Илья Сергеевич Ермаков
Особый заказ в кофейне «Полночь»
Но я жив…
Я протягиваю руку, и она упирается во что-то твердое. Крышка гроба… и там несколько футов земли!
Меня закопали…
Они подумали, что я мертв, но я…
– Выпустите!
Я царапаюсь.
– Выпустите меня!
Я стучусь.
– Откройте!
Я колочу о крышку.
– Прошу!
Я разбиваю кулаки в кровь…
Меня похоронили. И никто меня не вытащит…
Я умру от голода, одиночества и темноты.
И лишь с этим голосом я могу беседовать. Он все еще со мной… он все еще во мне…
Жар.
Языки пламени пляшут в камине.
Они смеются и издеваются надо мной.
Я держу в руках кипку бумаг. Всего несколько глав… это вторая часть… почерк ужасный…
Я даже не понимаю этих слов…
Так пишут ненормальные.
Так пишу я.
– Брось их!
Он велит мне…
– Брось в огонь!
Я уже протягиваю руки к огню, но одергиваю их…
– Не хочу, – отвечаю я.
– Уничтожь!
Пытаюсь вспомнить какие-то молитвы.
– Сожги! Предай эту дрянь огню! Ты знаешь, что способен на большее…
Я протягиваю руки и получаю ожог.
– В огонь!
Он кричит. Он приказывает.
Он знает, как быть лучше…
Я разжимаю пальцы, и бумага летит в пламя. Она чернеет, мнется и обращается в пепел… в ничто!
– Это была твоя ошибка.
Он прав.
Это моя ошибка…
Моя ошибка…
Ошибка…
* * *
Я ощутил глухой удар, когда упал с лестницы. Какое-то время я лежал на полу, глотая грязь и пыль, но затем пришел в себя.
Голова кружилась. Мне почему-то хотелось спать.
Но разве я не спал?
– Эрнест!
Взяв себя в руки, я вскочил и осмотрелся. Пустая и темная комната… старая «заброшка» города Н.
Эра нет.
Его раскладушка здесь, белье здесь… а его нет!
– Эр!
Но никто не ответил мне.
Может, он вышел на улицу?
Я сделал уверенный шаг в сторону выхода, и вдруг проход перегородила тень.
Темный силуэт невысокого роста. Фигура горбилась и опиралась на черную трость.
– Кто вы?
Я услышал шумное дыхание незнакомца.
– Вы слишком далеко зашли, Дмитрий Сергеевич…
Откуда он знает мое…
Что-то блеснуло в его руке… в его странной черной металлической руке…
Металлической руке? Где-то я такое слышал…
Пистолет.
На меня направили пистолет.
Меня убьют…
– Вы должны были бросить это дело… но сейчас вы по уши в дерьме, Дмитрий Сергеевич…
– Мы можем поговорить? Опустите пистолет! Эр!
Меня трясло.
Я боялся двинуться с места, ведь он может нажать на курок!
– Мне придется убрать вас с дороги. Вы были хорошим писателем. Я вас читал. Прощайте, Дмитрий Сергеевич…
Эр…
– Прошу, нет!..
Я рванулся вперед…
Раздался оглушительный звон.
Я почувствовал жгучую боль в груди.
Ноги подкосились… я упал лицом в пол…
Фигура исчезла.
И я позволил тьме этой ночи унести меня прочь, в свои владения.
Глава 13
– Вы слишком далеко зашли, Дмитрий Сергеевич…
– Бросьте это дело…
– Вы по уши в дерьме…
– Сожги это!..
– Сожги это дерьмо!..
– Начните с Гоголя и Леонардо да Винчи…
– И еще Джейн Остин!..
– Он был в сознании Иисуса…
– В подсознании Иисуса!..
– Да, конечно…
– Если они не сходили с ума, то умирали…
– И чаще всего это суицид…
– Вам какое мороженое?..
– Я всегда буду в твоем углу ринга, Ди…
– Что бы ни случилось…
– Может, нам не стоит сейчас переезжать?..
– Тебе не кажется это плохой идеей?..
– За каждое наше действие нам придется отвечать!
– Все имеет свои последствия…
– Вы сделали этот выбор, Дмитрий Сергеевич, посмотрите, чего вы добились…
* * *
Этот вдох вернул мне жизнь, и я услышал жуткой свист.
– Он очнулся!
Белый свет слепил меня.
