Илья Баксаляр
Мировая революция
Глава 110. Праймериз в США
Вся Америка готовилась к президентским выборам. Мандат доверия Сэму Гору подходил к концу, он стал уходящим героем вчерашнего дня. Скоро на авансцену выйдет новый лидер, звезда всех телеэкранов страны, самый популярный человек великой державы. Во всех штатах начались праймериз для определения кандидата, которого утвердит партийный съезд в качестве участника традиционной предвыборной борьбы между республиканцами и демократами.
Свою кандидатуру на пост президента выдвинул и Альфред Коэн. Поначалу никто не воспринимал его всерьез. Но когда бывший госсекретарь опубликовал свою программу, весь политический истеблишмент Америки взорвался негодованием. Коэн предлагал провести реформы, аналогичные реформам Тихомирова, и при этом выносил на рассмотрение народа вопрос об экономическом и политическом союзе с Россией. Все политики в штатах объединились против него. Его клеймили позором телекомпании и газеты, в радиоэфире на Коина выливалось столько грязи, что, казалось, его политическая карьера похоронена навеки.
Но по результатам праймериз во многих штатах Альфред Коэн побеждал всех конкурентов с огромным преимуществом. Политическая элита Америки была не на шутку напугана. Коэн фактически предлагал поделиться богатством с простым народом. Можно было много говорить о демократии, американских ценностях, но русский вариант построения нового общества был неприемлем для политиков, бизнесменов и финансистов, которые по сути заправляли всем миром. В ход была пущена тяжелая артиллерия – на Коэна обрушился поток компромата. Его обвиняли во всех смертных грехах. С утра до вечера журналисты кричали об аморальности бывшего госсекретаря, предательстве этого политика, подкупленного русскими, некоторые издания даже рассказывали, в каких банках размещены его многомиллиардные гонорары.
Праймериз проходили в ключевом штате Америки – Калифорнии. Результаты голосования показали, что Коэна и его программу поддержали более семидесяти процентов делегатов партии. Теперь он стал реальным кандидатом в президенты. Дорога была открыта. Тогда партийное руководство, в нарушение всех процедур, исключило Коэна из своих рядов и вместо него выдвинуло другую кандидатуру на пост президента. Это был удар ниже пояса.
Глава 111. Речь в ООН
Заседание Организации Объединенных Наций должно было собрать мировых лидеров в сентябре в Нью-Йорке. Тихомиров за все свое время президентства так и не посетил это уважаемое собрание голубей мира, за что завсегдатаи этого собрания с неодобрением отзывались о президенте России, считая его слишком высокомерным. Зато премьер-министр Левин был здесь как у себя дома, его постоянно хлопали плечу и любили переброситься с ним парой шуток. И вдруг его свалила неожиданная болезнь.
Жена Левина пришла на прием к Тихомирову, чтобы сообщить о его опасной ангине.
– Я вами так восхищаюсь и так горжусь, что вы наш президент, – искренне проговорила она. – Извините моего супруга, что он вас так подвел.
– Что вы, все нормально. Не волнуйтесь, пожалуйста, – ответил растроганный Тихомиров. – Ничего страшного, если от нашей страны никто не поедет. Сам он и не думал ехать на заседание ООН. Но тем же вечером к нему зашла Ксения Петровна.
– Борис Иванович заболел, так что тебе придется лететь в Нью-Йорк, кто-то же должен представлять нашу страну на мировом форуме, – не терпящим возражений тоном сказала глава Администрации.
– А может быть, спикера госдумы отправить? – с надеждой предложил Тихомиров.
– Сережа, послезавтра у тебя выступление в пять часов вечера, – стояла на своем Дегтярева. – И возьми с собой Василия, пожалуйста, а то парень совсем у тебя заработался.
Тихомирову оставалось только тяжело вздохнуть.
