Игорь Фомин
Свистопляска
– Нормально…
– Ладно, поправляйся. Сестра, присматривайте за ним – он ещё слабенький.
– Мать-то можно к нему пустить? Второй день рвётся.
– Пустите, чего ж. Только недолго. На пять минут.
– Не надо мать… – еле слышно произнёс Витька. – Скажите ей только, очнулся, поправляюсь.
Ему было жутко стыдно за своё поведение. Он вспомнил – перед отъездом матери в Новосибирск, дал слово «вести себя по-человечески». Тогда и подумать не мог, что попадёт в такую историю. Представил, зайдёт сейчас мать в палату и увидит его здесь, на больничной койке, «разбитого». Да ни в жизнь!
В клинике провалялся еще неделю. Перед выпиской, старый врач (звали его Илья Андреевич) пригласил Витьку к себе, в кабинет.
– Ну, как, выздоровел? Голова ясная, свежая?
– Да, спасибо.
– Ты лучше сестричкам «спасибо» скажи, которые тебя выхаживали. Ксении, Ларисе…Коробку конфет что ли купи! Задаром что ли спасали? Знаешь, сколько через них таких «субчиков» прошло. Чего только не было…И с кулаками на них кидались, и обзывали по-всякому. Таким женщинам надо памятники ставить. Работа – неблагодарная, да что там, паршивая работа! А платят копейки.
– Я в долгу не останусь.
– Молодец! Ну как, дальше-то жить думаешь?
– Потихоньку, помаленьку. Как раньше…
– Э, нет! Вот тут ты не прав. С прошлыми привычками надо кончать! Пить тебе нельзя! Уж, поверь мне на слово. Твой организм надломленный. Измордовал ты его своими пьянками да куревом. Выход здесь один – полный отказ от алкоголя и никотина.
– Попробую… – сказал Витька без особого энтузиазма.
– Похвально! До этого пытался завязать?
– Курить пару раз бросал. Но через неделю снова срывался. С пьянкой тоже пытался разрулить. Оставить только на выходные. Не вышло.
– И не получится! – уверенно заявил Илья Андреевич.
– Почему это?
– Я тебе книжонку дам, почитаешь на досуге. Ну если вкратце – все попытки сдерживать себя при помощи собственной воли, как правило, обречены на провал. Месяц, два, полгода, год…А потом – срыв! Алкоголь умеет ждать. Слышал такую поговорку?
– Не слышал.
– Соблазнов-то полно. Чей-то день рождения, получка, праздники, скандалы, стрессы, усталость. У меня вон сосед шесть месяцев не пил. Даже на свой юбилей – ни капли. Гостям хвастал, что год продержится. А через неделю, после юбилея, заскочил в магазин за продуктами. С чего-то решил заглянуть в вино-водочный отдел. На экскурсию, так сказать. А ночью его к нам привезли, в состоянии сильнейшей алкогольной интоксикации. Надрался как зюзик. Ладно, откачали. Пришлось помучиться, конечно. Какой вывод отсюда напрашивается?
– Какой? – тупо переспросил Витька.
– Кодироваться тебе надо. Способы есть разные. Я тебе советую самый простой и эффективный. Кодирование по методу Довженко.
– А это больно?
– Никакого дискомфорта. Лёгкий гипноз. Лежишь себе на кушетке, слушаешь врача. А через полчаса ты – полный трезвенник. Встаешь и уходишь. Главное, что? Тяга пропадает начисто.
– Не может быть.
– Так и есть. Никакой тяги. Не надо мучиться, не надо напрягать волю. Каково?
– Ладно, я подумаю.
– Многие так говорят. А уже через день, глядь, он в пивнушке «рекорды» ставит. Да еще перед дружками хвастает, какой он молодец! Доктор, сукин сын, хотел его кодировать, а он, не будь дураком, послал того куда подальше.
– А если я буду пить по чуть-чуть?
– Не выйдет! Организм будет требовать «добавки». Ты же сам знаешь, как это у вас называется…
– «Недогон» что ли? – сообразил Витька.
– Он самый. Ещё так говорят – недоперепил. Я знавал одного алкоголика, который в таком состоянии спрыгнул с третьего этажа. Жена его заперла в квартире, чтобы пьянку не устроил. А у него «чекушка» была припрятана. Ну, употребил он её, еще захотелось. Собрался в магазин – выйти не может, ключей нет, всё перерыл. Он и сиганул в окно. В результате, перелом обеих ног. Ещё легко отделался.