– Не снимайте маску! Пусть дышит…
– Дыши, Ди, дыши…
Дышать нужно носом… или ртом?..
Новый вдох.
Я смотрю в пустоту. Все плывет. Я существую на грани этого мира. Между реальностью… и сном.
– Я с тобой, Ди… я с тобой!
– Ну, и напугал ты нас, приятель…
– Тебе следовало лучше за ним присматривать!
– Прости, Леся…
– Что бы я хоть раз его с тобой отпустила!
– Случилось нечто непредвиденное…
Голоса знакомые. Лица Алеси и Эрнеста рябили передо мной.
– Все закончилось, Ди, теперь ты в безопасности.
Лицо Алеси увеличилось, и я почувствовал, как что-то укололо меня в лоб.
– Ты видел, кто это сделал, Эр?
– Ты же знаешь, что нет… я все уже рассказал…
– Может, он видел?
– Я прибежал, когда все случилось.
Я проснулся.
Это было именно пробуждение. Тяжелое пробуждение после кошмарного сна.
Голова раскалывалась, а я начал задыхаться…
Маска.
Хищно глотая воздух, я сорвал с лица эту кислородную маску и отбросил ее в сторону. Я могу дышать самостоятельно.
Где я?
Это больничная палата. Вокруг меня трубки и провода. Я подключен к какому-то аппарату. Лежу голый в белом халате…
– Леся… Эр…
Двое взяли меня за руку.
– Ты как, Ди? – спросила меня жена.
– Пока не знаю… что случилось?
Они переглянулись и мрачно взглянули на меня.
– Ты что-нибудь помнишь? – спросил меня Эр.
Что я помню?
Пытаясь восстановить в памяти последние события, я понял, как сейчас тяжело мне это сделать. Будто всю жизнь мою стерли…
Что же там было? Почему я сейчас здесь? Что произошло?..
– В меня стреляли…
Я тут же схватился за грудь, но ничего не почувствовал. Ни раны, ни крови, ни повязки…
– Все верно, – кивнул Эр, – в тебя стреляли, но не ранили.
Как такое возможно?
– О чем ты, Эр?
И тут он мне показал мой «Дневник расследований». В толстой книжице сидела пуля.
– Эта вещь спасла тебя, но ты все равно потерял сознание и впал в кому, – обреченно вздохнула Алеся.
– В кому? – переспросил я.
Мне стало стыдно.
Ужасно стыдно за себя самого!
В меня стреляли… и даже не ранили! А я так испугался, что потерял сознание! Я здорово обосрался в той кофейне…
Постойте-ка… кофейня!
Кофейня «Полночь»!
– Что случилось, Ди? – спросил меня Эр. – Что там произошло?
Я в ужасе смотрю на него. Чувствую, как начинаю часто дышать. Аппарат начинает пищать. Я задыхаюсь.
– Маска!
Алеся схватила кислородную маску и приложила к моему рту и носу. Я сделал несколько глубоких вдохов, и боль в голове ушла. Я снова смог дышать самостоятельно.
– Я не видел его лица, – услышал я свой голос, – он что-то сказал мне и достал пистолет…
– Что он тебе сказал, Ди? – в глазах Алеси стояли слезы.
– Что я зашел слишком далеко…
Мы с Эром в ужасе переглянулись.
– Он был невысокого роста. Было темно, и я не смог увидеть его… я помню только железную руку…
– Железную руку? – переспросил Эр.
– Да… рука-протез… и еще трость!
Протез…
Рука-протез…
Только что меня осенило: такой же протез был у убийцы, который пришел в ту ночь в бордель много лет назад.
Но тот человек физически не может жить сейчас… просто не может! Это невозможно!
– О чем ты? – Алеся судорожно переводила взгляд с меня на Эра. – О чем вы говорите? Мальчики, прошу, не молчите!
Она уже трясла Эра за плечо, требуя объяснений.
– Это связано с историей кофейни, – кратко пояснил моей жене Эр, – был в ее судьбе один персонаж с железным протезом руки… и вот появился еще один.
Мне стало не по себе. Что бы это ни значило, я чувствовал себя… сумасшедшим. Но я старался верить, что всему найдется разумное объяснение.
– Где ты был, Ди? Я проснулся, а тебя нет… я поднялся на второй этаж и не нашел тебя. Зашел на кухню – пусто. Я отправился искать тебя на улице, а потом вернулся в кофейню и нашел тебя без сознания с пулей в твоем дневнике… где ты был все это время?
