Ирина Калитина
Ни при каких обстоятельствах
Мальчишка в мокрых сапогах пробегал мимо, радуясь наводнению, как незапланированному развлечению. Наташа остановила его:
– Напиши на дверях, чтобы ребята не ходили по воде через центр двора, там люки открыты, – передала кусочек мела, а мужчине приказала, – пойдёмте.
Привела в комнату, помогла снять плащ и шляпу, усадила на стул, встала перед ним на колени, расшнуровала промокшие ботинки, носки повесила сушиться на батарее парового отопления, обувь поставила там же, засунув внутрь скомканные куски газеты, впитывавшие влагу. На ноги его надела тёплые шерстяные носки и тапочки. Проделала всё так быстро и ловко, что он успел только сказать: «Мне неудобно, что вы так ухаживаете за мной».
– Милый, дорогой человек, я помню о вас каждую минуту, вы спасли меня, – воскликнула она, но не добавила: «От трибунала!»
Более двух лет прошло с того марта, когда сгинул тиран, расстрелян был его подручный, но до секретной речи следующего вождя на двадцатом съезде партии оставалось несколько месяцев, а, значит, «культа личности» в стране, пока, не было. Молчали люди про тюрьмы и лагеря от страха самим угодить в них.
«Стены слышали» – истина того времени.
Он поднял её, посадил к себе на колени, обнял, смотрел на чудо, явившееся ему в тревожном мокром городе.
– Слышала, что вас тяжело ранили и не знала, где искать, – произнесла она расстроенно.
Он отодвинул волосы у левого виска, и женщина увидела шрам, уходящий за ухо.
Рука её утонула в жёстких, посеребрённых волосах, губы дотронулись до шрама, до красивых бровей, до глаз. Исполнилось «последнее желание перед расстрелом», в её руках был бог, не египетский и не арабский, а греческий, главный на Олимпе, Зевс-громовержец.
Не существовало между двумя встречами четырнадцати лет и не имело значения, в том времени они находились или в этом.
Не только ей, но и ему следовало её благодарить.
Вернувшись на командный пункт тогда, в сорок первом, Михаил достал алюминиевую флягу, отвинтил крышку, вдохнул запах спирта и закрыл ёмкость. Сегодня он спас женщину с риском для собственной свободы. Неизвестно на что ещё способен Касьян, не было ли «ушей» за перегородкой избы, не «буравил» ли их внимательный глаз через отверстие в стене? Обвинение в доносе звучало, как приговор. Бытие показалось ему не таким уж бессмысленным. Истощённая телефонистка с горящими глазами поделилась с ним уважением к себе.
«Из нас двоих, мужчина – я», – упрекнул себя Михаил, с тем и продолжил войну потомок русских аристократов.
Ничто, казалось, не может помешать двоим в комнате, но тишину просверлил звонок входной двери коммуналки. Звонили, не переставая, как будто кнопку залепили пластилином.
Мужчина спросил:
– Это к тебе?
– Нет, у мужа ключ.
Эта фраза вернула их в действительность.
– Конечно, у тебя муж, иначе и быть не могло, он может вернуться каждую минуту, а у меня – жена.
Для второго брака он выбрал женщину из профессорской семьи, нежную, хорошо образованную, прекрасно воспитанную. Оба они имели склонность к сомнениям, переживаниям, депрессии, а Михаилу требовалось что-то жизнеутверждающее. Занимая высокую должность главного конструктора предприятия, он позволял себе в командировках короткие отношения с одинокими или замужними дамами. Все они роптали на близких, на условия жизни.
– Ты любишь мужа?
– Конечно, как можно не любить такого хорошего человека.
Иного ответа она не могла дать.
Остаться бы вдвоём и забыть обо всём. Но время было такое, что каждый человек имел прописку в конкретной квартире и не мог позволить себе второго жилья. Чтобы получить развод, требовалось дать объявление в газету, тем самым уведомить всех знакомых, друзей и родственников о проблемах в семье. Расторгался брак через суд, если судья найдёт для этого достаточно оснований. Инициатор развода мог лишиться должности и партийного билета.
Они сидели, взявшись за руки, смотрели друг на друга. У встречи не было продолжения.
Михаил встал, подошёл к окну, вода спадала, показался автобус.
Он достал из портмоне маленькую фотографию, сделанную для документов, написал на оборотной стороне номер рабочего телефона, попросил позвонить. После её слов о муже не решился предложить встречу.
