Илья Баксаляр
Обратная сторона успеха
– Господин Демин, я, кажется, нашел то, что вы искали.
Час спустя они стояли на окраине небольшого подмосковного городка у покосившегося забора, за которым шумел большой сад. Домик был небольшой, но очень ухоженный, чувствовалось, добрые руки мастера творили гнездышко для себя. Но обстоятельства изменились, и плод своих трудов и надежд пришлось продавать.
Алексей был страшно рад своему новому приобретению, и на следующий день, заплатив деньги, въехал в новое жилище, надеясь найти здесь покой. Он мечтал вернуться в детство, в добрый мир теплых воспоминаний. Но и это оказалось иллюзией, тщетной попыткой уйти от страшной действительности и начать жизнь заново.
На кухне было много недоделок. Алексей все в доме переделал по самому последнему слову современной моды, но быстро остыл к нововведениям, не получив душевного удовлетворения, на которое рассчитывал. Серая холодная стена глушила все живое в его сознании, окружив плотным кольцом, требовала только одного – удовлетворения потребности каких-то новых ощущений.
Алексей каждый день ловил себя на мысли: что хочет от меня жизнь? Почему она вытягивает из меня все силы, энергию, здоровье, не давая взамен ничего? Но тут же осекался: грех мне жаловаться на жизнь! Столько яркого, большого, светлого было у меня. Вряд ли жизнь давала другим столько впечатлений. Но почему тогда я оказался в заложниках у этой страшной стены? Алкоголь, это все он, страшный, мучительный спутник жизни.
Алексей всеми силами пытался расстаться с этим назойливым и неприятным спутником, но алкоголь знал какую-то слабость Алексея, его тайную пружину, нажимая на которую крепко-накрепко привязал его к себе, и теперь, зажав в ловушку огромной серой стены, крепко держал в своих смертельных объятиях. И когда мужчина пытался завязать с алкоголем, спиртное не боялось этого: ничего Лешенька, походи немного без меня, я подожду, я ведь прекрасно знаю, что без меня ты теперь жить не сможешь. Твоя тайна у меня в руках, а раз я знаю твои слабости, ты теперь навеки мой. Алкоголь убирал со своего пути всех, кто пытался противостоять его диктату над Алексеем, – самых близких и дорогих для Алексея людей. Стена выдавливала все живое вокруг, оставляя рядом только тех, кто мог полностью подчиниться воле алкоголя. Но главное, он желал безраздельного владычества над душой Алексей, окружая ее темной стеной одиночества и целиком подчиняя своей холодной и расчетливой воле.
Алеша стал хорошо учиться. Лидия Ивановна сумела зажечь в нем сначала маленький огонек интереса к своему предмету, постепенно он разгорался, превращаясь в мощный костер. Все лучшие задатки школьника вдруг стали раскрываться, и вот жажда знаний перекинулась на географию, биологию, химию, литературу и даже скучный доселе предмет физика, и тот стал постепенно пробуждать любопытство к законом, на которых держится весь окружающий мир. Только один предмет оставался в стороне – незатронутым и холодным. Наука, которая когда-то захватила все сознание Алеши, а затем была грубо вытоптана бесчувственной учительницей математики.
Это было полгода назад. Алеша выполнил контрольную работу по математике. Ему хотелось доказать учительнице, что в математике главное логическое мышление, а не зубрежка. Он был уверен в своих силах. Контрольная была очень сложная, по выражению лиц одноклассников Алеша видел, что она им не по зубам, и сейчас он ждал момента, когда преподаватель скажет: «Что же, Демин, ты умеешь учиться, когда захочешь, сегодня только у тебя пять. А у остальных, к сожалению, тройки». С такими надеждами Алеша спешил в школу, мечтая о триумфе и восстановлении статуса лучшего математика класса.