Где я был?
Где я был…
«Сожги это дерьмо сейчас же…»
«Сожги!»
Комочки хлеба, кусочки сахара, лица на дороге, ткани, платья, мертвая кошка, заколоченный гроб и рукопись в огне…
– Я не помню, – мой ответ.
Кофейня «Полночь» ожила.
– Ну, же, Ди… ты должен вспомнить!
И я поднялся на второй этаж.
– Не мог же ты просто исчезнуть! Это бессмыслица…
Там я прошел сквозь туман.
– Где ты был все это время, что я тебя искал? Тебя не было целый час, Ди! Целый час!
– Где ты был этот час? – голос Леси.
В подсознании Николая Васильевича Гоголя.
– Не помню…
На меня обреченно смотрели. Двое вздохнули и переглянулись.
– Простите меня, ребята. Я, правда, не помню, что со мной случилось.
Все, кто оставался там на ночь, попадают в клинику… или умирают.
– Ладно, – собралась Алеся с мыслями, – это уже не так важно, правда, Эрнест?
– Разумеется, – кивнул он, – главное – ты жив и невредим. Небольшое помутнение сознания…
– Сколько у меня длилась кома?
– Восемь часов…
Восемь часов я был мертв…
Или колесил между жизнью и смертью, мотаясь из стороны в сторону.
– Когда я смогу попасть домой?
– Доктор сказал, что мы можем тебя забрать после обеда, если ты очнешься, – ответила Леся, – им нужно какое-то время понаблюдать тебя, чтобы убедиться, что ты в норме.
– Хорошо… Эр, мой «Дневник расследований» сильно пострадал?
Эр снова показал мне мою книжицу.
– Пуля пробила все страницы насквозь, но текст различить можно. Пока ты был в «отключке», я переписал все твои записи себе в «заметки» на телефон.
– Ого! Спасибо… это мне пригодится.
– Что ты задумал, Ди? Ты уже готов начать…
Я легко улыбнулся обоим и ответил:
– Все верно, Эр. Пора начинать писать.
* * *
– Тебе сделать кофе?
– Да, пожалуйста!
– Уверен, что хорошо себя чувствуешь?
– Просто замечательно!
– Может, лучше еще полежать?
– Ох, нет… хватит уже! Меня ждут великие свершения!
Алеся, стоя в сторонке, наблюдала, как я готовлю свое рабочее место. На столе у окна, что стоял на мансарде, я включил свой ноутбук, подключил зарядное устройство, приготовил коврик и мышку. Я немного приоткрыл окно, чтобы пустить в комнату приятную прохладу. Невозможно работать в духоте.
Я всегда что-нибудь пью во время работы. Чаще это вода, морс или кофе. Особенно кофе.
– Начнешь сегодня? – как-то неуверенно спросила Алеся.
– Да, пора.
Я серьезно настроился начать работу над новой книгой сегодня. И прямо сейчас!
– Хорошо… тогда я сделаю кофе.
– Да, спасибо.
Компьютер начал включаться. Я сел на стул и взял в руки потрепанный «Дневник расследований». Пуля еще в нем. Как и сказал Эр, она пробила все страницы и сейчас будто стала частью книжицы.
Я поддел ее пальцем, чтобы вытащить – не получилось. Пришлось взять ножницы и выковырять чертовку из страниц. Я рад, что Озерская и Майский не забрали ее, когда вели со мной беседу.
Я им честно признался, что не видел лица напавшего на меня. Его лицо скрывала ночная тьма. Помню его невысокий рост, сгорбленную осанку, трость и черную металлическую руку.
Полиция составила портрет преступника и отправилась в кофейню, чтобы найти там улики. Они уже занялись моим делом. Правда, я совсем не уверен, что они что-то найдут.
Их расследование зайдет в тупик, а вот мое… мое расследование только набирает обороты.
Я зашел слишком далеко.
Этот проклятый негодяй был прав…
Пока компьютер включался, я тупо смотрел в окно. Мои глаза видели невысокие домики, узкие дороги, редкие машины и лес за городом. Но вот я видел другое…
Комочки хлеба, нитки и спицы, платья и парики, мертвую кошку, тьму и огонь…
Я отдавал себе отчет в том, что не могу врать себе и говорить, что все это – ложь, галлюцинации, видения. Это было со мной взаправду. Либо я зашел с ума и мне следует обратиться к Лису (что вряд ли), либо мистика кофейни «Полночь» таит в себе куда больше, чем я думал.
