?
– На небо посмотри. Что там видишь?
– Звезды.
Приоткрыл один глаз, заметил, как парень пожимает плечами: дескать, ну и что? Я продолжил в духе учителя, объясняющего прописные истины неразумным детишкам:
– Интересно Рус, а почему ты видишь на небе звезды? Наверно потому, что их не закрывает облачность? – я вздохнул и пояснил. – Рус, небо чистое, фронт ушел.
– Какой еще фронт?
Надо же, как синхронно, буквально в один голос! Тренировались, что ли?
– 2–й Украинский, блин… – открыл оба глаза, понял, что шутка не прошла, – ну какой–какой! Атмосферный холодный фронт, ясен пень. И еще. Мы, здесь в ветровой тени, у нас так и так штиль. Но если бы было видно верхушки деревьев, не затеняемых горой, вы бы заметили, что они уже не качаются. Я еще когда спускался обратил на это внимание.
Не торопясь, поднял кружку, сделал глоток, поставил обратно на землю.
– Завтра намечается хорошая погода: ясно, маловетрено, часам к одиннадцати образование кучевки, но не плотной. Дождя несколько дней не было, влажность умеренная, значит, переразвития в грозу не ожидаем… Так, ребята, все, я, кажется, вырубаюсь. Что там с дежурствами?
Честно говоря, я бы воспользовался предложением Анахиты, но коль родился мужиком, подставляй широкую грудь под тяготы и невзгоды, чтоб женщина позади оказалась в относительной «ветровой тени» и могла спокойно «подавать патроны»21, а также миски с горячей кашей и кружки с чаем. Вот такое вот равноправие – у каждого свой участок фронта.
В итоге вялых споров мы с Русом отвоевали себе по три часа дежурства, Анахите досталось два. И я был уверен, что Рус, дежуривший вторым, сменит ее пораньше. Впрочем, я в реал: раньше, чем войду в игру, меня не «разбудить».
Допил чай, пожелал всем спокойной ночи, сунул под голову мешок, плотнее запахнулся в плащ и нажал «Выход».
***
Откидывающаяся крышка, поручни, разминка левой руки. Здравствуй, дом! Тишина в ответ, только комп гудит кулерами в комнате, залитой мертвенно–белым светом галогеновых лампочек.
Изотоник, туалет, разминка, душ. Мой вечерний график по выходным не меняется с момента первого «нырка» в Фанворд. Я заставляю себя заниматься физическими упражнениями, несмотря на вделанные в кокон миостимуляторы. Для чего? Сложно сформулировать. Я стараюсь не думать, только знаю, что вся та жизнь, которая у меня была, оказалась перечеркнута инвалидной наклейкой. Когда–нибудь я буду ходить даже без трости. Что тогда? Не знаю, давайте сначала доживем.
Вышел из ванной в одном полотенце – некого мне тут стесняться, поковылял на кухню. Вспомнились виденные в юности фантастические фильмы, где герой летит в космическом корабле. Весь экипаж в анабиозе, а он ходит по забитому современной электроникой кораблю в полном одиночестве. Интересно, как при этом с ума не сходит?
Моя кухня вполне тянет на отсек суперсовременного космолета. Пятнадцать квадратных метров «мечты хозяйки», напичканных умными кухонными помощниками. Некоторые не включались с момента Машкиного ухода. Вот зачем мне пятиконфорочная плита? Пожарить утром яичницу хватает одной конфорки, самой маленькой. Кухонный комбайн стоит как декорация. Подарить, что ли, Тамаре, приходящей домохозяйке? Мне он не нужен, и ей меньше пыли протирать. А вот духовкой я даже разок воспользовался: на крайний Новый год зажарил в ней индейку целиком. Только не помню, успел доесть или пришлось выбрасывать?
Открыл морозильное отделение, достал первую подвернувшуюся под руку коробку. Что у нас на ужин? «Котлета домашняя с гречневой кашей». Пойдет, сунул в микроволновку, включил чайник. Наболтал в шейкере казеин – это моим потрудившимся мышцам: сомневаюсь, что в «котлете домашней» достаточно белка. Пикнула микроволновка, булькнул пакетик в большую фарфоровую чашку. Механически взял поднос, поковылял к компьютеру.
