Ирина Калитина
Тюльпан и Анютины глазки
– Да, что ты, тётя?! Не могу поверить, у него не было недостатков!
– Был, был, только, один. Он немножечко ревнив, царство ему небесное.
«Я его понимаю», – усмехнулась про себя Вика.
– Возможно, этот человек и сейчас туда приходит. Конечно, Гришеньку никто не заменит, но, если ты считаешь, что мне трудно будет жить одной, может быть, пригласить его? – царственный поворот головы.
Вика опешила.
– И сделаете его счастливым, – высказался супруг, зашедший в комнату «двух тёщ», спросить что-то. Он привык к Анюте и удивлялся, насколько разными бывают сёстры: от матери Вики получишь только бурчание и недовольство, а тётушка счастлива, когда его видит, помощь предлагает по дому, и о работе поговорит. Забавная старушка.
– А почему человек, с которым живу, должен чувствовать себя несчастным? – гордая собой, ответила тётя. – Одно меня беспокоит, хорошо ли Саше там, где он находится?
– Абсолютно, тетя, не сомневайся, – Вика толкнула мужа локтем, чтобы не проговорился, – только, не нужно ехать далеко, для начала пройдись по нашей улице до метро и обратно, оцени свои возможности. На наземном транспорте до сада добираться сложно.
– Наверное, ты права, начну с окрестных мест.
В глазах появилось лукавство, снова почувствовала себя женщиной, за которой волочились мужчины и боготворил верный Гришенька, надела красивый, по её мнению, костюм, подушилась, приобрела аромат, оставшийся в памяти Вики от далёкого детства, завила кончики волос электрическими щипцами, накрасила губы, подхватила сумочку, которая была модной лет сорок назад.
Вика стояла на лестничной клетке, проверяла, как, держась двумя руками за перила, с сумкой, висящей на плече, тётя осторожно, боясь споткнуться, боком спускается вниз.
«До метро, может быть, и дойдёт, но до сада вряд ли», – поняла она, но размышления прервал голос:
– Викуля, – звенело в открытом пространстве с первого этажа, – забываю тебя спросить, а работать Сашу там не заставляют?! Говорят, в таких учреждениях лечат трудом.
– Ну, что ты тётя! Я бы этого не допустила!
– Слава богу.
Вика слушала, как медленные, шаркающие шаги приближаются к выходу на улицу.
«Анюта, замечательная женщина, – хотелось сказать, – Саша вырос, не учился и не работал, у него было много женщин и водки, опустился и умер, но глаза твои, по-прежнему, видят хорошенького мальчика, который трогательно протягивает ручку и слышится тебе короткое слово: «дай»».