И ведь был же голос…
Женский голос попросить меня выпить кофе и подняться по лестнице. Кофейня играла буйством красок. Она дышала своей жизнью. Другой жизнью, ночной.
Зоя говорила мне, что экскурсовод приходит по ночам, но не показывается сразу. Вывод? Это был голос экскурсовода, того, что написал мне то письмо.
Вчера я услышал ее. Когда же смогу увидеть?
Я должен пойти туда еще раз. Теперь Эр может стать для меня помехой. Для него кофейня не хотела показывать свои истинное лицо. Я должен отправиться туда один.
И никто не должен знать о том, что я там видел и где побывал… иначе я присоединюсь к той компании ребят на застекленной веранде в клинике.
На меня заведут карту… я стану новым «посетителем» кофейни «Полночь». Еще один «уникальный», атипичный случай шизофрении.
Помешательство… безумие…
Но я здоров. Я здоров! Я отдаю себе отчет в каждом своем действии! Я не сошел с ума… точно не сошел!
Я – психически здоровый человек, который просто столкнулся с чем-то, что нельзя объяснить рациональным путем. Кто сказал, что такого не может быть? Наш мир полон вещей, не поддающихся логическому анализу.
Кофейня «Полночь» – одна из них.
Я взял себя в руки и решил принять все, случившееся со мной той ночью, безоговорочной истиной. Мне предстоит продолжить свое расследование, которое стало намного опасней.
Кто был тот человек с тростью и протезом? Как он связан с кофейней? Почему он решил, что я «зашел слишком далеко»? Чем я могу ему угрожать? Что у меня есть против него? Почему он хочет меня убить? Какая у него цель? И что за тайны хранит в себе эта кофейня?
И это только начало списка моих вопросов…
Я надеюсь, что часть ответов мне даст экскурсовод, когда я с ним встречусь вновь. Кем бы он ни был, он вышел на контакт. Вчера экскурсовод говорил со мной. Полагаю, осталось немного, и он покажет мне свое лицо.
Тогда я получу все ответы.
– Вот и кофе! Ты еще не начал?
– Ох, пока нет… задумался, как начать…
– Ага… держи, пока горячий… я подсыпала корицы, надеюсь, ты не против?
– Все шикарно! Люблю тебя, милая!
Я потянулся и чмокнул Алесю в щеку. Она поставила на стол чашку с ароматным кофе и села на диван.
– Ты не против, если я немного посплю?
– Конечно, ты, верно, сильно устала и перенервничала из-за меня сегодня?
– Есть такое…
– Прости меня. Прости, Леся, что я заставил тебя так волноваться.
– Ничего. Теперь все наладилось. Работай, я не буду тебе мешать.
Алеся накрылась одеялом и закрыла глаза. Я отпил кофе и поспешил сделать комплимент жене:
– Ох, какой вкусный!
Я мельком оглянулся и заметил, как ее губы превратились в легкую улыбку.
Итак, ноутбук готов к использованию, а я готов начать писать новую книгу. На рабочем столе я создал файл «Word». На первой странице написал: «Дмитрий Дубровский». Затем опустился немного ниже, задумался и напечатал: «Без названия».
Перешел на следующую страницу и вбил: «Глава 1». Далее опустился на новую строку и уставился на белый лист.
Время пришло.
Сотни мыслей неслись у меня в сознании, но при этом мне потребовалось меньше десяти секунд, чтобы привести их в порядок. После короткого промедления мои пальцы усердно застучали по клавишам.
«Город Н. Я уверен, что большинство из вас никогда не слышали об этом маленьком городке в самой провинции России, и уже тем более никогда там не бывали. А потому я поспешу вас уверить, что этот городок, окруженный лесом, прекрасное место, где время тянется таким темпом, что ты успеваешь насладиться мирно протекающим днем.
Это место – отдельный мир, отдельное государство, маленькая страна, где существуют свои законы, порядки и правила. И свои опасности, конечно…
Когда я приехал в город Н. со своей супругой, то нашел его самым тихим, мирным и спокойным местом во Вселенной. Как бы не так…»
Я прервался и прочитал написанное. Я поймал себя на мысли, что мне что-то не нравится в третьем предложении, как вдруг заиграла веселая музыка.
Зазвонил телефон.
– Ох, Эр…
Но это был не он.
Номер мне не знаком.
С опаской я беру трубку.
– Алло?