Хм, может его на кухню перенести, чтоб не ходить туда–сюда? Усмехнулся: ага, и кокон с кроватью. На пятнадцати квадратах умещусь, и даже место останется.
Плюхнулся в кресло, зачерпнул ложкой гречки. А, чёрт! Выругался в голос, стал дышать через рот, охлаждая обожжённое нёбо и язык, – как обычно, перегрел еду, придется ждать, когда чуть остынет, а пока можно делом заняться. Каких–то багов, нестыковок в сессии не заметил – значит, сегодня без репортов. Открыл Wiki. Выбрал видимый только мной да некоторыми посвященными админами раздел «Икары», посмотрел на небольшой список статей. На душе теплым маслом разлилась гордость: а ведь почти все мной написаны! Кнопка «Добавить». Вбил в строке заголовка «Маршрутный полет в сложных метеоусловиях». Посидел, подумал. Сложные метео – это ведь не только низкая облачность и боковой ветер. Откатил назад. Надо вообще сделать раздел «Маршрутные полеты» и там создать два подраздела: «СМУ» и «Простые». Точно! Кстати, вон та статья как раз перекочует в новый раздел.
Или все же, пока воспоминания свежи, написать про топлендинг – как заходить на вершину при различных условиях? Откинувшись на спинку, прокручиваясь вправо–влево, задумался, перебирая в памяти события прошедшего дня. Неожиданно понял, что «прокрутил кассету с воспоминаниями» до вечера, и опять мои мысли заняты эльфийкой. Вот она улыбается, слегка опуская уголок рта, вот что–то говорит, вот протягивает кружку с чаем. Взгляд упал на поднос. В конце концов, заслужил я сегодня маленький приз?
Встал, вернулся на кухню, остановился в раздумьях. Во встроенном баре у меня бутылка Мартеля. Уже начатая и одинокая, она каким–то чудом пережила опустошение, которому подвергся бар после моего выхода из больнички. А особенно после того, как, вернувшись один раз из поликлиники, вместо «второй половины» обнаружил записку и пустые шкафы. Вовремя меня тогда нашел Глеб. Ну уж нет, после того зарекся.
Открыл холодильник. Мечта холостяка – десяток бутылок пива, засыхающий сыр, кусок краковской. С сомнением понюхал колбасу, отломил кусок, бросил в микроволновку прямо на стеклянный круг. Сковырнул пробку, поискал глазами бокал – не увидел. Ну и ладно, из горла не привыкать! Тренькнуло, подхватил колбасятину на вилку, слизнул набежавшую жирную каплю. Поковылял на выход и в проходе замер. Обернулся.
На плите кипит кастрюля и еще что–то жарится. У стола стоит… Анахита? Нет, у стола в домашнем халатике стоит Ира, что–то режет на доске. Поднимает на меня взгляд, фирменная тихая улыбка с чуть приопущенным уголком рта: «Устал? Ужинать будешь? Садись, сейчас я тебя покормлю».
Закрыл глаза. Открыл – пустая кухня. Ну здравствуйте, глюки подъехали! Помню, в армии, в учебке, с чем–то залетел. Ротный решил «поучить». Трое суток – с вечера в караул, утром за какой–нибудь косяк снимает, и на занятия, а вечером по новой. На третьи сутки в караул решили не ставить, мало ли что: у бойца тотальный недосып, а тут боевое оружие. Пихнули дневальным по парку. Ночью дежурный выгнал на обход, иду, шатаюсь. Вдруг смотрю – от КТП идет ротный: ну правильно, он же сегодня дежурный по части, приперся проверять. Идет своей фирменной походочкой – правая рука за обшлагом, прямой, как палка. Ну что ж, надо встречать начальство. Иду навстречу, шагов за десять перехожу на строевой шаг, только руку к пилотке потянул… смотрю, а никого и нет. Стою, как дурак у крайнего «Урала» точь–в–точь наглядное пособие с плаката на плацу: нога с оттянутым носком поднята, рука в отдании воинского приветствия. Хорошо, хоть не видел никто. Благо на следующий день: «Рота подъем! Тревога! Тревога! Тревога!», а там у ротного новые «любимчики» образовались.