***
Василий сидел на кухне и пил чай. Он жил в новом доме с матерью. Ни жены, ни девушки у него не было, все свое время он отдавал работе.
Он отпил последний глоток теплого чая, представляя, как поедет в Нью-Йорк вместе с президентом, и тут к нему за стол подсела мать.
– Эх, ты, дурень.
– Это ты о чем, мам? – удивился Василий.
– А о том, что ты работаешь и денно и нощно, а гол как сокол. Даже меня прокормить не можешь. Как семью-то содержать собираешься?
– Мам, ты что? Посмотри, в каком ты доме живешь!
– Теперь все в таких живут, этим никого не удивишь, – проворчала мать. – Работаешь на своего Тихомирова, а так богатства и не нажил.
И прокряхтев «о-хо-хо», она выползла из кухни, оставив сына в глубоких сомнениях.
***
Тихомиров с Василием вылетели в Нью-Йорк обычным рейсовым самолетом. В аэропорту пассажиры не признали в Тихомирове президента, и он счастливый, что на него никто не обратил внимания, вместе с Василием добрался до аэропорта Кеннеди, где его встречали официальные лица: посол и представитель России в ООН. Они направились прямо в здание ООН.
Тихомиров устал от долгого перелета и решил немного вздремнуть в автомобиле, но ему помешал шум, доносившийся с улицы. Все проспекты Нью-Йорка были забиты людьми, которые что-то скандировали. Василий с удивлением смотрел в окно. По всему маршруту следования кортежа стояли огромные толпы. Людей было так много, что некоторые вынужденно оказывались на проезжей части и перекрывали движение.
– Смотрите, смотрите! – закричали в толпе. – Тихомиров! Вон он! Видите, машина с российским флагом! Это Тихомиров! – и все бросились вперед.
– Тихомиров! Тихомиров! Это он!
Огромная толпа скандировала:
– Россия! Тихомиров!
Глухим эхом через небоскребы неслось:
– Россия! Тихомиров!
Люди прибывали и прибывали со всех окрестных улиц, в руках у них были плакаты с надписями на русском: «Мы любим Россию» и «Мы любим тебя, Тихомиров!» Было много американцев с российскими флагами и портретами президента России. Было множество теле– и фотокорреспондентов с камерами.
Машина российского президента с большим трудом продвигалась сквозь толпу. Казалось, весь Нью-Йорк вышел встречать этого скромного русского гостя. Лимузин медленно ехал через бесконечное море людей, которые весело махали руками, улыбались и кричали: «Россия! Тихомиров!» Центр был перекрыт. Несколько миллионов американцев вышли встречать главу России. Казалось, вся жизнь этого гигантского города сконцентрировалась на участке, который проезжал Тихомиров. Только к семи вечера автомобилю президента России удалось подъехать к зданию ООН. На набережной Гудзона собралось около миллиона человек.
Тихомиров с огромным трудом вышел из машины, везде были люди, которые кричали, улыбались, тянули к нему руки, мечтая просто дотронуться до этого человека. Полиция, призванная обеспечивать порядок, ничего не могла с этим поделать. Люди окружили российского президента. Тихомиров смутился, он никак не ожидал увидеть такой теплый прием. Президент помахал рукой. Народ вновь начал скандировать: «Россия! Тихомиров!» Мощный гул прокатился по всему Нью-Йорку. Президент пробирался сквозь толпу, пожимая тянущиеся к нему руки и смущенно улыбаясь.
До здания ООН было не более ста метров, но, чтобы преодолеть это расстояние, у Тихомирова же ушло более полчаса. Когда он наконец вошел в штаб-квартиру Организации Объединенных Наций, главу России сразу проводили к трибуне. Все гости, запланированные на сегодня, уже выступили, ждали только одного человека – Тихомирова, который опоздал больше, чем на два часа, и тем не мене все ждали выступления именно этого человека. Он поднялся на трибуну.