– Так что мне совсем не пить? – в отчаянии воскликнул Витька.
– Ни капли! Ты же чуть не помер из-за этого. Хочешь повторить?
Витька крепко задумался. Вспомнил свои похождения. Проблемы, драки, скандалы, похмелья…И совсем недавнее – коматоз, реанимация. Представил мать, которая сидит там внизу, в приёмном покое, переживает.
– Ладно, кодируйте! – отрезал Витька. – Навсегда!
– Ну, для начала, хотя бы года на три – успокоил Илья Андреевич. – Вот тебе брошюрка, почитай в палате. А послезавтра, поднимайся ко мне. Будем кодироваться, если не передумаешь.
– Не передумаю. Хватит уже, допился.
Прошло два месяца. Как и обещал врач, тяга к алкоголю начисто пропала. Если раньше Витьку то и дело терзала мыслишка «накатить бы…», сейчас она куда-то слиняла, словно муха, напуганная газетой. Вообще, многое исчезло: нервяк и суета перед пьянкой, бестолковая говорильня, дебильные выходки. Сгинули эти ненавистные утренние часы, когда раскалывается башка и сам как «тварь дрожащая». Когда всё болит: тело, душа, совесть. Внутри полный депрессняк. А впереди еще целый день, который надо как-то прожить. Похмельный день – длииинный. Ладно, если выходные, и можно «подлечиться». А если – будни? Сколько раз Витька топал поутру, на работу, в гнетущем похмелье.
Наконец, вся эта маета – в прошлом. Хорошо, что доктор настоял. Иначе бы, опять завертелось.
Дружки с опаской и недоумением поглядывали на Витьку. После «больнички» какой-то он стал чужой для них. Ни выпить, ни поговорить нормально. Или дома торчит, или по делаем бегает.
– Отдалился ты от нас, Витёк – выразил общее мнение Димон. – Тебя чё там зомбировали?
– Да не, позврослел просто.
– Какие деньки прогорают. Многое упускаешь. Гуляй, пока молодой! Бухай, веселись.
– Я свою цистерну уже выпил.
Первый месяц Витька, конечно, мучился. В диковинку ему была эта «полная трезвость». Куда себя девать – фиг знает. В будни – понятно, крутишься на работе (он устроился комплектовщиком), только поспевай. Но вот наступают выходные и хоть на стену лезь от тоски. Заняться нечем. Поспал, поел, телек посмотрел, в смартфоне полазил. Ну еще в магазин прошвырнулся за продуктами. Дальше-то что? Сидеть в четырёх стенах?
Любопытства ради записался в фитнесс-клуб. Ходил туда через день. Качался, глазел на красивых баб, мечтал о разном. По выходным еще плавал в бассейне, захаживал и в сауну. Назад возвращался пешочком, по свежему воздуху. Напевал под нос какую-нибудь бодренькую мелодию.
С каждым днём новой жизни, Витька всё удивлялся: как же бестолково он тратил свои годы, до этого? Пьянки, похмелья, разная канитель – сколько ж дней прошло впустую? Сколько проблем создал себе и матери?
– Ну и дебил! – думал Витька, сокрушенно качая головой.
Мать с радостью смотрела, как сын меняется прямо на глазах, становится нормальным человеком.
– Видать, дошли мои молитвы! – повторяла в трубку сестре из Новосибирска. – Тьфу, тьфу, не сглазить бы.
Витька же опять задумался о Ромке: как он там, в барском-то доме? И однажды днём позвонил Светке:
– Хочу с сыном повидаться.
– С чего это вдруг?
– Да цирк Куклачева из Москвы приехал, слышала? Вот, хочу с Ромкой сходить.
– Он же тебя совсем не помнит.
– Познакомь, не вопрос.
– Опомнился! Раньше о чём думал?
– Раньше…Дурака валял.
– Да ладно! Серьёзно? Что изменилось?
– Увидимся может, поговорим?
– Не обещаю.
Через неделю Светка позвонила. Встретились в городском парке. Витька пришёл с большой цветастой коробкой. Купил дорогущую машинку, с дистанционным управлением.
– На, подаришь Ромке! – протянул подарок Светке. – Скажешь, от меня.
– Не надо! Не возьму! У сына вопросов будет много.
– Жаль, хотел порадовать.
«Бывшая» внимательно оглядела Витьку, приценилась. Своим бабьим нутром почуяла – изменился мужик. Взгляд веселый, ясный. Говорит спокойно, уверенно. Одевается стильно. В плечах раздался, и вообще, похорошел.