Вздохнул – надо больше спать, повернулся, поковылял к компу.
Машка, кстати, никогда не говорила «сейчас тебя покормлю». Готовить она любила, но ели мы по большей части порознь – я то на работе, то на полетах, приходил поздно: «Есть будешь? Ужин в холодильнике».
Не заметил, как стрескал краковскую, а за ней и котлету с гречкой. Редкостная дрянь! Надо что–нибудь другое закупать. Понял, что и сегодня ничего написать не удастся, вернулся на кухню. Пенопластовый лоток и опустевшая бутылка отправились в ведро. Повертел в руках чашку. «Поставь в раковину, я помою»? Кстати, у меня же посудомойка простаивает, эдак и рассохнется. Поискал таблетки моющего средства, не смог вспомнить где. Подкатила злость непонятно на кого: то ли на Машку, которая куда–то запихнула таблетки, то ли на себя, то ли на весь мир. Ну и ладно, у меня одна чашка, и та из–под чая. Запустил так. А теперь спать, завтра опять подъем ранний, ждет меня небо виртуальное, и… друзья? Не знаю, хотя бы попутчики.
Глава 22. Утро красит, нежным светом
Будильник вырвал из сна. Кажется, что–то снилось, кажется – чего–то хорошее, приятное, потому что просыпаться очень не хотелось. Но уже спустя миг сон ускользнул, как легкая дымка, голову затопили мысли про то, что через час мне надо сменить Руса, про планы на день, про ненаписанные вчера статьи. Рывком выдернул себя из кровати, главное – не давать себе обещаний поваляться еще минуточку. Как обычно, после сна передвижения давались с трудом, но ничего, сейчас разомнусь.
Сначала кухня – закипевший чайник как раз отщелкнулся, (слава таймерам!), насыпал в глубокую миску геркулес, залил кипятком. Клацнул по кнопке кофемашины, сковородку на конфорку, пару яиц туда же. Теперь можно в туалет и на разминку.
Из душа вышел бодрячком, посвежевший. Пока завтракал да закидывался таблетками, решил – ладно, коль судьба меня настойчиво сводит с попутчиками, не буду противиться, но и свои интересы как тестера постараюсь соблюсти. Во–первых, сегодня должна быть неплохая парёжка, поэтому надо найти времечко и налетать сколько–то времени. Во–вторых, икары рано или поздно выйдут из теста? Ну так можно поработать над потенциальным взаимодействием с другими классами игроков. Икары, например, могут что–то достать с недоступных вершин. Жаль, нельзя раскрываться…
Рука с кружкой замерла на полпути. Мозг, получивший зацепку, заработал с быстротой компьютера, обрабатывающего варианты. Сердце, кажется, замерло, чтоб не спугнуть еще не оформившуюся идею.
Так, проблема в NDA: есть соглашение, по которому я не имею права раскрывать суть расы перед… перед… Ну конечно перед другими игроками, не задействованными в тесте! А если, только предположим, эти игроки участвуют в тесте, тогда… Ребятам, конечно, придется подписать свой вариант договора, но, я думаю, они не будут против. Что им с этого? Я без труда натаскаю нужных трав или каких других каких ингров. Могу выступать как разведчик при продвижении. Да мало ли какие плюшки от того, что у вас в подразделении есть свой воздушный наблюдатель?!
Что это даст разработчикам икаров? Да мы им таких гайдов по взаимодействию понапишем, что стоит только икаров запустить в продакшн, как сразу посыплются желающие если не в икары, то, как минимум во взаимодействие с ними! Гениально!
Всё, решено – пока буду дежурить, свяжусь с Глебом и сделаю ему предложение, от которого он точно не сможет отказаться.
Заторопился в игру. Автоматом сполоснул миску, сковородку и кружку под струей воды. Потом покосился на отработавшую посудомойку. Вот блин, ладно, завтра точно воспользуюсь, зря, что ли, стоит? Окинул взглядом кухню – вроде ничего не забыл. Нет, забыл. Наболтал изотоника на вечер и задумался: а неплохо, наверно, купить мультиварку, они же тоже с таймером? Буду с утра закидывать туда… ну что там закидывают? А вечером вылезу из кокона – еда горяченькая, хватит уже готовой гадостью питаться.
