Инна Демина
Красной планеты Надежда
– Пока не знаю, Надюша. Есть вот мысль, что целью был все же Хоффмайер, а убийца для прикрытия выбрал именно мой скафандр, потому что фигурой похож на меня.
Я окинула Вика пристальным взглядом. Возможно, в его словах что-то есть… Хм… Сам Вик довольно высокий, метр восемьдесят пять примерно, стройный. И я навскидку могу назвать человек пятнадцать-двадцать среди остальных колонистов, которые подходят под эти же параметры. Однако, мне нужно что-то посерьезнее предположения о чужом скафандре, чтобы до конца поверить в невиновность Вика. Как бы мне того не хотелось, а факты прежде всего.
– Да брось, Надь! Повторяю, я невиновен, я никого не убивал. Ну, сама подумай, какой у меня может быть мотив?
– Утром вы с Хоффмайером ссорились… – неуверенно пробормотала я.
– Ну, во-первых, не ссорились, а спорили, – возразил Вик. – Я так каждый день с кем-нибудь спорю, и не по разу. Так не убивать же своих оппонентов! Так я бы уже треть колонии уконтрапупил, а остальные две трети ходили бы и оглядывались. Не любят здесь техников, хоть и понимают, что без нас не обойтись. Такой вот парадокс.
Я против воли хихикнула.
– Во-вторых, я тебе расскажу, из-за чего возник тот спор. Хоффмайеру почему-то приспичило поехать в уже известное тебе ущелье, хотя вчера он никакой заявки на то не подавал. Вне очереди то есть. Причем он с какого-то перепугу настаивал, чтобы его вез именно я. А я не мог.
– Почему?
Вместо ответа Вик сорвал повязку с правой руки, явив моему взору свежие, едва тронутые заживлением ожоги на тыльной стороне кисти и нижних фалангах пальцев.
– Ох, елки-палки! – только и выдохнула я, потянувшись рассмотреть его травму получше. – Как ты так?!
И, не дожидаясь ответа, взяла его руку и начала осторожно поворачивать, чтобы рассмотреть со всех сторон. Вик, хоть и морщился от боли, но терпел. И так подробно отвечал на мой вопрос, что я решила, будто он таким образом пытается отвлечься от неприятных ощущений.
– Мы четыре дня назад с ребятами-техниками по поручению Дубровцева ездили к «Марсу-4». Демонитруем его понемногу…
Он говорил об этом спокойно, даже с нарочитой беспечностью, будто о погоде. Однако, зная его историю, я этому спокойствию не поверила. Перебивать, впрочем, тоже не стала. Пока…
– Ну, и мне не повезло. Руку просунул за деталь, думал, подтолкну, и она отвалится. А так получилось, что внешний кожух двигателя корабля прохудился, и моя рука как раз напротив той дыры оказалась. Двигатель-то на антижелезе, он к себе металл примагничивает со страшной силой, а шарнирные соединения экзоскелета как раз металлические. Вот и начали молекулы того металла тянуться к двигателю корабля. Скафандр прорвали!
Тут мне совершенно не к месту вспомнилось, как выглядели экзоскелеты сто лет назад, на заре своего создания – эдакие громоздкие металлопластиковые конструкции, которые не в каждый дверной проем пролезут, а заряд батарей расходовался с такой скоростью, что их не успевали заменять. Впихнуть такой в космический скафандр было невозможно. К счастью, научно-технический прогресс не стоит на месте, на сегодняшний день опорно-силовая конструкция стала частью скафандра, и представляет собой систему пластин из легкого и прочного полимера, правда, подвижные соединения по-прежнему делаются из сплава металлов. Который отлично притягивается сильным магнитом…
– Что, и рип-фенилон?! – сказать, что я удивилась, это ничего не сказать.
Впервые слышу о том, что суперпрочный материал, служащий защитой колониста практически от всего, в том числе и от солнечной радиации, можно повредить механически. Ага, три слоя рип-фенилона, перемежающиеся с технической начинкой, и прот-комбинезон под ними! Да и вообще вся эта ситуация с повреждением перчатки откровенно фантастическая! Я, конечно, об устройстве космических кораблей и изготовлении скафандров знаю крайне мало, но, тем не менее, не могу отделаться от ощущения, будто Вик то ли шутит, то ли издевается надо мной.