– Добрый день, уважаемые друзья! Приношу свои извинения за опоздание. Не каждому человеку выпадает возможность выступить с этой высокой трибуны и обратиться ко всему миру, – Тихомиров только сейчас заметил, как много телевизионных камер направлено на него, как дружно защелками фотоаппаратами корреспонденты. – Мы живем на уникальной планете, такой во всей Вселенной больше нет. Земля дает нам все: тепло, воду, урожаи, свои ископаемые – человечество обладает огромными богатствами. Люди сумели создать мир, в котором есть все для достойной жизни. Почему же в мире все еще идут войны? Почему люди убивают друг друга? Можно находить много ответов, но ничто не может оправдать насилие, жестокость и убийства. Главная причина войн – это алчность, ради удовлетворения которой уничтожается столько людей. Испокон веков самым легким способом обогащения была война. Отнять всегда легче, чем что-то создать. Алчность требует золота, богатств, новых земель, рабов, и остановить ее очень трудно. Алчность формирует особую идеологию для оправдания своего непомерного аппетита. Алчность использует религию для создания образа врага в лице иноверцев и посылает людей на гибель опять-таки ради выгоды. Алчность использует национализм и расовую нетерпимость в своих целях, сталкивая людей друг с другом и получая на крови свои дивиденды. Почему сейчас в нашем богатом мире столько бедных, почему умирают от голода дети, страдают от нищеты и болезней сотни миллионов человек? Почему от наркотиков и алкоголя гибнут миллионы? Опять же от алчности. У одних есть все, о чем и мечтать невозможно. А другие теряют своих детей, не находя денег на операцию. Алчность – вот причина всех бед человечества. Я хочу задать только один вопрос: хотим ли мы, чтобы наши дети жили в таком мире? Думаю, каждый из вас скажет «нет». В мире много миллиардеров, мультимиллионеров и просто миллионеров, которые всю свою жизнь посвятили обогащению. Я хочу спросить их, счастливы ли они? Думаю, не очень. Как можно радоваться жизни, когда рядом кто-то умирает от голода? Как можно наслаждаться жизнью, когда гибнут дети? Как может быть счастлив человек, если его поглотила алчность? Я представляю Россию, хотелось бы напомнить, что Октябрьская революция была направлена против несправедливости и алчности кучки богатеев. Чем все закончилось, мы хорошо знаем – жестокой Гражданской войной и полным уничтожением богатых. А мы должны жить в мире. Надо изгнать алчность из наших умов и подарить будущим поколениям другой мир. Справедливый. Человечество обладает гигантским потенциалом, но его надо использовать во благо людей, а не в целях насыщения вечно голодной алчности. Когда-то у меня на Родине, в России, жизнь простых людей была трудной, богатые выкачивали из страны все ресурсы, стремясь утолить свою ненасытную алчность в ущерб большей части населения. Сейчас в России жизнь стала иной, я не скажу, что люди очень богаты, но народ живет достойно, и мы стараемся, чтобы принцип социальной справедливости стал основополагающим в нашем обществе. Сегодня я хочу от имени Российской Федерации обратиться ко всем странам и народам: давайте остановим гонку вооружений, сократим выпуск оружия и направим сэкономленные средства на благо людей. Наша страна в качестве жеста доброй воли сокращает затраты на оборону в два раза. Я призываю все страны последовать нашему примеру. Многие пугают нас военной угрозой. Ради чего? Все из-за алчности, чтобы на оружии делать деньги и еще раз деньги. Это главная мотивация тех, кто ищет врагов. Надо научиться доверять друг другу. Алчностью страдают не так много людей, но именно они толкают мир в пропасть войны, нищеты и голода. Давайте вместе построим другой мир, добрый, справедливый, где на голубом мирном небе всегда будет сиять солнце.