Вот и кокон. Протер дезинфикатором ложе. Хлопнул себя по лбу, вернулся в кухню и принес оттуда трость, поставил рядом. Теперь, кажись, все. Кряхтя и матерясь под нос, улегся на ложе, подсоединил датчики, натянул шлем. Поехали. Вход.
***
В глазах прояснилось, одновременно стал слышать окружающие звуки. С секундной задержкой появились тактильные ощущения: почувствовал щекой мешок, боком – земную твердь, пальцами ног – традиционную тесноту сапог. На автомате проверил, обернут ли плащ вокруг тела. Хотя если тушка пропадает при выходе, не могу же я раскрыться, ворочаясь? Сел. Чисто рефлекторно протер глаза, потянулся.
Рус сидел у костра, сосредоточенно помешивая веточкой подергивающиеся пепельным налетом угли. Слева от меня спиной к костру лежал скрюченный кулек из шерстяного одеяла: Анахита опять спала в игре. Надо как–нибудь поинтересоваться, с чего бы это?
Запоздало по телу пробежался озноб: все–таки подмерз, лежа на земле. Интересная реализация – тело мое пропадало, но система учла, что лежал я на голой земле, и добавила подобающих ощущений. Потянул руки к костру и почувствовал, что сижу на каких–то палках – подо мной валялись части лубка. Поработал правой рукой, посгибал в локте, покрутил запястьем. Никаких болевых ощущений, всё отлично работает. Красота!
– Он свалился, когда твое тело пропало, – пояснил Рус, не поднимая головы. – Вообще–то Анины лубки сваливаются сами, когда в них надобность отпадает, вероятно, это совпало с выходом.
– А–а–а, – только и смог протянуть я, – как тут, нормально?
– Тихо, – все также задумчиво обронил парень.
Судя по всему, солнце еще не встало, да и мы с северной стороны горы, но темнота уже отступала. Приближался тот самый час, когда картинка вокруг как будто медленно проступала в растворе проявителя: незаметно, неразличимо глазу. Вот только что ты с трудом различал ближайший куст, и вдруг осознаешь, что уже и деревья, окружающие площадку, стали видны. Темнота вокруг нас таяла, сменяясь рассветными сумерками.
– Ну все, Рус, я, как говорится, смену принял, ложись. Ты хоть поспал?
– Фес, – парень замялся, чем–то явно тяготясь.
– Да?
Руслав помялся–помялся, набрал воздуха, но потом, видимо, передумал.
– Да ничего, все нормально. Спокойно тебе отдежурить.
– Во сколько подъем?
– Часиков в семь встанем, думаю, затягивать не стоит: нам бы за завтра с северной вершины эдельвейс снять.
– О’кей.
Парень взял одеяло и завернувшись в него улегся у костра, с противоположной от Анахиты стороны.
Я встал, прошелся, поприседал, понаклонялся. Хорошо–то как! Было бы в реале, после ночи на твердой, а главное холодной земле сейчас напоминал бы заржавевшего Си–Три–ПиО из «Звездных Войн», со скрипом разрабатывающего суставы и мышцы. Я бодр, здоровье и выносливость полные. Вот только в желудок что–нибудь закинуть. Не решился греметь котелками: кто его знает, как спится в игре, может, звуки разбудят? Достал из запасов сушеное мясо и лепешку, принялся жевать, расхаживая туда–сюда. Мне дико хотелось действия. Покосился на спящих ребят: а может, пока спят, пойти пролететься?
А что? Сейчас на юго–востоке из–за деревьев должен показаться краешек солнца. Правда, для этого нужно подняться выше хребта, но выносливость у меня полная, а потом можно и спланировать обратно. Хотя нет, там же южные отроги перекрывают вид на восток, а так было бы здорово. Кстати – молнией мелькнула мысль, – а ведь когда мы перевалим северный отрог, то с высоты должно быть видно море! Вернее, Восточный океан, что омывает центральный крупнейший материк ФанВирта.
Я же не был на море уже сколько? Да года два с половиной. В тот раз до моря мы так и не добрались. До того был в ноябре, когда приезжал в Крым на выходные полетать на Клемухе.