– Сам подаришь Ромке свою машину. Завтра приведу сюда, познакомишься.
У Витьки застрял ком в горле.
– Спасибо…не ожидал.
– Пока не за что. Ладно, позвоню еще. Скажу по времени.
Витька летел домой и душа пела. Не терпелось скорей порадовать мать новостью. Уже у подъезда его тормознули Димон с Маратом. Оба – пьянущие.
– Здорово, братан! Давно не виделись!
– Давненько.
– Куда пропал? Не видать, не слыхать.
– Да дела…
– Ой, бля, деловой, не могу. Братан, выручай! «Пятихатку» не одолжишь?
– У меня только триста.
– Нормально, от души! Пошли с нами? Побухаем.
– Не, у меня тренировка сегодня.
– Как знаешь…Увидимся, не пропадай!
Усмехнулись и пошли себе дальше. Витька смотрел на них не то с досадой, не то с жалостью. Молодые, здоровые мужики – а жизнь наперекосяк. Никаких интересов, вся радость – в бутылке. А сколько таких по России мается? Долго смотрел Витька за приятелями, пока те не исчезли в арке. Смотрел и прощался.
– Всё, разошлись дорожки – твердо решил Витёк. – Теперь уж навсегда.
НОЧНОЙ ГОСТЬ
Семья Балашовых жила дружно. Кирилл души не чаял в жене и сыне. Так ещё со свадьбы повелось – семья у него на первом месте. Пока его ровесники шарохались по барам, устраивали загулы, клеили (или снимали) «девочек», Кирилл строил «ячейку общества». «Ты прям образцовый какой-то!» – шутила его жена, Юлька. С ней он встретился ещё на первом курсе Института управления. Он как-то сразу понял, что Юлька – его судьба. Одна, и на всю жизнь.
Поначалу у них не складывалось. Кирилл Балашов слыл «ботаником», все время просиживал за книгами, готовился к занятиям капитально, на совесть. Зато выделялся на лекциях и семинарах, блистал эрудицией. Преподаватели его ценили.
«Любимчик» – такое прозвище приклеилась к нему с первых дней. Красавица Юлька была равнодушна к «ботанику», посмеивалась над ним и, даже немного презирала. Юльку атаковали «мажоры» со старших курсов, которые, может, и не преуспели в науках, зато уверенно шли напролом, как хозяева жизни.
Был среди них Эдуард Королев – смазливый пижон, который ездил в институт на крутой «бэхе». Отец у него работал зам. министра строительства по региону, раздавал подряды карманным фирмешкам. Все девочки в институте были без ума от «Криштиану», как они величали Эдуарда. Он, в самом деле, чем-то смахивал на форварда «Реала» Криштиана Рональду. Молва о тусовках, которые проходили на даче «мажора», гремела на весь институт:
– Это круче, чем на Ибице!
Сколько студенточек расстались там с невинностью! Однажды в поле зрения Эдуарда попала и Юлька. Он сразу сообразил, что перед ним – крепкий орешек. В отличие от многих дурочек, с которыми ему приходилось иметь дело, здесь требовался «особый подход». Эдуард решил поиграть в пылкого влюбленного. Он через «Контакт» стал писать Юльке нежные послания, трогательно шутил, временами изображал из себя «непонятого гения», которого, мол, все уважают за «папины деньги», а он – презирает богатство и, вообще, мечтает стать рок-музыкантом. Потом они встретились с Юлькой, катались на яхте по Волге, делали селфи на фоне заката, пили дорогое вино…Так закрутился бурный роман. Подруги завидовали Юльке, и прочили её в жены «Криштиану».
– Они такая красивая пара…
Через два месяца Юлька «залетела». Королев воспринял эту новость с раздражением, и приказал сделать аборт. Юлька чуть не легла под нож хирурга, но её вовремя остановила мать:
– Только попробуй! Будешь рожать, как миленькая!
Под Новый год родился Данилка – копия «Криштиану». Юлька все надеялась, что в Королеве проснется отцовское чувство. Однажды он позвонит в дверь, придёт с кучей подарков, и скажет: «Прости, дураком был…». Возможно, они встретят вместе этот Новый год, уже по-семейному. Все надежды разрушил звонок Алки, подруги по институту:
– Ты в курсе, что этот кобель женится? На дочери мэра…
Юлька швырнула смартфон об стену, заревела, и кинулась к окну. Ладно, отец был дома. Влетел в зал, перехватил дочь уже на подоконнике, за секунды до падения.