Он вошел в кабинет в приподнятом настроении, ему хотелось не просто признания, а добрых слов от преподавателя, столь важных для него. Пусть все одноклассники увидят, что он не отстающий недоумок, а вполне успешный человек. Алеша сел за последнюю парту, там его ни кто не трогал, да и сам он никого не беспокоил. На последней парте все шло параллельно – учительница объясняла предмет, а он сидел и, глядя в окно, думал о чем-то своем. Она его тоже не трогала, стараясь просто не замечать этого странноватого замкнутого подростка, которого она считала, лентяем и серостью. Преподавательница вошла в класс, устало села на стул, небрежно положила кипу тетрадей на стол.
– Здравствуйте. Что же, подведем итоги контрольной работы. – Она взяла тетрадь, прочитала фамилию на обложке и передала в класс. Вскоре все контрольные были на руках у учеников. – Контрольную написали слабо.
«Это ведь не про меня, я выполнил все задания первым, и ошибок у меня не было». Алеша открыл тетрадь и к своему ужасу увидел большую жирную тройку. Он не поверил своим глазам – этого не может быть! Алеша стал внимательно смотреть замечания, и тут он увидел нечто совершенно невероятное. Ошибки в контрольной работе были, но это были орфографические ошибки. Математические решения и ответы были правильные. Подросток с негодованием посмотрел на учительницу.
– А почему вы поставили мне три? – Щеки его пылали праведным гневом, глаза возбужденно горели.
Математичка сняла очки и равнодушно посмотрела на нахального ученика.
– Научись сначала писать правильно, без ошибок, а потом задавай дурацкие вопросы!
– Но математика – это же не русский язык, я торопился, спешил, поэтому случайно допустил орфографические ошибки. Ответы-то ведь у меня все правильные?
– Сядь, пожалуйста, Демин. Скажи спасибо, что я еще три тебе поставила. За такие грубые ошибки больше двойки тебе бы никто не поставил.
Алеша от обиды закусил губы. «Шла бы тогда в учителя русского языка, а не математику преподавать!» – в сердцах хотел было крикнуть он, но в последний момент сдержался, потупил глаза и как побитая собака сел. Ему было стыдно и страшно неприятно, что математичка в очередной раз выставила его в самом неприглядном свете перед всем классом. Математику он уже не просто не любил, он ненавидел ее всеми клеточками своего организма. И последняя парта стала его убежищем от опротивевшей ему царицы наук.
Алексей сел за большой стол, потом, подумав, решил поставить чайник, чиркнул спичкой и зажег конфорку на плите. Через некоторое время вода стала закипать, издавая тихий гул.
Школьные годы были не самыми интересными для Алеши. Его постоянно терроризировали два здоровых одноклассника. Алеша шел в школу с неприятным ощущением, что сегодня опять его начнут задирать, оскорблять запугивать, и все кончится как всегда – несколькими обидными тумаками по шее. Как-то раз после урока физкультуры Алеша сидел в раздевалке, о чем-то задумавшись. Вошли двое хулиганов.
– Ну, что, Демин, ты я смотрю, стал слишком борзым? В отличники хочешь выбиться? А по морде давно не получал? – начал более рослый.
Алеше не хотелось драться, ему было сейчас не до этих хамов. Он думал о соревнованиях, на которые он должен был ехать, но Лидия Ивановна попросила его в это же время участвовать в городской Олимпиаде по истории, и он не знал, как поступить.
– Ребята, я вас не трогаю, что вы ко мне пристали?
– Он, нас не трогает, какая честь! – язвительно продолжил здоровяк. – Что, сопляк, в штаны от страха наложил?
Он подошел к Алеше, схватил его за грудки своими здоровыми руками и попытался оторвать от пола.
– Отпусти! – крикнул Алеша, в голове что-то щелкнуло.
– Может быть, мне еще тебя по головке погладить? – с издевкой рявкнул здоровяк. Лицо его перекосила злоба, он замахнулся правой рукой, левой продолжая держать за грудки, и хотел ударить свои здоровым кулаком Алеше прямо в лицо. Второй обидчик стоял рядом, издевательски ухмыляясь.
– Сань, сделай из него свиную отбивную, – и, радуясь своей, как он считал, удачной шутке, захохотал.