– Так и есть, – подтвердил Вик. – Сам сначала не поверил! Но факт – снаружи рип-фенилон оказался прочнее, чем изнутри. Частицы металла тут же обеспечили мне микроразрывы на перчатке. Порча защитных слоев на молекулярном уровне, представляешь!
Я округлила глаза. Это же невероятно! Внештатная ситуация, елки зеленые!
– Внутренний компьютер взвыл сразу, так что я сразу узнал о повреждении и залепил герметиком из ремонтного набора, парни помогли, – продолжил Вик так, будто говорил о ничего не значащей ерунде. – Но ожог получил даже через микроразрывы, благо, не сильный. И небольшую дозу радиации. Гамма-лучи, чтоб их… Вот, собственно, и все.
– Не отпускает тебя «Марс-4»… – я сокрушенно качала головой.
Кажется, он неприятно удивился моей осведомленности, но тему эту развивать не стал.
– Не стоит драматизировать! Я сам был неосторожен. Просто после крушения нужная нам деталь сместилась и ее заклинило среди внутренних конструкций, а их без помощи Бегемота не разрежешь. А последнему там места мало даже для въезда, не то что для полноценной работы манипуляторами. Вот, собственно, и все…
– Да не все, Вик, не все! – переживала я. – Ты ж еще дозу радиации схватил! Да и ожог нехороший…
– С радиацией уже разобрались, – беспечно отмахнулся парень. – Я три дня в медблоке провел безвылазно. И, Надь, можно я воздержусь от детального описания процедур, которым меня там подвергли? Не героически совершенно. И довольно противно.
Я не возражала, тем более, сама в теории знаю, как лечат лучевую болезнь.
– А вот с ожогом, видимо, нет, – протянула я, прикидывая, чем я прямо сейчас могу помочь Вику.
По уму, ему бы вернуться в медблок, в стерильную медкапсулу и под надзор врачей…
Нет, сам по себе ожог, хоть и покрывал всю тыльную сторону ладони и нижние фаланги пальцев, был не так уж страшен – классическая вторая степень, красная с волдырями кожа, наверняка очень болезненно. Хуже было другое – края раны тоже были красными и воспаленными, горячими на ощупь. Я, чуть помедлив, коснулась запястья, а потом и лба Вика. Да он весь горит! Черт побери! Неужели сепсис начался?! Это плохо, очень плохо… Принюхалась, но запаха гниения не уловила. Вроде бы…
– Тебе кололи антибиотики?!
– Мне, Надь, много чего кололи, – вздохнул Вик. – Так, что аж сидеть больно. И физраствора влили столько, что я два дня булькал. А кровь можно литрами скачивать и биологам отправлять, пусть они из нее новые лекарства синтезируют…
– Антибиотик получал или нет?! – в моем голосе прорезались металлические нотки, отчего его желание паясничать резко уменьшилось.
– Да, получаю. Хиропоприсциллин4. Четыре раза в сутки, сначала в з… в мускулюс максимус, потом внутривенно.
– Давно?
– Четыре дня…
– А внутривенно?
– Два из четырех…
Я выругалась. Витиевато, с чувством и упоминанием кучи интимных подробностей и Вика, и сепсиса, и «Марса-4», и колониальных медиков, и вообще всех. Вик уважительно присвистнул. А наш инструктор по физподготовке в «Бредах-9», если б услышал, непременно прослезился бы.
– Не действует, мать его так! – закончила я.
И что теперь делать?!
– Тебе нужно в медблок… – начала я.
Однако Вик туда не собирался. Он предостерегающе вскинул руку, давая понять, что переубеждать его – напрасная трата времени.
– Нельзя мне туда, Надь, меня же сразу под арест возьмут. И, уверен, лечить не станут. Вот еще, драгоценные лекарства на смертника тратить! Ну, сама подумай, какой красивый ход: убийцу схватили, а он через несколько дней умер сам, и ни суда, ни следствия, ни казни. А я невиновен, повторю! И умирать совсем не хочу!