– Ты, что, родная? Чего стряслось-то?
С Юлькой началась истерика, кое-как справились. Потом она замкнулась, впала в депрессию. Её водили по врачам, но те только прописывали антидепрессанты и советовали почаще гулять. Вот на одной из таких прогулок, на детскую площадку пришел Кирилл.
– Привет, Юля! Сколько лет твоему карапузу?
Кирилл вынул её из омута. С ним началась новая, счастливая жизнь. Он давно был влюблен в Юльку тайной тихой любовью. Сильно страдал, когда услышал про её роман с Королевым. Даже бросил учебу на время, начал попивать. Но потом оклемался, зарылся опять в свои книги, и подчистил «хвосты».
Однажды решил пойти и признаться Юльке в своей любви. А там будь, что будет…Свадьбу сыграли по весне. Теща обожала зятя, и убедила тестя отдать «молодым» свою «двушку» в центре города. Сами переехали на окраину.
Славно зажили Балашовы. Родители с обеих сторон помогали студенческой семье деньгой, Кирилл стал подрабатывать юрисконсультом на предприятии. Потом и вовсе устроился в штат, перевелся на «заочку». Потихоньку стали обживаться.
Кирилл сам оформлял детскую. Поклеил обои, собрал кроватку, комод, шкаф, накупил игрушек. Данилка сначала боялся «дядю», но потом привязался, и уже ходил как хвостик за Кириллом. Они вообще стали не разлей-вода. Юлька это видела, и плакала от счастья, тайком. Однажды утром Данилка ткнул свой пальчик в заросший подбородок Кирилла: «Папа…»
Через семь лет Балашовы крепко встали на ноги. Юлька устроилась в банк, на хорошее место, Кирилл стал начальником юридического отдела на литейном заводе.
Они уже успели съездить в Турцию и Египет. Сделали ремонт в квартире, купили новую мебель. Обновили авто – вместо старой «четырки» приобрели новенькую «Kia Rio». Данилка заканчивал первый класс. Кирилл любил по вечерам заниматься с сыном – особенно им нравилось рисование и лепка. По всей квартире были раскиданы их «шедевры». Еще они обожали собирать «пазлы». Как-то майским вечером, Юлька оставила своих мужчин «на хозяйство», а сама пошла в ресторан – подруга отмечала день рождения.
– Не теряйте меня мальчики, скоро приду…
– Смотри, много не пей! Тащить не буду – подмигнул Кирилл.
Ресторан «Чайхана» считался одним из самых престижных в городе. Здесь собирались местные «сливки общества». Цены, конечно, были заоблачные, но кормили прилично. Когда Юлька в эффектном черном платье вошла в зал, присутствующие кавалеры оживились. Некоторые глазели внаглую, раздевали взглядом. Пока она добиралась до столика подруг, эти взгляды-пиявки сопровождали её с неприкрытым вожделением.
–Ты произвела фурор! – отметила Изабелла. – Они все пялились на тебя, как стая ненасытных гамадрилов. Берегись, нас ждёт нашествие!
Как в воду глядела. Через пару часов, вокруг Юльки начался ажиотаж. Кто-то передал бутылку шампанского, кто-то – бутылку вина, один хахаль подошел с букетиком. Её приглашали на танец, пытались вытянуть на «совместное селфи», делали сногсшибательные комплименты. Кружила вся эта публика как самолеты-штурмовики, но Юлька стойко держалась. Вдруг чья-то рука нежно опустилась ей на плечо:
– Привет, узнаешь?
Юлька вздрогнула и подняла голову. Перед ней стоял Эдуард. Возмужавший, с медным загаром, ещё более смазливый, чем тогда, в институте.
– Сколько лет, сколько зим… – удивилась Юлька, и почувствовала, что сердце радостно забилось, по-юному, безбашенно.
– Потанцуем? – предложил Эдуард, взяв её ладонь в свои руки.
Уже на танцполе, он пригласил её в «одно тихое уютное местечко», где можно спокойно поболтать, попить глинтвейна. Юлька наскоро попрощалась с подругами, солгав, что ей пора домой, «баиньки». Вскоре они с Эдуардом сидели в кафе «Boho», в полумраке, наполненном кальяном.
– Замужем? – спросил Эдуард, пыхнув в потолок яблочно-апельсиновым ароматом.