Здоровяк ударил Алешу. И тут страшная злость, которая накапливалась долгие годы, вдруг закипела в голове Алеши. И вырвалась наружу горящей лавой бушующего вулкана. Страхи покинули его сознание, неведомая сила теперь управляла им. Невысокий парнишка нагнулся, схватил левой рукой обидчика за шиворот. Тяжелый удар пронесся над головой Алеши, он еще сильнее наклонился, а потом выпрямился и со всей силы стал свободной правой рукой молотить по физиономии хулигана. Один, другой, третий, четвертый, пятый удар. Рука, как автомат наносила удары в лицо противника, в то время как левая просто пригвоздила верзилу к стенке. Наконец Алеша почувствовал, что обидчик весь обмяк и стал медленно опускаться на пол, обливаясь кровью. Все его лицо превратилось в одну здоровую гематому.
Все произошло так молниеносно, что стоявший рядом второй обидчик не сразу понял, что случилось. Его товарищ лежал у стены весь в крови, жестоко избитый. На миг он застыл, как парализованный, не понимая, как поступать в такой ситуации. Потом хотел было броситься на невысокого одноклассника, но Алеша решительно сделал шаг ему навстречу. Глаза его горели таким огнем, что хулиган сразу отскочил назад и бросился бежать, оставив лежащего на полу друга.
После этого случая Алешу больше никто в школе не обижал. Но последствия этой драки самым негативным образом отразились на его тренере.
Загудел чайник, вода бурлила, пар стал подкидывать крышку. Алексей выключил конфорку. Налил кипяток в чашку, достал банку кофе. Знакомый запах ударил ему в нос. Он любил кофе с детства. Когда-то с родителями мальчик ездил в Москву, гулял по ее широким проспектам, смотрел на высокие здания Нового Арбата, затем по улице Горького. Вся семья зашла в самый дорогой магазин самой большой страны мира. Это был Елисеевский. Первое, что почувствовал мальчик, зайдя внутрь, это ароматный запах кофе. Нежный, тонкий, он проник в сознание ребенка, оставив после себя незабываемое впечатления чего-то волшебного и потрясающего.
Алешеньку тогда не поразили высокие узорчатые потолки, величественные хрустальные люстры, стены, покрытые позолотой прошлого века, и дорогие витрины настоящего красного дерева, заполненные деликатесами, которые мальчик видел впервые в жизни. В магазине было много народу, все толкались, стараясь протиснуться к прилавкам. Но Алешенька не обращал ни на что внимания, его манил запах кофе, который витал в воздухе, одурманивая и создавая в сознании свой таинственный утонченный мир какой-то другой планеты, где он чувствовал себя примерно так же, как Маленький принц из сказки Экзюпери, путешествующий по разным планетам.
Конечно, запах кофе из банки лишь отдаленно напоминал волшебство из далеких восьмидесятых, тем не менее, Алексей опять почувствовал себя Маленьким принцем. Он любил кофе без сахара и молока, чтобы не портить вкус самого прекрасного на свете напитка. Глоток согрел все внутри. Стало немного легче, в сплошной серой пелене окружающего мира где-то очень далеко забрезжило подобие капельки рассвета. Алексей поднес чашку к лицу и стал втягивать в себя аромат. Мысли опять возвращались в прошлое.
Алеша помог здоровому детине подняться, тихо прошептав на ухо:
– Еще раз полезешь, убью. Понял?
Слова были сказаны ровным голосом, но именно поэтому произвели сильное впечатление на обидчика. Он с большим трудом поднялся, вся его одежда была в крови, он сразу стал как-то меньше ростом. Шатаясь, он закивал головой в знак согласия и неровной походкой пошел в туалет, слезы градом текли по его распухшим щекам, все тело содрогалось от истошных рыданий.
Алеша все еще находился в состоянии нервного возбуждения. Вулкан эмоций постепенно утихал, но нервная дрожь внезапно стала колотить все тело. «Что я наделал? Ведь я мог и убить его!» Только сейчас он понял, какой страшный монстр живет внутри него. Алеше внезапно стало страшно: «Неужели я такой же жестокий зверь, как те, кто постоянно обижал меня? Я что, уподобился им?» В полном отчаянии он вошел в кабинет математики. Все сидели за партами, не было только его обидчиков. Учительница небрежно бросила взгляд в его сторону.