Я потерла лоб. Возможно, в его словах был свой резон. Однако сепсис чреват многими неблагоприятными последствиями – от потери руки до смерти от заражения крови.
– Я не смогу помочь тебе, я не врач, – как ни старалась я говорить спокойно и твердо, голос мой дрожал, и в нем, кажется, даже слышались готовые вот-вот пролиться слезы. – У тебя сепсис начинается…
– А если бы была врачом? – вкрадчивым, игривым, даже каким-то мурлыкающим шепотом осведомился Вик, лукаво прищурившись. – Какое лечение вы бы назначили мне, доктор Беликова?
Я на секунду замялась, решая, не огреть ли мне его чем-нибудь за намеки. Впрочем, может, мне показалось, а флирт не к месту – следствие высокой температуры? Или побочное действие от ранее принятых лекарств? Или это не флирт вовсе, а очередная дурацкая шутка? Прибью вот пациента вместо лечения, а потом выяснится, что он просто пошутил. Или что я все нафантазировала. Да и вообще, у меня Егор есть, так что на провокацию я не поведусь.
С этими мыслями я отправилась к шкафу и достала оттуда собственную аптечку. Примерный план лечения у меня уже был:
– Антибиотик внутривенно, заживляющий гель на ожог, жаропонижающее и анальгетик внутрь, лучше внутримышечно, – деловито перечислила я, доставая из ящика нужные препараты, шприц-пистолет и термометр. – И, раз хиропоприсциллин не помог, уколю тебе акбактраксин5. Он сильнее, но и побочки от него больше. Так что пробиотики придется глотать в двойном объеме. Остальное по ситуации.
– Я весь ваш, док! – все в той же полушутливой, полуфлиртующей манере ответил Вик.
Хотя по нему было видно, что ему очень плохо. И неудивительно – термометр показал тридцать девять и восемь. Как он до сих пор держится? Да еще и в сознании?
– А знаешь, твое плохое самочувствие отнюдь не гарант того, что я не сдам тебя Ван Хауэру, как только ты отключишься, – сказала я, чтобы хоть как-то поумерить пыл Вика. – А ты отключишься! Через пятнадцать минуту или через час, но отключишься. Ты и так на пределе. Сколько ты весишь, кстати?
– Восемьдесят восемь… Час – это ты слишком оптимистична, Надюша! Раньше, гораздо раньше.
Я ввела вес Вика в дозатор пневмошприца и загрузила ампулу с антибиотиком. Данное приспособление хорошо тем, что дозу лекарства отмерит самостоятельно, вколет именно столько, сколько нужно, а неиспользованную часть препарата оставит во флаконе до следующего раза. Кроме того, определит время следующего введения лекарства, если задать соответствующие параметры, и предупредит о его наступлении. Хм, вторую дозу акбактраксина надо будет ввести через шесть часов после первой… И тут лучше положиться на пневмошприц, так как он, в отличие от голопланшета, к локальной сети колонии не подключен. Соответственно, отследить сигнал с главного сервера или откуда-то еще не получится. А то мало ли, вдруг излишне ретивого следователя заинтересует, почему главная свидетельница (пока что у меня в этом расследовании такой статус) вдруг заводит будильник на половину второго ночи.
– Вот, ты и сам это понимаешь! – меж тем говорила я. – Раз так, тебе придется постараться убедить меня в своей невиновности. Иначе рискуешь проснуться уже в карцере.
– Понимаю, – вздохнул Вик, медленно и осторожно пытаясь стянуть с больной руки рукав толстовки, на этот раз однотонной, темно-серой и без надписей. – Безусловно, ты имеешь право на сомнения.
– Ближе к делу! – потребовала я, помогая ему одной рукой. – И хотелось бы не только голословных утверждений, но и доказательств.
Вик криво усмехнулся.
– Доказательств… Ладно, будет тебе доказательство.
И, вдруг сжал больную руку в кулак. Вернее, попытался сжать, но, увы, остановился на полпути – кожа по краям ожога начала трескаться, выступила кровь, лопнул и один из волдырей, окропив меня сукровицей. Парень зашипел от боли, а усмешка тотчас превратилась в страдальческую гримасу.
– Зачем?! – пораженно охнула я.