По наступившему безмолвию, когда даже журналисты не смели пошевелиться, можно было заключить, что слова президента России глубоко пронзили сердца присутствующих. Выступление Тихомирова в прямом эфире транслировали на весь мир все известные телекомпании. Президент Российской Федерации в гробовой тишине спустился с трибуны и направился к выходу. «Видимо, это полный провал», – подумал про себя Тихомиров. Но на выходе из здания ООН президента ждала огромная толпа, которая бурно его приветствовала. Он с большим трудом пробрался к машине. На всем пути его следования миллионы людей провожали российского президента овациями, цветами и скандировали: «Россия! Тихомиров! Россия!»
Глава 112. Предатель Тихомиров
Дубровский приехал в Кантемировскую дивизию. Его встретил командир части полковник Леонтьев.
– Здравия желаю, товарищ генерал армии, – он вытянулся перед министром обороны в струнку, подобрав большой живот. Дубровский махнул рукой.
– Слушай, полковник, а ты знаешь, что тебя скоро уволят со службы со всеми твоими офицерами и прапорами?
Командир дивизии чуть не потерял дар речи.
– И куда я пойду после этого? Мне всего-то сорок семь лет, я думал еще лет десять Родине послужить.
– Все, дослужился полковник, скоро пойдешь на пенсию. Где тут у тебя можно поговорить спокойно?
– У меня в кабинете.
– Тогда пошли, что встал посреди дороги?
Полковник направился в штаб, следом за ним шел министр обороны. В кабинете Дубровский уселся в кресло хозяина, полковник стоял рядом, боясь даже вздохнуть.
– Садись, полковник, разговор у меня к тебе. Слышал, что Тихомиров выступил в Нью-Йорке с заявлением о сокращении армии почти в пять раз?
– Не может быть! – полковник был ошарашен такой новостью.
– Все, полковник, нет больше армии в России, да и самой страны больше не будет. Продал страну наш президент Америке. Включи телевизор!
Полковник схватил пульт, по телевизору показывали Нью-Йорк, толпы людей, которые держали в руках портреты Тихомирова и баннеры на английском: I love Tikhomirov.
– Во паскуда! Продал Россию-матушку Америке! – он с ненавистью смотрел в телевизор, казалось, еще немного, и полковник прорвется сквозь экран и собственными руками придушит Иудушку, который за американские деньги разваливает родную армию и уничтожает его будущее.
– Ну что, полковник, убедился?
– Мда, – сквозь зубы процедил командир дивизии. – И что же делать?
– Ждать, когда нас всех на скотобойню поведут. Да, полковник, сейчас всех, кто в погонах Родине служит, будут убирать. Нет больше России. Всю продали, целиком.
– Что же делать, товарищ министр?
– Что-что, Родину спасать! Этого американского прихвостня надо убирать, – министр осмотрелся по сторонам, поднес указательный палец к губам и перешел на шепот: – Есть на Руси еще патриоты, не все продажные шкуры. Мы должны держаться вместе. Скоро от тебя, полковник, потребуется помощь и вся твоя решительность. Не дадим армию развалить! – Дубровский встал, пожал руку полковнику Леонтьеву. – Смотри, Россия рассчитывает на тебя. Будешь в случае победы командующим округом. Настоящие патриоты нам нужны, да и в полковниках ты уже забегался, пора в генералы.
Дубровский поехал дальше. Его путь лежал за Наро-Фоминск. Там он провел переговоры с командиром Таманской дивизии. На следующий день под Балашихой в районе Медвежьих озер были назначены незапланированные учения войск Московского округа. По тревоге были подняты Псковская, Тульская и Ивановская воздушно-десантные дивизии, мотопехотные полки, расквартированные в Тверской, Брянской и Ярославской областях. В Подмосковье перебрасывались оперативные подразделения ГРУ со всех регионов России. Длинные колонны бронетехники потянулись к Москве. По телевидению сообщали, что министр обороны проводит проверку боеспособности российской армии и что в Подмосковье состоятся крупнейшие учения под названием «Защита России».