– Что, Демин, теперь ты решил еще и опаздывать на мой урок? Мало того, что сидишь на последней парте, ворон ловишь, так теперь и приходить во время не хочешь?
Она хотела бросить еще пару фраз, чтобы сильнее задеть его, но Алеша вдруг сказал:
– Извините, Алевтина Владимировна, опоздал, виноват, но ворон я ловлю на вашем уроке, потому, что вы не умеете давать математику так, как умеют заинтересовывать своими предметами другие учителя.
Он решительно прошел в класс и сел на свою парту. Учительница застыла на месте, колкие слова застыли у нее на устах. Удар был нанесен в самое слабое место. Ее всю перекосило, губы затряслись, лицо стало медленно покрываться густой красной краской. Женщина вскочила и, откинув стул в сторону, выбежала из кабинета.
Юру Колоскова осматривал врач.
– Кто же вас, молодой человек, так поколотил?
Рослый школьник стоял, опустив голову, лишь плечи слегка вздрагивали от обиды.
– Вот до чего наша школа дошла! Моего ребенка там чуть не убили. Посмотрите, какие бандиты растут там, что они сделали с моим Юрочкой! – возмущалась некрасивая крупная женщина в дорогом пальто, с холодным вызывающим взглядом. – Как он еще живой остался после таких побоев! – Она стала наседать на врача. – Дайте справку, что моему сыну были нанесены тяжелые увечья. Я упеку этого бандита в тюрьму. Будет знать, как обижать беззащитного ребенка.
– Но послушайте, они же по сути еще дети, может быть, стоит полюбовно договориться с тем, с кем подрался ваш сын? – Врач никак не мог понять, кто же мог так отделать этого не погодам здорового парня и пытался всеми силами утихомирить разбушевавшуюся мамашу.
– Мне не о чем говорить с убийцами, их место в тюрьме.
– Но они же еще дети! – Врач сделал последнюю попытку успокоить родительницу этого наглого и неприятного здоровяка.
– Вы отказываетесь выдать мне справку? – угрожающим тоном зашипела мать Колоскова. – Тогда я напишу на вас жалобу в прокуратуре, пусть они займутся вами, как подсобником бандитов.
Врач не на шутку испугался.
– Хорошо, сестра, выдайте документ, который требует гражданка, – обратился он к своей помощнице.
На следующий день в школу пришли сотрудники детской комнаты милиции. Зашли в кабинет директора и потребовали личные дела учеников восьмого Б.
– Так что же вы, товарищ директор, довели школу до такого состояния, у вас тут особо тяжкие преступления чуть ли не каждый день творятся.
Сергей Васильевич удивленно смотрел на строгих женщин и никак не мог понять, о чем речь.
– В моей школе преступления?
Дородная женщина средних лет с большой каштановой копной волос на голове резко перебила его:
– Вот заявление в прокуратуру и милицию, мы обязаны отреагировать и принять срочные меры по наведению порядка и наказанию преступников.
– Преступников? – директор округлил глаза. – Где, у нас в школе? Послушайте, какие они преступники, это же еще дети! – Но, увидев сердитое лицо милиционерши, сразу перешел на деловой тон. – Ладно, товарищ майор, что случилось?
– К нам поступило заявление от одной из родительниц ученика вашей школы. На ее сына напали, зверски избили, нанеся множество тяжких телесных повреждений, угрожавших жизни ребенка.
– Так-так, и кто же этот несчастный ребенок? – Директор стал о чем-то догадываться.
– Юрий Колосков. Вы его знаете? – победоносно заявила майор.
– Колоскова? О, как же не знать, знаменитый хулиган и дебошир, много кровушки эта ваша жертва насилия выпила из учителей, да и обижать других детей большой мастак. И кто же его чуть не убил?