– Затем, Надь, что я уже четыре дня не могу свободно двигать рукой, а теперь, когда к ожогу добавилось воспаление, мне даже пальцами шевелить проблематично, – отдышавшись, ответил Вик. – Больно очень. Еще и рана открыться норовит. Вот, открылась…
Я еще раз внимательно посмотрела на ожог. Там действительно можно было разглядеть признаки начавшегося заживления. Значит, Вик не врет, он действительно получил травму именно пятого числа.
– Это я к тому, что управлять марсоходом или держать камень в одной руке, да еще и бить им кого-то я сегодня, в принципе, не смог бы. Даже при поддержке экзоскелета.
– Это да, – согласилась я. – Это да… Давай вену!
Еще один аргумент в пользу его невиновности. Я, конечно, не врач, но курсы по оказанию первой помощи за плечами имею, и знаю, как тяжело заживают инфицированные раны и ожоги. Так вот, даже если бы Вик убил Хоффмайера, предварительно накачавшись обезболивающим по самые уши, ожог выглядел бы иначе. Признаков заживления я бы там не увидела. А они должны были быть, потому что утром на его руке была именно что заживляющая, регенеративная повязка, но уже не чисто белая, а слегка побуревшая. Испачкалась от марсианской пыли с одежды. Стало быть, Вик на момент нашей встречи во внешнем кольце жилого модуля носил ее уже часа два, не меньше.
А сейчас он снял с руки желтоватую, защищающую от бактерий повязку, у которой ранозаживляющие функции отсутствуют. Хотя, тоже грязную. И о чем это говорит? Да о том, что, во-первых, воспаление началось не ранее как сегодня, что обнадеживает. Хотя и странно, что это случилось на четвертый день приема антибиотиков! Могло ли оно возникнуть само по себе? Или это следствие того, что Вик разбередил рану? Пока непонятно. Хм, не будет ли выглядеть подозрительным мое копание в медицинских справочниках, содержащихся на главном сервере? Может, дождаться утра и проконсультироваться с кем-нибудь из медиков при личной встрече?
И, во-вторых, воспаленная, но не вскрывшаяся рана также косвенно свидетельствует в пользу версии Вика о подставе. По крайней мере, по ней можно сделать вывод о том, что правую руку парень сегодня почти не использовал. Но тогда…
– Вик, а как ты с такой рукой душ чинил?
– Я амбидекстер, – услышала я в ответ. – И ремонтный ключ проапгрейдил, так что справился одной левой. Такой вот невеселый каламбур, да?
Я неопределенно пожала плечами. Потом вспомнила, что для управления Бегемотом нужны обе руки, и поставила еще один плюсик в пользу версии Вика. Одной это сделать невозможно, так как там приходится не только держать штурвал, но и попеременно тянуть рычаги по обе стороны от него.
– Теперь джинсы! – скомандовала я, закончив с внутривенной инъекцией.
– Может, в бицепс? – нарочито жалобно протянул Вик.
Но я была непреклонна.
– Снимай штаны, тебе говорят! Или ты собираешься валяться на моей постели в повседневной одежде?
Вик со вздохом принялся разоблачаться.
– Эх, Надюш, как бы я хотел услышать эти слова из твоих уст в другом состоянии и с другим настроем…
Я фыркнула. И тут без своих дурацких шуточек не может!
– Хотелки держи при себе! – посоветовала я.
– Да-да, конечно, – с сожалением вздохнул Вик, как мне показалось, вполне искренним. – У тебя Егор… Обидно, когда понравившаяся тебе девушка предпочла кого-то другого. Не в первый раз уже… Эх, жизнь моя, жестянка!
Последнее – снова с шутливой интонацией.
«Ничего, сейчас я ему меланхолии добавлю!» – ухмыльнулась я, взяв наизготовку пневмошприц.