А в игре я моря еще не видел. Инкубатор расположен хоть и не в самом сердце материка, но от побережья далековато. Так что море у меня впереди. Интересно, как его реализовали? А как нарисовали рассвет над ним? Очень хочется посмотреть. Я читал, что Рассветный Утес получил такое название потому, что с его вершины рассвет виден раньше всего. Скорей бы туда! Эх!
Еще раз оглянулся на спящих. Нет, не буду бросать: кто его знает, вдруг какая тварь вылезет из зарослей? Так я хоть разбудить ребят успею. Наверное. Ну вот какого они спят в игре, что им в реал не выходится? Ради каких–таких ощущений полное погружение? Не понимаю.
Чтоб чем–то заняться, открыл чат – мое сообщение висело непрочитанным. Глеб что, на работу забил? Хотя зря я наезжаю, может, дела или командировка. Усмехнулся: может, запил в конце концов!
Набрал: «Уважаемый разработчик! Есть предложение по привлечению к тесту участников не из расы икаров. Это даст возможность к выпуску проекта в релиз подготовить гайды взаимодействия, что, несомненно, сразу привлечет к расе внимание игроков». Перечитал. Поймет, о чем речь? Ерунда, увидит – появится, а там на словах объясню. Смахнул вкладку чата.
Не решившись оставить тушки ребят без присмотра и чтоб не скучать, занялся переборкой принесенной травы. Прошелся по полянке и опушке леса, идентифицируя все, что попадалось. После поднятого уровня травничества получалось лучше. В итоге я здорово продвинулся в навыке, прежде чем кулек «Анахита» заворочался, перевернулся на спину и резко сел. Сидящий кокон раскрылся, из складок одеяла показалась взлохмаченная голова, повертелась вправо–влево, нашла взглядом меня.
– Феникс? Привет… ой! – И резко отвернулась, вновь нырнув вглубь одеяльного кокона. – Не смотри, пожалуйста. Я, наверно, вся взлохмаченная.
Ага, а еще и не накрашенная! Отвернувшись, я стал демонстративно разглядывать лес.
– Доброе утро!
А вот и Руслав.
– Привет, Рус, как спалось? Кстати, – идея возникла спонтанно, – ребята, вы что с травой собираетесь делать?
– Да ничего, оставим здесь. Все равно, пока дойдем до ближайшей скупки, она испортится.
Сзади раздалось громыхание крышки котелка. Я повернулся – Рус уже подложил дров и доливал в котелок с чаем воды из бурдюка, Анахита расчесывалась.
– Феникс! Я же просила!
– Да ну вас…
Опять отвернулся, поворошил пук травы.
– Не против, если я ее тогда заберу?
– Конечно! Только зачем она тебе? Это же без пяти минут мусор.
– Во–первых, я все–таки травник, и у меня в инвентаре трава портится в несколько раз медленнее. А во–вторых, хочу кое–чего проверить, пока наш знахарь красится.
Я решил попробовать полученное от Якуба умение по консервации растений. Достал кинжал и принялся измельчать лежащую перед собой зеленую массу.
Через минуту–другую на плечо легла рука. Повернулся – рядом стоял Руслав, протягивая самый обычный ножик.
– Возьми. Кинжалы – выраженное колющее оружие, ими что–то резать… – парень поморщился, недоговорив.
Взял протянутый предмет, присмотрелся: «Простой универсальный нож с деревянной ручкой. Одноручное оружие и предмет хозяйственно–бытового назначения». И, как обычно – урон, прочность. Урон, кстати, так себе. Отказываться неудобно. Неожиданно дело пошло веселее.
– Однако! – хмыкнул я, – надо будет обзавестись чем–нибудь похожим, как до обжитых мест доберемся.
Измельченную массу щедро посыпал солью и завернул в чистую тряпицу. Якуб советовал в вощеную бумагу, но где ее тут возьмешь? Пометил себе запастись при случае. Мигнул системный запрос: «Желаете законсервировать растения?». Я подтвердил и получил небольшой легкий сверток, который тут же отправился в мешок. Посмотрим, что из этого выйдет. Повернулся, протянул нож Руславу:
– Спасибо!