Глава 113. Военные учения
Тихомиров с Василием утром вернулись в Москву, и какая-то страшная усталость накатила на президента. Василий все не мог опомниться от впечатлений об Америке, точнее, от того, как много людей искренне радовалось приезду Тихомирова. Он представлял американцев совершенно по-другому. Сам Нью-Йорк не произвел на него должного впечатления, наверное, из-за того, что он не мог сравниться с современной Москвой.
Тихомиров набрал номер Дегтяревой.
– Приглашаю завтра вас всех к себе на дачу в Вороново. Приезжайте на шашлыки и подышите свежим воздухом. Пригласите всю нашу близкую команду, и жену Бориса Ивановича не забудьте. Давайте хоть один денек отдохнем.
– Хорошо, Сережа, спасибо за приглашение. Да, вот еще что. Хотела сообщить тебе замечательную новость. Любарский скоро женится на нашем министре образования. Они так друг другу подходят.
– Ксения Петровна, не скромничайте. Без вашей помощи, наверное, не обошлось?
– Совсем немножко.
Тихомиров почувствовал, как Дегтярева улыбается.
– До завтра, Сережа. Ребята будут в десять, а я немного задержусь.
Загородный дом Тихомирова представлял собой небольшое одноэтажное здание из красного кирпича с зеленой крышей, расположенное в середине участка, обнесенного высоким металлическим забором. Вокруг располагались небольшие клумбы и с десяток старых яблонь, которые каждый год радовали сочными плодами. Здесь Тихомиров отдыхал душой, любил посидеть в деревянной беседке, которую когда-то смастерил сам, и поговорить с дочерьми на житейские темы.
Тихомиров развел огонь в камине в гостиной, принес связку дров из сарая, подбросил несколько поленьев в костер и сел поближе к огню. И вдруг перед ним опять возник взгляд Алены Игоревны – но на этот раз все было иначе. Глаза этой женщины смотрели на него с благодарностью, и он почувствовал долгожданное освобождение от мук совести, которые он все время испытывал с тех пор, как стал президентом. Сидел ли он и разговаривал с кем-то, ехала ли в автомобиле или даже общался с женой и дочерьми, немой укор Алены Игоревны невидимой занозой терзал душу Тихомирова. Сейчас в ее взгляде не было укора. Только покой.
Радость переполнила Тихомирова, он вдохнул всей грудью и почувствовал, что воздух совсем другой, не тот, что был мгновение назад. Теперь воздух казался вкуснее и пропитан миллионами разных оттенков жизни этой Вселенной, которая так и манила к себе, шепча на ухо «открой меня». И Тихомиров вдруг понял, что безмолвный взгляд Алены Игоревны все это время был его помощником. Вряд ли бы он решился на реформы без этого мучительного напоминания. А потом он вдруг ощутил, что почти выполнил свою миссию и что он может теперь жить свободно. Ах, как ему хотелось съездить в горы. «Закончу с реформой армии, уйду с поста президента и начну путешествовать», – дал он себе слово и заснул.
Утром его разбудил звонок. Президент вскочил с кресла. На часах было уже десять утра. Огонь в камине давно погас, но маленькие угольки еще тлели. Он выбежал на улицу и открыл ворота. На пороге стояли главный советник Любарский в костюме мотоциклиста со шлемом в охапку, рядом были Гадальцев с Василием, а за ними Борис Иванович с женой. Колонну гостей завершали четыре охранника премьер-министра, который никак не мог привыкнуть обходиться без них. И хотя роботы справлялись с задачами охраны лучше человека, Левин по старинке предпочитал живых людей.
– Вы нас звали, и мы пришли, – сказал Любарский, и все заулыбались.
– Ну что же вы там стоите, проходите, – радушно пригласил Тихомиров.
Все гости впервые оказались на даче у главы государства и с удивлением глядели по сторонам. «Да, скромно все-таки у нас живет президент, – подумал про себя премьер, – с моей дачей, конечно, не сравнить».