– Кстати, у меня почти что есть алиби! – вновь заговорил он, медленно и очень нехотя поворачиваясь ко мне спиной и стягивая боксеры. – Примерно за два часа до того, как убили Хоффмайера, я был в медблоке, ловил инъекции в пятую точку, потом сидел, сунув руку в медкапсулу. Все это в присутствии доктора Усиевича, Наты Меликян, генерала и двоих его гвардейцев, Бохая Дуна и Глеба Пестунова. Со мной быстрее закончили, я и ушел к себе. Так вот, сама знаешь, что через два часа после того я мог разве что из шлюза выехать. А до места преступления часа три пути, не меньше. Так что я физически не мог оказаться в секторе 24 в момент убийства. Телепортация-то человечеству по-прежнему недоступна… Ай! Больно же!
Это я в сердцах отвесила ему подзатыльник. И для этого мне даже подпрыгивать не пришлось – дотянулась.
– Что ж ты сразу не сказал про алиби?! – воскликнула я, едва сдерживаясь, чтобы не врезать ему снова.
Уколы Вик, кстати, вынес стоически, хоть на ногах держался плохо – шатало его, да и признаки дезориентации в пространстве были заметны даже мне, совсем не медику.
– По двум причинам, – не стал запираться он. – Во-первых, из медблока я не пошел сразу в жилой модуль, решил прогуляться. Около часа бродил в одиночестве вдоль периметра, на постах видеонаблюдения не засветился. Потом через технический этаж вернулся в свою каюту, где и провел следующие полтора часа, тоже в одиночестве. А уж потом по известной тебе причине мне пришлось уносить оттуда ноги. Так что алиби непосредственно на момент убийства у меня нет. Ч-черт, как же хреново-то…
Он начал заваливаться на бок, однако я успела его подхватить и усадить на кровать. Тяжелый, хоть и кажется худым! Это, наверное, из-за концентрированной вредности…
– Погоди ложиться, надо попить! – велела я и полезла в окно доставки. – А вторая причина?
– Вторая… Вторая заключается в том, что меня о том попросил генерал Дубровцев. Он же, кстати, и предупредил меня о том, что меня идут арестовывать, и приказал спрятаться пока что.
Я от удивления едва стакан с компотом не выронила. Это ж надо!
– Но почему?! Ведь если он и остальные подтвердят твое алиби, куча проблем решится сама собой!
Вик отпил чуть-чуть из предложенного стакана и вернул его мне. Пришлось пригрозить капельницей с физраствором. Да, обманула – ни физраствора, ни портативной капельницы у меня нет. Но Вик-то об этом не знает!
Парень со вздохом сделал еще пару глотков, потом отставил стакан и лег.
– Не могу больше!
Я махнула рукой. Потом выпьет. Заставлю.
– Почему генерал так поступил? – спросила я, накрыв его одеялом и усаживаясь рядом.
– Потому что не все так просто с этим делом, Надюша, – Вик поерзал немного, устраиваясь поудобнее, а потом вдруг накрыл мою руку ладонью. Попытался даже сжать, но не смог – рука была правая. – Я пока что должен оставаться подозреваемым номер один, чтобы настоящий убийца расслабился и начал совершать ошибки. Кроме того, воспользоваться чужим скафандром, выдать себя за меня, отъехать на «Пилигриме» на довольно большое расстояние от колонии вместе с Хоффмайером и убить его, а после вернуться обратно, не привлекая к себе внимания, а потом еще и за медицинской помощью по-тихому обратиться… Провернуть все это в одиночку убийца не смог бы технически. Думаю, медицинская помощь ему понадобится – скафандр-то я «на живую нитку» заклеил, там основательный ремонт требуется. Заплата в любой момент могла начать отслаиваться. Так что у него, как минимум, то же, что и у меня.
Вик взглядом указал на свою правую руку.
– И еще у него точно есть сообщник, который его прикрывал здесь, а то и не один. Вот генерал и хочет вывести на чистую воду всех сразу. А мне полагается побыть приманкой и отвлекающим маневром.
Я молчала, переваривая услышанное. А Вик истолковал мое молчание по-своему:
– Прости, что вломился к тебе. Но, получив приказ уносить ноги из собственной каюты, я понял, что мне просто некуда больше пойти. И еще мне нужна была помощь… Прости. Завтра я исчезну.
– Куда? – невесело усмехнулась я.
– Есть варианты…
– Ну-ну! О каком исчезновении речь? Ты еле на ногах стоишь!