Директор помнил, что пострадавший был верзилой, и ему было интересно узнать имя обидчика. Майор достала папку и стала искать в ней какую-то бумагу.
– А, вот, нашла. Алексей Демин. Вот изверг, который избил ребенка.
Директор аж затрясся, он подпрыгнул на кресле и, не сдерживаясь, стал громко хохотать. Женщины смотрели на директора с изумлением.
– Вы что – еще и смеетесь? – Майор сердито сверкнула глазами. – В школе произошло преступление, а вы так себя ведете!
Сергей Васильевич пытался взять себя в руки, но ничего не мог поделать с собой.
– Извините, пожалуйста, вы просто не видели этих ребят.
Еле сдерживая смех, он поднял трубку и попросил секретаршу:
– Татьяна, позовите ко мне Колоскова из восьмого Б.
Через несколько минут в кабинет тяжелой походкой вошел рослый широкоплечий парень с наглыми глазами.
– Юра, кто тебя так отделал? – спросил директор.
Ученик замялся, на лице появилось подобострастное выражение. Он постоял некоторое время молча, боясь что-либо сказать.
Майор встала и подошла к школьнику.
– Не бойся Юра, здесь все свои, тебя никто не обидит.
Парень покраснел.
– Так, кто же тебя обидел, Юрий! – строго повторил директор.
Ученик все мялся, не решаясь назвать имя обидчика.
– Тебя поколотил Демин? – Сергей Васильевич прямо посмотрел в глаза Колоскова, тот, совсем смутившись, кивнул головой и густо покраснел. – Хорошо, можешь идти, подожди там, в приемной.
Когда Колосков вышел, майор набросилась на директора.
– Почему вы не стали разбираться, что произошло и как все было? Надо серьезно подходить к таким страшным эксцессам, ваше равнодушие и беспечность порождают насилие в школе.
– Да, вы правы, я действительно не воспринимал всерьез поведение некоторых школьников, – признался директор. – А сейчас давайте пригласим главного преступника, который так зверски обошелся с несчастным ребенком.
Он опять поднял трубку.
– Танечка, позовите Демина из восьмого Б.
Все замерли в ожидании опасного преступника, который, по словам потерпевшей стороны, затерроризировал полшколы. Дверь отворилась, и в кабинет вошел невысокий, щуплый мальчишка. Он выглядел младше своего возраста, но его открытом и приятном лице был заметен испуг.
– Сергей Васильевич, вызывали? – Большие голубые глаза смотрели на обравшихся с опаской и напряжением.
– Вот это и есть самый отпетый хулиган и истязатель несчастных школьников! – торжественно объявил директор.
Глаза милиционерш округлились.
– Ты, поколотил Юрия? – Майор от удивления даже привстала. Она представляла себе Демина огромным верзилой с горой мышц, брутальным лицом и наглыми выпученными глазами. А тут перед ней стоял мальчишка на голову ниже своей жертвы, с детским выражением лица и добрыми голубыми глазами. – Вы ничего не перепутали? Это тот самый Демин? Майор с недоумением посмотрела на директора.
– Да, тот самый. Только, сдается мне, что этот ученик сам долгие годы страдал от хулиганских выходок несчастной жертвы. Вот и не выдержал парнишка, хоть один раз, но дал сдачи.
Сотрудники детской комнаты милиции смотрели на Алешу, не понимая, как относится к происходящему.
– И этот ребенок мог поколотить того верзилу? – Молодая женщина-лейтенант пораженно смотрела на щуплого школьника.
В кабинете повисло неловкое молчание, паузу прервала майор.
– Это ты его поколотил? – мягко спросила она.
Алеша опустил голову.
– Да. Но я не хотел, честное слово. – Он замолчал. Губы начались трястись мелкой дрожью. – Я просто хотел, чтобы они меня больше не трогали.
– Ну, что, убедились, что Алексей не изувер? Он просто набрался мужества однажды дать сдачи этим наглым хулиганам, – спокойно проговорил директор.