– Добрый вечер, Дмитрий Сергеевич! Вас беспокоит Маркел Борисович. Я наслышан о том, что с вами случилось. Надеюсь, вы уже поправились.
– Да, меня уже выписали. Опасность миновала.
– Слава богу! Вы, верно, помните, что мы обменялись номерами при встрече?
Да, я забыл…
– Вы просили меня сообщать вам о разных новостях, связанных с пациентами, побывавшими в кофейне «Полночь, помните?
– Да-да…
– Вы сказали, что хотите знать, как проходит лечение и что они еще могут мне рассказать… я не стал тревожить вас, пока не узнал, что вы в полном здравии, но спешу уведомить вас о неприятном происшествии.
– Происшествии?
– Да… кое-что случилось этим утром. Не знаю, как это может быть связано с вашим расследованием…
– Моим расследованием?
– Именно! Совпадение слишком подозрительные… ох, простите мне мои предрассудки, Дмитрий Сергеевич, но ситуация слишком иронична, если не саркастична!
– Ничего страшного! Продолжайте…
– Не знаю, что именно вы сделали этой ночью в кофейне «Полночь», но это, определенно, оставило свой след… надеюсь, эти два события никак не связаны, но, чем больше я думаю об этом, тем сильнее убеждаю себя в обратном.
– Так что же случилось, Маркел Борисович?
Я нервно отодвинулся от стола и зачем-то сохранил файл с книгой.
– Да-да, перехожу к делу… вы помните Ия? Это тот пациент, который утверждает, что был в подсознании Иисуса, когда посетил ночью злосчастное заведение.
И он не лжет. Теперь я точно уверен, что тот юноша был в подсознании Иисуса Христа. Это была его экскурсия…
– Да, помню… а с ним что-то случилось?
– Надеюсь, что ничего серьезного… сегодня утром я проводил обход. Было обнаружено, что Ий пропал.
У меня отвисла челюсть.
– То есть как…
– Ох, переживаю я за него, Дмитрий Сергеевич! Он у нас слишком нежный. Исчезновение Ия не зафиксировала ни одна камера наблюдения. Озерская все утро провела у нас в клинике, пытаясь понять, как Ий мог покинуть территорию клиники. Расследование его исчезновения зашло в тупик. Никто из друзей не видел его после того, как все разошлись по своим палатам. Ий бесследно исчез в ту самую ночь, когда вы отправились в кофейню «Полночь».
– Вы можете сказать, в какое время это могло случиться?
– Предположительное время исчезновения – три часа ночи. А что?
В это же время однорукий силуэт подстрелил меня минувшей ночью.
Глава 14
– В его комнате все осталось нетронутым, – Лис повернул специальный ключ в замочной скважине и толкнул деревянную дверь.
Она открылась со скрипом, и Эр первым заглянул в палату Ия. Я решил повременить с тем, чтобы переступить порог, потому что совершенно не представлял, чем это для меня обернется.
– Каждый месяц он просил новую икону, – рассказывал Маркел Борисович, – вечерами он читал Библию и Евангелие. Крестик он никогда не снимал, хотя я понимал, что он мог послужить опасным оружием или даже инструментом для суицида. Опыт работы в психиатрии научил меня подмечать подобные детали…
Эр, осмотревшись в палате, махнул мне, и я вошел. Как и говорил Лис, все полочки и шкафчики в палате заставлены самыми разными иконками, свечками и прочей церковной утварью. Несколько экземпляров Библии и других священных книг. Постель заправлена. Окно закрыто.
– Он даже не ложился спать, как я понимаю, – выразился я.
– Да, – кивнул Лис, – полиция тоже обратила внимание на это. Его вещи остались нетронутыми, когда он вошел в палату.
– А кто решил, что он вообще входил сюда? – обратился с подозрением Эр к Лису.
– Его друзья, – спокойный ответ психиатра, – они проводили Ия до палаты прежде, чем отправились к себе.
– Вы им верите? Они же ведь…
– Знаю, душевнобольные люди… но кому из своих пациентов я могу полностью довериться, то только им.
Мне в голову пришла другая мысль, которую я поспешил озвучить:
– Ий мог хотеть сбежать, и его друзья могли помочь ему в этом. Вы об этом не задумывались?
Взгляд Маркела Борисовича устремился в сторону окна.