Вик замолк ненадолго, глаза его затуманились. Всего на пару секунд. А после он, проваливаясь в забытье, вдруг выдвинул еще один аргумент в пользу ночевки у меня:
– Надь, у тебя в душевой вентиляция барахлит. Я утром починю. Там обе руки нужны…
Мне снова захотелось его стукнуть. Хотя вентиляция в последнее время стала хуже тянуть, это да…
– В общем так, Вик, – строго сказала я, для пущего эффекта даже сдвинув брови. – Сейчас ты засыпаешь до следующей инъекции. А я за это время постараюсь обдумать сказанное и прийти к какому-либо решению. Так что спокойной ночи!
Вика, похоже, мой промежуточный ответ устроил. По крайней мере, возражений не последовало.
– Прости, я занял твою постель… – прошептал он.
Ладно хоть прилечь рядом не предложил!
– Проехали, – махнула рукой я.
Хотя он уже меня не слышал – отключился мгновенно.
Я же занялась текущими делами. Намазала руку Вика заживляющим гелем и обмотала бактерицидной повязкой – парень даже не шелохнулся. Потом поужинала, заказала с кухни литр ягодного морса, сходила в душ, переоделась в домашнее и только после этого, разложив кресло до состояния спального места, уселась туда и запустила на голопланшете видео убийства Хоффмайера. После разговора с Виком появилось у меня одно предположение, которое надо было срочно проверить…
Проснувшись за полчаса до полуночи, Вик с удивлением наблюдал следующую картину: я в его толстовке, застегнутой на две трети, танцую посреди каюты, перетаптываясь с ноги на ногу, размахивая руками и поводя плечами. Выражение лица у него при этом стало весьма красноречивым – он не мог решить, снится ли ему бредовый сон или же я повредилась умом.
– Следственный эксперимент, – пояснила я, снимая пропахшую потом, лекарствами и чем-то химическим толстовку. – Пыталась удержать на себе одежду, которая мало того, что велика мне размера на три-четыре, так еще и постоянно порывается сползти, даже при пониженной гравитации. По-моему, очень похоже на движения неустановленной личности в твоем скафандре.
Вик понимающе кивнул, однако настороженность из его глаз не ушла.
А я еще раз запустила на голопланшете видеозапись убийства Хоффмайера.
– И правда, похоже! – согласился Вик. – Ну, с учетом того, что скафандр весит побольше толстовки, да еще и шлем по плечам ползает… Нелегко ему пришлось. Или ей… Посочувствовал бы, да не могу.
Он сел на постели и посмотрел на меня мутными, будто не до конца проснувшимися глазами.
– А еще я могу сказать, что либо убийца впервые в жизни выехал за пределы колонии и напрочь позабыл о технике безопасности, либо он рисковал сознательно, чтобы привлечь твое внимание… Да, твое, потому что «Фобос» должен быть в другой расчетной точке, и в момент смерти Хоффмайера в поле зрения его приборов сектор 24 не попадал. Так что ты и твой дрон – единственные свидетели. И приехали они, кстати, не на Бегемоте! Видимо, убийца не рискнул сесть за штурвал столь тяжелой, норовистой и сложной в управлении машины…
Я пораженно молчала. И как я могла забыть, что правилами техники безопасности предписывается при выезде за пределы купола жизнеобеспечения держаться марсохода или естественного рельефа местности, избегая открытых пространств – для того, чтобы снизить риск попадания микрометеоритов, коих иногда заносит в хлипкую атмосферу Марса. А тут человек в скафандре Вика пляшет на открытой местности, как будто действительно хочет, чтобы я заметила его через объектив беспилотника! Черт! Ладно я, но почему та же мысль не пришла в головы горе-следователям?! И почему никто не обратил внимания, что марсоход действительно другой, не тот, на котором Вик обычно ездит? Он даже цвета другого!
– Думаешь, убийца специально привлекал мое внимание, чтобы я подняла тревогу и подтвердила, что Хоффмайера убил именно ты? – я задумчиво почесала в затылке. – И чтобы беспилотник заснял само убийство?