– Оставь себе. Ты же, наверно, и продукты своим штык–ножом режешь?
Я усмехнулся, оценив юмор.
***
После завтрака выдвинулись. Погода, как я и предсказывал, была отличной.
– Ну ты просто шаман!
– В смысле?
– Небо чистое, ни облачка, ветра тоже нет. Как правильно говорится – мертвый штиль?
– Облака, Аня, я тебе гарантирую, но чуть позже. Штиль тоже ненадолго, стоит только солнышку нашу долину осветить.
Шли ходко. Рус, как обычно, первый, я замыкающий. В начале траверсили22 вдоль кромки зоны леса по западному отрогу, вглубь горной системы Небесного Утеса. Она представляла собой звезду с расходящимися восьмью лучами–отрогами, причем ориентированные по сторонам света были более высокие и вытянутые, скорее уже не отроги, а целые гряды. Покидаемый нами западный оканчивался скальной башней – настоящим скалистым бастионом. Расположенные между этими грядами отроги, которые я мысленно назвал «промежуточными», были короче, ниже и сходили на нет, как, собственно говоря, и положено порядочным отрогам.
Через час пути остановились на совет, как двигаться дальше. Можно было свернуть и по диагонали пройти через лес, в обход северо–западного промежуточного отрога. Или попытаться дойти до основания нашего луча, перебраться уже на северный и по нему идти к венчавшей башне. Последнее представлялось сомнительным, так как по мере приближения к утесу гряда становилась все более крутая: дальше наверняка начнут попадаться расщелины, осыпи, камнепады.
От южной гряды к западной ребята шли по первому варианту. Но при этом получался очень длинный путь по плохо проходимому лесу.
Я предложил компромиссный – пройти по гряде сколько можно, а это на самом деле не так уж и далеко: через несколько сот метров наш путь упирался в нагромождения огромных валунов. Далее спуститься, перейти распадок между западным и северо–западным лучами, перевалить промежуточный и далее через следующий распадок выйти к северной гряде, где устроить длительный привал перед штурмом оконечности.
– Выигрыш в расстоянии, конечно, есть, вот только сможет ли Анахита подняться на этот отрог?
– Рус, посмотри, он ниже, а там, где планируем переваливать, еще и достаточно пологий, отсюда же видно.
Я, честно говоря, преследовал свою цель. Часа через два, как раз когда мы дойдем и, наверно, даже поднимемся на отрог, солнце станет достаточно высоко, осветит обращенный к нам склон северо–западного отрога. И там должен заработать термодинамик, в котором я могу часок–другой попорхать, пока попутчики направятся к северной гряде через лес. А потом я их с легкостью догоню.
Так или иначе, Рус согласился. Анахите, похоже, было все равно. В итоге через полтора часа мы вышли из леса на обращенном к югу склоне промежуточного отрога. В вершинах шумело, над головой повисли первые редкие клочки ваты. Солнце уже показалось из–за могучих плеч Рассветного Утеса и ощутимо припекало.
– Ну ты кудесник! Все как и говорил – ветер, солнце, облака. Феникс, откуда?
Мы остановились передохнуть после вскарабкивания почти под сорок пять градусов по лесистой части отрога. Впереди нас ждало продолжение, только уже без леса.
– Ничего сложного, – пожал плечами, – насчет солнца я говорил. Что касается ветра…
В отличие от Анахиты, я даже дыхание не сбил: все–таки полет по затратам энергии несопоставим с подъемом в горку. Поэтому устал даже меньше, чем здоровяк Рус.
– Мы на южной экспозиции склона, – увидев непонимающие глаза, поправился, – на склоне, обращенном на юг. И склон прогревается солнцем, особенно та его часть, которая свободна от леса. А что происходит с воздухом, когда он нагреется?
– Поднимается?
А одышка–то у Руслава заметна. Я мысленно расплылся в довольной улыбке – показал вам щуплый подросток! Прищелкнул пальцами, указывая на парня:
– Точно! Нагретый воздух от склона поднимается, но! – указательный палец вверх, обвел попутчиков взглядом, подержал паузу, но никаких идей не услышал. – Ну, ребята? Воздух над склоном улетел… освободил место… а природа не терпит пустоты…