– Да, я тоже так посчитал… мое сознание решило оставить эту мысль в стороне, как самый неприятный исход событий. В таком случае возникает ряд вопросов, на которые никто не может найти ответ. Зачем он это сделал? Я знаю Ия давно и точно уверен, что его все устраивало в нашей клинике. Здесь у него друзья…
– А семья? – вмешался Эр.
– Сирота. Родителей нет, братьев и сестер тоже. Он один, я вас уверяю. Идти ему некуда. Наша клиника – его дом.
Мы с Эром переглянулись. Мой товарищ чувствовал, что доктору удалось нас убедить в своих выводах. Может, его удалось, но не меня.
– Маркел Борисович, – обратился я к психиатру со всей серьезностью.
– Да, Дмитрий?
– Ий был связан с кофейней «Полночь». А все, что касается кофейни «Полночь»… не так просто.
С этими словами я поспешил покинуть палату Ия, в которой мне по неизвестной причине стало неприятно находиться. Такое изобилие икон и религиозных предметов больше пугало, чем умиротворяло. Все-таки это не храм, а палата в психиатрической клинике. Во всем этом прослеживалась некоторая патологическая наклонность и склонность к ритуалам. Изобилие символов и образов – мишура, за которой терялась сама суть религии и веры в целом.
Возможно, эти странные ощущения связаны как раз с тем, что с хозяином палаты случилось несчастье (именно такой точки зрения я придерживался). Куда мог отправиться человек, лишенный дома и семьи? Где он будет искать пристанище?
И зачем ему в принципе уходить от тех людей, которые его любят и заботятся о нем?
Покинув коридор, я отправился вниз, в комнату отдыха. Лис и Эр, закрыв палату, поспешили за мной.
Я замер посреди комнаты. Пациенты клиники продолжали жить своей мирной жизнью, будто не знали об исчезновении одного из них. Возможно, они, правда, не знали.
По телевизору показывали теннис. Кто-то расхаживал из стороны в сторону, бормоча что-то себе под нос. Две старушки кидали друг другу мячик.
– У вас будет закурить? – обратился кто-то ко мне.
– Нет, – мой ответ.
И тот ушел.
– Хватит слушать мои мысли! – кричал один молодой паренек. – Прекрати сейчас же!
К нему тут же подбежал санитар и успокоил.
– Жучки, жучки… – повторял мужчина, сидя за столом и раскачиваясь взад-вперед, – они прослушивают меня… они следят за мной… жучки где-то здесь… и камеры… камеры смотрят на меня…
При этом пациент постоянно озирался по сторонам, приглядываясь к углам комнаты.
Другой старичок, видимо с деменцией, поставил табурет прямо на журнальный столик. К нему быстро подскочила медсестра, поставила стул на пол и взяла старичка под руку, приговаривая:
– Идем в палату, дедушка. Пошли-пошли…
Другой старик с тростью стоял у окна.
Старик с тростью…
С тростью…
Тот, кто хотел меня убить, тоже был с тростью.
– Ди! Ты куда убежал?
Голос Эра я услышал, когда тот уже спускался ко мне по лестнице. За ним спешно следовал Маркел Борисович.
– Ты куда убежал? – повторил он. – Что-то случилось?
– Ничего… просто…
Мой взгляд снова приковался к той трости, что старик держал в руке. К большому сожалению, я совсем не запомнил ее наконечник. Должно быть, ничего особенного там и не было вовсе.
Я отвлекся от этой трости лишь тогда, когда Эр положил свою руку мне на плечо, призывая меня повернуться к нему лицом.
– Ди, о чем ты подумал? – спросил он меня.
Я обернулся и шепнул ему:
– Не нравится мне все это…
– Мало кому это нравится, Ди. Но ты же сам хотел во всем разобраться. Я сразу тебе сказал, что прийти сюда было плохой идеей.
– Знаю.
К нам присоединился Маркел Борисович. У него появилась легкая одышка. Придя в себя, он обратился ко мне:
– Я должен у вас кое-что спросить…
– Конечно, доктор, – взглянул я на него.
– Вы были в кофейне ночью…
– Был.
– Что вы там видели? Дмитрий… вы что-нибудь видели?.. Простите, я должен знать.
– Понимаю.
Что я там видел? Это сложно объяснить, если говорить откровенно. Но дело в том, что говорить откровенно я совершенно не собираюсь.
– Маркел Борисович, мне придется разочаровать вас, но я отвечу предельно честно и ясно.
Двое с нетерпением ждали.
– Ничего я там не видел. Ровным счетом ничего. Кажется, я потерял сознание – да. Но ничего там не было.