– Похоже, что так и есть, – согласился Вик. – Возможно, поэтому убийца не расправился с Хоффмайером сразу, а ждал прилета дрона. А, дождавшись, начал привлекать его внимание, одновременно поправляя скафандр, оказавшийся ему не совсем по размеру. И только убедившись, что дрон не улетает, сделал то, зачем приехал. Знаешь, Надь, что из этого следует?
– Что убийце было важно не только убить начбиолаба, но и подставить тебя, – ответила я.
Вик кивнул, а после, не в силах сидеть, вновь откинулся на подушку.
– Похоже на то. И еще одно: убийца знал и то, что беспилотник прилетит, и примерное время, когда это произойдет. Думаю, потому, что либо сам направил заявку на взятие образцов или аэросъемку в том месте, либо попросил кого-то. Ущелье TAR-46223, да и сам сектор 24, в принципе, не так уж велики, всего десять квадратных километров. Там сложно потеряться.
Я полезла в голопланшет, чтобы просмотреть все сегодняшние заявки. Действительно, две из них содержали требование о взятии проб воздуха именно над ущельем в секторе 24, причем одна из них была от самого Хоффмайера, а другая почему-то от начальника биоинженеров Елисея Полторахина. Кстати, позавчера от них поступали аналогичные заявки. И два, и три, и четыре дня назад… Странно, что я, зная это, раньше не придала значения данному факту!
– Интересно… – только и сказал Вик, когда я сообщила ему о результатах поиска. – Во-первых, непонятно, что там понадобилось биоинженеру. Во-вторых, непонятно, для чего Хоффмайеру понадобилось ехать туда лично, раз уж он накануне отправлял заявку на образцы. Хм… Или что-то изменилось за неполные сутки, прошедшие от подачи заявки до некоего момента «Икс», после которого Гедеон начал требовать немедленно отвезти его в TAR-46223, или ту заявку подавал не он лично, а кто-то другой.
Я только руками развела. Ответа на этот вопрос у меня не было.
– Ты знаешь, над чем именно работал Хоффмайер? – помолчав, осведомилась я.
– Так, сильно в общих чертах, – рассуждал Вик. – Как и ты, наверное. Но, пожалуй, узнать стоит. И выяснить на шлюзовых, кто из колонистов сегодня пересекал периметр Новой Терры. Запросить данные биосканера шлюза, вот тебе и имя убийцы. С последним-то я сам справлюсь, но подхода к ученым у меня нет. Надо бы что-то придумать…
И, без перехода, вдруг спросил:
– Надя, я правильно понял, что ты мне уже веришь?
Надо же! Даже в таком состоянии он умудрился ухватить суть.
– Скорее, да, чем нет, – со вздохом призналась я.
– И на том спасибо, – услышала я в ответ.
В воздухе повисло тягостное молчание, будто парень собирался с духом, чтобы что-то сказать. Я не торопила его.
– Надюша, я тебе ничего лишнего не наговорил? – со смущением спросил он, наконец.
– Ну, если вкратце, ты объяснялся мне в любви, а после намекал на ролевые игры по сценарию «Врач и пациент», – пряча улыбку, выдала я краткую выжимку из нашего предыдущего разговора.
Да, это, большей частью, шутка. Но удержаться от нее оказалось выше моих сил.
Вик вспыхнул. Непонятно, от гнева или от стыда.
– Что, правда? Я все помню, как в тумане…
Я тоже ощутила укол стыда.
– Признаю, сгустила краски и несколько перефразировала твои слова, – улыбнулась я. – На самом деле, ты пытался мне свою невиновность доказать.
– Скорее получилось, чем нет… – пробормотал Вик и заметно расслабился.
– А по поводу убийцы есть мысль, что он или ниже тебя ростом и уже в плечах, – я решила, что сейчас самое время вернуться к обсуждению пересмотренного видео. – Отличается либо более хрупким телосложением, либо это женщина. Правда, женщина высокая, не ниже… хм… Сантиметров сто восемьдесят в ней должно быть. И сильная, хотя, учитывая наличие в скафандре экзоскелета, это не обязательно.
Вик едва заметно кивнул, соглашаясь.
– Увы, круг подозреваемых это не сильно сузило, – вздохнула я. – Я тут просмотрела общие снимки колонистов, и поняла, что в нем человек шестьдесят со схожими параметрами. Нужно больше информации.