– Да, уже семь лет почти.
– Счастлива?
– Счастлива…
– Я его знаю?
– Возможно….Кирилл Балашов, с нашего факультета, мы учились в одной группе.
– Нет, не знаю – поморщился Эдуард. – Там много всяких было.
– Ты как, женат? – в свою очередь спросила Юлька.
– Давно уж развёлся…К счастью.
– Я слышала, на дочери мэра, кажется.
– Да какой он мэр? Был мэр – стал коррупционер. Его взяли ещё три года назад, прямо в рабочем кабинете. Разве не слышала?
– Слышала, все тогда об этом говорили…
– Да вообще дурдом! Такое пятно. Мой отец как узнал об этом, сразу сказал: они нам не родня, разводись! – Эдуард скривился.
– Дети есть?
– К счастью, не успели. Хотели пожить для себя несколько лет. Поездить, мир посмотреть. Молодые же ещё, куда торопиться?
– Ну и как, поездили?
– О, да! Всю Европу облазили. На Гоа были, на Сейшелах, в Майами. Плюс Китай, Индия. Про всякие там турции, египты, тайланды – вообще молчу. Вот сейчас думаю, на Кубу слетать. Друзья советуют…
– С бывшей-то видишься?
– А зачем? Всё кончено! Ладно, хоть часть имущества успел вывести из-под удара. Отец помог разрулить ситуацию. Сейчас у меня полный порядок. Своя фирма, торговая. Большой дом в Малаховке, пятнадцать минут езды до города. Даже яхта есть. Помнишь, то наше лето? Катались по Волге, встречали рассвет…
– Помню…– промолвила Юлька.
Они помолчали.
– Как сын? – неожиданно спросил Эдуард. – Похож на меня?
– У него есть отец – ответила Юлька. – Хороший, любящий отец…Данил в нём души не чает.
Эдуард отвернул голову к окну, поглядел в ночную темень, и перевел разговор на нейтральную тему. Вспоминали общих знакомых, обсуждали заграничные курорты…
– Мне пора…– засобиралась Юлька ближе к полуночи.
– Обменяемся номерами? – улыбнулся Эдуард.
На следующий день, на работу к Юльке доставили букет. Двадцать семь белых роз – по числу лет.
– У тебя, что день рождения сегодня? – недоуменно спрашивали у неё коллеги.
– Да нет, муж решил сделать сюрприз – слукавила она.
В букете лежала маленькая записочка: «С любовью, от Э.К.». Сердце Юльки опять радостно запрыгало. Весь день она думала об этой записочке. Её поразило это слово – «с любовью», такое короткое и такое приятное. «Неужели он и впрямь в меня влюблен? – гадала Юлька. Через пару дней позвонил Эдуард:
– Привет! Поужинаем?
– Нет, не могу, извини…Мне домой нужно.
– Ну, хорошо. Может, в другой раз…
Весь месяц Эдуард периодически позванивал. Ненавязчиво, а как бы, между прочим. Спрашивал: как здоровье? как настроение? как на работе? Это были коротенькие разговоры, которые всегда заканчивались неизменным приглашением «поужинать». Юлька вежливо отказывала, ссылалась на занятость, семейные дела. Ей, что скрывать, было приятно его внимание. Старая любовь не ржавеет, как в народе говорят. Любовь-не любовь, но какое-то чувство – неопознанное, без названия – стучалось в её сердце.
В июле Кирилл с Данилкой поехали в деревню, погостить у «бабули». Юлька не смогла составить им компанию, поскольку директор банка, где она работала, затеял реорганизацию, и ей пришлось перенести отпуск на октябрь. А жаль – июнь выдался просто чудесный. В отличие от прошлого года, когда стояла невыносимая жара, в этот год было градусов двадцать пять, с ветерком. Такая милая летняя погодка…
Как-то в пятницу, уже часов в семь вечера, она вышла с работы и заторопилась домой. День выдался тяжелым, начальство гоняло всех подряд…Хотелось принять теплый душ, быстренько приготовить что-нибудь, например, спагетти карбонара с беконом и сливками. Пару бокалов вина тоже не помешают…Юлька нежилась в душе, предвкушая домашнюю «пирушку», когда задребезжал мобильный. Мокрыми руками она схватилась за смартфон – Эдуард! Отвечать или нет?
– Да, Эдуард…
– Привет! Удобно?
– Не совсем, а что?