В кабинет пригласили других учеников класса, и все они подтвердили, что Колосков постоянно доставал Демина и часто вместе с дружками избивал его. Когда разбирательство закончилось, майор встала.
– Все понятно, «несчастная жертва» получила то, чего так долго добивалась. Я думаю, все понятно. Позовите Колоскова!
Юрий вошел в кабинет директора. Все смотрели на него неприязненно.
– Юрий, я думаю, придется поставить тебя на учет в детскую комнату милиции.
– За, что? – чуть не умоляюще завопил тот.
– За то, что ты постоянно обижал слабых, за то, что унижал чужое достоинство.
Майор жестко смотрела на Колоскова. Ей часто встречались такие подростки – жестокие, наглые, вечно врущие, стремящиеся везде утвердить свой порядок, основанный на грубой силе.
Колосков вдруг заныл:
– Но меня чуть не убили, у меня сотрясение мозга, я теперь ничего не помню, мне всю голову отбили. А этот Демин, не смотрите, что он маленький, он каратэ занимается. Вот он и применил свои приемы на мне.
Майор хотела было закрыть разбирательство с Алешей, но, услышав слово «каратэ», вся напряглась. Этот вид спорта в то время в СССР был под запретом. В глазах общества все, кто занимался каратэ, были чем-то вроде страшных убийц, способных одним ударом ребра ладони крушить вековые деревья, разумеется, обладатели навыков каратэ должны были быть под особым контролем государства. Женщина знаком отпустила Колоскова из кабинета.
– Каратэ, значит, занимаешься? – Она сердито посмотрела на Демина.
– Я тренируюсь дзюдо.
– Мне все равно – дзюдо, каратэ, взяли моду заниматься своим самурайским беспределом. Будем теперь разбираться глубже. Завтра вызовем твоего тренера и посмотрим, чему он вас там учит. Директор пытался еще раз заступиться за Алешу, но майор была непреклонна.
Милиционеры приехали прямо на тренировку и, не дав закончить занятия, на глазах учеников арестовали тренера, препроводив в отделение милиции.
– За что вы меня задержали? – возмущался Николай Иванович.
Невысокий майор сурово посмотрел на спортивного наставника.
– А сам не догадываешься?
Педагог ни как не мог взять в толк, в чем дело.
– Не понимаю, по какому праву вы сорвали мне занятия, незаконно задержали и привезли сюда, объясните, на каком основании?
Майор равнодушно зевнул.
– Все вы так говорите. Вот завтра будешь все объяснять следователю.
– Какому следователю, вы что здесь, с ума сошли?
В душе Николая Ивановича нарастало раздражение.
– Завтра будешь ему рассказывать, зачем серийных убийц стал готовить, мы все знаем про тебя.
Майор записывал в журнал время задержания тренера.
– Каких убийц? Вы хоть думайте, что говорите!
Милиционер вдруг отложил служебную документацию в сторону.
– Ты еще имеешь наглость учить нас? Ты задержан за незаконное преподавание каратэ! А это серьезная уголовная статья. Что, не слышал про такую?
– Но я не веду каратэ, я тренер по дзюдо!
– Знаю я всех вас, мастеров единоборств, дзюдо решил прикрыться! Все, добегался, голубчик, теперь не отвертишься. Твой ученик чуть человека не убил, а это твоих рук дело. Зверей воспитал у себя под прикрытием дзюдо. Срок тебе приличный грозит.
Николай Иванович стал постепенно понимать, в чем проблема. По всей стране шла настоящая охота на каратэ, которым во всем мире занимались сотни миллионов человек. Милиция вечерами врывалась в небольшие подвальные помещения, приспособленные под занятия физкультурой и школьные залы, где, по мнению бдительных граждан, занимались сатанисты в белых одеждах, поклоняющиеся японским богам и обучающиеся жестокому ремеслу убийц под ритуальные крики «иа!». Эти сектанты называли себя каратистами. Вокруг каратэ была раскручена такая истерия, что любой человек в белом кимоно казался чуть ли не вражеским шпионом и наемным убийцей, в совершенстве освоившим искусство истребления людей голыми руками и ударами пяток.