Лис и Эр обменялись разочарованными взглядами. Повисла неприятная пауза, которую мгновенно разорвал дикий вопль:
– Ложь!
Мы начали озираться по сторонам в поисках источника шума.
– Все это наглая ложь! Ты – мерзкий лжец! Лжец!
В комнате отдыха появился молодой мужчина, ужасно худой, мертвенно-бледный, весь в поту. На его обнаженных руках и ногах проглядывались набухшие толстые вены. Рукава его белой рубашки закатаны по локоть, как и штанины до колен. Босой, он запрыгнул на диван и смерил меня безумным взглядом. Его большие глаза с маленькими зрачками были готовы вот-вот выпасть из глазниц. Черные волосы лохматыми космами падали на лицо и плечи. Когда он широко открыл рот, я заметил кривые пожелтевшие зубы.
– Ложь! Лжец! Лжец! – орал он.
Пациенты, сидевшие в креслах и смотревшие теннис, поспешили покинуть потенциально опасную территорию. Тогда безумный пациент запрыгнул на столик и раскидал журналы в разные стороны.
– Санитары! – воскликнул Лис. – Быстро обезвредьте Яна, пока он не причинил кому-нибудь вред.
Тут же трое крупных санитаров бросились к пациенту, чтобы схватить его, но тот резко спрыгнул со столика, перевернул его и бросился бежать к лестнице, расталкивая всех пациентов на своем пути. Пожилые женщины и мужчины с жалобными стонами падали на пол.
– Немедленно поймайте его! – строго приказал Лис.
Подоспели медсестры. Они помогали пострадавшим пациентам подняться на ноги.
Ян замер на лестнице и снова посмотрел на меня, а потом закричал:
– Он все видел! Он видел предостаточно! Он знает, что происходит там ночью! Он все знает! Он лжет вам всем! Наглый лжец!
А потом этот безумец сделал невообразимое. В два счета он стянул с себя штаны и начал опорожнять мочевой пузырь прямо на ковер.
– Твои слова, как моя моча!
Ян вилял тазом в разные стороны и посмеивался.
– Проклятья! – рявкнул Лис. – Уберите тут все!
Ян продолжал выкрикивать ругательства и орать:
– Лжец! Им ты можешь врать сколько захочешь, но от правды не уйдешь! Мы оба знаем, что ты – тухлый кадр!..
Он заразительно засмеялся, позволив санитарам схватить себя, потому что прекрасно отдавал себе отчет в том, что поимки ему все равно не избежать.
Один санитар завел ему руки за спину и обнял за грудную клетку. Двое других схватили его за ноги и поволокли наверх. В какой-то момент Яну удалось освободить одну руку, которой он схватился за свой член и принялся мастурбировать.
– Ты такой же противный говнюк, как и я! – орал он в мою сторону. – Давай, Ди! Отсоси мне! Отсоси, мерзкий лжец!
Вскоре Яну закрыли рот кляпом и унесли из виду.
Лис, убедившись, что пациенты, попавшие под горячую руку безумца, целы, вернулся к нам.
– Что это было, черт возьми?! – Эр всплеснул руками.
– Это Ян… он у нас часто буянит, – ответил Лис, – не принимайте близко к сердцу…
– Что с ним? – спросил я.
– Он… кхм-кх…
Мы с Эром с недоумением уставились на Маркела Борисовича. Психиатр нам явно что-то недоговаривал.
– Это еще один посетитель кофейни, с которым я вас знакомить не хотел… по объективным причинам, как видите.
Еще один…
– Что же вы молчали?! – ярость кипела во мне. – И у кого в подсознании побывал он?
На меня странно посмотрели. Я и сам поймал себя на мысли, что чуть не выдал себя.
– Да, побывал… – кивнул Лис, – у Адольфа Гитлера… и Джека-Потрошителя… У Яна часто случаются срывы. Это обычное дело.
– Он знал мое имя.
Об этом двое не сразу подумали.
– Откуда?
Я требовательно смотрел на Лиса.
Убедительных объяснений у него не нашлось.
– Не знаю…
Пауза затянулась. Лис какое-то время уставился в мои ноги, а потом поспешил удалиться:
– Простите, мне нужно помочь своим пациентам.
Маркел Борисович, кажется, с радостью избавился от нашей компании.
– Что ты на это скажешь, Ди?
Я заметил на лице Эра строгий взгляд.