Вик безмолвствовал. Кажется, он даже не очень понимал, о чем я говорила. Однако я предпочла озвучить еще один свой вывод. Ничего, потом, если что, повторю.
– Еще я отправила дрона подобрать орудие убийства и доставить его сюда. Сам камень крупный, V-образно вытянутый с одной стороны, тупой с другой, заметно, что тяжелый.
– Короче, формой напоминает треугольник, – глухо произнес Вик. – И удары наносились именно вытянутой стороной… Умно. Чем меньше площадь соприкосновения, тем выше давление. Но с какой же силой надо наносить удары, чтобы разбить иллюминатор шлема?! Не представляю даже! Видимо, параметры экзоскелета скафандра убийца выставил высокие, что, кстати, чревато растяжением, а то и переломами рук.
Я промолчала – не показывать же свою плохую осведомленность относительно составляющих скафандра. Хотя мысль интересная. Свидетельствует в пользу довода о том, что убийца не так уж силен физически. И о том, что к убийству Хоффмайера тщательно готовились.
– То есть, нужно проверить не только мой скафандр и раздевалку, но и марсоход, – подытожил Вик, через силу поглощая морс. – Там могли остаться следы. Хотя… Там и без нас все проверят вдоль и поперек. Скафандр только жалко, его наверняка от усердия на волокна распустят, не погнушаются… Еще надо отсортировать колонистов, по антропометрическим данным подходящих под сделанное тобой описание, и обследовать их на предмет лучевой болезни, ожогов в области правой кисти руки. Да и вообще, повышенная мощность экзоскелета даром для конечностей не проходит, так что медблок навестить тоже стоит. И… – Вик усмехнулся. – И поручить ведение расследования Наде Беликовой.
Последнее заставило меня округлить глаза, а после рассмеяться.
– Думаю, это слишком! Извини, но у меня нет желания копаться во всем этом.
Вик улыбнулся, давая понять, что снова пошутил.
– У меня и в мыслях не было впутывать тебя в расследование, Надюша. Нехорошее это дело, уж поверь мне. И опасное. Я бы и к тебе вламываться не стал, если б меня так не скрутило. Прости за причиненные неудобства.
Я с подозрительным прищуром смотрела на него.
– Ты и так сделала для меня больше, чем достаточно, – говорил он вроде бы искренне. – Я благодарен тебе и, надеюсь, однажды смогу отплатить добром за добро.
– Вытяжку починишь? – усмехнулась я, усаживаясь рядом с ним на край кровати.
Парень с усердием закивал, выражая готовность немедленно починить все, на что я укажу пальцем. Но я только махнула рукой.
– Сначала выздоровей и обвинения в убийстве с себя сними, потом поговорим. Как самочувствие, кстати? Давай снова температуру измерю!
Состояние пациента, как выяснилось минут через десять, можно было считать удовлетворительным. Тридцать семь и восемь. И даже воспаление вокруг ожога вроде бы уменьшилось. Правда, я только краешек повязки отогнула, полностью снимать ее не решилась. Утром буду менять, тогда и посмотрим лучше.
Вик все это время молчал. Зато, когда я закончила все манипуляции, огорошил меня неожиданным вопросом:
– Надя, откуда антибиотик, который ты мне колола?
– В смысле? – недоумевала я. – С Земли, как и все в Новой Терре.
– Ты получила его в медблоке? – почему-то мне показалось, что ответ очень важен для него.
– Нет, привезла с собой. Приобрела на Земле, когда собиралась на Марс.
– Интересно… – протянул Вик.
Но я так и не поняла, что именно его заинтересовало. Делиться со мной он, увы, не стал. Да не очень-то и хотелось!
– Кстати, забыл спросить! Кому поручено вести расследование?
Было в его тоне что-то такое… В общем, мне показалось, что Вик поспешил сменить тему разговора. Увы, на болезненную для меня.
– Капитан Ван Хауэр, – сдержанно ответила я и отвернулась, не желая, чтобы Вик уловил на моем лице малейшие признаки моей неприязни к этому человеку и к остальным, решившим устроить расследование «по горячим следам».