– Сергей Иванович, а почему вы живете не в новом доме? Почти все россияне переехали в новые дома, – озадаченно спросил Любарский.
– Как-то не успел. Да вы не обращайте на меня внимания. Располагайтесь удобнее, друзья. Я сейчас приготовлю грузинский шашлык, это мой дед научил меня готовить. Он еще при советской власти некоторое время жил в Грузии
Тихомиров ушел в дом, чтобы достать замаринованное мясо, и вдруг за окном послышался сильный гул. Президент выглянул в окно и не мог поверить своим глазам: с грохотом свернув ворота, во двор въезжал настоящий танк. Следом за ним на территорию дачи ворвались солдаты в камуфляжной форме. Они побежали в дом, круша все на своем пути. «Здесь какая-то ошибка», – мелькнуло в уме президента. Навстречу солдатам вышло четверо молодых мужчин в черных костюмах из охраны Левина. Они попытались остановить военных, но нападавшие открыли огонь на поражение. Однако пули не попали в охрану, а упали рядом, не долетев всего несколько сантиметров. Потом один из охранников выстрелил волновой пушкой, и все солдаты потеряли сознание.
Танк выкорчевывал своими гусеницами красивую плитку, которой был отделан двор. Он набрал скорость и теперь шел полным ходом на охранников, которые оставались последней преградой на пути к президенту. Они переключили какие-то кнопки на своем оружии и открыли огонь по танку, он тут же заглох и встал намертво в центре двора. С другой стороны, ломая забор, поехал второй танк, за ним – третий и четвертый. Под их прикрытием солдаты начали наступать, обстреливая охрану со всех сторон. Гости бросились в дом.
– Что случилось, Сергей Иванович? – в панике закричал премьер.
– Я не знаю. Ложитесь на пол, а то заденет шальная пуля.
Василий спешно связался с Федеральной службой охраны и доложил, что на президента совершено нападение: «Нужда срочная помощь! Присылайте подкрепление, здесь танки и солдаты!»
Но в помещении оперативного дежурного ФСО уже стояли солдаты с автоматами наперевес.
– Лишнее слово – и ты труп, – тихо сказал дежурному войсковой офицер. – Молодец. Теперь положи трубку. Вот так-то лучше. Сержант Иванов, проводи нашего друга в комнату и запри его там.
В Москву вошли танки. Они перекрыли все въезды в город, большие перекрестки и блокировали все проезды в центр со стороны Садового кольца. В центре столицы расположились БТР и боевые машины пехоты, солдаты и офицеры патрулировали улицы, спецназ оцепил правительственный район Москвы. Несколько танков, проломив ворота, въехали на территорию Всероссийской государственной телерадиокомпании на Шаболовке, десантники захватили здание национального телевидения, телецентр «Останкино», а также радиокомитет на Пятницкой улице. На въездах в Московскую область стояли усиленные военные посты с танками и комплексами залпового огня «Смерч». Отряд ГРУ с вертолетов десантировался на здание Администрации президента на Старой площади. Второй отряд ГРУ брал штурмом здание правительства на Краснопресненской набережной. Спецназовцы спускались с крыши на веревках и через окна врывались в кабинеты. Приказ был един: убивать всех, никого не оставлять в живых. Спецназовцы в черных масках врывались в кабинеты и стреляли во все, что двигалось: в женщин и мужчин, пожилых и молодых. Через десять минут почти все сотрудники администрации были уже мертвы. Они лежали на своих рабочих местах, так и не поняв, что случилось. Кто-то пытался бежать, но пули настигали их, подкашивали, а неизвестный солдат подходил к ним, еще живым, и добивал выстрелом в голову.