Тренеру трудно было доказать милиционерам, что он давал детям только борьбу, да, японскую, но борьбу, а вовсе не каратэ. Настроение у наставника упало, негодование сменилось депрессией: «Так ведь и в самом деле могут срок припаять. И раскрываемость преступлений повысится, да потом еще во всех газетах растрезвонят, что поймали особо опасного преступника… Вся жизнь вмиг под откос…» Ему стало страшно.
Но вечером в отделении милиции поднялся шум. Родители ребят, которые занимались у Николая Ивановича, толпой осаждали дежурного.
– На каком основании вы задержали тренера наших детей? Кто дал вам право срывать занятия и тем более арестовывать лучшего педагога города?
В небольшом помещении собралось более тридцати возмущенных родителей, толпа все прибывала и прибывала, люди приезжали со всех районах города. Были подняты на ноги прокурор, журналисты и даже первый секретарь горкома партии. Вскоре в отделение прибыл начальник милиции. Возбужденная толпа окружила милицейского начальника. Видя, что ситуация выходит из-под контроля, он пошел на попятную.
– Нет, вашего дорого тренера мы не арестовывали, а просто задержали для дачи показаний.
Женщины подняли такой шум, что в ушах начальника милиции зазвенело.
– Какой он преступник? Вы бы лучше воров да хулиганов ловили, а то задержали самого порядочного человека! Вон, посмотрите, сколько подростков по улице шляется без дела, сколько пьяниц во дворах! Их вы не замечаете, а человек детей к делу приучил, они все спортом занимаются, не курят, не пьют, учиться стали хорошо. Мы на них нарадоваться не можем, а вы нашего тренера арестовать решили!
К главному милиционеру подскочила бойкая горластая женщина.
– Я сегодня же напишу письмо в Москву генеральному секретарю партии Горбачеву, что вы занимаетесь самоуправством и беззаконием.
Перепуганный полковник милиции пошел на попятную.
– Ладно, хорошо, забирайте своего тренера, но теперь вы будете отвечать за все его прегрешения.
Он дал жестом дал команду начальнику отделения выпустить Николая Ивановича из-под ареста. Толпа радостно приветствовала своего героя и повалила на улицу, поздравляя тренера с победой над силами тьмы и застоя. Но работать больше Николаю Ивановичу в городе не дали, и он тихо покинул его, не желая наживать себе новых неприятностей.
Алексей допил кофе. На кухне было тихо, как и во всем доме. Детские мечты не сбывались. Был собственный дом, сад, участок, но не было тепла и манящей таинственности, которые витали в домике под Магнитогорском. Алексей долго не мог понять, чего ему не хватает.
Он стал напрягать воображение, мысли понеслись с дикой скоростью в разные стороны, и вдруг в этом хаосе вдруг все остановилось и замерло. Перед ним высветилась картинка, он понял: а ведь не хватает бабушки, его бабули, у которой он каждый вечер подолгу сидел на коленях и слушал сказки, тихо засыпая на ее груди. Теплая пелена окутывала его целиком. Этой энергетики он не чувствовал больше нигде. То был иной мир, добрый и отзывчивый, где чудеса свершались почти наяву, где маленький мальчик чувствовал, что его любят. Алексей впервые так резко почувствовал, как не хватает ему в жизни бабушки – этого прекрасного человека с такой доброй, чарующей улыбкой, согревавшей его всегда, в любое время, прогонявшей прочь все страхи и внушавшей уверенность в будущем.
Но маленькому Алешеньке не нужно было будущее, он наслаждался настоящим, радуясь тому, что бабушка рядом, и она здорова. Больше всего он в детстве боялся, что его Ба умрет. Он тихо вставал ночью, подходил к кровати и слушал, все ли с ней в порядке. Иногда ему снились страшные сны, и Алешенька не мог спать почти всю ночь, по нескольку раз вставал, на цыпочках подходил к спящей бабушке, прислушиваясь к дыханию самого родного человека.