– Да я тут пригласить тебя хотел на одно интересное мероприятие…
– Ой, знаешь, я так вымоталась сегодня. Извини, не смогу….
– Подожди, подожди…не бросай трубку. С тебя ничего не потребуется, никаких усилий. Здесь полным-полно вкусной еды, хорошее вино, симпатичная компания…
– А что за повод?
– Да как тебе сказать…день рождения у меня сегодня. Тридцатник!
– Поздравляю…
– Спасибо! Приедешь? Если да – мой водитель тебя заберет.
Юлька замешкалась.
– Не знаю даже…Я с работы пришла недавно, очень устала…
– Ну, вот и отдохнешь как раз.
– Я совершенно не готова к светской вылазке.
– Да не парься! Тут всё по-простому. Ну, давай, через час за тобой приедет моя машина. Жду…
И бросил трубку.
Юлька встала под тёплый душ и задумалась. «Почему бы нет? Это всего лишь один вечер».
Кирилл не сразу понял, что семейная лодка дала трещину. Вернулись они с Данилкой из деревни на «позитиве» – довольные, загорелые. Притащили с собой кучу впечатлений и всяких забавных историй, которые возникали с ними в сельской глубинке. Пока Юлька колдовала на кухне, они вертелись вокруг неё, и наперебой рассказывали различные «приколы». Ужин прошел весело – то и дело все трое лопались от смеха. Потом смотрели на ноутбуке фотографии из деревенского «турне». Данилка носился как угорелый по квартире, и стрелял из самодельного лука. Кирилл демонстрировал Юльке травы, которые бабуля передала на зиму: зверобой, мята, чабрец и т.д. Спать легли поздно, всё не могли наговориться.
Лишь через неделю Кирилл начал замечать странности за Юлькой. Она поставила пароль на своём смартфоне – «на случай потери или кражи». При этом, сам пароль мужу не сообщила. Накупила кучу платьев, довольно эффектных. Стала пропадать в SPA-салонах. Тратила кучу денег на дорогую косметику. Но главное – начала попрекать мужа «низкими доходами».
– Я хочу жить красиво! – заявила однажды Юлька.
Кирилл терялся в догадках: что с ней произошло за месяц, пока они не виделись? Он считал, что это «временное помешательство», и списывал на дурное влияние «зажравшихся» подруг. Особенно его раздражала одна из них – Изабелла, жена директора нефтяной компании, которая кичилась своим богатством и постоянно вытягивала Юльку на какие-то светские тусовки. Чтобы немного привести жену в чувство, Кирилл решил…подарить ей шубу. Он как раз закончил одну «левую» работенку, клиент щедро оплатил его услуги. Ещё сто тысяч Кирилл одолжил у школьного друга, Борьки Власова – владельца автосервиса. Однако Юлька, на удивление, отказалась идти в меховой бутик, и вообще устроила ему разнос, что он сорит деньгами, вместо того, чтобы копить на «трёшку» в новостройке. Обстановка в семье накалялась с каждым днем. Кирилл сам стал психовать по поводу и без. Если убрать частности, он бесился, что его «милая, домашняя Юлька» на глазах превращалась в оголтелую стерву. «Что с ней творится? – спрашивал он себя. – Или все они такие становятся со временем?». Кирилла просветил Борька, сообщив однажды вечером по WhatsApp:
– Твоя жена сидит с каким-то фраером в «Бакинском дворике». Можешь съездить, убедиться…
Кирилл не поехал. Он решил дожидаться Юльку дома. Отправил Данилку к теще. Вырубил свет в комнатах, открыл бутылку коньяка и прямо так, без закуски, стал планомерно надираться. Ближе к одиннадцати услышал, как хлопнула входная дверь. Юлька заявилась тоже слегка «навеселе»:
– Спите уже? Я немного задержалась у….
– Где моталась? – оборвал её Кирилл.
– В смысле?
– Я спрашиваю: где моталась?
– Ты пьян?
– Отвечай на вопрос!
– Отвали!
– Кто он? С кем ты сегодня была в «Бакинском дворике»?
Юлька притихла, задумалась.
– Нам надо поговорить, завтра утром, на трезвую голову – наконец произнесла она.
– Давай сейчас, чего тянуть?
– Ты не поймешь…
– Почему же? Говори…
– Хорошо, скажу, если настаиваешь. Я люблю другого. Ты его знаешь. Это Эдуард – отец Данилки.
Кирилл взбеленился.
– Какой он на хрен отец? Я – отец!