– Ты о чем? – не понял я.
– Почему он говорил все это? Мне кажется, что он знает о тебе больше меня… хотя я этого придурка первый раз вижу. Ди… ты что-то мне не договариваешь?
Проклятье. Даже Эр подозревает меня во лжи.
Ян прав…
– Я ничего там не видел! Ясно тебе? Меня и так чуть не убили! Ты кому доверяешь: мне или этому безумцу?
Эр не сменил своего выражения лица даже тогда. Но продолжать смотреть дальше на эту физиономию я просто не мог, а потому решительно направился к выходу.
И громко хлопнул дверью…
* * *
– Ты написал?
Алеся ждала меня на кровати, допивая чашку жасминового чая.
– Да.
Я сохранил файл с книгой и закрыл его.
– Уже девять… посмотрим фильм на ночь? – предложила Алеся.
Но мне не до фильмов.
– Прости, я… хотел бы прогуляться. Ты не против?
– Прогуляться?
Алеся оставила чашку с чаем и встала с постели.
– Ди, что ты задумал?
– Я просто хочу погулять. Что в этом такого? Свежий воздух поможет мне прочистить мозги… знаешь, сейчас они слишком засорены мыслями о книге и расследовании. Мне уже не по себе.
– Тогда ложись спать. На улице темно.
Я выдавил из себя мучительный взгляд. Сначала Леся меня внимательно изучала, пытаясь разгадать мои намерения, и в итоге сжалилась.
– Ладно… иди, прогуляйся… ты с Эром?
– Один… хочу отдохнуть от его компании. Уснешь без меня?
– Ты собрался надолго уйти?
– Часа на два. Правда, Лесь, ложись без меня, если устала, я посплю внизу. Обещаю, я не задержусь.
Леся почувствовала, что совершила ошибку, отпустив меня. Но сказанное слово не вернешь. Она уже дала мне обещание.
– Хорошо… только не долго!
Она подошла ко мне и поцеловала в щеку.
– Не задержусь, обещаю, – ответил я, – ложись спать, солнышко. Я люблю тебя.
Прежде, чем уйти из дома, я убедился, что Леся легла спать и уже находится на пороге сна. Я не могу допустить промах и остаться замеченным.
После той ночи в кофейне я понял главное: только мне одному под силу распутать это дело, что бы оно в себе ни скрывало.
И я приступаю к личному расследованию, о котором буду знать только я.
* * *
Уже час ночи, а кофейня так и не ожила.
Сколько же нервов мне стоила эта ночная вылазка!
Я постоянно держал телефон в руках, молясь, чтобы на него не позвонила Леся. Если она узнает, что меня до сих пор нет дома… лучше об этом даже не думать!
В прошлый раз я почти нашел ответ. Я здорово приблизился к разгадке всех мистических тайн кофейни «Полночь».
Зоя права. Она не лгала мне. Экскурсовод существует. И существуют экспонаты – известные исторические личности. И есть подсознание, куда путешествуют все посетители кофейни.
Те пациенты не больны. У них не больше психических проблем, чем у меня! Одна видела подсознание Джейн Остин, другой – Ван Гога. Ий побывал в подсознании Иисуса. Ян посетил головы Гитлера и Джека Потрошителя. Соболь, оставшись на ночь, забрел в мысли Юлия Цезаря!
А я прогулялся по чертогам разума Гоголя!
Я понятия не имею, как это работает… но это работает! Черта с два! Я непременно должен познакомиться с экскурсоводом, и все узнать.
А как же человек с железной рукой и тростью? А как же Ян, который знает о моих приключениях? Как же самоубийство Фурса? Что все это значит?
Зоя говорила о том, что в этом городе мне грозит опасность. Ежедневно я сталкиваюсь с жуткими обстоятельствами, забывая не только о себе, но и об Алесе!
Если опасности подвержен я, то и она…
Мне остается молиться богу о том, чтобы она не пострадала. И Эр тоже… я себе этого не прощу!
Каждый сам несет ответственность за свой выбор.
Если я влип в это дерьмо, то мне из него и выбираться.
Но стоило мне закрыть глаза, как я видел безумное лицо Яна и слышал его голос, который вопил: «Ты говнюк! Отсоси у меня, мерзкий лжец! Отсоси! Твои слова, как моя моча! Лжец! Говнюк! Ты такой же противный говнюк, как и я! Им ты можешь врать сколько захочешь, но от правды не уйдешь!»