Все страшное случилось много позже. Бабушка осталась в доме одна. Старость всегда подкрадывается незаметно, неся болезни и отнимая остатки былого задора и энергии, часто оставляя человека в полном одиночестве. У нее начались проблемы с почками, приступы диких болей приковывали ее к постели. Приезжала скорая, пожилую женщину осматривали, делали укол, но в больницу везти отказывались: в вашем возрасте у всех есть болезни, завтра сходите к участковому врачу, пусть он выпишет вам лекарства. Но к утру боль отпускала, и бабушка, опять бралась за привычные дела, забыв про врача. Хлопотала по дому, занималась огородом – и очень скучала по внуку, который вырос и жил теперь где-то в Москве.
Было начало сентября, стояла прекрасная теплая погода, солнце сияло на голубом небе. Урожай в этом году выдался богатым, как никогда. Бабушка, нагнувшись, собирала большие выкопанные картофелины, радуясь, что зимой с картофелем проблем не будет. С участка было собрано почти пять мешков. Она наклонилась за очередным клубнем, но внезапно острая боль пронзила все тело. Она замерла, попыталась распрямить спину, боль чуть прошла. Наверное, поясницу прихватило. Бабушка помяла руками спину, ей показалось, что стало лучше, она снова принялась собирать картошку.
Закончив с этим, зашла в дом и тут почувствовала слабость. Еле добралась до кровати, и здесь страшная боль опять настигла ее. Все тело стало ломить, спина горела огнем. От боли она закричала, но кто мог услышать пожилую женщину в одиноком доме? Она задыхалась, стеная и рыдая от боли, любое движение причиняло ей невыносимые страдания. Время тянулось страшно медленно, усиливая муки с каждой минутой. Порой ей казалось, что она попала в ад и теперь молит Бога простить ее за непонятные грехи.
Боль немного отступила. С трудом она добралась до телефона и позвонила в скорую помощь. Дежурная записала адрес, фамилию, возраст, а затем равнодушно ответила: ждите, скорая приедет, но не так быстро, сегодня очень много вызовов.
Бабушка потащилась к кровати, но резкий удар боли сбил ее с ног. Она не смогла удержаться и упала на пол. Внутри все горело адским пламенем, дикая боль пронизала весь низ тела, в глазах стояли огненные круги. Дыхание стало сбиваться. В голове поплыл багровый туман. И рядом не было никого, кто мог бы помочь. «Вот и пришло твое время!» – стал нашептывать ей на ухо сквозь дикую боль далекий голос откуда-то из другого мира.
На какое-то время она потеряла сознание. Когда открыла глаза, в комнате было темно. Она не помнила, что с ней случилось, только удивилась тому, что лежит на полу. Она встала и подошла к кровати. «Что-то сегодня одолевает усталость, надо прилечь. Наверно, переработала на грядках». Бабушка легла, и боль опять прибила ее гвоздями к кровати. Все началось по новой. Огонь пылал, сжигая все внутри. Не способное перенести адскую боль, сердце то останавливалось, то начинало колотиться с бешенной скоростью. «Боже, за что ты меня так наказываешь? В чем я провинилась перед тобой?»
Пламя разрасталось, сжигая все внутри несчастной женщины. Она стала задыхаться, из последних сил пыталась приподняться на локтях и вдохнуть хоть глоток свежего воздуха, но очередная волна дикой боли опять обрушилась на нее.
Сердце бабушки не выдержало, ее доброе искаженное муками лицо вмиг побледнело, она упала на кровать, пытаясь дотянуться до кого-то руками. В последний миг своей жизни, она тянулась к кому-то, чтобы проститься с самым дорогим для нее человеком – теперь уже навсегда.
Скорая помощь приехала под утро. Но ее помощь была уже не нужна. Врачи обнаружили в незапертом доме тело пожилой женщины, ее остекленевшие глаза смотрели с надеждой куда-то вдаль, а лицо излучало полный покой.
Алексей вспомнил эту историю. Он любил бабушку, для него она была куда больше, чем просто родной человек. Это был единственный человек, который давал ему самое большое богатство мира – покой и надежду.