Дегтярева услышала какие-то слабые хлопки. Что это? Она только по телевизору видела новости о проведении масштабных учений. «Странно! Почему маневры не согласовали с Администрацией президента, тем более, если они проводятся в Подмосковье? Такого раньше себе никто не позволял». Глава Администрации подошла к окну. В это время здоровый детина спустился сверху на веревке и повис на уровне ее окна. Еще минута – и он влетел в комнату, засыпав кабинет кучей осколков. Дегтярева выступила вперед.
– Молодой человек, что вы здесь делаете?
Спецназовец, пораженный поведением щуплой старушки, излучавшую мощную силу, остановился и оробел. Под пристальным взглядом Ксении Петровны солдат даже присел.
– Почему вы врываетесь сюда?
Парень сразу почувствовал себя маленьким ребенком, который что-то натворил. Эта пожилая женщина внушала ему страх и почтение одновременно.
– Я… это… У нас тут приказ…
– Кто отдал вам приказ? – жестко спросила глава Администрации.
Гэрэушник сразу сник.
– Полковник Тарадайкин.
– А, значит, это военные. Вы кому присягу приносили?
Детина совсем растерялся.
– Это… Ну… Родине, конечно.
– А что, полковник Тарадайкин – это ваша Родина? – старушка наступала на военного.
В это время в окно влетел еще один спецназовец и сходу начал стрелять. Первая пуля пробила правое плечо Дегтяревой и отбросила пожилую женщину в сторону, кровь ручьем хлынула из ее тела. Превозмогая боль, она встала, вторая пуля влетела в грудь, разрывая артерии. Глава Администрации еще держалась за стол, когда следующая пуля отбросила ее вглубь кабинета, она упала, страшная боль сковала все тело, в глазах потемнело. Ксения Петровна попыталась встать, но выпущенные очередью десять пуль разнесли ее щуплое тело в клочья. Пожилая женщина лежала на полу, кровь лилась из ее изрешеченного тела, остекленевшие глаза смотрели вверх. Свою смерть она приняла мужественно, до последнего смотрела врагу в глаза, не испугавшись его и демонстрируя всем своим видом, что смерть ей не страшна. Но в душе была страшная боль, что не хватило совсем немного времени, чтобы раз и навсегда изменить жизнь в России, чтобы хозяином страны стал народ. Пока пуля летела в нее, в ее голове была лишь одна мысль: убивают не ее, а будущее страны.
Огромный детина, первым ворвавшийся в окно, стоял неподвижно и тупо смотрел перед собой. На его глазах убили самого талантливого человека в России, руководителя мирового масштаба. Это был главный советник, основной двигатель всех реформ в его родной стране. Он не мог в нее стрелять, потому что чувствовал невероятную мощь в этой хрупкой старушке, ее мужество просто потрясло его. Спецназовец не понимал, что с ним происходит. На полу лежала старая женщина. Как они, молодые ребята, защитники страны, могли ее убить? Горькая слеза пробежала по его щеке.
Полковник Тарадайкин шел по кабинетам администрации.
– Сколько сотрудников уничтожили? – спросил он на ходу своего заместителя.
– Сто пять человек.
«Странно, – подумал полковник, – раньше здесь работало несколько тысяч».
– Живые есть?
– Нет, товарищ полковник.
– Хорошо.
В кабинетах Тарадайкин видел тела убитых, лица многих из них были изуродованы пулями. Он вошел в кабинет главы Администрации.
– А вот и наша бабка. Прибили наконец ведьму.
– Не смейте издеваться над ней! – вдруг заорал спецназовец, он все еще стоял в центре кабинета.
– Заткнись, идиот, – приказал Тарадайкин.
Он подошел к телу Дегтяревой, достал из кобуры пистолет и хотел выстрелить. Но пули спецназовца остановили полковника, размозжив ему голову. Последнее, что смог сделать для Дегтяревой русский солдат, одураченный своим командованием, – это не дать глумиться над самым мужественным человеком, которого он встречал в своей жизни.