– Я имела ввиду, биологический. Прости…
– И давно у тебя с ним?
– Недавно…Я пыталась победить это чувство, но…
– Мы разводимся! – отрезал Кирилл и ушел в одних тапках на улицу.
…Прошло две недели. Кирилл переехал к матери, которая жила в другой части города, в однокомнатной квартирке. Здесь он обосновался временно, планируя снимать жилье где-нибудь в центре. Юльке он не звонил, на её вызовы не отвечал. Заявление о расторжении брака мирно дожидалось своей очереди в городском ЗАГСе.
– Помирились бы – выговаривала ему мать. – Сколько лет уже вместе, пора бы и привыкнуть. Ну, поссорились – эка невидаль! У нас с отцом, пока живой был, тоже всякое случалось. И скандалили, и выпивал он…я терпела. Так и жили до старости. О себе не думайте – о ребенке подумайте. Ему-то как разрываться между вами?
– Ма, не надо…– ушел от разговора Кирилл. Ему и так было муторно. Тоска такая – хоть волком вой. Он подождал, пока мать ляжет спать, ушел на кухню, и в полной темноте смотрел в ночное окно. Всё думал: «Как они там, без меня?».
И тут раздался стук в дверь…
– Здорово, племяш! Узнаешь? – на пороге стоял пожилой, низкорослый, сутулый мужик, в котором Кирилл узнал дядю Гришу, брата матери.
– Здравствуйте! – удивился Кирилл. – Неожиданно…
– Да знаю! Я сразу с поезда сюда двинул. Мать-то спит уже, поди?
– Да, прилегла…разбудить?
– Не надо! Мы тут сами разберемся.
Дядя Гриша поставил рюкзак на пол, снял ботинки, огляделся.
– Ну, пройдемте тогда на кухню…– пригласил Кирилл. – Чай будете? Или кофе может?
– Тебе завтра на работу? – спросил дядя Гриша и воровато прищурился.
– Нет, завтра же суббота…выходной.
– Вот и славно! Давай-ка, племяш, сообразим по-маленькой? Посидим, потолкуем. Да дверь-то кухонную прикрой. А то мать разбудим…
Дядя Гриша жил в Горно-Алтайске, в Западной Сибири. Он вырос в многодетной семье. Закончил «восьмилетку», и рванул на мебельную фабрику. Уж больно ему хотелось иметь свою «копейку» в кармане и поскорее вырваться из родительского дома, где народу было, как на базарной площади в красный день. Он мечтал зажить самостоятельно.
Поначалу все складывалось недурно. Завод выделил ему койку в «общаге». Григорий стал зарабатывать, прикупил себе одёжку, модные джинсы, а то все ходил в одних штанах. В «общаге» познакомился с красавицей Людкой, она работала бухгалтером на фабрике. Дело шло к свадьбе. Потихоньку откладывали деньги на торжество.
Но тут подвернулась возможность заработать «по-крупному». Один дружок предложил ему грабануть квартиру директора рынка. Он сначала воспринял это как шутку, и послал дружка подальше. Вдруг Людка заявила, что хочет пышную свадьбу – на «Волгах», в хорошем ресторане, с кучей народа. Григорий же был за то, чтобы «посидеть по-семейному», в узком кругу, тихо-мирно.
– Я выхожу замуж один раз и на всю жизнь! – с вызовом бросила она. – Я хочу, чтобы свадьба гремела на весь район. Ты сам подумай…Такую красавицу в жены берешь, не стыдно «копейничать»? Ведь есть и другие претенденты…Ждут – не дождутся.
Тут-то Гришка и вспомнил дружка. Вместе разработали план, у приятеля был кое-какой опыт в этом деле, тот ещё в юности «бомбил» сельмаги. На дело вышли, как водится, ночью. Проникли в квартиру директора, взяли ювелирку и смылись. Вскоре толкнули золотые серьги с бриллиантами и несколько колечек «сбытчику» из соседнего района. На том и погорели – через неделю «сбытчика» повязали опера, тот раскололся…Гришку вытащили поутру, прямо из постели невесты.
Дали шесть лет. Наказание отбывал в Красноярском крае. Напахался за целую роту. Вышел – страны не узнал. Вовсю гремели ельцинские «реформы». Стали закрываться фабрики, заводы. Грянула безработица. Чтобы прокормиться, Гришка не чурался никакой работы: копал могилы, шабашил на стройках, разгружал вагоны…Звали в «братки» – не пошёл, за что однажды отхватил «по-полной». Со временем приноровился к плотницкому делу. Вместе с приятелем обшивали балконы населению, строили дома из бруса, беседки. Подкопил Гришка деньжат и взял простенькую дачку с шестью сотками да насаждениями. Сразу перебрался туда из «общаги», стал своими руками возводить кирпичный дом со всеми удобствами. Семьей он так и не обзавелся, коротал бобылем. Сходился пару раз с разведенками, но не срослось.
Дядя Гриша достал из рюкзака соленья, колбасу и бутылку «перцовки»:
– Поставь-ка в холодильник «пузырёк». Пусть охладится малость. Вот свои соленья привёз, попробуй, с моего огородика. Особенно огурцы удались нынче, прямо тают во рту…
Кирилл стал накрывать на стол. Наконец, расположились, налили по рюмке.
– Ну, давай за встречу! – предложил дядя Гриша. – Сколько лет не виделись. Я тебя ещё мальцом помню. Вымахал ты, однако…
– За встречу! – поддержал Кирилл, и опрокинул в себя полную рюмку.
Закусили огурчиками, похрумкали.
– Наслышал я про твои беды, Кирюха…– вдруг сказал дядя Гриша. – Мать давеча звонила, плакала. Совета спрашивала. Вот я и решил – сюда рвануть, потолковать с тобой за жизнь. Налей-ка ещё по-полной, не жадись.
Хлопнули «по-рюмашке».
– Хороша, зараза! – отметил дядя Гриша, закусывая кружком колбасы. – Ну, а теперь рассказывай: что стряслось?
Кирилл давно хотел выговориться, раскрыть душу: но кому? У друзей своих проблем «до кучи», долго слушать не станут, посоветуют просто «забыть стерву и не париться». А то ещё посмеиваться станут – нет, не в глаза, конечно, а между собой, под «пивко». Матери тем более ничего не расскажешь. Нервы у неё слабые, переживать начнёт, изводить себя и сына. Так и ходил Кирилл со своей душевной болью, как с мешком соли. Поэтому слова дяди Гриши нашли у него живой отклик.
– Познакомились в институте…– начал Кирилл издалека.
Рассказывал долго, обстоятельно – всё что накопилось за эти месяцы, зрело, гнило, болело. Дядя Гриша иногда вскакивал и ходил по кухне, слушал. Смолил «Оптиму» в распахнутое окно. Слушал внимательно, не перебивал. Задавал вопросы, когда было непонятно. Сидели долго. Выпивали, закусывали. Даже смеялись – Кирилл принес ноутбук, и показывал семейные фотографии: Данилку, Юльку…
– Красивая у тебя баба! – одобрил дядя Гриша. – И пацан на тебя похож.
Затем Кирилл перешел к юлькиному «хахалю». Он успел навести про него кое-какие справки. Помогла подруга Юльки – Изабелла, которая просвещала Кирилла в одной из модных кафешек, куда он пригласил её на разговор.
– Кирилл, они – прекрасная пара! У них такая любовь…– закатила глаза Изабелла. – И потом, Эдуард – отец ребенка!
Кирилл её тогда чуть не придушил. Сидел, как оплеванный. После этого «диалога» пил три дня, ладно, мать его тогда пристыдила – так бы запил «по-черному». Душа просила…
– В общем, так – веско сказал дядя Гриша, когда Кирилл закончил свой рассказ. – Раскисать тебе сейчас не резон. За бабу надо бороться. Любишь её? Любишь…Значит, не мямли. Заявление из ЗАГСа забери. Вообще, приведи себя в порядок, соберись!
– Не все так просто…– замялся Кирилл.
– Ладно, айда «по-последней» и на «боковую»! Светает уже…
«Как же ему помочь-то? – ломал голову дядя Гриша, покуривая ранним утром на лестничной площадке. – Баба, понятное дело, дуркует. Всё при ней – муж, сын, квартира, обстановка, живут-не бедствуют. Чего надо? Ну, встретился бывший фраер…. Да пошли ты к ебеням! Нет, куда там! Старая любовь, бляха-муха! Богатенький буратино еще попался. Наверное, сыпит деньгами направо-налево. Колечки там всякие покупает, браслетики…В рестораны водит. Баба и рада-радёшенька. До сладкой жизни дорвалась, дура. А семья побоку. Кирюха ходит, мается. Как бы дров не наломал сгоряча. Тут нужна холодная башка! Тут всё обмозговать надо…»
